Я - истребитель-3

С безопасностью у нас были проблемы, кроме складного ножа ничего другого у нас не было. Оружие осталось в чемоданах, да и не носили его открыто. В общем, вспомнив фильмы про Южную Америку, я рассказал, как аборигены духовыми трубками охотятся и ходят на войну. Никифоров и Лапотников, отнеслись скептически к моей идее, но когда я принес две полых метровых бамбуковых трубки, и заготовил два десятка шипов на каждую, банально срезав их с кустарника, дело пошло. Труднее всего было подобрать яд. Я убил палкой десяток разных змей, не сказать, что они часто встречаются на нашем острове, но бывает. Наловил пяток попугайчиков, мы не только сварили из них пару раз супчики, но и попробовали уколоть шипами. От одного яда, они умирали в течение пары секунд. Так что довольно хорошее и бесшумное оружие у нас было, тем более за три недели практики у них набрался немалый опыт, оба попадали в коробок спичек с пятнадцати метров. А это поверьте мне отличный результат.

Пройдя мимо веревки, где висела сушеная рыба, я углубился в лес, реши пересечь остров не по побережью, а напрямик. Остров я знал, как свои пять пальцев, так что не заблужусь в зарослях. Достигнув мыса, подошел к крайнему пальме, отвязав веревку, я обернулся. Посмотрев на видневшуюся скалу, прикинул, где на дереве нашел третий кусок металла и, мысленно проведя прямую линию от первых находок, примерно определил местоположение самолета. Надеюсь, он лежит недалеко от берега, тут конечно глубины не большие, но и в них нырять не особо хотелось. Я уже видел плавники больших белых акул, так что попадаться им на зуб не особо хотелось. Однако надежда найти в салоне самолёта хоть что-нибудь, что могло нам пригодится, толкало вперед, как «золотая лихорадка» калифорнийца в прошлом веке.

Столкнув лодку в воду, я забрался в нее и стал грести. На триста метров от берега глубина была небольшая, и дно было видно отчетливо. Пока ничего похожего на обломки самолета я не видел, поэтому старательно выгребая против волны, продолжал двигаться дальше.

— Вроде что-то есть? — пробормотал я. Положив весла на дно лодки, я опустил лицо в воду, так было лучше видно.

На глубине трех метров действительно виднелись обломки. Их я определил как часть крыла с мотором, однако салона рядом было не видно. Судя по обломкам, самолет был двухмоторным цельнометаллическим. Редкость однако. Гребя дальше, я стал вспоминать известные самолеты, пропавшие в этих водах. Через семьдесят метров, в воде показался киль и сам корпус. Глубины тут было метров пять, может пять с половиной. Ухватившись за обмотанные самодельной веревкой камень, кинул его в воду, стравливая верёвку, почувствовав, что якорь достиг дна, немного подтянул лодку и привязал к одной из ручек. Теперь лодка находилась точно над корпусом самолета. Визуальный осмотр показал, что дверь в салон самолета открыта, скорее всего, экипаж иди пассажиры покинули его. Мне же лучше не надо мучится с открытием.

Отдохнув от гребли, я стал делать гимнастику, разрабатывая лёгкие перед погружением. Когда в голове зашумела от большого количества кислорода в крови, я ухватился за еще один камень и перевалился через борт лодки. Меня хоть и медленно, но потянуло вниз. Помогая ногами, активно шевеля, я достиг самолета, где отпустив камень, ухватился за дверной проем. Я конечно опасался что какой-нибудь хищник организует внутри гнездо, вроде мурены или барракуды, но кроме осьминога, лениво шевелившего щупальцами на одном из сидений там было пусто. Пока был воздух, я одни рывком вплыл в салон, и стал быстро осматриваться, мысленно отщелкивая последние секунды.

Первым делом я осмотрел пустую кабину, сбоку в небольшом специальном ящике у кресла пилота я обнаружил бинокль и размокшую карту. Ухватив бинокль, сразу же рванул наружу. В голове уже шумело. Когда я покидал салон, то краем глаза заприметил проем дверцы в хвостовом отсеке. При следующем погружении надо будет осмотреть все там. Если есть какие вкусняшки на борту, то они именно там.

С трудом перевалив через ботик лодки, я тяжело дыша приходил себя.

Одежда была сложена на носу, взяв трусы, я тщательно вытер им бинокль. Первый делом открутив крышки, вынул линзы и слил попавшую внутрь воду. Линзы успели немного позеленеть, так что мне пришлось изрядно поработать сухой тряпкой, чтобы вернуть им боле менее нормальный вид. Сам бинокль к тому времени высох и я собрал его обратно. Посмотрев с помощью него на соседний остров, я только выругался, разобрал и собрал уже правильно.

— Отлично, теперь у нас есть окуляры, — промурлыкал я.

Возню с биноклем я использовал для того чтобы прийти в себя. И вот снова очередной камень в руки, и я на дне. Дверца открылась с трудом. Весь запас воздуха и сил ушло на то чтобы открыть ее.

Отдохнув в лодке, я использовал третий камень, к сожалению предпоследний, оставляя еще один. Надо было брать две верёвки, и использовать один камень. Нырнул с камнем, побыл под водой, вынырнул, залез в лодку и вытащил. Вроде разменного пятака

В коморке на мой взгляд оказалось пещера Алладина. На сгнившие чемоданы я особого внимания не обратил, но вот явно инструментальный ящик и пару истлевших сумок принесли натуральные дары богов. Инструментальный ящик я привязал к веревке, теперь он у меня вместо якоря. При последнем нырянии я достал сумки. Почему я так им обрадовался? Через дыру одной было отчетливо видно дно котелка.

Отдышавшись, я перебрался на нос лодки и поднял ящик. Уместив все на дне, подхватил бамбуковые весла и поплыл обратно. Плыл я лицом к нашему острову, поэтому сразу увидел, как на мыс неторопливой прогуливающееся походкой вышел Гриша. Ответив на взмах, продолжил грести.

— Есть что? — крикнув, спросил он, входя в воду, чтобы помочь мне выволочь лодку на берег.

— Да, бинокль, неплохой попался. Инструментальный ящик, и две сумки. Как они раз развалились при подъеме не понятно, материя то сгнила.

— Значит, нашел самолет? А я смотрю, вроде ныряешь, значит, твоя версия была правильная, на эту сторону он упал.

— Ага.

— Что за самолет?

— Штатовский. Цельнометаллические. Старый и это странно.

— Почему?

Мы выволокли лодку на берег, и стали разбирать найденные вещи, продолжая беседовать.

— Тип я примерно смог определить, «Локхид» старый. Понимаешь ему лет десять, ну может что меньше. Не делали в то время таких самолетов. Поэтому те, кто летел на нем должны быть довольно известны. А в то время по схожим параметрам пропал только один известный самолет… Не показалось, смотри, действительно котелок.

Как я и говорил, в лодке было много ништяков. Когда Гриша открыл инструментальный ящик, то стал доставать находки. Ну ключи нас не особо интересовали. Но вот то, что в нем нашелся маленький топорик, мачете и два неплохих ножа радовало. В сумках кроме котелка, сковороды, чайника, металлических тарелок, ложек, да вилок, не считая кружек, видимо была еще еда, но от нее ничего не осталось, только этикетки на упаковках.

— Живем, — обрадованно воскликнул Гриша, потрясая находками. Сложив все в инструментальный ящик, ну кроме котелка и чайника, они не поместились, мы освободили лодку.

— Я там еще тюк видел, воздуха не хватило достать. Мне кажеться это лодка.

— А она не сгнила?

— Не знаю, вряд ли. Достанем, посмотрим.

Подхватив бинокль, Гриша стал обозревать соседний остров, довольно цокая языком, а я потащил лодку в кусты, где прятал ее под сухими пальмовыми листьями. Когда я закончил ее маскировать, то услышал удивлённый возглас Гриши.

— Что? — спросил я, кидая последние ветви.

— Дым.

— На соседнем острове? — деловито спросил я.

— Да.

— Нас рассмотреть без бинокля не возможно. Я тебе со всей уверенностью могу сказать. Думаю, кто-то сигнальный костер разжег.

— Наши?

— Да кто его знает? Тут мешанина целая, любого можно встретить. Ладно, хоть предупреждение нам, что нужно идти к соседям с опаской. Пошли в лагерь, есть охота.

— Посмотреть не хочешь?

— Если только запомнить в каком месте люди.

Взяв бинокль, я присмотрелся. Действительно у правого берега соседнего острова едва видно вилась плоска дыма. Ветер был слабый, поэтому дым особо не сносило.

— Ну все, пошли в лагерь, — велел я.

Убрав бинокль в ящик, у него не было ремешка, мы подхватили его под ручки на боку и зашагали обратно к лагерю.

— На сегодня хватит, а завтра можно продолжить.

— Акул не было?

— Проплыли две, но не приближались.

— Кстати, ты вроде говорил, что знаешь чей самолет.

— Я бы не сказал что знаю, скорее предполагаю. В тридцать седьмом где-то тут пропал самолет одной дамочки. Амелия Эрхарт, слышал о такой?

— Что-то припоминаю. Была шумиха в газете, ее вроде даже флот искал.

— Может быть, я и о ней-то случайно узнал. Один коллекционер хвастался, что у него точно такой же самолет как у пропавшей Эрхарт, вот я и навел справки кто это.

— Думаешь ее самолет?

— Да кто его знает? Там в самолете останки чемоданов стояли, если их поднять может там будут ответы?

— Может быть, о вон просвет. Дошли.

Однако выйти мы не успели, услышали команду Никифорова:

— Ложись. На открытую местность не выходить!

Гремя упавшим на прелую листву ящиком, мы немедленно выполнили команду.

— Что случилось? — громко спросил я. Шаря вокруг глазами в поисках опасности.

— Ползите сюда, к нам кто-то приближается, — ответил Саня.

Вытащив из ящика бинокль, мы с Гришей по-пластунски поползли к опушке. Вид лагеря замено поменялся. Навес был разрушен и теперь напоминал кучу травы, костер затушен, все вещи занесены вглубь леса и с воды пляж ничем не привлекал к себе внимание.

Сам Никифоров сидел в тени дерева, привалившись к столу.

Куда смотреть, можно было и не спрашивать, в километре от берега едва слышно урча метром, проплывал большой куст.

— Сторожевик замаскированный, — сразу же определил я, как только присмотрелся к очертаниям, видных сквозь маскировку.

— Чей? — тут же спросил Никифоров, жадно глядя на бинокль в моих руках.

— А кто его знает?.. Хотя нет, вру. Там на борту иероглифы.

— А если они тот дым на соседнем острове увидят? — спросил Гриша, я в это время передал бинокль Никифорову.

— М-да. Засада, — задумчиво протянул я.

— Справа остров обходит… — пробормотал Никифоров, мы сидели в тени, так что бликов от бинокля не боялись: — Я так понимаю самолет, ты Сев нашел, что еще достать смог?

Мы быстро описали находки, заострив внимание на топорике и котелке.

— Понятно, это все для пикника было приготовлено. Значит, говоришь, возможно, это самолет Эрхарт?

— Предположительно. Да хрен с ней, нам от нее ни холодно не жарко. Что-то в очертаниях этого кораблика мне знакомо, можно бинокль?

Получив оптику обратно, я стал рассматривать корабль. Маскировка ветками и кустами в основном была от воздушного противника, так что рассмотреть силуэт с суши было возможно. В принципе японцы с нами не воевали, и как врагов их нельзя рассматривать. Да они союзники немцам, но для нас нейтралы. Однако показываться им на глаза тоже не следовало. Японцы нас сразу сдадут своим союзникам немцам.

— Ну да, точно. Это малый дальний автономный разведчик тип «Тога», назван в честь какого-то японского адмирала…

— Может «Того»? — перебив, спросил Никифоров.

— Может быть, — рассеяно ответил я, задумавшись, припоминая лекцию: — Так вот — это дальний автономный разведчик. Выпущено таких семь штук. На сорок четвертый год после морских битв по данным разведки их осталось всего три. Какие-то там «Мару». Два потоплены авиацией, одни попал на зуб эсминцу, насчет четвертого ничего не известно. Пропал на просторах Тихого океана.

— А ты откуда все это так хорошо знаешь? — с подозрением поинтересовался Никифоров.

— Да информация об этих кораблях скорее побочная. В Центре читали лекцию по японским авианесущим кораблям, ну и рисунки силуэтов показывали. Авианосцы там, авиатранспорты, малые дальние разведчики типа «Того», и большие дальние разведчики тип «Камимура». Все эти типы кораблей связывает одно, они несут на себе самолеты. Например, у данного типа на корме стоит гидроплан-биплан «Мицубиси», правда какой тип не знаю. Рядом кран-балка для спуска на воду и для подъема самолета с воды. Используется для разведки, как штурмовик или охотник на подводные лодки. У него на крыльях бомбовые держатели. Думаю, вооружен он, двумя крупнокалиберными пулеметами.

— Ты мне лучше про сам разведчик расскажи, — велел Никифоров.

— А что кораблик? Мне он не интересен был, я не запоминал, так побочная информация.

— А ты напрягись, вспомни.

— Ну, это же малый разведчик. Значит у него на носу башня с стомиллиметровой пушкой, где-то так. По бокам семидесятимиллиметровые, точно калибр не скажу, это все примерно. На рубке и на корме немецкие зенитные «эрликоны». Максимальная скорость до тридцати узлов. Экипаж тридцать семь человек, не считая летной обслуги. Считается одним из самых современных кораблей этого класса. Вроде все, — после некоторого колебания ответил я.

— Серьёзный противник.

— А то как же, — кивнул я, и тут же воскликнул: — Еще вспомнил, что у них на корме аппарат для сброса глубинных бомб.

— Это все на корме?

— Аппарат на самом краю, самолет посередине, а зенитка у рубки, самолет ниже, стрелять не мешает. Кстати, разведчик приблизился и теперь можно рассмотреть отчетливо, там все видно. О, кстати, кок ведро с помоями за борт выкинул.

— Ну-ка верни оптику.

— Я так думаю в ближайшее время нам лучше не отсвечивать, — пробормотал я, пока Никифоров рассматривал через бинокль, заметно приблизившийся корабль. Было видно, что разведчик двигался по течению, которое принесло нас сюда.

— Согласен. Сев, я там обед отложил, лежит рядом вещами, поешь пока. Правда, остыло уже все.

— Да ничего, я и этому рад, — обрадованно ответил я и, отползя вглубь леса, встал на ноги, и добежал до сложенных кучей вещей. Пока напарники следили за японцами, я плотно пообедал.

Услышав хруст приближающихся шагов, я насторожился, отложив кусок хорошо прожаренной рыбины, но это оказался осторожно ковыляющий на костыле Никифоров.

— За скалу ушли, их теперь не видно с пляжа. Гриша поднялся на склон и продолжил наблюдение, если что, сообщит.

— Понятно. Я тут вот что подумал, — рыба снова оказалась у меня в руке и, откусив кусок, продолжил с полным ртом: — Нофью надфе перефляться.

— Прожуй сперва, потом говори, тебя никто не торопит, — посоветовал Саня

— Я говорю, раз тут японцы шныряют, нужно переправляться ночью. Сам понимаешь, мы тут изрядно подъели все, на большой остров нам надо, а то еще пару недель и питаться будем одной рыбой.

— Нужно плыть всем вместе.

— Знаю, я в салоне видел тюк похожий на свёрнутую спасательную лодку. Думаю достать ее, и попробовать использовать.

— Днем нырять опасно. Увидеть могут.

— Могут, но я ночью под воду не хочу. Акулы, то сё, тем более самолет кораллами зарастает, ладно хоть песком не занесло. Лучше пальмовыми ветвями замаскирую лодку, как будто плавающий куст. Возьму пример с японцев. Надо там еще осмотреться, а то похватал, что было на виду.

— Хорошо. Если японцы уйдут за соседний остров, то можно будет попробовать. А то на этом островке даже укрытий нет, хватит десяти человек и полчаса времени, чтобы прочесать его.

— И я о чем, тот остров хоть и гористый, но нашему сто очков вперёд даст. Крупнее раз в двадцать, можно в кошки-мышки долгое время играть. Сейчас отдохну немного и пойду рыбы наловлю, вечером, когда стемнеет, приготовим, дыма не будет видено.

— Нужно к озеру перебираться. Тут мы на виду.

— К змеям? Ну уж нет, я лучше тут как-нибудь.