Сочинения

Теэтет . Каким образом?

Чужеземец . Оба они представляются мне в некотором роде охотниками.

Теэтет . Но какой охотой занимается другой? Про одного ведь мы говорили.

Чужеземец . Мы только что разделили всю охоту надвое, отделив ее водную часть от сухопутной.

Теэтет . Да.

Чужеземец . И мы рассмотрели всю ту ее часть, которая касается плавающих, сухопутную же оставили без подразделения, сказав, что она многовидна.

Теэтет . Совершенно верно.

Чужеземец . Таким образом, до сих пор софист и удильщик-рыболов вместе занимаются приобретающим искусством.

Теэтет . Это, по крайней мере, правдоподобно.

Чужеземец . Но они расходятся, начиная с охоты за живыми существами: один идет к морю, рекам и озерам, чтобы охотиться за обитающими в них животными.

Теэтет . Как же иначе?

Чужеземец . А другой – к земле и неким другим потокам, к изобильным лугам богатства и юности, покорять обитающие там существа.

Теэтет . Что ты имеешь в виду?

Чужеземец . В сухопутной охоте бывают две главные части.

Теэтет . Какие?

Чужеземец . Одна – охота за ручными, другая – за дикими животными.

Теэтет . Разве существует охота за ручными животными?

Чужеземец . Если только человек ручное животное. Считай, впрочем, как тебе угодно: либо что вообще не существует ручных животных, либо что есть какое-то другое ручное животное, а человек – животное дикое; или, может быть, ты скажешь, что человек – ручное животное, но не признаешь никакой охоты за людьми? Что из всего этого тебе понравится, это ты нам и определи.

Теэтет . Но я думаю, чужеземец, что мы ручные животные, и утверждаю, что существует охота за людьми.

Чужеземец . Так разделим же и охоту за ручными животными надвое.

Теэтет . На каком основании?

Чужеземец . Да определив разбой, увод в рабство, тиранию и военное искусство – все в целом как одно, а именно как охоту насильственную.

Теэтет . Прекрасно.

Чужеземец . С другой стороны, судейское искусство, искусство говорить всенародно и искусство обхождения, также все в целом, определим как некое искусство убеждать.

Теэтет . Верно.

Чужеземец . Назовем же два рода искусства убеждать.

Теэтет . Какие?

Чужеземец . Один – искусство убеждать в частной беседе, а другой всенародно.

Теэтет . Конечно, бывает тот и другой вид.

Чужеземец . Но в свою очередь частная охота не бывает ли, с одной стороны, требующей вознаграждения, а с другой – приносящей дары?

Теэтет . Не понимаю.

Чужеземец . Видно, ты еще не обратил внимания на охоту влюбленных.

Теэтет . В каком отношении?

Чужеземец . В том, что за кем влюбленные охотятся, тем они делают подарки.

Теэтет . Ты говоришь сущую правду.

Чужеземец . Ну, так пусть этот вид будет называться любовным искусством.

Теэтет . Уж конечно.

Чужеземец . А тот вид получения вознаграждения, при котором вступают в общение с кем-либо для того, чтобы ему угодить, и при этом всегда приманкою делают удовольствие, а в награду добиваются единственно лишь пропитания для себя в виде лести, все мы, думаю я, могли бы назвать своего рода искусством услаждающим.

Теэтет . Да и как не назвать?

Чужеземец . А когда объявляют, что вступают в общение с другим ради добродетели, но в награду требуют деньги, не справедливо ли назвать этот род получения наград другим именем?

Теэтет . Конечно!

Чужеземец . Каким же? Попытайся сказать.

Теэтет . Да это ясно: мне кажется, что мы дошли до софиста. Назвав этот род так, я дал ему, думаю, надлежащее имя.

Чужеземец . Согласно, Теэтет, с теперешним нашим объяснением, выходит, что охота, принадлежащая к искусствам приобретения, подчинения, охоты, охоты на животных, сухопутной охоты, охоты за людьми, за отдельными лицами, к искусству продавать за деньги, к мнимому воспитанию – иными словами, охота за богатыми и славными юношами должна быть названа софистикою.

Теэтет . Совершенно верно.

Чужеземец . Посмотрим еще и вот с какой стороны: ведь то, что мы теперь исследуем, принадлежит не к маловажному искусству, но к искусству весьма разностороннему, так что оно и в прежних наших утверждениях казалось не тем родом, за который мы его теперь признаем, но иным.

Теэтет . Каким образом?

Чужеземец . Приобретающее искусство у нас было двоякого вида: одна часть заключала в себе охоту, другая – обмен.

Теэтет . Да, было так.

Чужеземец . Назовем же далее два вида обмена: один – дарственный, другой – торговый.

Теэтет . Назовем это так.

Чужеземец . Но мы и торговлю разделим надвое.

Теэтет . Каким образом?

Чужеземец . Различая, с одной стороны, торговлю тех, кто продает собственные изделия, а с другой – меновую торговлю, в которой обмениваются чужие изделия.

Теэтет . Ну конечно.

Чужеземец . Что же? Меновая торговля внутри города, которая составляет почти половину всей меновой торговли, не называется ли мелочной?

Теэтет . Да.

Чужеземец . А обмен между городами посредством купли и продажи не есть ли торговля крупная?

Теэтет . Почему же нет?

Чужеземец . Но разве мы не обратили внимания, что одна часть крупной торговли продает и обменивает на деньги то, чем питается и в чем имеет нужду тело, а другая – то, чем питается и в чем имеет нужду душа?

Теэтет . Что ты имеешь в виду?

Чужеземец . Того вида торговли, который касается души, мы, быть может, не знаем, но о другом-то имеем понятие.

Теэтет . Да.

Чужеземец . Мы скажем затем, что все музыкальное искусство, которое все время перевозится из города в город, покупается там и тут, а также живопись, фокусничество и многие другие нужные для души вещи, ввозимые и продаваемые частью для забавы, а частью для серьезных занятий, в отношении того, кто их ввозит и ими торгует, могут не меньше, чем торговля пищей и питьем, вполне оправдать имя купца.

Теэтет . Ты говоришь совершенно верно.

Чужеземец . Так не назовешь ли ты тем же именем и того, кто скупает знания и, переезжая из города в город, обменивает их, на деньги?

Теэтет . Несомненно, так.

Чужеземец . А в этой торговле духовными товарами не должно ли по всей справедливости назвать одну часть ее искусством показа, а другую, правда не менее забавную, чем первая, но представляющую собой не что иное, как торговлю знаниями, не следует ли назвать каким-нибудь именем, сродным самому делу?

Теэтет . Несомненно, следует.

Чужеземец . Так ту часть этой торговли знаниями, которая имеет дело с познанием всех прочих искусств, должно назвать одним именем, а ту, которая имеет дело с добродетелью, другим.

Теэтет . Как же иначе?

Чужеземец . Название «торговля искусствами»., конечно, подошло бы к той, которая имеет дело со всем остальным, а для другой, имеющей дело с добродетелью, ты сам потрудись сказать имя.

Теэтет . Да какое же другое имя можно назвать, не делая ошибки, помимо. того, что исследуемое нами теперь – это софистический род?

Чужеземец . Никакого другого назвать нельзя. Давай же возьмем в совокупности все это и скажем, что, во-вторых, софистика оказалась искусством приобретать, менять, продавать, торговать вообще, торговать духовными товарами, а именно рассуждениями и знаниями, касающимися добродетели.

Теэтет . Именно так.

Чужеземец . В-третьих, я думаю, что, если ктонибудь поселится в городе и станет отчасти покупать, а отчасти сам изготовлять и продавать знания об этих самых вещах и поставит себе целью добывать себе этим средства к жизни, ты не назовешь его каким-либо иным именем, помимо того, о котором только что было сказано.

Теэтет . Почему бы и не назвать так?

Чужеземец . Стало быть, и тот род приобретающего искусства, который занимается меной и продажей чужих или собственных изделий, в обоих случаях, Коль скоро оно занимается продажей познаний о таких вещах, ты, очевидно, всегда будешь называть софистическим.

Теэтет . Несомненно. Ведь надо быть последовательным в рассуждении.

Чужеземец . Посмотрим еще, не походит ли исследуемый нами теперь род на что-либо подобное.

Теэтет . На что именно?

Чужеземец . Частью приобретающего искусства у нас была борьба.

Теэтет . Конечно, была.

Чужеземец . Так не будет лишним разделить ее на две части.

Теэтет . Скажи, на какие?

Чужеземец . Допустим, что одна из них – состязание, а другая сражение.

Теэтет . Так.

Чужеземец . Допустим также, что той части сражения, где выступает тело против тела, довольно уместно и подобает дать какое-нибудь название… ну, например, применение силы.

Теэтет . Да.

Чужеземец . А той, где слова выступают против слов, какое другое, Теэтет, можно дать имя, как не спор?

Теэтет . Никакого.

Чужеземец . Но ту часть [борьбы], которая имеет дело со спорами, надо считать двоякой.

Теэтет . Как?

Чужеземец . Поскольку она происходит всенародно и длинные речи выступают против длинных речей, и притом по вопросам о справедливости и несправедливости, это – судебное прение.

Теэтет . Да.

Чужеземец . Напротив, ту, которая относится к частным беседам и распадается на вопросы и ответы, имеем ли мы обыкновение называть иначе, чем искусством прекословия?

Теэтет . Нет, вовсе не имеем.

Чужеземец . А вся та часть искусства прекословия, которая заключается в препирательстве по поводу обыденных дел и проявляется в этом просто и безыскусственно, хотя и должна считаться отдельным видом – таким признало ее наше рассуждение, однако не получила наименования от тех, кто жил прежде, да и от нас теперь недостойна его получить.

Теэтет . Это правда. Ведь она распадается на слишком малые и разнообразные части.

Чужеземец . Но ту, в которой есть искусство и состоит она в препирательстве о справедливом и несправедливом и обо всем остальном, не привыкли ли мы называть искусством словопрения?