Битвы, выигранные в постели

На этом закончилась, можно сказать, первая часть любовных похождений «египетской блудницы». Её ожидали более трагические события и ещё более пылкая, страстная любовь.

Впервые Антоний увидел Клеопатру, когда ей было четырнадцать лет. Он тогда командовал римской конницей и во главе её двинулся в Египет, чтобы восстановить на троне отца Клеопатры Птолемея XII. Обратил ли он, тридцатилетний воин, внимание на девушку, ещё подростка? Что ж, вполне возможно, что юная царевна произвела столь сильное впечатление на римского военачальника.

После смерти Цезаря Антоний стал в 43 году до н.э. триумвиром — одним из «коллегии трёх для упорядочения республиканского строя». Ему досталось править территориями на Востоке, где мелкие царьки один за другим признали его власть. До этого, во время непродолжительной гражданской войны, вспыхнувшей после смерти Цезаря между его убийцами Брутом и Кассием, с одной стороны, и сторонниками покойного Цезаря — Антонием и Октавианом — с другой, он сыграл главную роль в разгроме армии противников в битве при Филиппах. Вообще говоря, характер Антония был весьма противоречив. Он был искусным и храбрым воином, но довольно легкомысленным политиком, к тому же склонным к сибаритству, любил проводить время в пиршествах и любовных наслаждениях. Но самое главное — он недооценил Октавиана, считая его неопытным юнцом. Тот же оказался, несмотря на молодость, хитрым и жестоким политиком. Вскоре он открыто объявил себя наследником Цезаря и тем самым бросил вызов Антонию.

Приблизительно в это время произошла новая встреча Антония с Клеопатрой. Случилось это в городе Тарсе — на северо-востоке Малой Азии. Антоний вызвал сюда зависимых от Рима местных правителей, чтобы обсудить с ними различные проблемы. Было послано приглашение и Клеопатре в Александрию. Через некоторое время флотилия Клеопатры направилась вдоль восточного побережья Средиземного моря к Тарсу.

По свидетельству древних историков, царица плыла на корабле, нос которого сверкал золотом, паруса были пурпурного цвета, а вёсла покрыты серебром. Сама она возлежала под расшитым золотом балдахином в уборе Афродиты, а по сторонам её ложа стояли мальчики с опахалами. Самые красивые рабыни, переодетые нереидами и харитами, находились на палубе. От курильниц исходил дивный запах благовоний.

На борт поднялся посланец Антония и пригласил царицу пожаловать к нему. Она ответила, что высоко ценит приглашение, но желает, чтобы Антоний в первый день её приезда стал бы её гостем. И он пришёл, чтобы остаться с ней навсегда.

Красота Клеопатры была в полном расцвете, перед её чарами мог устоять разве что истукан. Антоний был живой человек, к тому же чувственный и страстный. Клеопатра разбудила в нём и привела в неистовое волнение, как говорит Плутарх, многие до той поры скрытые страсти. Он был до такой степени увлечён ею, что позволил Клеопатре увезти себя в Александрию — и это в то самое время, по словам того же историка, когда в Риме супруга его Фульвия, отстаивая его дело, вела войну с Октавианом, а парфянское войско действовало в Месопотамии.

В Александрии Антоний вёл праздную жизнь и «за пустыми забавами растрачивал и проматывал самое драгоценное достояние — время».

Чувственная, соблазнительная и коварная, Клеопатра накрепко приковала к себе Антония. Любовники проводили время в пирах и развлечениях. Причём Клеопатра проявила себя поистине неподражаемой в придумывании всевозможных утех, потакая вкусам своего возлюбленного. Если раньше с Цезарем эта женщина-хамелеон разыгрывала роль Аспазии — остроумной, рассуждающей о политике и литературе, то с Антонием, человеком необузданного нрава и солдатских привычек, она превратилась в сладострастную вакханку, куртизанку самого низкого сорта, потворствуя его грубым инстинктам. Вместе с ним она играла в кости, вместе пила, охотилась, как и он, по-солдатски, отпускала циничные шутки и, грубо бранясь, ссорилась с любовником.

Падкая на роскошь, обуреваемая страстями, Клеопатра побудила влюблённого в неё Антония вместе совершить многие преступления. Так, был отравлен её малолетний брат, умерщвлена младшая сестра, скрывавшаяся в Милете, ограблены храмы и гробницы. Как писал историк Иосиф Флавий, «не было священного места, которое бы она не лишила украшений, не было алтаря, с которого она не сняла бы всего, лишь бы насытить своё незаконное корыстолюбие».

Миновала зима 40 года, пришла весна. Клеопатра родила близнецов — мальчика и девочку. А вскоре сообщили, что в Риме умерла Фульвия, жена Антония. Он, хотя и не скрывал своего сожительства с Клеопатрой, не считал эту связь браком. «Разум его ещё боролся с любовью к египтянке», — говорит Плутарх.

Как обычно непредсказуемый, Антоний, вопреки мнению о том, что он «околдован этой проклятой женщиной», женился на старшей сестре Октавиана — Октавии, женщине, по свидетельству современников, красивой, умной и добродетельной.

Новость эта не очень огорчила Клеопатру. Она знала Антония — любителя острых ощущений и сладострастных утех, секрет которых был известен ей одной. И понимала, что брак с Октавией — это всего лишь временный политический союз, и Антоний скоро вернётся к ней. Так, собственно, и произошло. Четыре года спустя Антоний вновь встретился с Клеопатрой в Сирии, увидел своих детей и, вновь покорённый, остался с Нильской сиреной. Более того, объявил Клеопатру законной супругой, хотя союз этот не признали ни в Александрии, ни в Риме. Особенно разозлило Рим то, что Антоний своей властью передал Клеопатре по случаю бракосочетания некоторые города на побережье Сирии и Финикии. На такой поистине царский подарок Антоний не имел права.

Октавиан же расценил женитьбу Антония на Клеопатре как личное оскорбление. Он приказал сестре покинуть римский дом Антония и стал готовиться к войне с ним. Октавиан ловко использовал все нарушения римских традиций, допущенных Антонием. Так, после успешного похода в Армению Антоний отпраздновал победу в Александрии, вопреки обычаю отмечать крупные победы в столице. Римляне были потрясены. Затем он позволил Клеопатре — царице иноземного государства — приветствовать римского полководца, восседая на троне. Мало того, он присвоил Клеопатре титул Царицы Царей и право отныне править Египтом совместно со своим сыном от Цезаря, тринадцатилетним Цезарионом.

Это была прямая угроза Октавиану. Его права на трон пошатнулись. Помимо прочих мер, предпринятых им, он начал резко осуждать любовную связь Антония и Клеопатры. Так, например, Октавиану стало известно о завещании Антония, которое хранилось в римском храме. Антоний был уверен, что никто не посмеет нарушить традицию и при его жизни проникнуть в тайну его воли.

Однако Октавиан нарушил обычай. Он лично явился в храм, изъял документ и зачитал его в сенате. Всех особенно возмутил пункт, в котором Антоний велел в случае его смерти в Риме воздать торжественные почести на форуме, после чего перевезти тело в Александрию, к Клеопатре. Это расценили как оскорбление Рима и всё ещё законной жены Антония — Октавии.

В ответ на всё это Антоний написал Октавиану: «С чего ты озлобился? Оттого, что я живу с царицей? Но она моя жена, и не со вчерашнего дня, а уже девять лет. А ты как будто живёшь с одной Друзилкой?.. Да и не всё ли равно, в конце концов, где и с кем ты путаешься?»

После такого рода эскапад и вовсе стало ясно, что конфликт можно разрешить только на поле боя.

В 32 году сенат объявил войну Клеопатре, а Антония назвал «врагом республики». Сложилась ситуация, как пишет историк Игорь Геевский, когда политика и любовь так тесно переплелись между собой, как, может быть, никогда больше в истории.

Каждый свой шаг Антоний взвешивал на весах любви. Иногда она ослепляла его, подчас делала мелочным. Иногда заставляла забывать о государственных делах ради увеселений со своей возлюбленной. Казалось, страсть временами затмевала его рассудок. И никому невдомёк было, что сила любви этих людей оказалась сильнее интересов политики и власти.

Но когда на карту поставлена жизнь, поневоле приходится действовать. Узнав о том, что Октавиан выступил в поход, любовники не пали духом. Антоний собрал свои легионы и, подкреплённый войсками и флотом Клеопатры, выступил против Октавиана. У него было около пятисот военных судов и сухопутная армия в сто тысяч воинов. У Октавиана — двести пятьдесят судов и восемьдесят тысяч солдат. У обоих было примерно равное количество конницы.

Решающее морское сражение произошло у мыса Акций в Эпире, у Западного побережья Греции.

Накануне боя, недели за две, случилось землетрясение в городе Пизавре на берегу Адриатического моря, а в Афинах ураган повалил огромные статуи, воздвигнутые в честь Антония. Приметы эти сулили неблагоприятные события и не могли не подействовать на Антония психологически. Ведь римляне свято верили в знамения. Однако менять принятое решение о битве Антоний не стал, да и поздно было: Октавиан начал наступление.

Во время морского сражения появилась угроза, что флот Антония будет заперт в бухте. И хотя исход битвы не был ещё ясен, Клеопатра вдруг приказала своим судам взять курс к родным берегам, в Египет. То ли она не поняла манёвров своего любовника, то ли проявила малодушие. Как бы то ни было, она покинула поле боя.

Заметив это, Антоний, словно забыв, что он главнокомандующий, к всеобщему удивлению, кинулся за ней. Он словно сросся с этой женщиной, замечает Плутарх, и должен был следовать за нею везде и всюду. Говоря иначе, Антоний забыл обо всём на свете, предал тех, кто сражался вместе с ним, и позорно бежал.

Победа при Акции сделала Октавиана хозяином всей Римской империи, вскоре после этого он был провозглашён императором под именем Август.

Антоний и Клеопатра бежали в Египет. Здесь, словно очнувшись от наваждения, Антоний осознал всю трагичность происшедшего. Он, полководец, ослеплённый любовью к царице, сам навлёк на себя несчастье. Его мучила горечь поражения, страдало уязвлённое самолюбие. С отчаяния он начал топить горе в вине, не желал видеться с царицей, неподвижно сидел, уставившись в одну точку.

Когда же встреча его с Клеопатрой всё же состоялась, он не стал её упрекать. Зачем упрёки, если один-единственный её поцелуй возместит ему все потери! Влюблённые вновь соединяются, даже называют себя «неразлучными до смерти». Снова начинаются пиры, переходящие в оргии.

Октавиан тем временем готовит поход на Египет. Тогда, чтобы предотвратить свою гибель, Антоний и Клеопатра, смирив гордыню, просят Октавиана об императорской милости. Она умоляет оставить в Египте у власти её детей, Антоний — разрешить ему проживать в качестве частного лица в Египте или в Греции.

Владыка Рима отказал Антонию. Ей же предложил вероломно убить возлюбленного — тогда, мол, он удовлетворит её просьбу. Решиться на коварное убийство она не посмела. Просто предала — тайно послала к Октавиану гонца с богатыми подарками. И так же тайно приказала начать сооружать на берегу моря роскошную усыпальницу.

Мысли о смерти неотступно преследовали её. Однако она намерена была любым способом продлить жизнь. И даже планировала отплыть в Индию и скрыться там. Для этого при помощи машин, рабочих и вьючных животных перевезла посуху свои корабли в Красное море.

Увы, через несколько дней Клеопатра узнала, что арабы сожгли корабли. Бегство невозможно! Но египтянка не сдаётся. Она укрепляет Александрию, раздаёт оружие народу и, чтобы поднять дух войск, зачисляет своего сына Цезариона в солдаты. Если же ей суждено умереть, то она предпочтёт самоубийство, примет яд. Для этого Клеопатра провела опыты над смертниками и убедилась, что самый быстродействующий и безболезненный яд несёт укус небольшой змейки, аспида.

Тем временем Октавиан подошёл к Александрии. Бои шли с переменным успехом, пока в стане египтян не начались измены. Но самым страшным ударом для Антония, командовавшего войсками, стало предательство Клеопатры, тайно продолжавшей переговоры с Октавианом. Она была для Антония важнее всех царств и проигранных войн. «Он вернулся в столицу, — сообщает Плутарх, — крича, что Клеопатра предала его с тем, с кем он вёл войну ради неё». Он грозил царице, и она, спасаясь, укрылась в той самой усыпальнице. Опускается подъёмная дверь, задвигаются запоры — здесь она в безопасности.

Перед тем как скрыться в усыпальнице, она просит сообщить своему любовнику и мужу о своей смерти.

Весть эта приводит Антония в отчаяние. Забыв обиды и подозрения, он готов последовать за ней. Вот его последние слова: «Чего же ты ещё медлишь, Антоний? Ведь судьба отняла у тебя последний и единственный повод дорожить жизнью и цепляться за неё!.. Ах, Клеопатра! Не разлука с тобою меня сокрушает, ибо скоро я буду в том же месте, где ты, но как мог я, великий полководец, позволить женщине превзойти меня в решимости?!» И, обращаясь к рабу, просит убить его. Но тот не в состоянии выполнить просьбу. Вместо хозяина он поражает себя. Тогда Антоний сам наносит себе удар мечом в живот.

Узнав о трагической смерти любовника, Клеопатра, мучимая угрызениями совести, впала в отчаяние. Она в последний раз пожелала увидеть Антония и потребовала, чтобы его тело доставили к ней в усыпальницу. Но римлянин ещё дышит, хотя рана и смертельна. На руках Антония подносят к усыпальнице, и тут он узнаёт, что его возлюбленная жива. Это придаёт Антонию нечеловеческие силы, он хочет умереть возле неё. Но впустить его через дверь Клеопатра боится, опасаясь измены. Из окна прислужницы спускают верёвку, к которой привязывают умирающего римлянина, и с трудом втаскивают его, окровавленного и стонущего, наверх.

Тело положили на ложе, и Клеопатра с рыданиями упала на него, осыпая поцелуями. Она рвала на себе одежду, била себя в грудь, царапала её руками, называла Антония своим господином, супругом и императором.

Собрав остаток сил, Антоний заклинает её спасти свою честь и не допустить позора. Что имел он в виду? Антоний полагал, что победитель Октавиан, по римскому обычаю, велит провести пленённую царицу по улицам Рима на радость толпе.

Через минуту он испустил дух, умер в объятиях своей обожаемой Нильской сирены.

Между тем римские войска заняли Александрию, Клеопатра испросила разрешения совершить возлияние в память Антония. Ей разрешили. У гробницы Антония она сказала: «О мой Антоний, совсем недавно я погребала тебя ещё свободною, а сегодня творю возлияние руками пленницы, которую зорко стерегут, чтобы плачем и ударами в грудь она не причинила вреда этому телу рабы, сберегаемому для триумфа над тобой! Не жди иных почестей, иных возлияний — это последние, какие приносит тебе Клеопатра. При жизни нас не смогло разлучить ничто…» И, рухнув на гробницу, она умоляла похоронить её рядом с Антонием: ведь из всех неисчислимых бедствий, выпавших на её долю, не было горше и тяжелее, чем этот короткий срок, что она живёт без него.

Дальше события развивались стремительно. Похоронив Антония, Клеопатра вернулась во дворец. Её окружили почётом, но содержали как пленницу. Октавиан лично посетил царицу и заверил в своём добром отношении. Она было поверила и пыталась расположить императора к себе, больше того, пустила в ход всё своё женское обаяние. Октавиан сделал вид, что поддался её чарам. На самом же деле замышлял обман.

Клеопатре по секрету сообщили, что через два дня её отправят вместе с детьми в Рим, чтобы там провести как пленницу за колесницей триумфатора.

Не бывать этому. Никогда римляне не увидят царицу Клеопатру прикованной к победной колеснице Октавиана. Нет, такого удовольствия она не доставит ему. Она перехитрит римлянина.

На другой день Клеопатра устроила роскошный пир. В царском уборе она возлежала на ложе, ей прислуживали две верные служанки. История сохранила их имена: Ирада и Хармион. В это время появился крестьянин с корзиной, полной фиг. Стража, приставленная к царице и по приказу Октавиана зорко следившая за ней, не обратила внимания на корзину с фруктами.

Отпустив гостей, Клеопатра вместе со служанками ушла в спальню, легла на золотое ложе и продиктовала письмо Октавиану. В нём просила похоронить её вместе с Антонием. Затем, раздвинув в корзинке фрукты, увидела под ними свернувшегося кольцом аспида. Золотой шпилькой, вынутой из волос, она уколола змейку, которая, зашипев, обвилась вокруг руки и ужалила царицу…

Получив письмо, Октавиан понял, что задумала царица, но было поздно. Когда его посланцы прибыли во дворец, «Клеопатра в царском уборе лежала на золотом ложе мёртвой. Одна из служанок, Ирада, умирала у её ног, другая, Хармион, уже шатаясь и уронив голову на грудь, поправляла диадему в волосах своей госпожи».

Октавиан, хотя и был раздосадован её смертью, не мог не воздать ей должное. Он исполнил её последнее желание. Клеопатру похоронили рядом с Антонием, с которым она прожила четырнадцать лет, лучших лет своей жизни.

Вместо египетской царицы по римским улицам за колесницей триумфатора пронесли её портрет и провели её троих детей от Антония. Старший сын от Цезаря, которому исполнилось семнадцать лет, был уже убит по приказу Октавиана. Об остальных детях позаботилась Октавия.

Так на сороковом году жизни скончалась египетская царица, великая правительница и великая женщина.

ТРИ ПОБЕДЫ НАПОЛЕОНА

Тридцатидвухлетняя бывшая виконтесса с Мартиники Жозефина стала первой женой Наполеона Бонапарта. Ещё до знакомства с ним она была заключена в тюрьму, а её муж гильотинирован во времена Террора. После освобождения она решила развлечься.

Город был помешан на танцах. Открылось свыше шестисот танцевальных залов. Решив забыть эксцессы революции, женщины делали причёски «а-ля гильотина», собирая их так, чтобы обнажить шею. Для усиления зловещего эффекта мода требовала носить тонкую кроваво-красную ленту вокруг шеи. Был даже Gal a la Victime — танец, на который приглашались только родственники тех, кто был гильотинирован.

Жозефина передала на воспитание своего тринадцатилетнего сына Евгения генералу Гошу, приятелю по тюремному заключению и бывшему любовнику. Затем она начала занимать деньги, чтобы устроить себе экстравагантную жизнь, тратить их на экипажи, мебель, экзотическую пищу и модные наряды.

Увенчанная буйными каштановыми кудрями, со стройной фигурой, Жозефина была неотразимо соблазнительна в стиле новой Директории. И хотя она не зашла так далеко, как её подруга мадам Хамелин, прошествовавшая по Елисейским полям обнажённой до пояса, её можно было увидеть с обнажёнными руками и практически обнажённой грудью в прозрачном платье и красных чулках.

Жозефина использовала свои умело представленные прелести, чтобы убедить властей предержащих вернуть ей собственность, конфискованную во времена Террора. Её парижская квартира была распечатана, и ей возвратили наряды, драгоценности и обстановку. Жозефине выдали компенсацию за уже проданные мебель, серебро и книги. Ей была возмещена стоимость лошадей и имущества мужа.

В результате она приобрела множество важных связей. Для неё стало обычным делом спать с важными людьми послереволюционной Франции. Считали, что секретные службы платят ей за передачу им постельных разговоров. «Поистине удивительно, — сказал о Жозефине её остроумный современник, — что щедрая природа предусмотрела расположить все необходимые средства оплаты её счетов пониже её пупка».

Одной из ближайших подруг Жозефины была приятельница по тюремному заключению Тереза Кабаррюс де Фонтене. Её отец — испанский банкир, обеспечил её связями в высоких правительственных кругах. Про неё стали говорить, что на ней стоит печать «правительственная собственность». Она была любовницей финансиста Габриэля Уврара, правительственного министра Жана Тальена, с которым короткое время состояла в браке, и самого директора Поля Барраса.

Баррас прежде был дворянином, но присоединился к революции, когда понял, куда дует ветер. Он поддерживал режим Террора. Затем, выбрав время, организовал падение Робеспьера. Он стал наиболее важным человеком в послереволюционном Париже и жил во дворце Люксембург. Его страсть к удовольствиям, как заметил один современник, была как у «богатого, экстравагантного, величественного и рассеянного принца».

Тереза представила Жозефину Баррасу — обе танцевали перед ним обнажёнными. Когда Баррас уставал от Терезы, её место в постели занимала Жозефина. Некоторые из её знакомых были шокированы этим, но для Жозефины это казалось совершенно естественным.

«Женщины есть всюду, — писал Наполеон брату, — они аплодируют в театре, прогуливаются в парках, читают в книжных магазинах. Вы найдёте эти прекрасные создания даже на мудрёной мужской работе. Единственное достойное место для них — это управлять кораблём государства. Мужчины сходят с ума по ним, не думают ни о чём другом и живут только для них».

Он встретил Жозефину после того, как вышел приказ о том, что всё оружие, находящееся на руках у населения, должно быть сдано властям. Сын Жозефины Евгений имел меч, который принадлежал его отцу. Евгению не хотелось сдавать его, и он направился к генералу, командующему армией, чтобы испросить разрешения оставить меч. Наполеон дал согласие.

На следующий день Жозефина пришла, чтобы поблагодарить генерала Бонапарта лично. Наполеон признавал позже, что он был приведён в замешательство её «чрезвычайной грацией и неотразимо приятными манерами». Он спросил, не могли бы они встретиться.

Вряд ли Жозефина соблазнилась тем, что увидела. Этот низкорослый, тощий человек с измождёнными, угловатыми чертами и прямыми тонкими волосами не был мужчиной того сорта, которые кружат головы девушкам. Но она определила, что Бонапарт — многообещающий человек и пригласила его на один из своих регулярных приёмов в четверг.

Наполеон чувствовал себя неловко в обществе. Он ужасался при мысли, что тех денег, которые она потратила на цветы и ужин для одного из таких вечеров, хватило бы его семье на неделю.

Салон Жозефины был заполнен актёрами и драматургами, в присутствии которых Наполеон немел, а также прекрасными женщинами, которые просто пугали его.

«Я не был безразличен к женским чарам, но до этого времени они не испортили меня, — говорил он, — и я становился застенчивым в их компании».

Но для Жозефины всё было совсем иначе. Её друг заметил: «Вокруг неё была некая интригующая атмосфера томности — креольская черта. Она проступала в её позах покоя так же хорошо, как и в её движениях. Все эти качества придавали ей очарование, которое ещё более выделялось на фоне ослепительной красоты её соперниц». Вскоре Наполеон был безнадёжно влюблён в неё.

Он должен был знать о её связи с Баррасом — об этом знал весь Париж, поскольку они не проявляли осторожности в своих отношениях. Баррас сам говорил: «Бонапарт был также хорошо осведомлён о приключениях дамы, как и мы сами; я знал о его осведомлённости, поскольку он слышал рассказы на этот счёт в моём присутствии. И мадам де Богарне была известна в обществе как моя давняя любовница. При таком частом посещении Бонапартом моих апартаментов он не мог бы оставаться в неведении о положении дел, не мог бы поверить, что между ею и мной всё кончено».

Наполеон знал также и то, что касалось генерала Гоша. Однажды вечером на приёме, устроенном Терезой Тальен, в игривом настроении, Наполеон изображал гадание по ладони. Но когда он дошёл до ладони генерала Гоша, его настроение изменилось.

«Генерал, вы умрёте на вашей кровати», — сказал он сумрачно. Это было оскорбление одного солдата другому. Только вмешательство Жозефины предотвратило скандал.

Наполеон явно не смог овладеть своими чувствами и перестал видеться с ней. Жозефина писала ему: «Вы больше не приходите, чтобы видеть друга, который любит Вас. Вы совсем покинули её. Это большая ошибка, поскольку она нежно предана вам. Приходите завтра к ленчу. Я должна рассказать Вам о вещах, которые придадут вам уверенности. Доброй ночи, мой друг. Нежно обнимаю».

Наполеон ответил немедленно.

«Я не могу представить причину, объясняющую тон Вашего письма, — писал он, — Я прошу Вас верить мне, когда я говорю, что никто так не жаждет Вашей дружбы, как я, и что никто так не ищет возможности доказать это. Если мои служебные дела позволят, я приду, чтобы доставить эту записку лично».

Вскоре он стал наведываться к ней чаше.

«Однажды, когда я сидел рядом с ней за столом, — вспоминал он, — она стала высказывать мне всяческие похвалы по поводу моего военного искусства. Её похвала опьянила меня. С этого момента я стал контролировать свои беседы с ней».

Вскоре Наполеон и Жозефина стали любовниками. Для Жозефины любовное действие было приятным способом заполнить совместный вечер. Для Наполеона это было чем-то необыкновенным. В семь часов следующего утра он написал, затаив дыхание: «Я пробудился, полный Вами. Между вашим портретом и памятью о нашей опьяняющей ночи, мои чувства не дают мне покоя. Милая и несравненная Жозефина, что это странное вы сделали с моим сердцем? А что было бы, если бы вы были сердитой? Или мрачной и озабоченной? Тогда моя душа была бы разбита несчастьем. Теперь ваш любовник не найдёт ни покоя, ни отдыха. Но я не ищу ничего другого. Когда я, погружённый в глубокие эмоции, подавляющие меня, отрываюсь от ваших губ, от вашего сердца, я не нахожу ничего другого, кроме пламени, пожирающего меня… Я приду к вам в три часа. А до той поры, mio dolce amor, я посылаю Вам тысячу поцелуев — но не возвращайте мне ни одного из них, поскольку они разжигают огонь в моей крови».

Наполеоновский адъютант Огюст Мармонт засвидетельствовал, что эффект был потрясающим: «Он был безумным от любви в буквальном смысле этого слова, в его предельно широком значении. Это была, по-видимому, его первая настоящая страсть, глубинная страсть, и он отвечал на неё всей мощью своей натуры. Любовь такая чистая, такая настоящая, такая исключительная, какая никогда прежде не владела мужчиной. Хотя она и не сохранила свежесть юности, она знала, как удовлетворить его. А мы знаем, что в любви вопрос „как“ является главным. Некто любит потому, что он любит, и нет такой вещи, которая меньше нуждалась бы в объяснении и анализе, чем эта эмоция».

Намного позже они расстались. Наполеон, озлобленный поражением и изгнанием, находясь на Святой Елене, признавался: «Я был страстно влюблён в неё, и мои друзья знали об этом задолго до того, как я осмелился сказать об этом хоть слово».

Многие были шокированы этой любовью к Жозефине, которая, на их взгляд, «растеряла весь свой блеск». Наполеону было двадцать шесть, ей — тридцать два, хотя она сознательно убавила четыре года в своём брачном свидетельстве, а он галантно добавил два года в своём.

Полный оптимизма молодой любви, Наполеон писал к Жозефине: «Вы не смогли бы возбудить во мне такую бесконечную любовь, если бы сами не чувствовали её».

Но она не чувствовала. Она обманывала себя. Она забавлялась тем, кого она называла «своим забавным маленьким корсиканцем».

Баррас стремился взять Жозефину под свою опеку, а Жозефина нуждалась в новом сахарном папочке — и даже лучше, если бы он был молод и наивен.

Наполеон позже признавался, что именно Баррас советовал ему жениться на Жозефине. Он объяснил Наполеону, что тот извлечёт двойную выгоду — социальную и материальную. Баррас поддерживал ошибочное представление Наполеона, что Жозефина богата. В действительности же её состоянием являлась куча неоплаченных счетов. Но она была из аристократического семейства, а Наполеон — неисправимым снобом.

Жозефина буквально отпрянула, когда Наполеон сделал ей предложение. Она предполагала побыть его любовницей некоторое время, но отнюдь не женой. Жозефина признавалась своей подруге, что она не любит его и чувствует лишь «безразличие и прохладу».

Напуганная его пылом, она обвиняла его в том, что у него есть какие-то особые причины для женитьбы на ней. Он был убит: «Какие причины? Единственная причина — это ты сама. Я удивляюсь на тебя, но ещё больше я удивляюсь на себя — я у твоих ног безвольный, без сил возмущаться или сопротивляться. Это предел слабости и низости! Что за странную власть ты имеешь надо мной, моя несравненная Жозефина, что только одна мысль о тебе способна отравить мою жизнь и разрывает моё сердце, и в то же самое время другая эмоция, ещё более сильная, но не похожая на грусть, приводит меня обратно к твоим ногам?»

В конечном счёте сила его страсти подавила её сопротивление. «Я не знаю почему, — сказала она подруге, — но иногда его абсурдная самоуверенность убеждает меня, что всё возможно для этого особого человека, всё, что ему вздумается предпринять».

Позже, на Святой Елене, Наполеон дал более объективную оценку своим намерениям жениться на Жозефине: «Я действительно любил Жозефину, но я не считал… Фактически я женился на ней только потому, что думал, что у неё большое состояние. Она сама сказала об этом, но это была неправда».

В семье Наполеона возражали против брака. Они не одобряли фривольное поведение Жозефины и её эксцентричную одежду. Дети Жозефины также были против.

Позже, когда директриса школы, где училась дочь Жозефины, и вся остальная Франция, восхваляли победы Наполеона, Гортензия говорила: «Мадам, я одобряю все его остальные победы, но не могу простить ему победу над моей матерью».

Когда они отправились составить брачный контракт, управляющий, который заведовал собственностью, посоветовал Жозефине не связывать себя с молодым солдатом без гроша в кармане, которого могут убить в сражении, и после него не останется ничего, кроме плаща и меча.

Наполеон опоздал на церемонию на два часа, за ним на дом послали майора, и в десять часов 9 марта 1796 года Наполеон и Жозефина были повенчаны младшим чином, который даже не имел полномочий на совершение этой двухминутной церемонии.

Баррас помог и словом, и делом. Брак продвинул Наполеона. За неделю до церемонии Баррас назначил его командиром армии Италии.

После свадьбы Наполеон перебрался в новый дом Жозефины. Это был особняк, расположенный в заросшем саду. Стены и потолок её будуара были выложены зеркалами, и по потолку по морю розового цвета скользили золочёные лебеди.

Однако в честь Наполеона Жозефина декорировала спальню под солдатскую палатку…

После успешной кампании против Пруссии в 1806 году Наполеон двинулся в Польшу. Его приветствовали как освободителя. На большом приёме, данном в честь него во дворце королей в Варшаве, Наполеон обратил внимание на двадцатилетнюю графиню Марию Валевскую. Она смотрела на него, как на своего героя.

Её выдали замуж за семидесятилетнего графа, и она имела репутацию целомудренной, скромной и весьма религиозной женщины. Мария Валевская отклонила предложение Наполеона разделить с ним постель. Дорогие подарки не возымели действия. Когда он послал ей коробку с драгоценностями, она швырнула её на пол.

«Он принимает меня за проститутку», — сказала она. Столь же бесполезными оказались страстные письма и скрытые угрозы.

«Подумайте, насколько дороже была бы мне ваша страна, если бы Вы пожалели моё сердце», — написал он ей.

Была организована делегация к пану Валевскому, чтобы он принудил Марию «посвятить себя Польше». Он сделал это, и она пошла против своего желания в апартаменты Наполеона в Варшаве. Наполеон швырнул свои часы на пол и раздавил их своим каблуком, заявив, что он стёр бы её народ в пыль, если бы она не уступила. Затем император «напал» на неё, «как орёл на голубку». Мария Валевская упала в обморок, так что Наполеон изнасиловал бессознательную женщину, отметив, что «она не слишком сопротивлялась».