Легенда о двенадцати ковчегах

Профессор отчаянно хлопнул себя по лбу.

— Извините, Марат, я как-то не подумал. В наше время представители вашей веры, как правило, не брезгуют свининой, но я все равно обязан был спросить.

— Маратик, ты что, так и будешь голодным сидеть? На, хоть бутербродик съешь, — подсела к нему Арина, на ходу намазывая здоровенный ломоть хлеба толстым слоем масла и укладывая на него внушительный кусок сыра.

Гилязов с благодарностью принял это подношение, и инцидент был исчерпан.

Покончив с завтраком, путники вооружились инструментами и выдвинулись по направлению к холму.

— А кто вещи сторожить будет? — спохватился Игнат.

— От кого? — усмехнулся Бершинский. — Людей здесь поблизости нет, а от зверей мы продукты тщательно спрятали. К тому же от холма до нашего лагеря всего метров триста, всё как на ладони.

— Вот именно, — поддакнул доцент Пучков.

— Ну смотрите, дело ваше, — махнул рукой Бородин.

Тем временем они подошли к валуну.

— Ну и как мы его сдвинем? — почесал затылок Игнат, а Пучков вопросительно посмотрел на Бершинского.

— А зачем нам его сдвигать? — улыбнулся Бершинский.

— Ну как же! Насколько я понял, вход в пещеру находится под этим валуном?

— Находился! — ответил профессор, подняв палец кверху. — Не забывайте, что до нас здесь побывали неоднократно. Неужели вы думаете, они каждый раз заваливали пещеру заново?

— Где же тогда вход? — растерянно произнесла Арина.

— Немого выше. Идемте.

Они прошли шагов пятьдесят и остановились у небольшой впадины, густо поросшей кустарником.

— Вот здесь и покоился когда-то валун, — сказал Бершинский. — За этими зарослями должен находиться вход. Игнат, вы с Маратом берите топоры и приступайте к расчистке.

Бородин с Гилязовым принялись крушить кустарник, остальные участники экспедиции во главе с профессором только и успевали оттаскивать порубленные ветви и сухостой. Вскоре от кустарника остались лишь одиноко торчащие из земли пеньки, но никакой пещеры за ним не обнаружилось, лишь небольшое углубление там, где склон холма резко переходил во впадину. Бершинский внимательно осмотрел это углубление и, взяв лопату попытался расковырять проем. Ему это удалось, однако вскоре лопата стала со звоном отскакивать, такое ощущение, что вход, если, конечно, это вход, был завален камнями, либо земля, засыпавшая его, с годами окаменела.

Бершинский попросил Пучкова подать ему мешок, который профессор принес с собой из лагеря. Он осторожно извлек из него динамитную шашку и заложил ее в выкопанную им яму, вставив предварительно капсюль-детонатор с тянущимся от него огнепроводным шнуром.

Затем, отмерив чуть больше полуметра, профессор отрезал лишнюю часть шнура перочинным ножом и повернулся к спутникам, внимательно наблюдавшим за его действиями.

— Господа! Нам предстоит сделать последний рывок на пути к неизведанному. А потому, если вы уже отдохнули, предлагаю перейти к заключительной фазе.

Бершинский распорядился, чтобы вся группа спустилась ниже по холму и укрылась за валуном. Сам он, достав из кармана зажигалку, запалил огнепроводный шнур. Убедившись, что шнур горит ровно, профессор рысцой сбежал вниз и, присоединившись к остальным участникам экспедиции, знаком показал, чтобы они заткнули уши.

Примерно через минуту земля под ногами дрогнула. Когда пыль осела, группа осторожно приблизилась к образовавшемуся проему. Если не обращать внимания на разбросанные булыжники и осыпавшуюся землю, это был аккуратно вырубленный и тщательно укрепленный каменной кладкой ход, шириной более метра и высотой в человеческий рост.

Игнат с радостными воплями бросился было вперед, но профессор остановил его.

— Не ведите себя, как мальчишка, — строго произнес он. — Неужели вы не понимаете, что это может быть опасно.

Бершинский осторожно подошел к проему и, включив фонарь, заглянул внутрь. Длинная каменная лестница круто уходила вниз. Профессор начал спускаться, медленно, внимательно осматривая каждую ступеньку, прежде чем сделать очередной шаг. Остальные члены экспедиции сгрудились у входа в пещеру, выжидающе глядя на спину профессора.

Вскоре лестница закончилась, и, оказавшись в широком, с низким сводчатым потолком, зале, профессор оглянулся и крикнул:

— Давайте, по одному. Только не торопитесь.

Воздух в подземелье был тяжелый. Пахло пылью и плесенью, однако влаги нигде не наблюдалось. Неприятная прохлада забиралась за шиворот и вызывала легкий озноб.

— А вот и знаменитые сторожа — деревянные истуканы, — тихо, словно боясь кого-то спугнуть, произнес Бершинский, освещая выстроившиеся в шеренгу вдоль правой стены, замершие в разнообразных причудливых позах, фигуры.

— Жуть какая! — прошептала Арина. — Будто живые!

— Потрясающая техника! — всплеснул руками Пучков. — Никогда бы не подумал, что древляне умели так искусно ваять!

— Не забывай, что самому молодому изваянию менее двухсот лет, так что к древлянам большинство из них не имеет никакого отношения, — заметил профессор. — Тем не менее, все они будто созданы одним скульптором.

— Ага, — согласился Игнат, — только часть из них почему-то в одежде, а остальные голые.

— Смею полагать, что и другие были когда-то в одежде, — сказал Бершинский, — но она либо истлела от времени, либо ее кто-то украл. Так, ну, что у нас там, дальше?

Фонари осветили уходящую вдаль анфиладу, стены и потолок которой были выложены слегка бугристым желтоватым камнем, а пол покрыт большими, в полметра, квадратными плитами.

Путники осторожно приблизились к первому переходу, представлявшему собой нечто вроде коридора длиной около пяти метров и шириной не более трех.

— Прохор, вы принесли то, что я просил? — вполголоса произнес профессор.

— Конечно.

Купоросов снял с плеча и поставил у ног Бершинского рюкзак, набитый камнями. Профессор извлек из рюкзака увесистый булыжник и, слегка размахнувшись, бросил его на ближайшую плиту. Звук глухого удара унесся в глубь пещеры и вернулся троекратным эхом, заставившим некоторых путников вздрогнуть.

— Что он делает? — шепотом спросил Игнат у Пучкова.

— Проверяет, нет ли ловушек, — так же шепотом ответил доцент.

— А, понятно. Как в кино, что ли?

Но Пучков не удостоил его ответом, ибо профессор бросил следующий камень, и в ту же секунду из узкой, где-то примерно на уровне пояса, щели в стене вылетело длинное, похожее на меч, лезвие и, со свистом описав полукруг, вернулось обратно и исчезло в стене. Одновременно с этим из противоположной стены вырвалось такое же лезвие и тоже, описав полукруг, скрылось в тонкой щели.

— Ни фига себе! — вырвалось у Игната.

— Может, нам лучше туда не ходить? — предложил Пучков.

— Ты о чем, Тёма? — удивился Бершинский. — Мы же ради этого сюда приехали.

— А как мы туда попадем? — взволнованно спросила Арина.

— Очень просто! — улыбнулся профессор. — С того ряда, куда я бросил последний камень, начинаются ловушки. Но где-то обязательно должен быть проход. Смотрите.

Бершинский бросил камень на следующую плиту. Ничего не произошло. Он осторожно подошел к этому ряду и мелом нарисовал на безопасной плите жирный крест. Затем подобрал лежавшие на полу два камня и, вернувшись на исходную позицию, продолжил поиски безопасного прохода.

В результате было установлено, что ловушки находятся под шестью рядами плит. В каждом ряду — одна плита безопасная. Расположены они, естественно, на довольно сложной траектории, так что двигаться нужно все время по диагонали и лишь один раз — прямо. Все безопасные квадраты были отмечены мелом, и профессор, все же немного волнуясь и прислушиваясь, двинулся вперед.

— Ну что ж, теперь вы, — проговорил он, оглянувшись.

Вскоре вся группа собралась во втором зале анфилады. Он был намного просторнее первого, однако совершенно пуст, лишь по центру его возвышалась одинокая толстая щербатая колонна.

— Если верить легенде, — сказал Бершинский, — то в следующем гроте нас ждет самое интересное.

Подойдя к очередному переходу, он вновь стал кидать камни, однако вскоре с удовлетворением отметил, что там никаких ловушек нет, и смело шагнул вперед. В продолговатом зале по обе стороны в стенах зияли ниши, шесть справа, и столько же слева. Непропорционально высокий потолок подпирали три узкие колонны. Профессор торопливо прошел до конца, заглядывая в каждую нишу. Лишь у самой дальней, правой, ниши он остановился, облегченно вздохнул и присел на корточки.

— Ну вот, господа, то, ради чего мы с вами сюда приехали, — воскликнул он, оглянувшись на спутников, которые после этих его слов толпой кинулись к Бершинскому.

Свет от нескольких фонариков выхватил из темноты большой ковчег — сундук с ручками для переноски, наподобие носилок.

— Мы можем посмотреть, что там внутри? — осторожно поинтересовалась Арина.

— Конечно, — ответил профессор, — только сперва нужно извлечь его из ниши.

— Так давайте дернем, и все дела, — предложил Игнат.

— Э, нет, погодите, тут все надо делать осторожно, — возразил профессор, многозначительно показывая на разбросанные повсюду камни, обломки копий и какие-то, позеленевшие от времени, шипастые шары.

— Не понял, — пожал плечами Игнат.

— Ловушки, — подсказал Пучков. — Нельзя забывать про всевозможные ловушки.

— Марат, ну-ка подайте сюда веревку, — попросил Бершинский.

Он осторожно обмотал конец толстой веревки вокруг двух ребристых рукояток, перехватил эту связку хитроумным узлом и знаком приказал всем отступить назад. Пропустив веревку вокруг колонны, с тем чтобы натяжение приходилось по прямой к ковчегу, а не под углом, он, продолжая махать на не торопившихся покидать зал спутников, направился к выходу. Когда Бершинский, потихоньку двигаясь спиной вперед и разматывая висевшую на плече веревку, уперся в стоявшего и с любопытством взиравшего на происходящее доцента, он выругался и сказал уже громче:

— Всем немедленно покинуть зал!

Спутники безмолвно повиновались, сгрудившись в переходе. Бершинский подозвал к себе мужчин и велел всем ухватиться за веревку.

— Внимание! По моей команде, на счет три, начинаем тянуть, резко, изо всех сил. Понятно? — Он перевел дыхание. — Ну, с Богом! Раз, два, три!

Пятеро мужчин, упершись ногами в пол, дружно крякнули и рванули на себя толстую веревку. Из дальнего конца зала-хранилища послышался мерзкий взвизг скользнувшего по камню ковчега, тут же пол под ногами задрожал, и сквозь нарастающий гул послышался крик профессора:

— Всем прижаться к стене!

Оглушительный грохот, тяжелые удары и тучи пыли, вырвавшиеся их хранилища ковчегов, на некоторое время заполнили собой все вокруг. Когда, наконец, стихло, лучи фонариков еще какое-то время беспомощно блуждали в пылевом тумане. В неожиданно наступившей тишине послышались кашель, чихание и брань вполголоса.

— Что это было? — недоумевал Игнат, когда они, наконец, вновь сбились в кучу у входа в хранилище.

— Я же говорил: ловушки! — торжествующе воскликнул Пучков. — Альберт Родионович был прав.

Осторожно ступая, они вновь пошли к дальнему краю зала.

— Вот это да! — шепотом подивился Прохор.

Часть зала возле того самого места, откуда они пытались извлечь ковчег, площадью этак метров пятнадцать-двадцать, была завалена здоровенными булыжниками.

— Не слабо! — покачал головой Игнат. — Стало быть, если бы мы тут остались…

— Тю-тю! — вставил свое слово Марат. — Секир башка!

— Спасибо, Альберт Родионович! — сказала Арина. — Если бы не вы…

Профессор лишь слегка пожал плечами.

— Надеюсь, препятствий больше не будет, — предположил он. — Но этот завал придется разобрать.

— Слушайте, а откуда они взялись? — недоумевал Игнат, освещая фонариком совершенно ровный сводчатый потолок.

— Открывается такая дырочка, и из нее, как из самосвала, сыплются камушки, — со знанием дела заявил Пучков.

Профессор рассудил, что вытаскивать камни наружу не имеет смысла, достаточно сложить их в соседнем, проходном зале, вдоль стены. Пучков было предложил запихивать камни в свободные ниши, но профессор резонно заметил, что в каждой нише имеется механизм, приводящий в действие ловушки. Хорошо, если они уже все исчерпали себя. А если нет?

Больше никто спорить не решился, и работа закипела.

Где-то примерно через час Бершинский попросил Еникееву вернуться в лагерь и заняться обедом. Как она ни пыталась возражать, он был непреклонен. А подумав немного, отправил вместе с ней Пучкова, который уже едва держался на ногах.

— Как же хорошо здесь! — воскликнул доцент, оказавшись на поверхности.

Он помог Арине спуститься с холма, придерживая ее за руку, и в какой-то момент, когда она споткнулась о спрятавшуюся в траве корягу, невзначай обхватил за талию.

— А вот этого не надо, доцент! — тихо, но довольно грозно произнесла Еникеева. — Я этого не люблю!

При этом она так посмотрела на Пучкова, что ему сразу захотелось спрятать руки так, чтобы, казалось, будто у него их и нету вовсе.

Арина резко повернулась и зашагала по направлению к лагерю. Доцент, нахмурившись, шел за ней, украдкой поглядывая на ее привлекательные округлости, обтянутые переливающимися на солнце атласными спортивными брючками.

11

Спустя час в лагерь прибыли остальные участники экспедиции. Взмокшие, грязные, усталые, но довольные, они повалились на землю, не в силах даже говорить.

— Ну что, разобрали? — поинтересовался Пучков, расставляя миски на клеенке.

— Почти, — с выдохом ответил Бородин. — Еще немного, и золотой ключик у нас в кармане.

— Какой такой ключик? — насторожился Пучков.

— Отдыхай, доцент! Это я так… — он задумался, как бы помягче сформулировать то выражение, которое крутилось на кончике языка.

— Образно, — подсказал Бершинский.

— Во-во! — обрадовался Игнат. — Образно!