Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Волнения, радости, надежды. Мысли о воспитании - Владимир Иванович Немцов на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

Почему бы таким специалистам не дать право защиты диплома без систематических занятий в учебных заведениях? Но для этого, повторяю, нужны прочные, широкие знания. Нужна методика, разработанная преподавателями и профессурой.

В своё время выходили разные подписные издания, нечто вроде «университета на дому». В этих книгах были и необходимый познавательный материал, и списки рекомендательной литературы, и советы по методике её изучения. Я думаю, если бы на современной основе возродить такие издания, то они бы пользовались успехом у нашей пытливой и настойчивой молодёжи.

Снова вернусь к письмам. Вот одно из них — от девушки, окончившей десятилетку. Она поступила на завод крановщицей, потом на экзаменах в машиностроительный институт случайно получила двойку и сейчас продолжает работать на заводе.

Избрали её комсоргом, участвует в драмкружке. Но всё равно, как она пишет, времени остаётся много. «Я живу и работаю с неполной нагрузкой, и жизнь для меня не жизнь… Мне хочется скорее стать технически образованным человеком, конструировать и внедрять в жизнь новые автоматы и полуавтоматы. А что мне для этого сделать, я не знаю».

Девушка жалуется, что потеряла целый год, спрашивает, нельзя ли экстерном кончать институт, просит совета. Письмо искреннее, наивное, но полное ошибок и заблуждений. Ну что ей можно сказать?

Вы хотите «конструировать и внедрять в жизнь новые автоматы и полуавтоматы». А вы уверены, что не хотите быть авиаконструктором или архитектором, строителем атомных станций или конструктором космических ракет? Почему я об атом спрашиваю? Да просто потому, что автоматы и полуавтоматы от вас так же далеки, как и всякая другая техника. Вот если бы вы попросились в цех ученицей, поработали бы на этих станках, изучили их, тогда и разговор был бы другой.

Будущая специальность выбирается по любви, а полюбить можно лишь то, что знаешь. Так и в жизни — заочно не полюбишь. А кроме того, конструктором может быть не каждый. Для этого нужны особые задатки. Например, не всякий умеет рисовать, петь, не у каждого хороший слух. Так и здесь: надо проверить, есть ли у вас конструкторская смекалка. Я говорю о настоящем творческом труде, к которому вы стремитесь, а не о том, чтобы на всю жизнь остаться чертёжницей-деталировщицей.

Кстати говоря, а этим вы когда-нибудь занимались? Ведь пути к самостоятельному конструкторскому труду ведут не только через вуз, а и через цех, лабораторию, чертёжное бюро. И если у человека бьётся конструкторская жилка, то, как правило, начинает он не с автоматов, а с простых механических приспособлений.

В Москве и других городах устраиваются вечера, посвящённые выбору профессии, своего пути в жизни. В Библиотеке имени В. И. Ленина, в Политехническом музее, где вместе с представителями разных специальностей мне приходилось выступать перед десятиклассниками, вольно или невольно чувствовалось нечто вроде соревнования. Каждый из выступающих доказывал, что нет ничего лучше, чем быть физиком, химиком, учителем, врачом, летчиком, адвокатом. Почти все выступавшие — люди, умудрённые опытом и страстно влюблённые в своё дело, умели так хорошо преподнести десятиклассникам романтику профессии, что я буквально физически ощущал, как юноши и девушки, сидящие в аудитории, уже успели почувствовать себя специалистами самых различных профилей и потом, ошеломлённые, не знали, что же делать дальше, какую дорогу выбрать.

Явление вполне закономерное. Нет в нашей стране труда, где бы человек не смог раскрыть все свои возможности, талант и рано или поздно осуществить даже свои самые сокровенные мечты. Но ведь также закономерно и то, что нужно раньше и шире раскрывать перед молодёжью мир производства, техники, науки, помогать им определиться как можно скорее.

Сейчас в связи с политехнизацией школы и перестройкой системы высшего образования выбрать дорогу легче. Приятно и полезно услышать от опытных людей, что сулит та или иная профессия.

Но выбирать её ты будешь не по совету, не по сватовству, а по любви. Для этого тебе открыта дорога в цехи, на поля, на стройки. Присмотрись, узнай поближе свою избранницу и, если пришлась она тебе по сердцу, — бери на всю жизнь.

Собственность и ее поклонники

Мне думается, что это серьёзная тема в разговоре о воспитании человека будущего, не менее важная, чем выбор профессии по любви, а не по сватовству. Какой может быть разговор о выборе правильного жизненного пути, если человек заражён идеей собственничества, если этим определяются все его помыслы и желания? Что такому делать при коммунизме?

Впрочем, мы начнем не с него, а с рассказа о том, как меняется отношение к собственности.

«У нас замками не пользуются»

Окна и двери были распахнуты настежь. Это прежде всего бросилось в глаза при въезде в посёлок, совсем недавно выросший на целине. Я подумал было, что люди уже возвратились с поля и проветривают свои новые квартиры, в которых, вероятно, ещё пахнет свежей краской.

Но хозяев дома не оказалось, а запах краски давно уже выветрился.

— У нас замками не пользуются, — сказал парторг.

Мы поднялись на крыльцо и вошли в дверь. В комнате стояли четыре аккуратно, по-военному застланные кровати. В углу на этажерке — книги, на нижней полке — проигрыватель с усилителем, пластинки. Рядом, в футляре, — баян. Здесь же на гвоздике висел фотоаппарат «Зоркий». Из-под кровати выглядывали ослепительно блестевшие носки новых сапог. На вешалке висели праздничные костюмы ребят, драповые пальто и прочая добротная одежда.

Ничего в этом не было удивительного, всё как во многих молодёжных общежитиях. Ребята неплохо зарабатывают, у них есть возможность приобретать хорошие вещи. Но неужели здесь ими совсем не дорожат, оставляя в незапертых домах? Далеко ли до беды, паршивая овца всюду найдётся!

Пока не пришли хозяева этого молодёжного городка, я осмотрел буквально все квартиры. Вот здесь живут девушки. Опять проблема злополучных шкафов. И как это архитектор не догадался сделать их встроенными! Большие, так называемые «славянские», слишком много места занимают, а специальный заказ на шкафы удобные, лёгкие и недорогие всё ещё никак не могут выполнить. Вот почему, даже в девичьем общежитии, одежда висит на стенах, тщательно завёрнутая в простыни.

Я увидел, что в первый дом, откуда мы начали осмотр этого будто вымершего посёлка, возвратились хозяева. Мне неудобно было задавать бестактные вопросы, вроде того: почему вы не запираете окон и дверей, не боитесь, что кто-нибудь позарится на чужую собственность?

Значит, здесь всё основано на доверии и подобных случаев не бывало. Тут я увидел нечто новое, поистине коммунистическое отношение к личной собственности.

Рассматривая пластинки, я как бы невзначай спросил, кто купил такой современный проигрыватель.

— Звук что надо! — с гордостью отозвался молодой парень, вытирая полотенцем руки. — Саша понимал толк. Сейчас включу.

Выяснилось, что Саша здесь уже не живёт. Он женился на девушке из соседней деревни, переехал к ней, а чтобы друзья не скучали, оставил им свой проигрыватель.

— Зачем ему две музыки? — вмешался в разговор худощавый парнишка. — У жены радиола есть!

Их товарищ по комнате не продал, не обменял на другую вещь свой проигрыватель, а «просто так оставил, и всё». Вот и фотоаппарат принадлежит одному парню, а пользуются им все, в том числе и ребята из соседней бригады. А баян гостит в этой комнате с самой зимы. Кому-то он уже успел надоесть, пусть другие пользуются.

На крыльце стоит велосипед. Спрашиваю, чей.

— Ничейный, — ответили мне. — Жил тут один тракторист, сейчас он учится в городе. Ну а велосипед оставил. В городе на троллейбусах ездит.

Чувствуя, что у здешних ребят несколько иное понятие о личной собственности, чем обычно приходится наблюдать, я всё же решил уточнить довольно щекотливое обстоятельство и спросил напрямик: неужели на велосипед не нашлось покупателя?

— Что?! — возмутился собеседник. — Со своих ребят деньги брать? Появился у нас такой собственник, так мы ему устроили жизнь — будь здоров!

И мне рассказали историю одного парня, который приехал сюда за «длинным рублём». Жажда наживы и скопидомство властвовали над всеми его чувствами. Он что-то скупал в ближайших деревнях. Под его кроватью стоял солидный сундучок, доверху набитый сапогами, случайно приобретёнными костюмами и прочим «барахлом», как презрительно говорил рассказчик.

Ребята посмеивались над скопидомом, по привычке не закрывали окон и дверей, но тот поставил на сундук прочные замки и прикрепил его к стене толстой цепью.

В комнате жил весёлый паренек, золотые руки. Он делал электропроводку во всех новых домах, поэтому ему ничего не стоило придумать размыкающиеся контакты у стены под кроватью, где стоял сундук. Когда сундук задвигался к самой стене, горела лампочка под потолком. Но, как только сундук отодвигался (что случалось каждый вечер, когда хозяин проверял его содержимое), лампочка мгновенно гасла.

Весёлый электрик объяснял это таинственной силой, а испуганный «скупой рыцарь» никак не мог понять столь странного явления: ведь к выключателю никто не подходил, ребята стояли посреди комнаты и хохотали.

Вряд ли можно считать подобную шутку действенным методом борьбы против собственнических инстинктов, но мне понравилось отношение молодёжного коллектива к столь живучему даже в наши дни осколку прошлого.

Так изменяется психология

Я бы мог привести десятки примеров, показывающих, как развивается и крепнет коммунистическое сознание, как под действием тех или иных причин изменяется психология собственника, воспитанного капитализмом. Однако тут следует оговориться: ведь новое поколение знает капитализм только по книгам. Остались лишь собственнические инстинкты. Вот именно, инстинкты; их можно подавить или развить, что зависит только от воспитания. Но воспитывать нужно не проповедями, а делами, силой положительного примера.

Взять хотя бы такой случай. Ездил я по Украине, жил в одном из колхозов, собирал материал для научно-фантастического романа. Возможно, кое-кому это покажется странным. Колхоз — и вдруг фантастика… Но дело в том, что меня больше интересуют новые отношения между людьми, чем новая техника. Итак, представьте себе огромный колхоз. Строятся дома, клуб на семьсот мест. Центральная улица оказалась узкой и для транспорта и для пешеходов. Решили её расширить за счёт приусадебных участков.

Я думал, что возникнет серьёзная проблема, ибо с незапамятных времён клочок собственной земли считался единственным богатством крестьянина. Да и сейчас, как обойтись без своего огородика? Нет, решил я, тут могут встретиться серьёзные затруднения.

Ничего похожего. Колхозников не нужно было уговаривать, они тут же перенесли заборы поближе к хатам по той самой причине, что возня на собственном огороде им опротивела. На удобных колхозных огородах — автоматическая поливка, уборочные машины, транспорт, современная агротехника. А тут таскай воду вёдрами, вручную сажай и копай картошку. Да и невыгодно: на колхозных огородах куда больше заработаешь.

Вот почему возле хат я не видел грядок с капустой или морковью, росла либо чахлая травка, либо овёс. Надо же хоть чем-нибудь засеять пустующую землю!

Так изменяется отношение к собственности.

Социализм не упраздняет личной собственности. Не подлежит сомнению и то, что все необходимые предметы домашнего обихода будут в личном пользовании и при коммунизме.

Советская страна богатеет год от года, и люди, которые самоотверженно трудятся, могут пользоваться всеми материальными благами жизни.

Несомненно, что у нас иная психология, чем у людей, воспитанных капитализмом, а если так, то, может быть, и ни к чему этот разговор о личной собственности, которая якобы может отрицательно повлиять на воспитание советских граждан?

Но это не всегда так, если всерьёз подумать о молодёжи, о воспитании будущих граждан коммунистического общества.

Попробуйте представить себе на минуту, что денег больше не существует, они потеряли всю свою материальную ценность. Тогда многое из капиталистического наследия, от чего мы ещё не можем полностью избавиться, исчезнет, как страшный сон.

Исчезнут разные людские пороки: скупость, стяжательство, хвастовство материальным благополучием (а отсюда и презрение к простым честным труженикам).

Приятно и полезно помечтать о будущем, о том, какие тогда будут жить необыкновенные люди.

В этой связи всё чаще и чаще задумываешься над тем, что мы должны прежде всего отбросить, свалить со своих плеч как тяжёлый груз, мешающий нам двигаться по дороге к коммунизму. И это в первую очередь психология собственничества.

«Папа умеет жить»

В прошлые годы в целях привлечения средств населения на нужды жилищного строительства всячески поощрялось строительство собственных дач. Государство выделяло долговременные ссуды, стройматериалы, рабочую силу.

Организовывались дачные кооперативы, выделялись лучшие участки в пригородах, строились дороги, водопровод, подводилось энергопитание. Дачи строились, как правило, двухэтажные, добротные, они доживут и до коммунизма. Только вот иные хозяева этих особняков, а также их потомки, воспитанные в духе стяжательства, — фигуры для будущего общества не очень-то желательные.

В этом, мне кажется, основная беда. Разве нам неизвестны случаи, когда такой домовладелец вдруг начинает меняться на глазах? Дачу на лето он сдаёт сразу нескольким семьям, а сам ютится в каморке. Клубнику, вишню, ранние овощи — всё, что произрастает на его большом участке, дети и родственники отвозят на рынок.

С таким домовладельцем я однажды встретился. Какой-то хозяйственный деятель с зарплатой среднего служащего умудрился выстроить себе огромную двухэтажную дачу с гаражом, обставил её старинной мебелью, а из остатков своих доходов ежемесячно выделял кругленькую сумму для своего сына — студента.

Я протянул его сыну логарифмическую линейку и предложил сосчитать, как мог получиться такой материальный парадокс: ведь, кроме отца, в семье никто не работает.

Сын, лениво отодвинув линейку, сказал, что денежные дела отца его никогда не интересовали, и пояснил:

— Папа умеет жить.

За папу я не волновался. Он умеет жить по-своему, но до поры до времени (кстати, его вскоре арестовали), а вот сын не умеет и не хочет жить по-ленински, по-коммунистически, как подобает комсомольцу. Значит, в комсомоле ему не место, и исключать его надо было не после того, как доказали, что отец — жулик, а гораздо раньше, когда все заметили, что сын живёт не по средствам.

В нашей печати уже не раз высказывалось мнение, что вполне закономерным должен стать вопрос коллектива к любому из его членов: откуда у него средства на строительство дачи, покупку автомобиля, если заработок его не позволяет делать подобные дорогие приобретения? Предлагалось, чтобы наше законодательство определяло ответственность членов семьи взяточника или расхитителя народного добра.

Но всё же этого недостаточно. Коллектив, конечно, может и должен спросить, откуда у одного из его членов появились большие средства. А вот те ответственные товарищи, от которых зависело предоставление участка для застройки, отпуск материалов, помощь рабочей силой, те, кто благословлял будущего дачевладельца на капиталовложения, они не только могли, но и обязаны были спрашивать: откуда, мол, такое богатство?

Приятно и полезно провести выходной день на воздухе, можно приезжать на дачу и после работы. Но для этого не так уж необходимы фундаментальные сооружения, стоящие многие тысячи рублей.

Не будем наивны: такие дачи строятся главным образом затем, чтобы вложить свои капиталы. Дача всегда имеет ценность, а кроме того, она ещё может приносить нетрудовой доход.

Собственная дача или пионерлагерь?

Трудно даже себе представить, как подобная собственность разлагает людей, особенно молодёжь. Ведь, как правило, всякие торговые, хозяйственные и прочие деятели сами достают материалы, транспорт, рабочую силу. В дело идут и взятка и частные соглашения. Целые бригады нигде не работающих мастеров бродят из района в район, предлагая свои услуги. Как грибы, плодятся посредники, маклеры и прочая нечисть.

Однако это ещё не всё. Существуют такие родители, которые вдалбливают в голову детям, что, дескать, они хозяева дачи, они наследники, а вот те, посторонние мальчики и девочки, — вовсе не подходящая компания: у них нет своих дач, яблонь, вишен, нет своей клубники.

Я знаю юношу, в сознание которого прочно вошло понятие о наследстве как о будущем обеспеченном житье-бытье, независимом от его собственной деятельности. Какими благородными трудовыми подвигами он удивит мир?!

Не забывайте при этом, что родители, охваченные страстью к наживе, корыстолюбцы, люди с низменными интересами, лишают детей коллектива. Разве подобные дачевладельцы будут отправлять своего ребёнка в пионерлагерь, где существует разумная система общественного воспитания?

Несомненно, бывают исключения, и даже в подобных семьях родители посылают детей в пионерские лагеря, но логика и жизненные наблюдения подсказывают, что тут есть серьёзные основания для тревоги. Недвижимая собственность явно мешает воспитанию молодых граждан будущего коммунистического общества.

К сожалению, у нас ещё мало дач, которые государство сдаёт в аренду, или, скажем, таких дачных городков, которые я видел в Болгарии, возле курорта Варна. Недалеко от моря, в лесу, расположены крохотные дачки, в одну-две комнаты, их снимают на лето или помесячно люди, желающие здесь отдохнуть. Домиков этих множество, и они не принадлежат частным лицам. Такие домики можно построить и под Москвой, и на Волге, и в любых живописных местах нашей необъятной Родины.

Сейчас у нас многое делается в этом плане. Строятся новые курорты, гостиницы, пансионаты, но и такие простые домики понравились бы многим. А почему бы не наладить выпуск передвижных домиков, которые привозились бы автомашинами в то место, куда вы пожелаете? Известно, что в ряде западных стран такой вид отдыха получил заслуженное признание. Есть излюбленные места туристов, куда предприимчивые компании подвели электроэнергию, устроили канализацию, организовали телефонную связь, и весь этот городок обслуживается передвижными магазинами.

Можно найти многие пути, чтобы удовлетворить естественное желание городского жителя быть поближе к природе. Надо только сделать, чтобы любая недвижимая собственность не стала предметом купли и продажи, спекуляции, чтобы она не пробуждала низменных инстинктов лавочника и торгаша.

Свершаются большие дела. Давно уже вся много миллионная масса крестьянства перешла к коллективному труду. На предприятиях созданы бригады коммунистического труда. По всей стране развернулось гигантское жилищное строительство. Семьи получают удобные отдельные квартиры. Живи в такой квартире хоть сто лет, потом, если захотят, дети и внуки пусть тоже живут. И не всё ли тебе равно, что квартира эта государственная, а не собственная. Всёто же самое, только продать нельзя.

Так и должно быть. Какая там купля-продажа на пороге коммунистических веков! Однако инстинкт собственности, привычка к торгашеству остались кое у кого.

Вот и выросли на нашей советской земле собственные хоромы с яблоневым и вишнёвым садом, огородом, гаражом, коровой, с цепными псами у ворот.

Мимо проходят простые советские люди. Иной подумает, что хозяин этого поместья, наверное, имеет особые заслуги перед обществом. Для такого человека ничего не жаль.

А потом, когда узнает, что дачу выстроил какой нибудь предприимчивый коммерсант, пожмёт плечами и плюнет.

С этими собственниками предстоит ещё упорная борьба, они цепки и нахальны, находят тайные тропинки в обход наших законов, но, чувствуя зыбкость почвы, на которой выстроены их дворцы для детей и внуков, кое-кто из этих дальновидных дельцов уже старается избавиться от недвижимой собственности. Уж слишком явно она намекает, на какие деньги выстроена. Бельмо на глазу.

К тому же за последнее время приняты новые законы о хищениях и взяточничестве. Правда, далеко не каждый попадается, иначе об этом я не стал бы писать в новом издании книги.

Во всяком случае, дачи подешевели. А кому продашь? Ведь не так уж много людей, которые смогут выложить на стол тысячи. Я говорю о честно заработанных деньгах. Что же касается обладателей солидных сумм иного происхождения, то сейчас не всякий из них решится вложить свои капиталы в недвижимую собственность.

По разным причинам, но за последнее время не так уж много строится собственных дач.

Это явление положительное, и, видимо, в ближайшие годы, в связи с развитием общественных форм отдыха, собственные дачи постепенно будут отмирать.

Думаю, что найдутся и другие средства, препятствующие развитию инстинкта собственности, который нам мешает на пути к коммунистическому обществу. Однако следует принимать и некие профилактические меры, чтобы этот инстинкт и не зарождался. Нет ничего удивительного, если у какого-нибудь спекулянта вдруг появится желание обзавестись собственным дачным участком. На этом можно заработать. Но больно и обидно видеть, когда у честных тружеников начинает развиваться психология собственника.

Речь идёт о коллективных садах. Об этом уже много писали, но мне бы хотелось коснуться этого немаловажного вопроса с точки зрения морально-этической, учитывая главным образом задачи коммунистического воспитания молодого поколения.

Откровенный разговор

Однажды мой старый знакомый, инженер, с которым я когда-то работал на заводе, пригласил побывать у него на даче. В Подмосковье снимал он две крохотные комнатёнки с открытой верандой, платил дачевладельцу весьма солидную сумму из своей зарплаты. Но ничего не поделаешь: семья, да и у самого здоровье неважное. Трудно в городе летом — душно. Каждому хочется вырваться на чистый воздух.

За чайным столом разговорились. Инженеру были знакомы мои книги и статьи, в которых затрагивались вопросы воспитания. Речь зашла о том, над чем я сейчас работаю. Сказал, что пишу роман о ближайшем коммунистическом будущем.

Собеседник хитро прищурился:

— О ближайшем? Значит, вы считаете, что мы скоро построим коммунизм?

Я сказал, что мне несколько непонятны его со мнения. Ведь когда у нас будет вполне реальная основа, материальная база для построения коммунизма, то…

Он досадливо отмахнулся.

— Но я ведь не об этом говорю. А сознание? А пережитки? А собственнические инстинкты? Вы же о них сами писали.

Видимо, эта тема всерьёз волновала моего собеседника, человека, далеко уже не молодого, хорошего коммуниста. Вырос он в потомственной рабочей семье, получил образование… Короче говоря, принадлежал к передовой части советской интеллигенции. Мне нравились его трезвые, свободные от педантизма суждения, и я с удовольствием продолжал разговор.

Он согласился со мной, что в сознании советского народа произошли огромные сдвиги, что коммунистические бригады — это уже не ростки будущего, а многообещающая новь, которая даст невиданный урожай. И с пережитками справимся… Что же касается инстинкта собственника, то, по мнению инженера, в своё время инстинкт этот совсем уже начал отмирать, а потом вдруг у некоторой части наших граждан проявился с новой силой.

— Вы думаете, я говорю о хозяевах этой дачи? — продолжал он, несколько снизив голос. — Построил её деятель бывшей промкооперации. На свои средства или государственные, это меня сейчас не интересует. Болезнью собственничества заразились многие. Даже те, от кого я никак не ожидал. Видите вот эти дачки. Их строили хозяева так называемого «коллективного сада» нашего завода. Сотни честных тружеников… Вот о них я беспокоюсь… Вы даже не представляете себе, к чему это может привести. Хотите с ними поговорить?

И тут же мой взволнованный собеседник потащил в гости к своему подчинённому и другу, старому мастеру-инструментальщику. Тот ещё не вышел на пенсию, но уже всё свободное время отдаёт своему саду.

Был тихий воскресный вечер. Мы шли дачным посёлком, потом через вырубленный, запущенный лесок, и, наконец, перед моими глазами выросли деревца и заборчики. Домики фанерные и тесовые, выкрашенные в тёмно-зелёную, коричневую, голубую, ядовито-розовую краску или просто вымазанные извёсткой, домики под разными крышами, от толевой до оцинкованной, как бы определяли необычный пейзаж «коллективного сада». Откуда-то тянется дымок, пахнет навозом, олифой, щами, слышится стук топора, звяканье вёдер и раздражённый женский крик.



Поделиться книгой:

На главную
Назад