Белый пик

Все засмеялись. Потом двое куривших бросили сигареты — все двинулись в лес.

Через тридцать минут Алекс понял, что совершил ошибку, отправившись с ними. Парни палили во все стороны, целясь во всё, что двигалось. Ярко-красным комком в сторону отлетел кролик. С ветки свалился дикий голубь и затрепыхал крыльями в листве. Ружья ружьями, но стрелки они были никудышные. Многие из жертв были лишь ранеными у Алекса становилось всё хуже на душе по мере того, как за ними ширился кровавый след.

Выйдя на полянку, они остановились перезарядить ружья. Алекс повернулся к Фионе:

— Я возвращаюсь, — сказал он.

— Почему? Испугался вида крови?

Алекс посмотрел на кролика, умиравшего метрах в пятидесяти от них. Зверёк лежал на боку и беспомощно дрыгал задними лапками.

— Непонятно, как вам разрешили взять ружья, — сказал Алекс. — Я думал, нужно, чтобы исполнилось семнадцать.

Это услышал Руфус. Он шагнул вперёд со злобным выражением на лице.

— У нас здесь свои правила, — пробурчал он.

— Может, Алекс желает позвать полицейских? — сказала Фиона.

— Ближайший участок в сорока милях.

— Одолжить мобильный?

Все рассмеялись. Алексу это надоело. Не сказав ни слова, он повернулся и зашагал прочь.

Путь до поляны занял полчаса, но полчаса миновали, а вокруг только кусты и деревья, и он по-прежнему продирался сквозь заросли. Алекс понял, что заблудился. Он был зол на себя. Надо было следить за дорогой. Лес огромный. Пойдёшь не туда, забредёшь в болота и… найдут только через несколько дней. Из-за распустившейся весенней листвы видно было всего метров на десять. Как же выбраться? Вернуться по следам или идти вперёд?

Алекс почувствовал опасность ещё до того, как прозвучал первый выстрел. Возможно, хрустнула ветка или щелкнул затвор. Алекс замер, и это его спасло. Раздался выстрел, громкий и близкий, — в шаге от него треснуло дерево, и в воздух взлетели щепки.

Алекс развернулся, высматривая, кто спустил курок.

— Что вы делаете? — закричал он. — Вы чуть не попали в меня.

Почти сразу раздался ещё один выстрел — потом взрыв восторженного хохота. Тут до Алекса дошло. Никто не принимал его за зверя. Стреляли в него — забавы ради!

Он пригнулся и бросился бежать. Казалось, со всех сторон напирали стволы деревьев, угрожая преградить ему путь. Земля была мягкой после недавнего дождя и грязь липла к ногам, засасывая их. Прогремел третий выстрел. Алекс наклонился и почувствовал, как пуля прошла над головой, сбивая листья.

В любом другом месте это показалось бы сумасшествием. Но здесь, в английской глубинке, убивали время несколько скучающих богатых подростков, привыкших, чтобы всё было как им хочется. Алекс их оскорбил. Возможно, шуткой о бантике. Возможно, нежеланием открыть Фионе, кто он на самом деле. В любом случае его решили проучить, а о последствиях они будут думать потом. Готовы его убить? Руфус дал понять, что они здесь законы в гробу видали. Если они ранят Алекса или даже убьют его, им это сойдёт с рук. Несчастный случай. Не смотрел, куда шёл, и попал на линию огня.

Нет. Невозможно.

Его просто решили попугать.

Ещё два выстрела. С земли растрёпанным комком перьев взвился фазан и с криком улетел вверх. Алекс бежал, дыхание срывалось. Он зацепился за толстую ветку шиповника и порвал куртку. В руках у него всё ещё было ружье, которое ему дали, и он использовал его, чтобы прокладывать себе дорогу среди веток. Алекс чуть не упал, споткнувшись о выступавшие корни.

— Але-е-екс? Ты где-е?

Голос принадлежал Руфусу. Тонкий, дразнящий, он доносился с другой стороны завесы из листьев. Кто-то выстрелил, но пуля прошла высоко над головой. Они его потеряли? Неужели убежал?

Алекс остановился, он взмок от пота и хромал. Лес кончился, но дороги к дому видно не было. Дело худо — это ловушка: он очутился на берегу большого грязного озера. Вода была пенистой и коричневой и казалась твёрдой. На поверхности не было видно ни уток, ни других диких птиц. Светило вечернее солнце, от озера поднимался гнилостный запах.

— Он туда пошёл!

— Нет… сюда!

— Посмотрим у озера…

Алекс слышал голоса и решил, что не должен попасть им в руки. Внезапно он представил, как его мёртвое тело, привязанное к тяжёлому камню, покоится на дне озера. Ну уж нет. Надо спрятаться.

Он шагнул в воду. Но как дышать? Алекс видел нечто похожее в кино: там дышали под водой через соломинку. Но соломинок не было. Здесь вообще ничего не росло кроме травы и склизких водорослей.

Через минуту на берег вышел Руфус с ружьём наперевес. Он остановился и огляделся с видом знатока. Всё было спокойно.

— Наверное — повернул обратно, — сказал он.

Подошли остальные охотники. Им было не по себе, они виновато молчали. Игра зашла слишком далеко — и они это понимали.

— Забудем о нём, — предложил один.

— Точно.

— Мы его проучили.

Они заторопились домой и ушли тем же путём, каким появились. Руфус остался один. Он искал Алекса, сжимая в руках ружьё. В последний раз окинул взглядом озеро и развернулся, чтобы последовать за остальными.

Тогда-то Алекс и напал. Он был под водой: следил за расплывчатыми тенями как будто через толстое коричневое стекло. Во рту он держал дуло ружья, которое было незаметно с берега, и дышал через полый ствол. Теперь же он встал — кошмарный монстр изгвазданный и мокрый. Глаза бешеные. Руфус услышал шум, но было уже поздно. Алекс размахнулся и ударил его ружьём в поясницу. Руфус застонал и упал на колени. Ружьё выпало у него из рук. Алекс поднял его. В стволе оставались два патрона. Алекс не собирался стрелять.

Руфус посмотрел на него, и внезапно высокомерие его покинуло, он превратился в глупого испуганного подростка, пытавшегося подняться с колен.

— Алекс! — проскулил он. Вид у него был ошарашенный.

— Прости! — захныкал он. — Мы не желали тебе зла. Мы шутили. Это всё Фиона. Мы тебя просто пугали. Извини, пожалуйста!

Алекс тяжело дышал.

— Как отсюда выбраться? — спросил он.

— Обойди озеро, — сказал Руфус. — Там есть тропинка…

Руфус по-прежнему стоял на коленях. В глазах у него блестели слёзы. Алекс заметил, что наставил на него инкрустированный серебром ствол. Презирая себя, он отвёл ружьё в сторону. Этот парень — не враг. Он ничтожество; пустое место.

— Не ходи за мной, — предупредил Алекс и зашагал по берегу.

— Пожалуйста! — крикнул Руфус. — Отдай ружьё. Мать меня убьёт, если я его потеряю.

Алекс остановился. Взвесил ружьё на руке, а потом швырнул изо всех сил. Итальянское охотничье ружьё ручной работы дважды перевернулось в гаснущих лучах солнца и со всплеском скрылось в воде далеко от берега.

— Маленький ещё с ружьём играть, — сказал Алекс.

Он пошёл прочь и вскоре скрылся в лесу.

ТУННЕЛЬ

Человек, сидевший в позолоченном антикварном кресле, медленно повернул голову и посмотрел в окно на заснеженные склоны Белого пика. Доктору Хьюго Грифу было под шестьдесят, седые волосы коротко подстрижены, лицо почти бесцветное: кожа белая, губы — как две тени. Даже язык серый. На этом фоне выделялись лишь круглые очки в тонкой оправе со стёклами тёмно-красного цвета. На постороннего человека всё это вместе производило неизгладимое впечатление. Ну, а тот, кто носил очки, видел мир в кровавых тонах. Тёмный, застёгнутый на все пуговицы френч, длинные пальцы, на ногтях — маникюр. Если бы вампиры существовали на самом деле, они выглядели бы точь-в-точь как Хьюго Гриф.

— Пора приступить к последнему этапу проекта «Близнецы», — он говорил с южноафриканским акцентом, чеканя каждое слово. — Больше никаких проволочек.

— Понимаю, доктор Гриф.

Напротив Грифа сидела женщина в облегающем трико из лайкры и с лентой на голове — Ева Стелленбош. Она только что закончила утреннюю тренировку — два часа аэробики и работы с весом и всё ещё тяжело дышала, так что огромные мускулы ходили вверх и вниз. Лицо миссис Стелленбош было не вполне человеческим: губы выдавались дальше носа, а высокий куполообразный лоб прикрывали пряди ярко-рыжих волос. Короткими толстыми пальцами она держала стакан с чем-то молокообразным, зелёного-цвета. Ей приходилось быть осторожной, чтобы не раздавить его.

Она отпила глоток и нахмурилась:

— Вы уверены, что пора?

— В нашем положении выбирать не приходится. Две неудачи за последние несколько месяцев. Сначала Иванов. Потом Роско в Нью-Йорке. И дело не только в денежных расходах по их устранению не исключено, что кто-то усмотрел связь между этими двумя смертями.

— Не исключено. Но я сомневаюсь, — отозвалась миссис Стелленбош.

— Разведка ленива и малоэффективна, это Правда. Что ЦРУ в Америке, что МИ-6 в Англии. Даже КГБ! Жалкие подобия того, чем они были прежде. Но всё равно существует вероятность того, что там кто-нибудь случайно сопоставит факты. Чем раньше мы завершим эту стадию проекта, тем больше уверенности, что мы останемся… вне подозрений.

Доктор Гриф сложил руки и опустил подбородок на кончики пальцев.

— Когда приезжает мальчик? — спросил он.

— Алекс? — Миссис Стелленбош осушила стакан и поставила его на стол. Потом открыла сумочку, достала платок и вытерла губы. — Завтра я лечу в Англию.

— Превосходно. Заберите его в Париж.

— Конечно, доктор, если вы так хотите.

— Очень хочу, миссис Стелленбош. Всю подготовительную работу можно будет провести там. Сэкономим время. Что с сыном Шпринтца?

— Боюсь, понадобится ещё пара дней.

— Значит, он и Алекс будут здесь одновременно?

— Да.

Доктор Гриф размышлял. Ему нужно было избежать рискованной встречи двух мальчиков и опасности слишком быстрого развития событий. К счастью для него, его мозг учёного никогда его не подводил.

— Отлично, — сказал он. — Сын Шпринтца может остаться ещё пару дней.

Миссис Стелленбош кивнула.

— Алекс Френд превосходная добыча, — сказал доктор Гриф.

— Супермаркеты? — голосе женщины прозвучало сомнение.

— Он пользуется большим доверием у премьер-министра. Выдающаяся личность. Уверен: сын оправдает наши надежды. — Доктор Гриф улыбнулся. Его глаза загорелись красным светом. — Скоро Алекс будет в академии. И наконец в проекте «Близнецы» будет поставлена точка.

— Ты сидишь неправильно, — сказала Фиона. — Спина кривая. Руки опусти. Ступни не туда смотрят.

— Какая разница, если мне так удобно? — процедил Алекс сквозь зубы.

Шёл четвёртый день его пребывания в Хейверсток-Холле, и Фиона пригласила его на верховую прогулку. Алексу это не понравилось. Перед тем, как сесть на лошадь, пришлось выдержать неизбежную лекцию — хотя бы и вполуха. Вывели двух лошадей — иберийскую и венгерскую. Обе выиграли кучу золотых медалей. Но Алекса это не интересовало. Он знал только, что его лошадь большая, чёрная и привлекает мух. А ещё то, что он был похож на мешок с картошкой на батуте.

О лесном происшествии они почти не говорили. Когда Алекс приплёлся домой, мокрый и дрожащий от холода, Фиона вежливо сходила за полотенцем и предложила ему чаю.

— Вы хотели меня убить! — сказал Алекс.

— Не глупи, — Фиона посмотрела на него как будто с жалостью. — Мы бы ни за что этого не сделали. Руфус хороший мальчик.

— Что?

— Алекс, мы просто играли. Ну, повеселились немножко.

И всё. Фиона улыбнулась, словно инцидент исчерпан, и отправилась в бассейн. Весь вечер Алекс провёл за чтением досье. Он старался запомнить историю семьи за четырнадцать лет. Дяди, тёти, друзья в Итоне, множество других людей, которых он должен был знать, хотя никогда их не встречал. Более того, он пытался хотя бы мысленно усвоить роскошный стиль их жизни. Именно поэтому он отправился на конную прогулку. Впереди ехала Фиона — в жакете для верховой езды и бриджах, а он болтался позади.

Примерно через полтора часа они оказались около туннеля. Фиона не оставляла попыток научить Алекса технике езды шагом, рысью, кентером. Однако он уже решил, что этот вид спорта не для него — кости трещат, вся задница в синяках. Интересно, сможет ли он когда-нибудь присесть без боли? Фиона наслаждалась его муками. Ему пришло в голову, что она неслучайно выбрала такую ухабистую дорогу. Или это лошадь под ним такая прыгучая?

Впереди — одноколейная железнодорожная ветка, с переездом, снабжённым автоматическим шлагбаумом, звонком и светофором для автомобилистов. Фиона направила свою серую лошадку к шлагбауму. Словно по команде вороная Алекса пошла следом. Алекс думал, что они пересекут пути, но, доехав до переезда, Фиона остановилась.

— Если хочешь домой, есть короткий путь, — сказала она.

— Короткий путь — это здорово, — признался Алекс.

— Тогда сюда, — девушка показала на железную дорогу и въезд в туннель из тёмно-красного, еще викторианского,[5] кирпича. Въезд чёрной дырой зиял в склоне холма. Алекс посмотрел на Фиону, проверяя, не шутит ли она. Не похоже. Потом взглянул на туннель — дуло ружья, не иначе: смотрит на него — советует держаться подальше. Ему даже привиделся гигантский палец на курке где-то позади холма. Какой длины туннель? Присмотревшись, Алекс разглядел светлую точку по другую сторону. Километр будет.

— Шутишь, — сказал он.

— Вообще-то, Алекс, я редко шучу. Если говорю, значит, знаю. В этом я похожа на папу.

— Но твой папа ещё не выжил из ума, — буркнул Алекс.

Фиона сделала вид, что не расслышала.

— В туннеле ровно один километр, — сказала Фиона. — На той стороне мост, и ещё один переезд, Дома будем через полчаса. Или через полтора часа, если прежней дорогой.

— Тогда прежней дорогой.

— Ну, Алекс, не трусь, — надулась Фиона. — Здесь ходит один поезд в час, следующий через. — Она посмотрела на часы. — Через двадцать минут. Я тут сто раз ездила, и мне хватало пяти минут. А если лёгким галопом, ещё быстрее.

— Всё равно идиотизм скакать по железной дороге.

— Что ж, если едешь обратно, ищи дорогу сам.