Слепой. Кровь сталкера

– О боже! – не на шутку испугалась Марина. – Они же его сейчас за колючку завезут и посреди дороги бросят. Потом попробуй его найди. Если он к деревне пойдет, это еще полбеды, а если в обратную сторону, в лес, в болото…

– Подождите, так эти омоновцы – тоже часть вашей программы? – сама себе не веря, спросила Рыкина.

– Да, да, да! – крикнула на ходу Марина и, набирая чей-то номер на мобильнике, выскочила в коридор и помчалась дальше.

Дарья побежала было за ней, но вернулась и открыла окно:

– Стойте, стойте! – закричала она омоновцам, которые пытались втолкнуть все еще упрямо сопротивлявшегося Шурика в «уазик».

Парни на минуту подняли голову.

– Подождите, там Марина к вам бежит! – крикнула Дарья.

Марина успела, сказала что-то омоновцам, те, судя по всему, выругались и, взяв у нее, очевидно, деньги, сняли с Шурика, которому Марина тоже начала что-то спешно объяснять, наручники, сели в «уазик» и рванули с места.

Через несколько минут возмущенный Шурик был уже в номере.

– Блин! Что за дела! – возмущался он. – Я этого Прохорова урою! Кто мне теперь носки новые покупать будет!

– Да куплю я вам носки, – раздраженно сказала Марина и извиняющимся тоном добавила: – Я же у вас спросила…

– Что вы спросили? Вы же меня даже не дослушали! – продолжал возмущаться Шурик, сдирая с ног порванные в клочья носки.

– Ну поймите, к нам приезжают эти бизнесмены, и им надо, чтобы их здесь, как выражается Прохоров, колбасили по полной. Вот я и договорилась с ребятами из охраны, чтобы они маски-шоу устроили. И там, в Зоне, тоже показали экстрим по полной. У этих богатых свои привычки. Они, бывает, гонки устраивают, кто быстрее до какого-нибудь места доберется. Или там ищут якобы клад. Но на это Прохоров сам или сопровождающие установку дают. А пока нет установки, нам же все равно деньги отрабатывать нужно, – пыталась объясниться Марина. – Простите меня, и я вас очень прошу, не надо Прохорову на меня жаловаться… Я ведь здесь другого такого заработка не найду. А матери лекарства нужны. Очень, очень дорогие лекарства.

Шурик зашел на несколько минут в душ и вышел в шлепанцах.

– Ладно, хватит канючить! – махнул он рукой. – Здесь чай, кофе или коньяк где-нибудь есть? Стресс снять.

– У меня самогонка, – пожала плечами Марина. – Первач. Те, кто сопровождающими едет, обычно самогонку просят.

– Неси свою самогонку! – неожиданно перейдя на «ты», махнул рукой Шурик. – Там же, в Зоне, радиация, ее же, говорят, алкоголем надо выводить.

Марина глянула на Дарью и спросила:

– А вам, может, вина красного принести? У меня и вино есть.

– Не надо, – покрутила головой Рыкина. – Нам завтра рано вставать.

– Да какая разница, когда мы завтра встанем! – махнул рукой Шурик. – Когда захотим, тогда и встанем.

– А шведы… – напомнила Рыкина.

– Что нам шведы! Потерпят, – уверенно произнес Шурик.

– У меня там и кофе, чай, бутербродов могу наделать… – продолжала предлагать Марина.

– Где это «там»? – спросил Шурик.

– Так у меня же в гостинице офис. Прохоров оплачивает. Здесь, на месте, мы и планы составляем, маршрут разрабатываем. У нас иностранцев, правда, еще не было. Но теперь будут. Мы с вами для них отличный маршрут разработаем…

– Да не надо им никакого маршрута, – махнул рукой Шурик. – Им куда-нибудь подальше бы зашиться, чтоб их не достали. Вы, Марина, вот что, про шведов никому не говорите.

– Хорошо, как скажете, – пожала плечами Марина и вышла.

Минут через десять она вернулась с большой хозяйственной сумкой, из которой достала бутылку самогонки, бутылку грузинского красного вина, палку сухой колбасы, кусок сала, хлеб, батон, баночку соленых огурцов, электрический чайник, чай и кофе. К ним пластиковые стаканы, салфетки и нож.

Дарья Рыкина, которой очень хотелось выспаться, вздохнула и начала накрывать на стол.

– А вы давно здесь работаете? – спросила она у Марины.

– Да уже год, – вздохнула Марина. – Меня жизнь заставила. Мать у меня пожила в городе, не понравилось, вернулась сюда. А тут только пара стариков-самоселов да случайные люди, бомжи, бывает, прибьются. Ну я сначала психанула, думала, тяжело ей одной будет, вернется. Нам же в городе квартиру со всеми удобствами дали. А она ни в какую. А потом заболела. Операция, лекарства. В общем, продала я квартиру, на съемную мы с ней переехали. А она просит: хочу дожить последние дни в родной хате. Ну вот, а как ее одну, больную, в пустую деревню отвезешь? Переехала вместе с ней. В город в школу поначалу на работу моталась, а когда мать слегла, совсем не знала, что мне делать. В гостиницу убирать устроилась. Пока я здесь работала, за матерью соседка присматривала. И тут Прохоров появился. Стольким людям работу дал! Платит он аккуратно. Ну и мы стараемся. Сейчас лето. Потянутся люди. А с ними и деньги…

Накрыв на стол, Марина разлила самогонку и сказала:

– Ну, за знакомство!

– За знакомство! – повторил Шурик и осушил сразу весь стаканчик.

Дарья пригубила, сама Марина сделала пару глотков и спросила:

– Как вас звать хоть?

– Меня Шурик, или Сан Саныч, как удобно, – сказал Сукманов. – А это Дарья Рыкина, мой секретарь и переводчик.

– Я уже поняла, – кивнула Марина и добавила: – Очень приятно. Ну а я Марина.

– Вы сказали, что в школе работали. А что вы преподавали? – поинтересовалась Дарья Рыкина.

– Да я учительница младших классов, – чуть смутившись, сказала Марина, – но здесь детей мало. Кто рисковать будет.

– А теперь кто с вашей матерью? – спросила Дарья.

– Соседка, – вздохнула Марина. – Да матери немного осталось. Она уже на обезболивающих.

Шурик, заглотнув еще полстакана самогонки, уснул прямо в кресле, и Дарья предложила:

– Может, пойдем ко мне в номер?

Марина покачала головой и попросила:

– Если вы завтра не очень рано будете выезжать, можно, я в деревню, к матери, съезжу? А утром таблетки дам, укол ей сделаю и опять сюда. У нас все налажено. Только вот транспорт. Там, в Зоне, дороги плохие, а Прохоров для москвичей богатых экстрим как бы организует, ну и то на старом автобусе возим, то на «уазике». Думать придется. Так я до утра отъеду?

– Конечно, Марина, не волнуйтесь! – успокоила ее Дарья, надеясь перед, надо понимать, нелегкой дорогой хоть немного отоспаться.

Но только начало светать, как их с Сукмановым разбудили шведы. Ганс ругался и кричал, а Хелен – та попросту визжала.

– Дарья, что там еще такое? – ничего не понимая спросонья, хриплым голосом спросил Сукманов, который так и проспал целую ночь, не раздеваясь, в кресле.

Даша, выскочив в накинутом на ночную сорочку халате, узнала, что Ларсонов испугала неизвестно откуда взявшаяся у них в номере змея.

Дарья переспросила, но Хелен уверенно сказала:

– В унитазе – змея.

– Она вас укусила? – спросил по-английски Шурик.

– О май гот! – вскрикнул Ларсон и добавил: – Если бы змея укусила Хелен, я бы ее убил.

– Кого? Хелен или змею? – не то пошутил, не то оговорился Шурик.

Ларсон налился краской и принялся вновь выкрикивать ругательства.

В коридоре появилась заспанная дежурная.

– Что такое? – спросила она.

– Они говорят, что в номер заползла змея. В унитазе нашли, – объяснила Рыкина.

– Ах да! – кивнула как ни в чем не бывало пожилая дежурная. – Это бывает. У нас теперь этих гадов развелось не передать. Я вас, извините, не предупредила. Бывает, заползают.

– Так что нам делать? – спросила Дарья.

– Сейчас позову Вадика. Это электрик наш. Он уже однажды змею ловил… – сказала дежурная, набрала номер на мобильном, подождала и, отключившись, пожала плечами: – Не отвечает. Спит еще, наверное. Но вы не волнуйтесь. Вы крышку унитаза закрыли?

Рыкина поспешила перевести вопрос Хелен. Та покраснела и возмущенно сказала:

– Там не было крышки.

– Она говорит… – повернулась Дарья к дежурной, – она говорит, что там не было крышки.

– А да, извиняйте… – покачала головой дежурная. – В этом номере крышку мы еще не поставили. Но вы не волнуйтесь, сюда змея не выползет. Разве что в соседний номер может проползти. Там кабель тянули. Дырку долбили…

– Теперь я понимаю, почему Прохоров возит сюда своих олигархов на экстрим, – произнес Шурик.

– Можно еще ежика принести, – вдруг глубокомысленно изрекла дежурная. – Говорят, они змей и мышей хорошо ловят.

– Так, или вы сейчас же приводите своего электрика, или я звоню, – Шурик на миг задумался и выпалил: – Или я звоню в администрацию президента и в шведское посольство.

– Да притащу я вам сейчас электрика, – тут же засуетилась дежурная. – Словит он вашу змею.

– Змея не наша, а ваша! – не сбавляя тона, так же строго сказал Шурик.

Дежурная опять стала набирать что-то на мобильнике, развернулась и, не говоря ни слова, пошла по коридору к выходу.

– Что, что нам делать? – заволновалась Хелен. – Там наши вещи. Нам холодно. Мы в пижамах.

– Может, давай в мой или твой номер пойдем, – предложил Шурик, но Дарья, побледнев, категорично покачала головой: – Вам же ясно сказали, что змея может переползти в соседний номер.

– Хорошо, пусть нам ключи от другого номера дадут, того, который на другой стороне коридора, – предложил Шурик и пошел догонять дежурную.

Женщина, которая уже села за свой столик и поставила греться чайник, увидав злополучного москвича, привстала и отрапортовала:

– Сейчас электрик придет, змею словит.

– Понятно, – кивнул Шурик Сукманов и попросил: – Вы нам ключи от какого-нибудь номера напротив дайте. А то шведы мерзнут.

– А вы оплатите еще один номер? – тут же строго спросила дежурная.

Сукманов, чтобы не тратить время, кивнул:

– Оплачу, когда в свой номер войти смогу.

– Так в вашем же номере никакой змеи нет! – заметила дежурная.

– Вы же сами сказали, что она вполне может туда залезть через дырку, – напомнил Шурик.

– Ну, это да… – вздохнула дежурная, протягивая ключ от одного из номеров напротив. – Там не убрано. Постояльцы недавно съехали. Но вам же только немного посидеть.

– Ну да, – кивнул Шурик.

Когда он вернулся, Рыкина уже успела сводить до смерти напуганную шведку в туалет в конце коридора.

Номер, куда их определила дежурная, был рассчитан на троих, но там было еще более убого, чем в их, считай, люксах. Ночевали здесь какие-то проезжие. Они, судя по количеству пустых бутылок из-под водки и пива, много пили, а потом кому-то из них было плохо, потому что простыня лежала посреди комнаты в луже рвоты. В туалет они тоже, похоже, сходили в вазу или в растущий у окна фикус.

Хелен вошла и тут же, заткнув нос, выскочила в коридор. Ганс даже не стал заходить.

Однако по коридору, чуть покачиваясь, уже гордо шествовал электрик, которого сопровождала дежурная.

– Мешок взяла? – спросил он, кивнув собравшейся в коридоре компании.

– Ой, забыла, сейчас, – сказала дежурная и через пару минут вернулась с двумя большими ситцевыми мешками, в которые обычно складывают грязное белье.

Электрик деловито вошел сначала в один номер, потом перешел в другой, третий. Змею он выловил лишь в номере Шурика Сукманова. И, гордый, так же сосредоточенно кивнув собравшимся, прошествовал с мешком на улицу.

– Ну вот и все, – покачала головой дежурная и, заглянув в номер на троих, ключи от которого давала Шурику Сукманову, недовольно поморщилась: – Вот свиньи!

– Мы туда даже не заходили, – поспешила объясниться Рыкина.

– Да поняла уже, поняла, – кивнула дежурная, заперев номер, и повернулась к Дарье: – Скажите им, пусть идут в свой номер. Змею уже словили.

Дарья Рыкина кивнула и перевела сказанное шведам. Те, продолжая выражать недовольство, вернулись в свои апартаменты.

– Надо поскорее отсюда уезжать, – покачал головой Шурик. – Где наша сопроводительница, эта Марина?

– Марина к матери поехала, у нее мать при смерти, она сейчас должна появиться, – сказала Дарья.

Но вместо нее появился молодой парень в белом медицинском халате. Он внимательно глянул на стоящих в коридоре Шурика и Дарью и спросил: