Помоги проекту - поделись книгой:
— Не очень, — честно ответил Пашка, и, подумав, вдруг прибавил. — Но бюста у нее ничего.
— Что-что у нее ничего? — Саша подумал, что ослышался.
— Бюста у нее ничего, — спокойно повторил Пашка.
— Подожди, подожди, сколько ей лет? Шесть? Как тебе? Так откуда же у нее бюста? Белла, — обратился он к жене, которая вообще онемела от изумления. — Ты эту девочку видела? У нее что, в самом деле, уже бюста есть?
— Какая там бюста, что вы ерунду мелете. Пашка, что ты болтаешь? Ты хоть понимаешь вообще, что ты говоришь?
— Да, — упрямо сказал Пашка, — понимаю. Папа тоже так говорит, я сам слышал.
— Как я мог такое говорить? — удивился Саша. — Я же эту девочку вообще не видел.
— Не об этой девочке, а об тех тетях, что в парикмахерской.
— Каких тетях? — мгновенно среагировала Белла.
— Ну, помнишь, мы ходили с папой и Юрой стричься в парикмахерскую? Мы там сидели, ждали в очереди, а там тети все время ходили туда — сюда, туда-сюда. А папа и Юра головами все время вертели, а потом папа сказал, ничего себе у них бюсты, а Юра сказал, давай лучше пойдем отсюда, а то у нас уже скоро головы отвалятся.
— Так, все понятно, — зловеще процедила сквозь зубы Белла. — Ну, с твоим папой я потом отдельно поговорю, а ты больше такие глупости не повторяй. Пойдем лучше во двор, познакомимся с девочкой и ее родителями.
Новые соседи действительно уже сидели на площадке, и их голоса доминировали в общем разговоре. Еще только подходя к площадке, Белла и Рита, которую она позвала с собой, узнали, что в Одессе у тех была огромная квартира в «сталинском доме» понятное дело, и на автобусах их новая соседка никогда не ездила. У свекра была машина, и она привыкла ездить только на машине, как впрочем, и ее муж, и дочь.
— Интересно, как это свекор успевал всех всюду возить на одной машине? — шепнула Рита Белле.
— Ох, что ты ее слушаешь, — отмахнулась Белла. — Здесь почти все такое же несут. Ты что, не привыкла еще?
— Я, между прочим, хочу сразу какое-то дело взять, — вальяжно вступил в разговор муж соседки. — Недавно вот видел объявление, продается линия, завтра позвоню, узнаю, что они хотят.
— Какая линия? Что такое линия? — заволновались слушатели, испугавшись, что вновь прибывшие обойдут их.
— Как вы не знаете, что такое линия? — деланно удивился мужчина. — Ну, могу объяснить вам. Линия — это, когда вы берете на себя поставку каких-нибудь продуктов в определенные магазины. Например, вы беретесь поставлять яйца в так сказать «свои магазины», то есть те, с которыми у вас есть договор. Ну и, естественно, берете себе разницу между ценой производителя и тем, что платит магазин. Правда для этого нужно иметь подходящий транспорт, но линия часто и продается вместе с машиной. Для начала, линия это неплохо, но только для начала, конечно, — важно добавил он, а жена вздернула подбородок и гордо обвела всех взглядом. Шуточное дело, она ведь была женой уже почти хозяина «линии».
Посмеиваясь про себя, Рита с Беллой вышли на площадку и уселись на свободные места. Как они и думали, новая соседка была упитанной полногрудой крашенной блондинкой, и рядом с ней восседала ее мать, точная копия ее, только постарше. Когда Пашка появился на площадке, к нему сразу же метнулась худенькая, черная как галка девочка, и по-хозяйски схватила его за руку.
— Чего ты так поздно? — недовольно спросила она, и тут же не дожидаясь ответа, потащила за собой. Обалдевший Пашка покорно пошел за ней, даже не спрашивая, куда она его ведет.
— Меня бы он так слушал, — сквозь зубы пробормотала Белла и, повернувшись к блондинке, спросила, изобразив ласковую улыбку.
— Это, наверное, Эвелина, ваша девочка?
— Да, — гордо кивнула та. Она, видно, привыкла гордится всем, что принадлежало ей. — А вам ваш сын, наверное, уже рассказывал о ней? Они сегодня днем уже успели познакомится.
— Да, он нам рассказывал, — подтвердила Белла, не вдаваясь в подробности Пашкиного рассказа. — Она будет ходить в его садик? Это самый ближний к нам детский сад, все дети из нашего двора туда ходят.
— Ну, не знаю, будет ли она ходить в садик вообще, — протянула соседка. — Там она у нас не ходила в сад.
— Но это обязательный сад. С пяти лет все дети здесь ходят туда. Это как нулевой класс, и там их готовят к школе.
— Да, с ними там занимаются ивритом, и вообще они там отмечают все праздники как положено. Пашка теперь нас учит, что нужно делать на каждый праздник, — поддержала подругу Белла. — И еще они там учат песни, стихи, и даже компьютер.
— Вот видишь, я же тебе говорил, что нужно оформлять ее в сад, — сказал муж, который был, по-видимому, все-таки немного попроще.
— Но она же у нас привыкла к гувернантке, — ответила жена, вроде бы обращаясь к нему, но стараясь говорить так громко, чтобы ее слышала вся площадка. И действительно, при слове «гувернантка» все замолчали и почтительно посмотрели на одесситов.
— Да, у нее всегда была гувернантка, — убедившись во всеобщем внимании с удовольствием повторила новая соседка, — и может быть, и здесь мы возьмем ей учительницу, которая будет ее обучать.
— Да, конечно, — тут же спохватился ее муж, — тем более что мы, скорее всего, не будем здесь жить, а переедем в центр. Вот там действительно можно чего-то добиться.
— А теперь вы поняли, что я была права, когда говорила, что нужно ехать только в Тель-Авив, или на крайний случай в Ришон-Ле-Цион? — наконец-то получила возможность поработать на публику и теща. — Все наши друзья там, и все, слава богу, хорошо устроены, или имеют свое дело, или работают на хороших местах.
И пошло-поехало. Начались полуфантастические рассказы, как многим из друзей повезло, как их ценят хозяева, какие зарплаты и премии им выписывают, стоит им только переступить порог. Потом в ход уже пошли и совсем фантастические истории, как люди на улице случайно знакомились с местными, и те оказывались миллионерами и потом осыпали своих случайных знакомых тысячами шекелей и ценными подарками или устраивали на работу, естественно начальниками. Риту и Беллу скоро затошнило от всех этих глупостей, и они решительно направились домой, поняв, что дружбы с новыми соседями не получится. К их удивлению Пашка идти с ними отказался, вернее за него отказалась Эвелина, а он только промолчал. Белла не стала настаивать и, приказав ему через полчаса быть дома, пошла домой сама, рассказывать мужу о новых соседях.
Первое впечатление оказалось верным, дружбы у них действительно не получилось, но зато Эвелина вполне серьезно положила на Пашку глаз и не давала ему ни минуты покоя. Никакую гувернантку ей, конечно, не взяли, и она пошла в садик, как и все. Мало того, что она командовала Пашкой там, после сада, едва Белла успевала накормить сына, Эвелина тут же оказывалась у них дома. Беллу и Сашу начала даже тревожить это покорность сына, ведь это получалось, что любой, у кого тверже характер мог взять над ним власть.
— Сынок, — однажды попытался внушить ему Саша, проводя с ним воспитательную беседу. — Ты можешь хоть иногда говорить ей свое твердое мужское «нет»?
— Могу, — согласился Пашка, но потом со вздохом добавил. — Только она все равно не послушает.
— А ты тогда, поучи ее по-нашему, по-мужски, — понизив голос, посоветовал ему Саша.
— Как это? — также шепотом поинтересовался сын.
— А по морде ей надавай, Только маме не говори, что это я тебя научил.
Пашка понимающе заговорщически кивнул, и действительно на следующий же день налупил подругу, когда она как всегда приставала к нему с какой-то игрой. Но это мало помогло. Та, хоть и рыдала, но все равно ни на минуту не оставляла его в покое. Однажды Саша, неудачно пошутив, еще больше ухудшил дело.
В тот вечер они праздновали Беллин день рождения. Праздновали скромно, как и полагалось «олимам», в кругу семьи. Приглашены были только Рита и Юра. В разгар праздника как всегда по вечерам заявилась Эвелина. На ее вопрос, что они празднуют, подвыпивший Саша ляпнул, что они отмечают ее и Пашкину свадьбу, так как им давно уже пора пожениться. Согласно кивнув, Эвелина принесла себе стул и тоже приняла посильное участие в застолье. Никто даже не заметил, что через некоторое время она исчезла минут на пятнадцать, а затем вновь появилась с большой сумкой, которую отчаянно пыхтя с трудом затащила к ним в дом.
— Что это ты принесла, Эвелина? — удивлено спросила Белла, разглядывая сумку.
— Как что? Свои вещи, — ответила Эвелина, вновь усаживаясь за стол.
— Какие вещи? Зачем?
— Ну я же теперь буду жить у вас. Мы же с Пашкой поженились, — спокойно объяснила та, откусывая кусок пирога.
— Блин, — только и смог сказать Саша в ответ на это заявление, а все остальные просто вообще лишились дара речи.
Следующие полчаса прошли в бесплодных попытках убедить Эвелину, что это была просто шутка, и что ей нужно вернуться домой.
Эвелина твердо стояла на своем. Они с Пашкой теперь муж и жена и должны жить вместе.
— Вы же сами сказали, дядя Саша, что это наша свадьба, — то и дело приводила она решающий довод, и как бедный Саша не изворачивался и не юлил, отрицать этого он не мог. К его счастью, так как он уже начал понимать, что сегодня жена ему точно устроит Варфоломеевскую ночь, вдруг раздался звонок, и в квартиру вошли недоумевающие мама и бабушка Эвелины. Они пришли выяснять, почему из комнаты их дочки и внучки вдруг исчезли все ее вещи. Пришлось ввести их в курс дела, они тоже присоединились к хору голосов, уговаривающих Эвелину вернуться домой. Где-то через полчаса их терпению пришел конец, и они силой поволокли упирающуюся и отчаянно ревущую невесту домой. Саша и Белла вздохнули с облегчением, но оказалось, что они избавились от невестки только на ночь. Придя к ним на следующий день в восемь утра, она объявила, что временно будет ночевать дома, но каждый день после садика все равно будет у них. И слово свое она держала, Пашка не оставался без нее ни на минуту. Он даже привык к этому и ходил довольный тем, что у него в отличие от всех других детей, есть жена. Правда, время от времени, когда она уж очень ему надоедала, он лупил ее, и тогда она плакала и кричала ему, потешая всех русскоязычных соседей:
— Правильно моя бабушка говорила мне, чтобы я не выходила за тебя замуж, потому что у тебя ничего нет. Ты же нищий.
Но, тем не менее, она от него не отставала, а наоборот, все больше и больше входила в роль жены. Когда Белла кормила их обоих, а это приходилось ей делать регулярно, так как Эвелина находилась у них до позднего вечера, Эвелина сама подавала ему еду и относила в раковину его тарелку. Она также ставила на место его игрушки и наклеивала ему в тетрадь картинки с машинами, которые он собирал. В общем, как говорил Саша, ей осталось только стирать ему штаны, и тогда она уже по-настоящему сможет считаться его женой. Дело заходило все дальше и дальше. Однажды Белла собралась в магазин и, выйдя из дому, позвала Пашку, который играл с Эвелиной под окном. Белла никогда не оставляла его одного и сейчас тоже сказала детям:
— Пашенька, пойдем со мной в магазин, а ты, Эвелина, пока пойди домой или подожди его здесь.
— Нет, — непререкаемым тоном возразила та. — Пашка останется со мной, я сама присмотрю за ним.
— Паша не останется с тобой, — холодно сказала Белла. — Он пойдет со мной в магазин.
— Нет, не пойдет, — последовал ответ.
— Нет, пойдет, — вконец разозлилась Белла. — Он сделает то, что говорю ему я. Я, между прочим, его мать.
— А я, — подбоченившись, гордо ответила ей Эвелина, — я его жена.
Неизвестно, чем бы это все кончилось, но через пару месяцев новые соседи действительно переехали жить в Ришон-Ле-Цион. Возможно, у них здесь что-то не получилось с линией, или их сманили живущие там друзья, но они уехали и увезли с собой Эвелину. Вначале оставшись один Пашка с облегчением вздохнул, но потом стал задумываться и, наконец, заскучал по-настоящему. Однажды вечером он объявил родителям, что ребенку плохо без жены и спросил, не могут ли они для него написать объявление.
— Какое объявление? — удивились те.
— Мальчик, шести лет, хочет познакомиться с девочкой, — совершенно серьезно объяснил им сын. — Я повешу его возле магазина, и найду себе другую жену.
Только закончилось дело с Пашкиной женой, как началась другая история. На этот раз в центре нее оказались Юра и Рита. Однажды в субботу в шесть часов утра они проснулись от громкого стука в дверь. Это оказался сосед, который сказал им, что спугнул вора, грабившего их сарай. Сарай был хозяйский, Юриного и Ритиного там ничего не было, но все равно они испугались, что вор унес что-нибудь ценное и хозяйка может подумать, что это они украли ее вещи. Они бросились вдогонку за вором, но того уже и след простыл. На дорожке при въезде во двор осталась его машина, правда такая старая и потрепанная, что ее действительно не было жалко бросить.
Юра и Рита так и не смогли определить, унес ли вор что-нибудь из сарая, но замок двери был взломан и Юра заколотил дверь несколькими гвоздями, и они пошли досыпать. Но через некоторое время их опять разбудил стук в дверь. Оказалось, что это пришли возмущенные соседи, которым машина вора перегородила выезд из двора.
— Уберите машину, — потребовали они. — Мы не можем выехать.
— Как я ее уберу? — запротестовал Юра. — Она же закрыта на ключ, я не могу ее перегнать.
— А вот это не наше дело, — отвечали соседи, — как хотите, так и убирайте, но только побыстрей.
— Но это не наша машина, — привел веский довод Юра. — Причем здесь мы?
— Нет уж, — ответили ему, — вор ваш, значит, и машина тоже ваша.
Подумав, Юра разбудил Сашу, и они вместе с Ритой и Беллой скатили машину с дорожки и оттащили ее вглубь двора, где и поставили в углу и снова пошли досыпать. Но очень скоро их разбудили теперь уже другие соседи, которые заявили, что двор маленький, у них и самих не хватает мест для стоянки, и лишняя машина им во дворе ни к чему. Саша и Юра подумали было выкатить ее на улицу, но в их переулке машины и так стояли с двух сторон почти вплотную друг к другу. Тогда Белле, наконец, пришла в голову здравая мысль вызвать полицию.
— Пусть они по номеру найдут хозяина и заставят его взять свою машину назад. Заодно пусть узнают, что он украл из сарая, — объявила она, и все четверо сочли эту мысль очень разумной. Но как оказалось, они просто никогда не имели дело с израильской полицией. В то время в Израиле была нулевая преступность. Служба в полиции была явной синекурой, и полицейские совершенно не привыкли, чтобы их беспокоили из-за какой-то кражи, да еще и требовали выехать на место преступления в субботу, поэтому они отпирались как могли, но Белла и Рита от них не отставали, поэтому они все-таки приехали, через пару часов, посмотрели на машину и крепко задумались не зная, что делать дальше.
На некоторое время их выручила соседка-израильтянка, тонко разбирающаяся в обычаях своей страны и знавшая, что первым делом полицейские должны выпить по чашке кофе. Посидев с чашками кофе на заборе, полицейские принялись говорить по своим рациям и, наконец, этак примерно через полчаса объявили ребятам, что машина эта краденная и определить по ней личность вора они не могут.
— Тогда снимите с дверей отпечатки пальцев, — посоветовал им Юра. — Наверное, у вас в полиции найдутся отпечатки этого человека, раз он вор.
Услышав об отпечатках пальцев, полицейские не поверили своим ушам.
— Что нам нужно сделать? — потрясенно переспросили они.
— Снять отпечатки пальцев, — терпеливо попыталась разъяснить им Юрину мысль Белла.
Поняв, что они таки не ошиблись, полицейские укоризненно покачали головами и минут пять возмущенно цокали языками.
— Гверет слишком много начиталась детективов, — наконец, объяснил один из них остальным, по-видимому желая избавить коллег от нервного шока, вызванного таким беспардонным требованием.
— Ну, хорошо, черт с ним с вором и его отпечатками, — махнул рукой Саша, которому это все уже начало надоедать. — Заберите тогда эту машину и отдайте хозяину.
— Что нам сделать? Забрать машину? — снова удивились полицейские.
— Ну да, конечно, — сказали им.
Полицейские снова стали усиленно совещаться и, наконец, все тот же, умник сказал.
— Мы можем вызвать эвакуатора, он заберет машину, но с вас тогда триста шекелей.
— С нас? — в свою очередь удивились потерпевшие. — Почему это с нас?
— А кто же ему заплатит? — резонно ответили им. — Не мы же. Вор ваш, вы и платите.
И полицейские, довольные удачно проведенной операцией, уехали к себе в участок, чтобы, наконец, попить кофе в привычной рабочей обстановке, а отказавшиеся платить потерпевшие остались вновь наедине с машиной и крупной проблемой, так как соседи не переставали требовать от них убрать ее из двора. Еще несколько дней они надеялись, что, может быть, у вора проснется совесть, и он все-таки избавит их от своей машины, но тот, по-видимому, предпочел угнать другую, а эту бросил окончательно. Позвонивший за это время Вовка предложил им продать машину на запчасти, но, не имея никакого криминального опыта, ребята побоялись сделать это. Несчастная машина простояла у них во дворе несколько недель. Все это время окончательно запуганные соседями Юра и Рита боялись даже высунуть нос из квартиры, открывали дверь только на условный звонок Саши и Беллы и, когда им все-таки нужно было выйти из дому, пробирались по двору украдкой или пробегали бегом, не оборачиваясь на окрики соседей. В отместку соседи собирались под их окнами и громко говорили о бессовестных людях, которые за стоянку не платят, но не стесняются держать машины своих воров на чужом месте. Наконец, кто-то смилостивился над ними. Однажды утром машина исчезла. То ли вор, дай ему бог здоровья, все-таки вернулся за ней, то ли кто-то из соседей продал ее на запчасти, но Юра и Рита, наконец, вздохнули свободно и постепенно стали отходить от свалившегося на них кошмара.
Вовка позвонил не просто так, чтобы дать своим наивным друзьям совет, как поступить с бесхозной машиной, а еще хотел похвастаться перед ними своим новым бизнесом. Его финка уехала, и он закрыл контору, повесив на дверях объявление, что набор моряков окончен.
— Ну, и что ты теперь делаешь? — с любопытством спросила Рита, которую очень интересовала Вовкина деятельность. В ней и самой жила склонность к авантюризму, и, если бы не Юра, не допускавший даже мысли о какой-нибудь авантюре, она бы уже давно присоединилась к Вовке. По ночам, перед сном она часто обдумывала всякие полузаконные, а то и вовсе незаконные способы зарабатывать деньги и пришла к выводу, что это очень даже увлекательный образ жизни. Но при брате она, конечно же, делала вид, что тоже не одобряет Вовкины проекты и жаждет только одного — продолжить учебу в колледже и устроиться на работу в детский сад.
— Так что ты теперь делаешь, Вовка? — спросила она с явной завистью в голосе.
— Я теперь помогаю людям получить ссуды, — прозвучал гордый ответ.
— Подожди, как это? — не выдержав, перехватил трубку Юра.
— А вот так. Купите газету «Вести» и увидите мое объявление. Там и адрес есть, приезжайте. Посмотрите, сколько у меня клиентов.
— А ты что, и вправду им помогаешь? — подозрительно продолжал выспрашивать Юра.
— Блин, конечно, помогаю. Короче, хотите увидеть, приезжайте завтра к девяти утра ко мне в мою новую контору.
Юра не хотел ехать, но, когда Рита сказала, что поедет сама, он нехотя присоединился к ней. По-видимому, он раскусил ее и всерьез опасался, что без него Рита тут же сделается Вовкиным партнером, а носить передачи сестре в тюрьму он не хотел, да и что потом говорить маме и бабушке, которым он пообещал смотреть за ней.
Новая Вовкина контора была в очень солидном многоэтажном здании, и Рита снова почувствовала приступ зависти. Вовка все-таки почти что выбился в люди, и, наверное, неплохо зарабатывает. У нужных им дверей действительно сидела очередь, состоящая из троих крепких мужчин. Подойдя, ребята подергали дверь, но она оказалась закрытой.
— Он еще не пришел, — сказал им один мужчина, — мы сами его ждем.
При этом он как-то странно переглянулся со своими спутниками и многозначительно поиграл зажатым в руке здоровенным разводным ключом.
У ребят начали возникать нехорошие предчувствия, но просто так повернуться и уйти они не могли, поэтому уселись на стулья рядом с мужчинами и приготовились ждать.
— А вы ребята тоже за ссудой? — снова заговорил с ними тот же мужчина.
— Ну, в общем, да, — промямлила Рита, — А что?
Поделиться книгой: