Пятница или Дикая жизнь

— Зря она, — спокойно сказал Пятница. — Завтра ее съедят крабы.

Потом он начал тереть песком внутреннюю часть панциря, ставшего похожим на чуть выгнутое блюдо.

— Это будет щит, — объяснил он. — Так делают у меня на родине. Ни одна стрела не сможет его пробить! Даже болас его не сломает!

Робинзон рассердился на Пятницу за жестокое обращение с черепахой. Но чуть позже ему представилась возможность убедиться, насколько индеец может быть добрым и самоотверженным с теми, кого он взял под свое покровительство.

К сожалению, таким существом оказался маленький стервятник, брошенный родителями. Это был хилый уродливый птенец с большой головой, выпученными глазами, неуклюжими лапами и болезненным, кривым и почти голым тельцем. Он широко открывал свой огромный клюв, пищал и тянулся к каждому, кто к нему подходил.

Пятница кормил его маленькими кусочками мяса, которые тот с жадностью проглатывал. Но вскоре птенец, похоже, заболел. Он весь день спал, и его зоб под тонким слоем пуха был твердым и круглым. Он просто не мог переваривать слишком свежее мясо. Надо было придумать что-то другое. Тогда Пятница положил на солнце козьи потроха. Скоро в мясе зашевелились крупные белые черви. Пятница собрал их в большую раковину, а потом взял их в рот и долго жевал. Наконец он положил в клюв птенца плотную белую массу.

— Живые черви слишком свежие, — объяснил он. — Птенец больной. Надо жевать, жевать. Все время жевать для птенцов.

Робинзона чуть не вырвало от этого отвратительного зрелища, и он убежал. Но в глубине души он восхищался самоотверженностью индейца, который решил помочь животному.[Действительно, для того чтобы накормить птенца, выпавшего из гнезда, надо самому пережевывать всю пищу. Но разумеется, вовсе не обязательно жевать червей. Мяса, ветчины или яиц вкрутую вполне достаточно.]

17

С тех пор как появился Пятница Робинзон не возвращался в недра пещеры. Он надеялся, что благодаря новому товарищу жизнь на острове, работа и разные церемонии заполнят его время и ему более не захочется предаваться грезам.

Но однажды в полнолуние он проснулся и никак не мог снова заснуть. Снаружи не было ни ветерка, неподвижные деревья, казалось, крепко спали. Спали и Пятница с Тенном под дверью. Робинзона захлестнуло чувство полного счастья. Ведь была ночь, а ночью нет ни работы, ни церемоний, ни костюмов, ни губернатора, ни генерала, в общем это каникулы. Робинзону захотелось, чтобы ночь никогда не кончалась, чтобы каникулы длились вечно. Но он знал, что скоро снова настанет день, а с ним вернутся заботы и обязанности. Тогда он поднялся, остановил клепсидру, открыл дверь, перешагнул через Пятницу и Тенна и направился в пещеру — туда, где ночь никогда не кончалась, а сны длились вечно.

Наутро Пятница удивился, не найдя Робинзона. Он проспал на два часа больше, чем обычно, и был в прекрасном настроении. Что делать? Ему надо было полить капусту, подоить коз и достроить маленькую наблюдательную хижину на вершине гигантского кедра. Но раз Робинзона не было, обязанности белого человека перестали существовать, и теперь Пятница прислушивался только к своему индейскому сердцу. Под столом Робинзона он заметил сундук. Тот был закрыт, но не заперт. Пятница решил исследовать его содержимое. Он взвалил сундук на плечо и вместе с Тенном вышел из дома.

На северо-западе острова, где травы переходили в пески, росла целая плантация кактусов самых причудливых очертаний. Они напоминали процессию зеленых каучуковых манекенов, утыканных иголками, с мячами, ракетками, хоботами и хвостами.

Пятница бросил на землю сундук, намявший ему плечо. Крышка соскочила с петель, и пестрый ворох дорогих тканей и украшений рассыпался у подножия кактусов. Пятнице и в голову бы не пришло самому надеть эти одежды. Но он решил, что будет забавно обрядить в них кактусы, чем-то напоминавшие человеческие фигуры. И больше часа он развешивал на этих чудных, в рост человека, растениях плащи, шали, шляпы, надевал на них платья, штаны и перчатки, украшал их браслетами, серьгами, ожерельями и диадемами. На дне сундука он обнаружил зонтики, веера и лорнеты, которые раздал кактусам для полного сходства с людьми. Затем он посмотрел на свое творение, на толпу пышных дам, прелатов, дворецких и двуглавых чудовищ, которые, казалось, изгибались, делали реверансы и изображали фигуры какого-то фантастического балета в своих роскошных нарядах. Он громко рассмеялся и стал подражать этим немыслимым дамам и господам, размахивая руками и прыгая на месте, а вокруг него прыгал и визжал Тенн. Потом Пятница направился к дюнам, отделявшим его от берега.

Погода была чудесная. Пятница бежал по чистому белому песку пляжа и пел от счастья. Как он был прекрасен, такой радостный и обнаженный, наедине с солнцем и со своим псом, свободный в своих поступках, вдалеке от скучного Робинзона! Он подбирал коричневые, синие и крапчатые камни, которые были гораздо красивее в своей простоте, чем те вычурные драгоценности, которые он раздал кактусам. Он бросал камешки Тенну, и тот бежал с громким лаем и приносил их обратно. Потом Пятница начал бросать палки, теперь уже в море, и пес кидался в воду, греб всеми лапами, а волны относили его обратно к берегу.

Так они подошли к рисовой плантации, блестевшей на солнце, как зеркало. Пятница подобрал плоский камень и пустил рикошетом по воде. Камень подпрыгнул семь раз и затем без брызг пошел ко дну. Но Пятница не учел, что Тенн может броситься и за этим камнем. Пес прыгнул далеко, с разгону проплыл метров двадцать, но потом увяз — было слишком мелко, чтобы плыть. Тенн начал барахтаться в тине. Он развернулся и попытался грести к индейцу. Пес выпрыгнул было из грязи, но тут же упал обратно и отчаянно забился, попусту теряя силы. Он тонул. Пятница склонился к коварной грязной воде. Может быть, прыгнуть туда, чтобы спасти Тенна? Тут в голову ему пришла новая мысль. Он побежал к клапану для спуска воды. Пятница схватился за рычаг клапана и нажал изо всех сил. Вода тут же забурлила с другой стороны, а на плантации стала быстро убывать. Через несколько минут рисовое поле было совершенно сухим. Урожай погиб, зато Тенну удалось вскарабкаться наверх по плотине.

Оставив пса вылизываться, Пятница, приплясывая, двинулся к лесу.

18

Когда Робинзон вышел из пещеры, где провел тридцать шесть часов, он был не слишком удивлен, не найдя Пятницы. Только верный Тенн ждал его у дверей дома. У бедного пса был смущенный и виноватый вид. Он сам отвел Робинзона сначала к кактусам, на которых висела лучшая одежда хозяина и драгоценности, спасенные с «Виргинии», а потом к рисовой плантации, где высыхал на солнце весь урожай. Робинзон пришел в ярость. Он на всякий случай закрыл клапан и пустил воду. Вдруг рис еще оправится? Потом он целый день собирал с кактусов одежду и драгоценности и исколол себе все пальцы. Он был тем более рассержен, что чувствовал свою вину. Если бы он не спустился в пещеру, ничего бы не произошло.

На следующий день он решил поискать Пятницу. Ярость прошла, и отсутствие товарища стало его беспокоить. Взяв с собой Тенна, он принялся прочесывать чащу. Пес понял, что надо найти Пятницу, и рыскал по кустам, залезал в заросли, шел по следу, принюхиваясь к запахам, напоминавшим запах Пятницы, и громко лаял, когда что-нибудь находил. Так, в конце концов, он обнаружил на одной укромной полянке тайное убежище индейца. Между двумя деревьями был натянут гамак с подстилкой и подушкой из сухой травы. Это было висячее ложе, сразу видно — очень удобное. В кресле из веток сидела забавная соломенная кукла с деревянной головой и длинными волосами из рафии. Значит, Пятница, чтобы не быть одному, сделал себе невесту! Наконец Робинзон увидел около гамака множество вещиц, столь же полезных, сколь и приятных, подвешенных так, чтобы они всегда были под рукой. Тут была тростниковая флейта, сарбакан, головные уборы из перьев, как у краснокожих в Северной Америке, стрелы, сушеная змеиная кожа, маленькая гитара и еще много всего.

Пятница, наверное, был где-то поблизости. Вдруг Тенн замер перед кустами, увитыми плющом, затем стал красться, вытянув шею и подняв уши. Наконец он остановился, принюхиваясь к одному из деревьев. Дерево зашевелилось, и раздался смех Пятницы. Голову индейца закрывало что-то вроде шлема из листьев и цветов. Соком генипапо — растения, выделяющего зеленое вещество, если разломить стебель, — он нарисовал на своем теле ветки и листья, которые вились по его ногам и оплетали торс. Заливаясь смехом, человек-дерево совершил вокруг Робинзона победный танец, а затем со всех ног побежал к морю мыться.

19

Жизнь более или менее вернулась в привычное русло. Робинзон по-прежнему делал вид, что он губернатор и комендант острова. Пятница делал вид, что работает в поте лица. Лишь Тенн не притворялся, а действительно спал целыми днями. Он старел и становился все более толстым и неповоротливым.

Пятница нашел себе новое развлечение. Он наткнулся на тайник, где Робинзон прятал бочонок с табаком и длинную фарфоровую трубку капитана ван Дейсела. При каждом удобном случае он уходил покурить в пещеру. Если бы Робинзон узнал об этом, он, без сомнения, сурово бы наказал индейца, потому что табака оставалось совсем немного. Курение было удовольствием, которое Робинзон позволял себе очень редко, лишь по большим праздникам.

В этот день Робинзон отправился к берегу исследовать дно, открытое отливом. Пятница взял под мышку бочонок и устроился в глубине пещеры. Там он соорудил себе что-то вроде шезлонга из мешков, набросанных на бочки. Откинувшись назад, он несколько раз глубоко затянулся. Потом выпустил из легких облако, растворившееся в слабом свете у выхода из пещеры. Он только собрался еще раз затянуться, как до него вдруг донеслись отдаленные крики и лай. Робинзон вернулся раньше, чем собирался, и грозно звал Пятницу. Тенн взвизгнул. Раздался щелчок. Значит, Робинзон взялся за кнут. Наверняка он заметил пропажу бочонка с табаком! Пятница поднялся и пошел навстречу неминуемой расплате. Тут он остановился. Что делать с трубкой, которая все еще у него в руках? Пятница зашвырнул ее изо всех сил подальше в пещеру, туда, где стояли бочки с порохом. Потом храбро пошел навстречу Робинзону. Тот был в ярости. Увидев индейца, он поднял кнут. И тут сорок бочек с порохом взорвались. Из пещеры вырвался огненный вихрь. Робинзон почувствовал, как его приподняло, куда-то бросило, и прежде чем лишиться чувств, он увидел, как над пещерой взлетают каменные глыбы и падают друг на друга, словно детские кубики.

20

Открыв глаза, Робинзон увидел склоненное над ним лицо. Пятница поддерживал ему голову левой рукой и пытался напоить его водой из ладони правой. Но зубы у Робинзона были стиснуты, и вода текла мимо — по губам, бороде и груди.

Увидев, что Робинзон зашевелился, индеец улыбнулся и встал. С него тут же свалились на землю кусок рубашки и левая штанина, разодранные и почерневшие. Он рассмеялся и несколькими движениями освободился от остальной одежды. Затем подобрал среди разбитых вещей кусочек зеркала, посмотрелся в него и со смехом протянул Робинзону. Тот не был ранен, но лицо его было перемазано сажей, а рыжая борода наполовину сгорела. Робинзон поднялся и тоже содрал с себя обугленные лохмотья. Сделал несколько шагов. Он был покрыт густым слоем сажи, пыли и земли, но отделался всего несколькими ушибами.

Дом пылал, как факел. Стена крепости обрушилась в ров. Все остальные постройки: церковь, банк, календарный столб — все было сметено взрывом. Робинзон и Пятница созерцали эту горестную картину, как вдруг в небо ударил стометровый фонтан земли, и страшный взрыв снова сбил их с ног. Это была одна из бочек с порохом, закопанных Робинзоном на дороге.

Испуганные вторым взрывом, гораздо более близким, чем первый, козы метнулись прочь и выломали ворота загона. Обезумев от страха, они разбежались во все стороны. Вскоре они разбрелись по острову и постепенно одичали.

Вход в пещеру завалило обломками скал. Один из них возвышался над этим хаосом, и с него, должно быть, открывался великолепный вид на остров и на море. Робинзон огляделся и стал машинально собирать вещи, которые извергла пещера, прежде чем закрыться навсегда. Тут было ружье с искривленным стволом, дырявые мешки, сломанные корзины. Пятница делал то же, что и хозяин, но, вместо того чтобы складывать найденные вещи под кедр, он их доламывал. Робинзон его не останавливал, но все же вздрогнул, когда увидел, как Пятница пригоршнями рассыпает зерно, оставшееся на дне одного из котлов.

Сгущались сумерки. Им наконец удалось найти единственную целую вещь — подзорную трубу, и тут они наткнулись у подножия дерева на труп Тенна. Пятница стал внимательно осматривать пса. У того вроде бы все было цело, казалось, что он вообще не пострадал. Бедный Тенн, старый, верный пес! Наверное, во время взрыва он просто умер от страха.

Поднялся ветер. Вместе они пошли к морю и вымылись. Потом разделили между собой дикий ананас, и Робинзон вспомнил: это было первое, что он ел сразу после кораблекрушения. Наконец они устроились под кедром и попытались заснуть.

Робинзон смотрел на луну сквозь черные ветки и размышлял. Итак, все, что он сделал на острове: посадки, посевы, здания, склад провизии в пещере, — все погибло по вине Пятницы. Но при этом Робинзон совсем на него не сердился. Ему самому давно уже опостылел скучный и однообразный порядок, но не хватало смелости избавиться от него. Теперь они оба были свободны. Робинзон с любопытством подумал, что же будет дальше, понимая, что отныне игра пойдет по правилам Пятницы.

Он все еще смотрел на небо и размышлял, когда вдруг заметил, что луна очень быстро скрылась за веткой и появилась с другой стороны. Затем она остановилась и сразу же снова заскользила по черному небу. Тут же раздался громкий треск. Робинзон и Пятница вскочили на ноги. Луна не двигалась. Это падало дерево. Огромный кедр, расшатанный взрывом, не мог сопротивляться ночному ветру. Он рухнул в лес, погребая под собой десятки кустов, и земля вздрогнула от удара гигантского ствола.

21

Пятница отметил начало новой жизни тем, что все время спал. Он проводил дни напролет в гамаке из лиан, натянутом между двух пальм на берегу, почти не шевелясь, так что птицы садились на деревья рядом с ним. Тогда он стрелял в них из сарбакана, а вечером вместе с Робинзоном жарил добычу. Несомненно, это был самый ленивый способ охоты из всех существующих.

Робинзон тем временем начал преображаться. Раньше у него были очень короткие волосы, но очень длинная борода, которая делала его похожим на старика. Он подстриг бороду (которую, впрочем, и так изрядно опалило взрывом) и отпустил волосы. Теперь вокруг его головы вились золотые кудри. Он сразу помолодел и годился Пятнице скорее в братья, чем в отцы. Робинзон уже не был похож на губернатора, а тем более на генерала.

Его тело тоже менялось. Он всегда боялся обгореть, особенно потому что был рыжим. Когда ему приходилось бывать на солнце, он закутывался с ног до головы, надевал шляпу и никогда не забывал взять с собой зонтик из козьих шкур. Его кожа оставалась белой и нежной, как у ощипанной курицы.

Вдохновленный примером Пятницы, Робинзон стал ходить под солнцем голышом. Сначала он казался себе уродливым, стыдился себя и прятался, а потом расцвел. Кожа его огрубела и приобрела цвет меди. Теперь он гордился своей мощной грудью и выпуклыми мышцами. Он участвовал во всех играх, которые придумывал Пятница. Они бегали по песку наперегонки, соревновались в плавании, в прыжках в высоту, в метании болас. Робинзон научился ходить на руках, как его товарищ. Он становился на руки, опираясь ногами о скалу, потом отрывался от точки опоры и с трудом шел под аплодисменты Пятницы.

Но в основном он просто наблюдал за своим товарищем и учился у него, как надо жить на необитаемом острове в Тихом океане.

Например, Пятница часами мастерил луки и стрелы. Сперва из дерева самых гибких пород — орешника, сандала, амаранта или копайи — он выстругивал простые луки. Затем из нескольких частей собирал составные — более мощные и долговечные, — как это делают чилийцы. К простым лукам он приматывал пластинки из козьего рога, придающие дереву дополнительную упругость.

Но больше всего времени он посвящал стрелам. Он для того и делал луки все мощнее, чтобы пускать все более длинные стрелы. Скоро Пятнице удалось сделать стрелы в полтора метра. Стрела состоит из наконечника, древка и оперения. Пятница часами уравновешивал эти части, обрабатывая древко стрелы ребром камня. Самое главное в стреле — соотношение веса наконечника и оперения, которое Пятница мастерил из пальмовых листьев или птичьих перьев. Наконечники он делал не из камня или металла, а из кости, чаще всего из козьих лопаток, вырезая из них кусочки в форме крылышек. Робинзон в конце концов понял, что Пятнице не нужно меткое и мощное оружие, способное пронзить птицу или кролика. Нет, он добивался того, чтобы его стрелы летели как можно дальше и выше. Он посылал их не для того, чтобы убивать, а чтобы любоваться, как они, подобно чайкам, парят в небе.

Однажды, когда сильный морской ветер гнал по волнам барашки, Робинзон наблюдал, как Пятница пускает стрелы прямо в солнце. На этот раз он взял особенно длинную стрелу — за два метра, — с полуметровым оперением из перьев альбатроса. Потом натянул тетиву изо всех сил, целясь в сторону леса под углом в сорок пять градусов. Тетива хлестнула по кожаному браслету, предохранявшему запястье, и стрела взмыла по меньшей мере метров на сто. В вышине она замерла, словно задумавшись, но вместо того чтобы упасть обратно на берег, понеслась к лесу, подхваченная ветром, и исчезла за деревьями. Пятница, широко улыбаясь, повернулся к Робинзону.

— Она застрянет в ветвях, и ты ее никогда не найдешь, — сказал Робинзон.

— Я ее не найду, — ответил Пятница, — потому что она не упадет никогда.

22

До взрыва Робинзон заставлял Пятницу готовить так, как это делали у него дома, в Йорке. И если сначала он был вынужден жарить мясо на костре, то потом быстро вернулся к блюдам вроде вареной говядины, столь любимой в то время англичанами. Теперь Пятница учил его рецептам арауканских племен или же просто изобретал новые блюда.

Пятница, конечно, любил вкусно поесть, но хотел делать это где придется и когда угодно, а главное, обходиться без кухни и посуды. Взрыв уничтожил все кастрюли и тарелки на острове. Например, птиц, которыми они питались, Пятница готовил в глине. Это самый простой и увлекательный способ приготовления курицы или любой другой птицы. Сперва Пятница потрошил тушку, затем набивал ее солью, перцем и пряностями, а иногда и фаршем. Он не ощипывал птицу. Затем размачивал глину так, чтобы из нее можно было лепить, и придавал ей форму лепешки, в которую потом заворачивал птицу. У него получался глиняный шар, похожий на крупное яйцо или на мяч для регби, в зависимости от размеров птицы. Слой глины был толщиной от одного до трех сантиметров. Пятница разводил в ямке костер из толстых сучьев; тот должен был как следует прогореть, чтобы получились угли. В них он клал глиняный шар и затем час или два поддерживал сильный огонь. Глина высыхала и становилась твердой как камень. Тогда Пятница вынимал шар из костра и разбивал. Перья прилипали к глине, и птица была как из печи — нежная и сочная.

Больше всего Пятнице нравилось, что при этом он каждый раз разбивал глиняный шар и никакой тебе грязной посуды.

Что касается яиц, то Робинзон привык их варить — всмятку, вкрутую или в мешочек. Пятница научил его обходиться без воды и кастрюли. Он протыкал их острой палочкой и затем жарил на огне.

Робинзон всегда думал, что хороший повар не должен смешивать мясо и рыбу, соль и сахар. Пятница доказал ему, что смешивать можно и что получается очень вкусно, например, перед тем как поджарить кусок пекари, он надрезал мясо и шпиговал его сырыми устрицами или мидиями. Мясо, начиненное моллюсками, было превосходно.

Пятница любил смешивать сладкое и соленое: окружал рыбу гарниром из ананасов или фаршировал кролика сливами. И главное, он научил Робинзона добывать сахар. Он показал ему пузатую пальму, сужавшуюся кверху, как кегля. Если ее срубить и срезать листья, сразу начинает течь густой сладкий сок. Срубленное дерево лучше всего держать на солнце, приподняв верхушку, потому что, как известно, сок по стволу поднимается. Этот жидкий сахар может течь месяцами, если вовремя обновлять надрез, чтобы не закрывались поры.

Пятница показал Робинзону, что, если эту патоку подольше держать на огне, получится леденец. Он обмазывал ею фрукты, мясо и даже рыбу, когда жарил их на вертеле.

23

Как раз из-за еды Робинзон и Пятница впервые поссорились. Раньше, до взрыва, ни о каких ссорах не могло быть и речи. Робинзон был хозяином. Пятнице оставалось только повиноваться. Робинзон мог обругать своего слугу и даже побить его. Теперь Пятница был свободен. Он был равен Робинзону. Теперь они могли ссориться.

Именно это и произошло, когда Пятница готовил в большой раковине нарезанную ломтиками змею с гарниром из саранчи. Он уже несколько дней ужасно раздражал Робинзона. Нет ничего опаснее раздражения, когда ты вынужден жить с кем-то вдвоем. Накануне у Робинзона было несварение от филе черепахи с черникой. И тут Пятница сует ему под нос фрикасе из питона и насекомых! Робинзон почувствовал приступ тошноты и пинком опрокинул на песок раковину со всем ее содержимым. Пятница схватил ее и в гневе замахнулся на Робинзона.

Неужели два друга подерутся? Нет! Пятница убежал.

Часа через два Робинзон увидел, что тот возвращается, бесцеремонно волоча за собой какую-то куклу в человеческий рост. Голова куклы была сделана из кокоса, руки и ноги — из стеблей бамбука. Главное, на ней, как на пугале, болталась старая одежда Робинзона. Кокос, на котором Пятница нарисовал лицо своего друга, украшала морская шляпа. Он поставил куклу перед Робинзоном:

— Представляю тебе Робинзона Крузо, губернатора острова Сперанца, — сказал он.

Затем подобрал грязную пустую раковину, по-прежнему лежавшую на берегу, и с ревом разбил ее об кокос, а тот свалился на груду переломанных бамбуковых палок. Потом Пятница рассмеялся и обнял Робинзона.

Робинзон сделал выводы из этого странного спектакля. Однажды, когда Пятница поедал живьем жирных пальмовых червей, панированных в муравьиных яйцах, раздраженный Робинзон отправился на берег. Он вылепил из мокрого песка фигуру, лежащую ничком, сделав ей волосы из водорослей. Лица статуи, прикрытого согнутой рукой, не было видно, но обнаженное коричневое тело было похоже на Пятницу. Как только Робинзон закончил работу, на берег пришел Пятница, дожевывая своих червей.

— Представляю тебе Пятницу, пожирателя змей и червей, — сказал ему Робинзон, показывая на песочную статую.

Потом он отломил ветку орешника, очистил ее от листьев и стал хлестать ей по спине и ягодицам песочного Пятницы, который для того и был предназначен.

С тех пор их стало четверо. Настоящий Робинзон и чучело Робинзона, настоящий Пятница и чучело Пятницы. Все, что один мог сделать плохого другому, — оскорбления, удары, обиды — он обращал на двойника. Друг с другом они всегда были любезны.

24

Но вскоре Пятница изобрел другую игру, еще более увлекательную, чем двойники.

Как-то после обеда он довольно грубо разбудил Робинзона, спавшего под эвкалиптом. Он был так странно одет, что Робинзон сначала не понял, в чем дело. На ногах Пятницы висели лохмотья, завязанные так, чтобы получились штаны. Плечи покрывала короткая куртка. На голове была соломенная шляпа, что не мешало ему укрываться от солнца под зонтиком из пальмовых листьев. Но главное, он сделал себе бороду из клочьев шерсти и приклеил ее к щекам.

— Знаешь, кто я? — спросил он у Робинзона, величественно прохаживаясь перед ним.

— Нет.

— Я — Робинзон Крузо из города Йорка в Англии, хозяин дикого Пятницы.

— А кто же тогда я? — озадаченно спросил Робинзон.

— Догадайся!

Робинзон слишком хорошо знал Пятницу, чтобы не понять его с полуслова. Он поднялся и исчез в лесу.

Если Пятница был Робинзоном, прежним Робинзоном, хозяином раба Пятницы, Робинзону оставалось лишь стать прежним Пятницей, слугой. В самом деле, у него больше не было длинной бороды и коротких волос, и он стал похож на Пятницу, так что войти в роль было несложно. Он только натер лицо и тело коричневым ореховым соком и повязал на бедра кожаную повязку араукан, которая была на Пятнице в день, когда тот появился на острове.

Потом он показался Пятнице и сказал:

— Ну вот, я Пятница!

Тогда индеец постарался как можно лучше произнести несколько длинных фраз по-английски, а Робинзон ответил ему арауканскими словами, которые он выучил, когда Пятница еще не знал английского.

— Я спас тебя от твоих соплеменников, которые хотели принести тебя в жертву силам зла, — сказал Пятница.

Робинзон преклонил колени, коснулся лбом земли и стал бормотать слова благодарности. Наконец он взял ногу Пятницы и поставил себе на затылок.

Они часто так играли. И всегда начинал Пятница. Как только он появлялся с накладной бородой и зонтиком в руках, Робинзон понимал, что перед ним — Робинзон, а сам он должен играть роль Пятницы. Они никогда ничего не выдумывали, все это были эпизоды их прежней жизни, когда Пятница был покорным рабом, а Робинзон — суровым хозяином. Они разыгрывали сцену одевания кактусов, разрушения рисовой плантации, тайного курения трубки у бочек с порохом. Но больше всего Пятнице нравилась сцена, когда он бежал от араукан, готовых принести его в жертву, а Робинзон его спасал.

Робинзон понял, что эта игра приносит пользу, потому что избавляет Пятницу от тяжелых воспоминаний о его рабской жизни. Но не менее полезна она была и самому Робинзону, так как его постоянно мучила совесть из-за прежнего жестокого обращения с Пятницей.

25

Однажды Пятница вернулся с прогулки с небольшим бочонком на плече. Он нашел его рядом с бывшей крепостью, когда рыл песок в поисках ящериц.

После долгих раздумий Робинзон вспомнил, что закапывал в землю два бочонка с порохом и соединил их с крепостью шнуром, чтобы взорвать на расстоянии. Один из них взлетел на воздух почти сразу после катастрофы. Значит, Пятница нашел второй. Робинзон был удивлен, что он так радуется находке.

— Зачем нам этот порох? Ты же прекрасно знаешь, что у нас больше нет ружей.

Вместо ответа Пятница поддел острием ножа крышку бочонка и открыл его. Потом запустил туда руку, вытащил пригоршню пороха и бросил ее в огонь. Робинзон попятился, опасаясь взрыва. Никакого взрыва не было: вверх взвился со свистом язык зеленого пламени и тут же исчез.