Пляска смерти

Алис. Бедняжка...

Капитан. Который обошелся мне в круглень­кую сумму... А уйдя от жены и детей, он покрыл себя позором!

Алис. Не суди так строго, Эдгар!

Капитан. Да, позором!.. И чем он потом там в Америке занимался? А? Не могу сказать, чтобы я осо­бенно по нему стосковался! Но он был приличный юноша, я любил с ним побеседовать!

Алис. Потому что он тебе всегда уступал...

Капитан (высокомерно). Уступал или нет, а с ним, по крайней мере, можно было разговаривать... Здесь, на острове, ни одна сволочь не понимает того, что я говорю... просто сборище идиотов...

Алис. Удивительно, надо же было Курту при­ехать как раз к нашей серебряной свадьбе... не важно, будем ли мы ее отмечать или нет...

Капитан. Что же тут удивительного!.. Ах да, это ведь он свел нас, или выдал тебя замуж, как это на­зывалось!

Алис. Дурацкая затея...

Капитан. Расплачиваться за которую пришлось нам, а не ему!

Алис. Да, подумать только, если бы я не ушла из театра! Все мои подруги стали знаменитостями!

Капитан (встает). Ну ладно!.. Пора выпить грога! (Идет к буфету, делает себе грог и стоя пьет.) Сюда бы перекладину, чтобы ногу поставить, и можно было бы представить, что находишься в Копенгагене, в «American Ваг»!

Алис. Сделаем тебе перекладину, лишь бы это напоминало тебе о Копенгагене. Как-никак, а то бы­ли наши лучшие денечки!

Капитан (судорожно пьет). Точно! Помнишь ра­гу из барашка с картофелем у «Нимба»! (Причмокива­ет.) Мм-а!

Алис. Нет, зато помню концерты в Тиволи!

Капитан. Ну ясно, у тебя ведь такой изыскан­ный вкус!

Алис. Должен бы радоваться, что у твоей жены есть вкус!

Капитан. Я и радуюсь...

Алис. Изредка, когда тебе надо ею похвастаться...

Капитан (пьет). У доктора, наверное, танцуют... Бас-трубы играют на три четверти... бом... бом-бом!

Алис. Вальс «Алькасар». Да... давненько я не тан­цевала вальс...

Капитан. Силенок-то еще хватило бы?

Алис. Еще?

Капитан. Ну да! Разве твое время, как и мое, не миновало?

Алис. Я на десять лет моложе тебя!

Капитан. Стало быть, мы ровесники, ибо жен­щине полагается быть моложе на десять лет!

Алис. Постыдился бы! Ты ведь старик; а я в са­мом расцвете лет!

Капитан. Ну разумеется, ты, когда захочешь, са­мо очарованье... с другими.

Алис. Зажжем лампу?

Капитан. Пожалуйста!

Алис. Тогда позвони!

Капитан, с трудом передвигая ноги, подходит к письменному столу и звонит.

*    * t

Енни входит справа.

Капитан. Енни, будь добра, зажги лампу. Алис (резко). Зажги верхнюю лампу!

Енни. Слушаюсь, ваша милость! (Возится с лам­пой под пристальным взглядом Каштана.)

Алис (неприязненно). Стекло хорошо протерла? Е н н и. Да чуток протерла!

Алис. Это что еще за ответ!

Капитан. Послушай... послушай...

Алис (Енни). Убирайся! Я сама зажгу! Так оно будет лучше!

Енни (идет к двери). По-моему, тоже!

Алис (встает). Убирайся!

Енни (медлит). Интересно, что вы скажете, если я совсем уйду?

Алис молчит.

Енни уходит.

Капитан, подойдя к лампе, зажигает ее.

Алис (обеспокоенно). Думаешь, она уйдет?

Капитан. Нисколько не удивлюсь, но тогда нам придется туго...

Алис. Это ты виноват, ты их балуешь!

Капитан. Ничего подобного! Сама видишь — со мной они неизменно вежливы!

Алис. Потому что ты перед ними пресмыкаешь­ся! Впрочем, ты вообще пресмыкаешься перед под­чиненными, поскольку ты деспот с рабской натурой.

Капитан. Да ну!

Алис. Да, пресмыкаешься перед своими солдата­ми и унтер-офицерами, а вот с равными тебе по по­ложению и с начальниками ужиться не можешь.

Капитан. Ух!

Алис. Под стать всем тиранам!.. Думаешь, она уйдет?

Капитан. Непременно, если ты сейчас же не пой­дешь и не поговоришь с ней по-доброму!

Алис. Я?

Капитан. Если пойду я, ты скажешь, что я уви­ваюсь за служанками!

А л и с. А вдруг она и правда уйдет! Все хозяйство опять, как в прошлый раз, ляжет на меня, и я испор­чу руки!

Капитан..Беда не в этом! Уйдет Енни, уйдет и Кристин, и тогда прислуги нам здесь, на острове, боль­ше не видать! Штурман с парохода запугает любого, кто приедет сюда искать места... а он не сделает, мои капралы об этом позаботятся!

А л и с. Ох уж эти мне капралы... я их корми у себя на кухне, а у тебя духу не хватает выставить их за дверь...

Капитан. Не хватает, потому что иначе никто не останется служить на следующий срок... и оружей­ную лавочку придется закрывать!

Алис. И мы разоримся!

Капитан. Посему офицерский корпус решил об­ратиться к его королевскому величеству с просьбой выделить пособие на провиант...

Алис. Для кого?

Капитан. Для капралов!

Алис (смеется). Ты ненормальный!

Капитан. Посмейся, посмейся! Это полезно.

Алис. Я скоро совсем разучусь смеяться...

Капитан (зажигает сигару)- Никак нельзя... и без того тоска сплошная!

Алис. Да уж, веселого мало!.. Сыграем еще?

Капитан. Нет, карты меня утомляют.

Пауза.

Алис. Знаешь, меня все-таки бесит, что мой ку­зен, новый начальник карантина, перво-наперво от­правляется к нашим недругам!

Капитан. Велика важность!

А л и с. А ты видел в газете список прибывающих пассажиров? Он записан там как рантье. Выходит, разжился деньжатами!

Капитан. Рантье! Та-ак! Богатый родственни­чек; воистину первый в этом семействе!

Алис. В твоем — первый! А в моем — богатых много.

Капитан. Коли разжился деньгами, значит, за­драл нос, но я его поставлю на место! Мне он на шею не сядет!

Застучал телеграфный аппарат.

Алис. Кто это?

Капитан (замирает). Помолчи, пожалуйста!

Алис. Ну подойди же!

Капитан. Я и так слышу, я слышу, что они го­ворят!.. Это дети! (Подходит к аппарату и выстуки­вает ответ, после чего аппарат работает еще какое- то время, Капитан отвечает.)

Алис. Ну-у?

Капитан. Подожди!.. (Отстукивает знак «конец приема».) Это дети, телеграфируют из штаба. Юдифи опять нездоровится, она сидит дома, в школу не ходит.

Алис. Опять! Что еще?

Капитан. Деньги, естественно!

Алис. И чего это Юдифь так торопится? Сдала бы экзамен на следующий год, ничего страшного!

Капитан. Попробуй скажи ей это, увидишь, бу­дет ли толк!

Алис. Ты скажи!

Капитан. Сколько раз говорил! Но ты ведь зна­ешь, дети всегда поступают по-своему!

Алис. По крайней мере, в этом доме!

Капитан зевает.

Не стыдно зевать при жене?

Капитан. А что делать?.. Ты не замечаешь, что мы изо дня в день говорим одно и то же? Вот ты сейчас произнесла свою излюбленную реплику: «По крайней мере, в этом доме», на что мне следовало бы ответить, как я обычно отвечаю: «Это не только мой дом». Но поскольку я отвечал так раз пятьсот, не меньше, я зевнул. Мой зевок может означать, что мне лень отвечать, или: «Ты права, мой ангел», или: «Все, хватит».

Алис. А знаешь, доктор-то — заказал ужин из го­рода, из «Гранд-отеля»!

Капитан. Нуда?! Значит, лакомятся рябчиками! (Причмокивает.) Мм-а! Рябчик — птица наизыскан­нейшая, но жарить его в свином сале — варварство!..

Алис. Фу! Говорить о еде!

Капитан. Ну, тогда о винах? Интересно, что эти варвары пьют к рябчикам?