Братик

– Что это? – удивлённо спросил Радищев, разворачивая листок бумаги.

– Послание для вашего сына Александра[34]. Передайте ему это лет эдак через пять после возвращения из-за границы. Думаю, ещё будет не поздно.

– Но как? И почему через пять? И вообще, при чём здесь мой сын? – засыпал меня вопросами помещик.

Я загадочно молчал. Потому что не знал, что сказать Радищеву. На помощь пришёл Пахом, которые ещё сильнее огорошил Николая Афанасьевича.

– Так Дмитрий же самый настоящий характерник. Вы думаете, что доктор Шафонский просто так вокруг него танцы хороводит? – с хохотом добавил этот юморист.

Надеюсь, ситуация с сыном понравившегося мне человека не зайдёт в тупик. А помещик действительно очень нестандартный человек, который искренне пытается заботиться о своих крестьянах. Самый настоящий добрый барин из сказки. А в записке была всего одна фраза великого академика.

«Не согласен – критикуй, критикуешь – предлагай, предлагаешь – делай, делаешь – отвечай!»

Второе событие произошло в районе Подольска, где мы переправились через Пахру по плавучему мосту. Вообще, надо сказать, что система переправ через реки в XVIII веке была достаточно развита. Там, где не было активного судоходства, перекидывались понтоны. В случае более полноводных рек использовались паромы. Но сейчас не об этом.

– Ты как смотришь на дворянина, тварь, – слышу чей-то визг.

Мы с Пахомом проведали коней, которых разместили в конюшне при постоялом дворе и собирались зайти в главное здание. Сегодня было многолюдно, так как встретились сразу несколько компаний, которые застал очередной дождь. Группа из нескольких офицеров, которые направлялись в действующую армию, и какой-то помещик. Вот последний и стал причиной конфликта. Он мне сразу не понравился излишней заносчивостью и презрительными взглядами, бросаемыми в нашу сторону. Но так как док был дворянин, а мы его сопровож-дение, то придраться было особо не к чему. А вот бедолаге служке не повезло. Чего он сделал плохого, я так и не понял.

Тем временем спектакль продолжился. Посреди двора невысокий и толстый дворянин средних лет распекал, брызжа слюной, стоящего по стойке смирно мужичка примерно такого же возраста. Около входа под навесом за этим идиотизмом наблюдал владелец постоялого двора, здоровый такой бородатый мужик, но даже не думал вмешиваться.

– Запорю. Шкуру заживо сниму, – всё сильнее распалялся скандалист и схватил служку за бороду. – Ты что, ничтожество сиволапое, не знаешь, как русскому дворянину кланяться.

– Прошу прощения, ваше благородие, – пытался оправдаться мужик, – Не заметил я вас. Без злого умысла я, просто так вышло. Дрова надо было собрать, и вы тут появились.

Не знаю, что больше всего взбесило высокородного товарища, одетого в какой-то павлиний наряд. Может, у него было плохое настроение, а, скорее всего, то, что мужик его не боялся. Смотрел прямо, взгляд не отводил и на колени вставать не собирался. Похоже, служка из отставных солдат, судя по выправке и некоторым мелким деталям. Бац! Помещик дал пощёчину мужику, не выпуская из рук его бороду. Затем вторую, третью, четвёртую…

– Я бы попросил вас оставить этого служку в покое. Невместно человеку вашего положения вести себя подобным образом, – говорю психопату, одновременно отводя его руку.

О! Что здесь началась. Колобок отпрыгнул в сторону и заверещал на какой-то совсем неподвластной человеческому голосу волне. Из того, что я разобрал, он звал какого-то Севастьяна, а нам всем пришёл конец. К крепкому мужику, который сопровождал помещика, прибавился откровенный мордоворот, выскочивший из хозяйственной пристройки и бросившийся на меня. Его поддержал коллега, попытавшийся напасть на Пахома. Итог был очевиден. Своим нынешним ударом я быка с ног свалю, а не только деревенского силача. Не ожидавший такой подлянки нападавший только сверкнул грязными пятками и шмякнулся спиной о землю. Хороший такой нокаут. Ближник затратил времени побольше, но также повалил нападавшего в жижу, состоящую из земли и навоза, в которую превратилось подворье. Тем временем прибавилось и зрителей. Из харчевни вышли давешние офицеры и Шафонский, который встревоженно смотрел на разворачивающуюся картину.

Колобок в парике тем временем пытался вытащить свою зубочистку. Я не обратил внимания, шпага у него или рапира, да это и неважно. Параллельно псих оглашал окрестности новыми визгами.

– Запорю! Да ты знаешь, против кого пошёл? Шкуру со всех спущу в сей же миг. Быдло! Холопы! Порол вас, свиней, и ещё больше пороть буду. Чтобы даже глаза поднять боялись, твари сиволапые. А девок ваших и далее буду портить, чтобы знали, кто в этом мире хозяин. Стадо должно бояться своего пастуха!

Щелчок, и моё сознание затопила какая-то жижа. Очнулся от крика Шафонского и скулежа помещика. Держу на болевом приёме колобка, который, стоя на коленях, уже порядком измазал свои короткие штанишки. Трое офицеров, попытавшихся вступиться за собрата-дворянина, оказались под прицелом пистолетов моих ближников. Сам я достал бебут и примериваюсь к горлу своей жертвы. Док же пытается успокоить ситуацию и взывает к моему благоразумию. Тут ещё и псих вставил свои пять копеек:

– Тебе это с рук не сойдёт! Дворянское ополчение соберу, до губернатора дойду. Но ты, холоп, поедешь на каторгу со спущенной кожей.

Он такой тупой или бессмертный? Вроде по одежде понятно, что мы не какие-нибудь халдеи, а казаки. Движение рукой – и новые крики боли. Бросаю идиота лицом в землю. Тот сразу попытался подняться. Бью его от души ладонью по хребту, а далее вминаю мерзкую харю сапогом в жижу.

– Если хоть слово вякнешь, я тебя прямо здесь как барана разделаю, – говорю максимально спокойно, хотя в душе беснуется просто ураган из ненависти и желания убивать.

Окрасившиеся в коричневый цвет кюлоты, вспомнил название, и специфический запах, начавший исходить от помещика, указали на то, что он отнёсся к моим словам весьма серьёзно.

– Как звать-величать тебя, бедолага? Служил? – обращаюсь к мужику, который никуда не убегал и с затаённой радостью смотрел на совершаемое возмездие.

– Отставной ефрейтор Муромского мушкетёрского полка, Онуфрий Бредихин. Ныне служу на подворье Анатолия Золотарёва, – бодро так отрапортовал мужичок и кивнул в сторону хозяина постоялого двора.

Я перевёл взгляд на Золотарёва, тот быстро опустил глаза и притворился ветошью. При его габаритах это выглядело забавно.

– Может, ещё и награды имеешь? – продолжаю расспрашивать отставника.

– Так точно. За занятие Берлина был пожалован генералом Тотлебеном[35] тремя рублями и двумя чарками хлебного вина, – оттарабанил Бредихин.

Забавные здесь награды за взятие Берлина. Но пора прекращать этот балаган.

– Вы что-то хотели сказать, Афанасий Филимонович? – вежливо, как на светском рауте, спрашиваю дока.

– Дмитрий, мне кажется, конфликт зашёл куда-то не туда. И надо его скорее заканчивать. Вот и господа офицеры вас неверно поняли. Думаю, нам надо всем успокоиться и спокойно обсудить происшедшее недоразумение.

– А я спокоен, как удав. И не считаю происходящее недоразумением. Но успокоиться нам нужно, тем более что господа офицеры здесь ни при чём. Сейчас я только отрежу уши с удом одной жабе, и сядем мирно побеседуем.

Колобок попытался брыкаться, но после хорошего пинка успокоился и просто сопел в навоз. Вид он имел самый жалкий, дерьмом от него несло капитально, но моих кровожадных намерений это не снижало. Да и братик разошёлся не на шутку, требуя наказать насильника.

– Господа, я тоже предлагаю всем успокоиться, – вступил в разговор молодцеватый офицер, с ухоженными усами пшеничного цвета. – Капитан Бердяев Николай Михайлович[36], к вашим услугам. И попросите ваших людей убрать пистоли. Мы, знаете ли, тоже люди военные и подобного отношения долго терпеть не будем.

Обращался капитан к доку, но судя по ироничному тону и бросаемым в мою сторону взглядам, слова адресовались мне, любимому. Киваю братьям с Пахомом, которые сразу убрали пистолеты. И когда только успели их достать. Мне хватает кинжала с засапожником, но эти милитаристы с пистолетами не расстаются.

– Я это дело просто так не оставлю! – начал визжать колобок, как только я его отпустил. – Ещё никто и никогда так не оскорблял Петра Кашкарова! Если надо, то я до императрицы дойду!

– Шафонский Афанасий Филимонович, – представился док. – Назначен старшим доктором Генерального госпиталя. Эти казаки моё сопровождение, о чём имею приказ канцелярии генерал-фельдмаршала Румянцева. Дмитрий Дубинин, кого вы обозвали холопом и всячески поносили, также является моим личным учеником. Получается, что вы напали на государственное лицо при исполнении, господин Кашкаров.

Пока док объяснял, чьё кунг-фу круче, я размышлял о странном совпадении. Или это просто какой-то выверт истории? Но в моей реальности был такой же урод[37], который насиловал, убивал и издевался над крепостными, даже фамилия с именем совпадают. Вдруг это именно он, просто родился на полстолетия раньше? Может, отрезать ему причиндалы, пока не поздно? Колобок тем временем последовал в дом, выглядел он при этом смешно. Весь измазанный грязью, ещё и эти странные движения, будто он что-то боялся выронить из штанишек. А запах!

Уже рассевшись за столом в харчевне, куда я тоже был допущен, капитан продолжил беседу.

– Афанасий Филимонович, вы же понимаете, что дело этим не ограничится? Может, помещик и вёл себя не вполне корректно, но макать его лицом в грязь и угрожать отрезанием конечностей – это уже слишком!

Сидящие рядом трое офицеров выражали полное одобрение словам капитана. Особенно молодой поручик, который прямо-таки полыхал эмоциями и с вызовом смотрел в мою сторону. Едва ли старше меня нынешнего, молодой человек явно хотел многое сказать, но его сдерживала субординация.

– И это без учёта того, что ваши люди, пусть и формально, напали на офицеров Императорской армии. Пусть ваших людей не смущает тот факт, что мы не взялись за оружие. Это я приказал господам офицерам не усугублять ситуацию. Видно же, что ваш казак не нападал на Кашкарова, а наоборот, защищал служку от его придирок.

– Избиение свободного человека, да ещё отставного солдата, вы называете придирками? – здесь уже я не выдержал. – А где же вы были, господа офицеры, когда этот подлец выдёргивал бороду и бил по лицу служку? Попивали здесь глинтвейн и наслаждались представлением из окошка?

– Я не намерен терпеть эти оскорбления, – молодой поручик аж подскочил от возмущения. – Благородного человека я бы вызвал на дуэль. Но вас это не касается!

Мне его мнение до одного места. Не стал даже смотреть в сторону уходящего поручика.

– Князь ещё молод и горяч, – начал оправдывать поручика Бердяев. – А что касается ваших упрёков, то как вы это представляете? Помещик в своём праве. Служка проявил нерасторопность и неуважение, за что и поплатился.

– Этот «служка» двадцать пять лет своей жизни отдал армии. Имеет благодарность от самого генерала Тотлебена за штурм Берлина. Участвовал в нескольких войнах. Думаю, он заслужил того, чтобы всякая гражданская сволочь не била его в морду просто так из прихоти. И от вас, офицеров русской армии, как раз зависит, чтобы к отставным солдатам относились по-человечески. Потому что завтра такой вот Онуфрий будет бить турка с вами в одном строю. И может, спасёт какого-нибудь бесполезного князя ценой собственной жизни. Вернувшись же домой, он будет низведен на уровень скотины, при вашем молчаливом бездействии.

Офицеры, которые более или менее удачно изображали равнодушие, как-то изменились. Не сникли, но задумались. Хотя дворянскую солидарность и сословные закидоны никто не отменял. Может, для них дико слышать мои нравоучения о необходимости достойного отношения к ветеранам. Я же продолжил:

– Никто не заставляет дворян считать отставника ровней. Но уважение к заслугам человека, проливавшего кровь за Россию, должно быть законом. Вашему князю вместо выдуманных обид надо было вызвать подлеца-помещика на дуэль. Судя по моральному облику Кашкарова, тот струсил бы. После такого поступка он становится парией. Ни одна уважающая себя семья не пустит такого человека даже на порог. Пока же подобный произвол считается нормой, эти помещики будут наглеть ещё сильнее. К вашему сведению, ни в одном уложении не указано право дворянина телесно наказывать людей других сословий, кроме собственных крепостных. Я бы на месте отставника дал отпор подлецу. Только закон всё равно окажется на стороне нападавшего. И человек, справедливо отстоявший свою честь и достоинство, поедет на каторгу.

Чего-то меня занесло не в ту степь. Кому я читаю нотации и взываю к справедливости? Времена сейчас не те. Хорошо, что капитан оказался вменяемым человеком и не стал вызывать подмогу для нашего ареста. Может, это и был его вклад в борьбу с несправедливостью.

– Всё же прошу вас отнестись к угрозам помещика серьёзно, – капитан обратился к доку. – Человек он не бедный, наверняка имеет связи. Не оставит Кашкаров это дело просто так.

– А вы, смотрю, не боитесь мести и возможных кар? – Это офицер уже обратился ко мне.

Рассказать ему, что мне плевать, и вообще, все события происходят в моём сне? Это я так шучу.

– Меня беспокоит только то, что этот душевнобольной мерзавец побежит срывать зло на ни в чём не повинных людях. Запорет насмерть какого-нибудь крепостного мужика, а его маленькую дочку изнасилует. Просто так или в назидание, неважно. И ничего ему за это не будет.

Была у меня мысль припугнуть помещика или вообще его аккуратно удавить. Но Шафонский, видя моё состояние, просил не делать фатальных ошибок. Законным путём получится надёжнее и безопаснее.

Выныриваю из неприятных воспоминаний и понимаю, что док всё это время что-то говорил. А с помещиком Шафонский повёл себя максимально жестко, пообещав тому написать жалобу генерал-губернатору Москвы. Будет ли какой-то толк, неизвестно, но пусть подлец помучается.

– Я решил послушать ваш совет, Афанасий Филимонович. Будут вам сказки, которые пойдут в народ.

– Мне не нравится ваша улыбка, Дмитрий. Думаю, я поспешил и излишне давил на вас. Вы же не остановитесь на полпути и обязательно придумаете какую-нибудь каверзу. Только прошу, не затевайте ничего против власти. Нам с вами предстоит огромная работа к вящей пользе отечественной медицины. Прошу вас отнестись к этому крайне серьёзно.

Но я уже обдумывал новую задумку. Рисую я неплохо, в детстве даже ходил в студию при нашем ДК, пока не увлёкся самбо. Не знаю, как насчёт карикатуры, но неплохой комикс я исполню. И ещё текст забористый придумаю. Вроде сейчас это называется лубок. Начнём с пропаганды гигиены и прочего ЗОЖа, чего бы доктор себе ни придумал. А вот далее можно будет рассмотреть и политическую сатиру.

Ночи стали длиннее, а утром заметно прохладнее. Но конец августа – это лучшее время для занятий спортом на улице. Сегодня бегу почти без одышки. Организм быстро набирает утерянную форму, аж самому удивительно. Мнится мне, что есть прямая связь между моими снами и этой ситуацией. Или я просто схожу с ума? Вариантов немного. А вообще, странно меня начало забрасывать в сон. Иногда ночи обходятся вообще без привычных уже грёз. А затем попадаю в XVIII век и понимаю, что прошло уже несколько дней. Братик говорит, что он сам справляется с ролью, главное – чтобы не произошли какие-нибудь неординарные события. А ещё совершенно нет никакой синхронизации по времени. В XVIII веке сейчас октябрь, в XXI – август.

– Феликс! – слышу чей-то крик сквозь музыку в наушниках.

Сначала не обратил внимание, а потом стало поздно. Из кустов на меня прыгает какая-то здоровенная животина. Ну мне так показалось от неожиданности. Машинально ухожу с линии атаки и бью нападавшего ногой. Тело отлетает на пару метров, оборачивается и пробует напасть снова. Сука! Какой имбецил отпустил гулять бультерьера без поводка? Я уж молчу про намордник. Животина делает новый заход, и я опять удачно отбиваю её ногой. Жалко, что кроме ключей и телефона с собой ничего нет. Вдруг появляется новое действующее лицо и с криком закрывает грудью е**нутого пса. Будто это я на него напал, а не наоборот.

Разглядываю хозяйку белого свиноподобного создания. Та уже успокоила животину и пристегнула её к поводку. Дамочка в спортивном костюме, неплохая фигура, с виду нормальная. Тут она оборачивается и ожигает меня злобным взглядом. Бабец была бы даже симпатичной, но сейчас её лицо исказила маска истинного борца с несправедливостью. То, что она и есть причина происходящего конфликта, уже не важно.

– Зачем вы пинали Феликса ногой? Вы какой-то изувер! Мы здесь гуляем каждое утро и не встречали ранее подобного отношения к животным.

Она реально дура или играет роль? Был бы я прежний, то начал ругаться и пытаться чего-то доказать. Молча смотрю на суку и её пытающуюся прыгать шавку. Я ведь ни грамма не испугался собаки, хотя обычно стараюсь обходить их стороной. Не очень у меня складываются контакты с животными. Ещё я понимаю, что начинаю звереть. Нет, это не боевой транс, в который я впадаю во сне. А именно озверение и ненависть к подобным идиотам. Не может человек, содержащий бойцовую собаку, не понимать её опасности для окружающих. Пусть тысячу раз она не обратит внимания на чужаков, но хватит одного. Сколько было подобных случаев, приведших к гибели людей. А меня уже понесло, главное – глупостей не наделать.

Вытаскиваю из кармана ключи и сжимаю их между пальцами. Получается импровизированный кастет, или как правильно назвать такой захват. И всё так же продолжаю смотреть в глаза хозяйке собаки. Нет, она далеко не дура и прекрасно понимает, что натворила. Может, хозяева искренне считают, что их питомцы милые и добрые, но почему-то иногда они нападают на людей. Пусть хоть в жопу целует своего пёсика, есть правила, которые необходимо соблюдать. Бойцовых и опасных собак это касается в первую очередь. Идиотка поняла, что дело запахло жареным, и начала пятиться в сторону. Когда обнаглевший и охамевший от безнаказанности человек понимает, что расплата неминуема, он почему сразу становится вменяемым.

– Я… – попыталась что-то произнести собачница.

– В следующий раз ты наденешь на свою псину намордник и будешь водить его строго на поводке. Я здесь тоже бегаю каждое утро и не собираюсь отбиваться от бойцовых собакенов, выпущенных погулять сумасшедшими хозяевами. А если увижу твоего пса без поводка, просто убью его и всё. Пшла вон!

Добежал до новой отметки и повернул обратно. Нужно действительно брать с собой на пробежки нож. Купил недавно вполне приличный складной вариант дорожника, как чуял. Вот что за люди? Или эта ненормальная дамочка не понимает, что несмотря на раннее утро народ вовсю идёт на работу? Ей невдомёк, что попадись её псине ребёнок или какая-нибудь старушка, то всё могло закончиться трагически? Бегу обратно и вижу, как дамочка беседует с такой же собачницей и эмоционально тычет пальцем в мою сторону. Пусть тычет, главное, чтобы до неё дошло.

Мне вот ещё что интересно. Наш народ жутко любит рассуждать про Европу. Мол, какие там люди культурные и прочее бла-бла-бла. Кто-то хоть раз видел собачника, который убирает говно за своим четвероногим другом, как в какой-нибудь Голландии? Или это другое? Гадят везде, не обращая внимания – это детская площадка, газон или тротуар. Собачье дерьмо – это как символ современного мегаполиса и его сердобольных обитателей. Черствых друг к другу, но пылающих нездоровой любовью к своим питомцам.

Сначала сделал пару подходов на турнике, а потом на брусьях. Выкинул всё из головы как ненужный хлам. Меня больше заботит моя теория – действительно ли я стал получать силы из другого мира. Это какие же открываются перспективы? Или, может, я себя не так сильно запустил, что за месяц более или менее пришёл в порядок? Вопросов опять больше, чем ответов. Начинался обычный московский день.

Глава 22

– Что скажете, Дмитрий? Я же вижу, что вы не очень довольны.

Сидим в помещении, которое было отведено Шафонскому под кабинет. Пока обстановка спартанская, док как раз планирует заказывать мебель, в том числе стол для меня. Здесь я решил взять всё в свои руки, так как местные образцы меня в корне не устраивают. Сек-ретер штука неудобная, а мне нужен обычный письменный стол. Ещё надоумил эскулапа сделать нормальную кушетку для осмотра и операций. В общем, нашёл себе занятие на ближайший месяц. Заодно по Москве поброжу, пообщаюсь с мастеровыми и узнаю, чем живёт простой народ.

Но сейчас речь шла о работе самого госпиталя, который удалось более детально осмотреть. Дабы не смущать местных обитателей внешним видом, пришлось переодеться. Сейчас я выгляжу как купец средней руки. В принципе заменил только шаровары и шапку, предпочитая удобный и тёплый зипун. Ещё скрыл оружие, хотя продолжаю носить бебут с засапожником. А госпиталь оставил двойственные впечатления. Я же не первый день в этой реальности и готов практически ко всему.

– В принципе всё не так уж и плохо, – отвечаю после небольшой заминки, – но мы с вами много раз обсуждали вопрос гигиены. И если для господ офицеров, которые находятся здесь на излечении, созданы приемлемые условия, то этого нельзя сказать про нижние чины. Палаты плохо проветривают, бельё не меняют или его нет, тюфяки наполнены гнилой соломой. Сами палаты грязные и изобилуют насекомыми, людей практически не моют, что есть огромная проблема. Санитары появляются в палатах редко и практически не помогают больным. С другой стороны, я ожидал худшего. Всё вышеперечисленное легко устраняется, главное – ввести чистоту в норму. Надо регулярно мыть палаты уксусом или щёлочью, менять солому в матрасах и следить за простейшими вещами. Тех же больных солдат стричь наголо, а одежду тщательно обрабатывать. Очень понравилось, что на базе госпиталя есть медицинские классы, где студенты обучаются профессии в реальных условиях. Я бы озаботился поиском ещё нескольких учеников, так как планы у вас поистине грандиозные.

Шафонский зарделся, как девица, после захода про его задумки. А люди действительно нужны, поэтому отбором нужных кадров необходимо заняться немедленно. Надо будет ему помочь. Расспрошу местную обслугу и составлю список наиболее талантливых студентов.

– Сейчас у госпиталя не лучшие времена. Сильно снижено финансирование, поэтому есть определённые проблемы. Но я приложу все усилия, чтобы привести палаты в должный вид. Есть пожертвования частных лиц, думаю, мы справимся. Что скажете про лабораторию?

– Уже обсуждали с вами её необходимость. Чем смогу – помогу. Надо найти пару опытных химиков и сразу же приступим к работе. Необходимые водоросли вы заказали. Если получится произвести продукт, то следующим шагом будет открытие полноценной мануфактуры. Лучше всего на Севере, где есть доступ к водорослям. Ивовую кору тоже должны скоро доставить, вот и начнём сразу без раскачки.

Я решил не мелочиться и попробовать произвести йод с аспирином. Не знаю как насчёт последнего, но хоть попробуем сделать экстракт коры ивы, который был известен ещё в древности. Были мысли по стрептоциду, но уж больно там всё сложно. Также док обещал разузнать про кору хинного дерева. От разного рода лихорадок народ сейчас мрёт в промышленных количествах. С учётом того, что Россия стремительно двигается на юг, потребность в таком лекарстве стала жизненно необходимой. Нам же ещё много чего завоёвывать придётся. Вот и пусть русский солдат будет защищён хоть с этой стороны.

– Вы думаете, что всё получится?

Нет, док реально маньяк. Как он вообще живёт, если его возбуждают исключительно болезни и способы их лечения? Шучу, конечно. Но иногда смешно за ним наблюдать, мне такой уровень погружения в профессию не понять.

– Экстракт из морских водорослей точно сделаем. Он не такой сложный. Нужны только многочисленные опыты. Что касается всего остального – посмотрим. Здесь ходят слухи о начале массовой вакцинации от оспы в столице. Может, нам не заниматься этой темой, раз власти взяли всё под контроль?

В общем, после часового обсуждения решили продолжать все проекты. В том числе создание вакцины от оспы, так как пока было мало информации из Питера, где уже начали прививать людей. Чем хорошо моё нынешнее состояние – это практически абсолютная память. И дело не во мне, а в Дёмке. Он наловчился считывать практически любую информацию, в первую очередь мультики. Но и повторить прочитанные мной статьи о лабораторных изысканиях для него тоже не проблема. Наш симбиоз становится самой настоящей вундервафлей, главное, чтобы не подстрелили на взлёте. Надо ещё подумать, какие экономические выгоды можно поиметь с нашего золота. Сумма-то немалая, а вот куда её вкладывать, я пока не понимаю. Лекарства – потенциально перспективная инвестиция, но нужно придумать ещё чего-то. Жалко, что по осенней погоде по городу особо не походишь. Подожду морозов и сделаю рейд по торговым и промышленным центрам столицы. Кое-какие мысли есть, но нужно всё продумать.

Док тем временем продолжил пытать меня по остальным девайсам, которые я неосторожно озвучил в многочисленных беседах.

– А как быть с эфиром? Вы уже решили, что нужно для организации производства?

Вот тоже проблема. Я думал, что этот препарат давно известен в Европе и с успехом применяется[38]. Прожужжал Шафонскому все уши на предмет одного из лучших анестезирующих средств. Но одно дело знать, что это вещество успешно синтезировано, и другое – начать производство самому. А я ни в коем роде не химик. В любом случае придётся погружаться в эту тему. Заодно искать производителей серной кислоты, которая потребуется в больших количествах для моих задумок. Тут не лабораторию, а целый заводик с несколькими производственными циклами впору организовывать. Хорошо, что есть две главные вещи – деньги и методики производства.

Поэт был молод, неопрятно одет, грязен и источал запах такого перегара, что из нашего крыла сбежали все тараканы. Товарища хорошо так потряхивало, а его голубые глаза из-за воспалившихся сосудов отдавали неким вампиризмом. Несмотря на помятость и грязь, одежда молодого человека когда-то была вполне себе приемлема и явно стоила немалых средств.

– Вот, нашли! – радостно проорал Пахом. – Как ты и просил, лучший поэт Москвы. Но в последние годы гоним и порицаем обществом. Говорят, что по наущению попов.

– Вы его хоть не били?

– Как можно, Дмитрий! – Ближник изобразил смесь обиды с удивлением. – Слегка встряхнули, дабы придать уверенности и ввести человека в рабочее состояние. Не хотел с нами идти, принял за воровских людей.

Пахом нахватался моих выражений и идиом. Теперь применяет их с огромным удовольствием, ещё и ржёт как лошадь. Братья его полностью поддерживают и периодически выдают шедевры гоп-словесности из XXI века. Может, испортить им всю малину, посадить за учебники и обязать научиться грамоте в кратчайшие сроки? Решено! Не мне же одному тут страдать.

– Это произвол! – возопил поэт. – Ворвались ко мне домой, отволокли незнамо куда и ещё издеваются. И вообще, мне плохо! Я болен и мне требуется уход!

Мля, лучше бы он молчал. Хрен знает, чего пьют поэты, но выхлоп чуть было не свалил меня со стула. Даже Дёмка с непривычки сбежал в свой уголок, и мне пришлось одному воевать с этим галитозником.

– Пахом, налей господину поэту чарку чудодейственного эликсира. Думаю, с неё он не улетит в далёкие дали и станет более работоспособным. Ну а ежели не оклемается, то применим старинный русский способ лечения похмелья.

– Это какой? – даже поэт подался вперёд, дабы услышать новый вид исцеления.

– Побьём!