Слепой. Кровь сталкера

Слепой попытался ее утешить, но она, всхлипывая, проговорила:

– Отец мне в детстве часто читал «Песнь о вещем Олеге». Он ее всю наизусть знал. Как мне мама рассказывала, отец с дедушкой на этой «Песни» и сошлись. Дед, я уже говорила, археологом был, раскопки вел. И вроде как хотел доказать, что вещий Олег – не варяг, а русский. Я это и раньше знала или слышала, но мама мне вот сейчас напомнила…

Слепой слушал Лизу и думал о своем. Он вдруг понял одну очень важную вещь. Оставалось надеяться, что этот водитель Виктор (судя по стилю письма, человек необразованный и недалекий) не додумался до того, что, впрочем, лежит на поверхности.

– Мне надо ехать, – сказал Слепой и попросил: – Напишите мне, пожалуйста, точный адрес деревни, в которой вырос ваш отец.

– Хорошо, – кивнула Лиза и, вырвав листок из блокнота, написала адрес.

Слепому оставалось заехать домой за вещами и – в дорогу. Добираться, он это знал, можно было через Минск или через Гомель. Он решил ехать на первом же поезде.

– Подождите, а как же я? – испуганно спросила Лиза.

– Не волнуйтесь, я сейчас же созвонюсь с Потапчуком, и он приставит к вам одного из своих самых надежных парней.

– Ну уж нет! – обиделась Лиза. – Я уж лучше водителя отца попрошу, Виктора.

– Вот Виктора ни о чем просить не надо, – сказал Глеб тоном не терпящим пререканий.

– Ну, в таком случае я еду с вами! – решительно сказала Лиза.

– Еще чего не хватало! – покачал головой Глеб.

– А вы вот как дом найдете? Да и соседи – там, мама говорила, соседи вернулись, век доживают – могут вызвать участкового или кто там за порядок отвечает! А я, как-никак, родственница, самая что ни на есть прямая, – нашлась Лиза и добавила: – Да и люди со мной, как с дочкой, может, охотней будут говорить.

Слепой на минуту задумался, а Лиза, хлопнув дверью, вышла в другую комнату.

С одной стороны, брать девушку в Зону, да еще когда едешь туда не на экскурсию, а по опасному делу, несусветная глупость. Но, с другой стороны, оставлять Лизу здесь тоже небезопасно. Она девушка умная и вполне может догадаться, кто стоит за всеми этими драматическими, а может, и трагическими событиями. Высунется, а ее тут же уберут. Даже если Потапчуку удастся уговорить Лизу пустить в дом охрану, события могут начать развиваться непредсказуемо. Так что где опаснее – еще неизвестно.

Лиза тем временем собрала свою дорожную сумку и появилась на пороге комнаты в джинсовом костюме и свежей белой маечке.

– Я готова, – сказала она, оторвав Глеба от мыслей.

– Хорошо, – неожиданно для самого себя кивнул он. – Ну а как же здесь ваша мама одна?

– К ней Виктор заходит. И Потапчуку мы можем позвонить. Да и лучше ей немного стало. Теперь главное – отца найти. Или хотя бы напасть на его след, – сказала Лиза.

– Ладно, уговорили, – еще раз подтвердил Слепой, у которого созрел новый план действий. – Только вот что, если у вас есть темные очки и шляпа, они бы вам сейчас весьма не помешали. Лучше, чтобы вы оставались неузнаваемой. У меня есть предчувствие, что всю эту игру затеял человек, который хорошо, даже слишком хорошо знает и вас, Лиза, и всю вашу семью.

– У меня тоже есть такое чувство, – неожиданно подтвердила Лиза.

– В таком случае выполните мою просьбу.

Лиза надела мамину шляпу, взяла темные очки, и они вместе вышли из дома.

Лиза позвонила матери, предупредила, что на несколько дней едет по делам и, если что, пусть мать звонит Потапчуку или Виктору. Слепой заехал домой, взял то, что нужно было в дорогу.

Ожидаемая для Слепого встреча произошла на вокзале, когда они уже садились в вагон. Лиза неожиданно дернула его за рукав джинсовки и, кивнув в сторону соседнего вагона, понизив голос и почему-то покраснев, проговорила:

– Смотрите, Виктор, водитель отца, про которого я вам говорила. Он тоже, кажется, едет на этом поезде.

Слепой окинул взглядом стоящего на платформе крепко сложенного мужчину с каким-то слишком серьезным, сосредоточенным выражением лица и, закрыв Лизу собою, подтолкнул ее к ступенькам.

– Идите в вагон, не стоит, чтобы он вас видел, – шепнул он ей на ухо.

Уже в вагоне, устраиваясь у окна, Лиза, сняв темные очки, недовольно передернула плечами:

– Чего вы так боитесь Виктора? Он бы меня и не узнал, наверное…

– Лиза, если вы действительно хотите ехать со мной, прошу строго выполнять все мои требования.

– Я уже поняла, – кивнула Лиза и добавила: – Если Виктор тоже едет туда, куда и мы, может, он что-то знает. Ведь он был последним, кто видел отца перед его исчезновением. Может, он что-то вспомнил или ему позвонили. Мне кажется, мы зря не рассказали ему о том, что мне звонили…

– Лиза, я думаю, мы с вами очень скоро узнаем, зачем и куда едет ваш Виктор, – строго сказал Слепой.

– Он не мой, – обиженно произнесла Лиза и покраснела.

Было похоже, что она до сих пор не избавилась от своей полудетской любви. А это ох как усложняло ситуацию. Ведь завороженную в юности девчонку мужчина потом может всю жизнь держать на коротком поводке и использовать в своих целях. Одна надежда, что он ее не узнает.

В купе, кроме них, ехали еще двое узбеков, которые слабо понимали по-русски и сразу залезли на верхние полки и уснули. Глеб предложил Лизе тоже лечь подремать, на что она, как ни удивительно, согласилась, сказав при этом с улыбкой:

– Высплюсь, лучше выглядеть буду.

Когда Лиза задремала, Глеб, взяв себе стакан крепкого чая, решил продумать, как лучше действовать в сложившихся обстоятельствах. Он предполагал, можно сказать, был уверен, что за всеми звонками-угрозами стоял Виктор, но рассчитывал, что они встретятся с ним уже на месте, в Зоне, в доме, или возле дома Чернявских, что или он приедет раньше, или они. Если бы он ехал один, то просто проследил бы за Виктором. Слепой умел оставаться незамеченным в самых сложных ситуациях и начинать действовать, когда она, ситуация, этого требовала. Но Лиза сознательно или подсознательно все равно будет искать встречи с Виктором. Убедить ее в том, что Виктор причастен к похищению или даже гибели отца, пока она сама в этом не уверится, будет сложно. Но и совсем выпускать Виктора из вида не хотелось. Нужно было предпринять нечто экстраординарное.

Глава 7

Выкладывая в Интернет предложение для иностранцев совершить экстремальный тур в Зону под заманчивым названием «По следам сталкера», Шурик Сукманов рассчитывал на помощь своего друга Родиона Прохорова, который год назад водил в Зону на экскурсии богатых русских. Прохоров начал с того, что оформил поездку в Зону как один из фрагментов знаменитой ролевой игры «Схватка», с помощью чего застегнутые на все пуговицы офисные работники снимали стресс и за свои собственные деньги получали солидную порцию адреналина. Каких только заданий не придумывал для участников тура, иногда весьма солидных бизнесменов, Прохоров! И по заброшенным стройкам они ночью бродили с фонариком в поисках спрятанного где-нибудь на втором этаже недостроенного дома конверта со следующим заданием, и в мусорных баках рылись, и в переходе песни пели. Но когда двоих участников без их ведома завезли в заброшенную деревню, где проживали двое стариков и семья бомжей-таджиков, они действительно впечатлились. И Прохоров решил немедленно действовать. Подключил местных, заплатил кому следует. В общем, через некоторое время бизнесмены, которые побродили несколько суток по покинутым деревням, захотели показать экзотику Зоны даже своим женам. А может, женщины сами пожелали увидеть все своими глазами. И Прохоров использовал удобный момент и с помощью местных жителей разработал маршрут для экстремального экотуризма. Шурик Сукманов, конечно, хотел поначалу сам проехать посмотреть, как там все устроено, или кого-то из своих ребят хотя бы послать в разведку. Но обстоятельства сложились таким образом, что пришлось везти этих шведов практически наобум.

Прохоров, еще когда они подписывали с ним договор, дал ему несколько телефонов и адресов заангажированных им местных жителей.

– Ты не смотри, что они в Зоне осели, – сказал он, понизив голос и как-то странно озираясь, когда они зашли в один из ресторанов замочить сделку. – Там один врач, ученый есть, учительница.

– А чего их в Зону-то понесло? – спросил Сукманов, скептически кривясь.

– Да там разные причины… – поморщился Прохоров. – Кто от армии прячется, кто от полиции, а у кого родители упрямые никуда уезжать не хотят. А я им конкретный заработок даю. Приехали мои адреналинщики – обеспечьте им полный экстрим. Ну а если там поесть им или ихним женам захочется – покормите местными деликатесами из чистых продуктов. В лес проводите, экскурсию на какие-нибудь развалины организуйте… Так что иностранцам понравится. Мы их экстримить особо не будем. Так, по деревне проведем, в лес, на болото, к реке бобров посмотреть сводим. Захотят – экскурсию в город Припять организуем. Там все близко.

Все бы ничего. Да они говорили с Прохоровым как бы вообще. А тут он даже позвонить тому не успел. Только эсэмэску послал, что, мол, едет с иностранцами в Зону. Но выбора у него не было. И потом, он и так чувствовал себя между двух огней, а точнее, как уж на сковородке. Ведь ему пришлось-таки сообщить в вездесущие органы, куда именно собрались ехать шведы. Но если бы он не сообщил, неизвестно как выкрутились бы они, когда их чуть не высадила полиция. И теперь, надо понимать, все их путешествие тоже будет находиться под контролем органов. Но если об этом догадаются шведы, они могут повести себя неадекватно. Как давно заметил, работая с иностранцами, Шурик, иностранцы почему-то по-прежнему считали, что от ФСБ исходит та же опасность, что в советские времена от КГБ. Да и сам он не очень любил, даже побаивался чекистов в штатском. Но после случая перед отправлением Сукманов неожиданно почувствовал, что невидимая защита людей в штатском иногда просто необходима и, что важно, они, эти бойцы невидимого фронта, способны защитить даже от полиции.

Шурик поймал себя на том, что его больше напрягает не невидимое присутствие чекистов в штатском, а Дарья Рыкина, которая, не то желая перед ним продемонстрировать свой интеллект, не то по глупости начала грузить его какими-то, как ему казалось, в данной конкретной ситуации надуманными проблемами. Это началось еще в поезде. Пока они со шведами отдыхали и набирались сил, эта зануда, другого слова он подобрать не мог, нашла какую-то бумажку на шведском, а затем стоило ему только проснуться, вытащила его в коридор и страшным шепотом начала рассказывать, зачем шведы приехали в Россию и что их, как она думает, интересует в Старой Ладоге.

Ему элементарно хотелось в туалет, а эта деваха зажала его у окна и, брызгая слюной, зашептала в самое ухо:

– Как я и предполагала, они не просто туристы! Они искатели кладов. Дело в том, что в Старой Ладоге, по легенде, находится могила Олега – шурина Рюрика, который правил в Новгороде и был первым великим князем Киева…

Тогда, в поезде, он едва от нее увернулся. А теперь, уже в гостинице этого маленького заштатного городка, где обычно начинается маршрут экстремальных экотуристов Прохорова, Дарья Рыкина пришла к нему в номер, уселась прямо на кровать и опять начала делиться информацией:

– Некоторые ученые, правда, до сих пор уверены, что могила Олега находится в Киеве, на горе Щековице. Но новгородское предание гласит, что могила Олега расположена именно в окрестностях Старой Ладоги. Я и в Интернете читала, что всего там расположено три некрополя – по 10–12 насыпей. Местные жители называют могилой монументальную насыпь в урочище Сопки на высоком левом берегу реки Волхов к северу от поселка. Высота этой насыпи более 5 метров, а в диаметре – более 30 метров. Раньше вокруг подножия была треугольная кладка из валунов. Никто до сих пор не доказал и не опроверг, что это Олегова могила. Шведы читали эту бумажку, поэтому знают, что в одном из курганов есть подземный ход, который ведет к системе катакомб. И одно из ответвлений этого хода может вывести к настоящей могиле Олега, так как в кургане, который называют могилой Олега, ничего, кроме костей, найдено не было. И еще там написано, что будто бы уже в наше время была найдена карта этих подземных ходов. И я так подозреваю, эти шведы, очевидно, где-то достали эту карту. Но ее у них кто-то украл. Представляете, в одном из огородов Ладоги мальчик нашел дорогие воинские украшения, которые кладут в могилы к высоким князьям. Вполне возможно, это и есть место захоронения Олега, к которому ведет подземный ход. В таком случае курган можно считать своеобразным кенотафом, ложной могилой, которые делали в свое время египтяне для фараонов.

– Подожди, – перебил ее Шурик, – я что-то никак не могу поймать нить твоих мыслей! Какой Олег? Какая могила? И при чем здесь египтяне?

Он думал, Дарья успокоится, задумается, а она давай грузить его дальше.

– Как?! Вы не знаете вещего Олега? Пушкина, что ли, не читали? Как ныне сбирается вещий Олег… – Дарья замолчала, а потом вдруг перескочила в конец и процитировала:

Могучий Олег головою поник И думает: «Что же гаданье? Кудесник, ты лживый, безумный старик! Презреть бы твое предсказанье! Мой конь и доныне носил бы меня». И хочет увидеть он кости коня.

Вот едет могучий Олег со двора, С ним Игорь и старые гости, И видят – на холме, у брега Днепра, Лежат благородные кости; Их моют дожди, засыпает их пыль, И ветер волнует над ними ковыль.

Князь тихо на череп коня наступил И молвил: «Спи, друг одинокой! Твой старый хозяин тебя пережил: На тризне, уже недалекой, Не ты под секирой ковыль обагришь И жаркою кровью мой прах напоишь!

Так вот где таилась погибель моя! Мне смертию кость угрожала!» Из мертвой главы гробовая змия Шипя, между тем выползала; Как черная лента, вкруг ног обвилась: И вскрикнул внезапно ужаленный князь…

– Ну и память у тебя, – покачал головой Шурик, прикидывая, стоит на ночь глядя звонить кому-то из местных прохоровских подручных или отложить звонок до завтра.

– А чем больше наизусть учишь, тем память лучше! – удовлетворенно заметила Дарья. – И у меня еще своя система есть. Если хотите, я с вами ею поделюсь.

– Дарья, давай как-нибудь потом поговорим… я устал и слабо соображаю… И потом, вот не знаю… сейчас позвонить местным, которые маршрут этот организуют, или потом… Больше, чем на ночь нам в гостинице оставаться опасно. Если, как ты говоришь, шведы действительно какую-то карту заныкали, то их наверняка не только полиция ищет…

– Да нет! В том-то все и дело, что, как я поняла, карту у них вместе с багажом украли. Они потому так и переживали, – объяснила Дарья, – а в розыск их как террористов определили. Там в их багаже каким-то образом бомба оказалась. Они сами не в курсе.

– В курсе, не в курсе… Так или иначе, поскорее линять нам надо, – покачал головой Шурик, доставая блокнот и отыскивая там названные ему Прохоровым телефоны местных умельцев. Первым ему в глаза бросился телефон Марины Теличкиной. В скобочках стояло уточнение: учительница, встреча, экскурсии. Не обращая внимания на вмиг умолкнувшую Дарью, Шурик набрал номер.

– Але, – почти сразу отозвался звонкий женский голос.

– Добрый вечер, – как можно мягче проговорил Шурик Сукманов. – Марина?

– Да, – удивленно ответила женщина.

– Мне ваш телефон дал господин Прохоров.

– А, ясно, – облегченно вздохнула женщина. – Экстремалов привезли? Вы в гостинице?

– Да, – подтвердил Шурик.

– Сейчас подъеду. Через час буду у вас, – сказала женщина деловым тоном.

– Это не экстремалы. Это туристы, иностранцы, – поспешил поправить ее Шурик, но женщина уже отключилась.

– Ну вот, – растерянно пожал он плечами. – Сейчас, бедная, приедет, а шведы же спят давно. До утра мы не выберемся. И что этот час делать? Как не уснуть? Телевизора нет, бара тем более, – позевывая, продолжил Шурик. – И чего эти шведы сюда рванули…

– А хотите, я вам про вещего Олега расскажу? – предложила Дарья Рыкина.

– Что, опять Пушкина читать будешь? – вздохнул Шурик.

– Да нет, – загорелась Рыкина, – я в Интернете смотрите что вычитала! – и она, не обращая внимания на Шурика, включила свой мобильник.

Тот, сидя в кресле у окна, лишь обреченно вздохнул.

– В общем, так, – с готовностью начала Дарья, поглядывая на интернетовский текст в мобильнике. – Это реальная историческая личность! Он был князем новгородским с 879 года и киевским с 882. А умер или, точнее, погиб в 912 или 922. Именно его считают основателем Древнерусского государства.

– Так а чего к нему шведы прицепились? Что у них – своих героев не хватает? – пожал плечами Шурик.

– Ой, Александр Александрович! – с укором покачала головой Дарья Рыкина. – Он же варяг, викинг. И шведы – викинги. Они хотят подтвердить, что именно они научили нас, темных русских, править государством.

– Не, но я что-то такое слышал, конечно… – кивнул Шурик.

– Они, наверное, в чем-то правы, – вздохнула Рыкина. – Русское произношение имени Олег возникло от скандинавского имени Helge (на протошведском – Hailaga) «святой», «обладающий даром исцеления». В сагах тоже есть герои по имени Helgi, которые жили в VI–IX веках. Встречаются там и близкие имена – Ole, Oleif, Oleig. В общем, норманнская теория в основном подтверждается. А если бы шведы нашли настоящую могилу вещего Олега, детали его одежды, может, знаки какие, то, думаю, они бы шум подняли на весь мир. Мол, мы, русские, им по гроб жизни должны быть за все благодарны.

– Так а чего наши, русские, спят? – позевывая, спросил Шурик. – Наша же территория. Пусть бы тоже копали.

– Так и копают, и много что находят! – заметила Дарья. – Сейчас появилось немало русских историков, которые не поддерживают норманнскую теорию, оспаривают даже скандинавскую этимологию имени Олега и связывают ее с исконно славянскими, тюркскими, иранскими формами.

– Ой, Дарья, только не надо вот этой вот филологии! – покачал головой Шурик. – Она меня еще в студенчестве достала!

– Ну, извините, Александр Александрович, – не унималась Рыкина. – Здесь уже не филология, здесь уже история и политика… Например, один из исследователей считает, что связывать имя Олега со шведским именем неправильно по семантическим причинам. Ведь значение этого имени «святой» по смыслу противоположно языческому прозвищу русского князя «вещий» (от слова «ведающий», родственно – «вещун», «ведьма»)…

– Ладно хватит, сейчас уже наш гид придет, – решительно махнул рукой Сукманов.

И действительно, в дверь комнаты постучали.

– Входите, не заперто, – сказал Шурик, не поднимаясь с кресла, в котором развалился, водрузив ноги на журнальный столик.

Рыкина покачала головой и все-таки подошла к двери. В номер вошла тоненькая девушка в легком синем платье в горошек и светлой кофточке. Переступив порог, она натянуто улыбнулась и, обращаясь к Шурику, покраснев от смущения, спросила:

– Это вы приехали от Прохорова?

– Я, – сказал Шурик, не поднимаясь.

– Хорошо, – кивнула Марина и почему-то, вместо того чтобы пройти, вернулась к двери и выглянула в коридор.

В это же мгновение в номер ворвались два здоровенных спецназовца в масках и с автоматами, заломили Шурику руки за спиной, надели наручники и потащили его, как был, в носках, не дав даже надеть кроссовки, к выходу.

– Э! Подождите! Что за дела! – возмутился Шурик, но это никак не подействовало на спецназовцев, которые уже вытащили его в коридор.

– Вы с ним? – ласково улыбнувшись, спросила Марина.

Дарья Рыкина кивнула:

– Ну да, я переводчица.

– Так он что, иностранец? – удивленно спросила Марина и добавила: – Странно. А говорит без акцента. Из эмигрантов, что ли? Так зачем ему переводчик?

– Нет, он не иностранец. Он директор турфирмы. Мы с ним сопровождаем иностранцев, шведов, которые хотят побывать в Зоне, – сказала Рыкина.

– Стоп! – дернулась Марина. – Прохоров мне позвонил вчера, сказал, что на днях приедут из Москвы экстремалы, и попросил нас отколбасить их по полной. А про туристов, да еще шведов, он ничего не говорил.

– О них и не нужно ничего никому говорить, – начиная понимать, что происходит, покачала головой Рыкина.