Помоги проекту - поделись книгой:
Искатель семейного счастья зашел в ванную и сложил в небольшой пакет зубную щетку и бритвенные принадлежности.
Выходя, он столкнулся в коридоре с матерью.
— Отец вчера звонил, — обрадовала та. — Скорее всего, на ноябрьские прилетит недельки на две.
— Здорово. Как он там?
— Скучает. И на жару жалуется. Ой, а ты что — уезжаешь куда?
— Ну… Все из-за профессоров этих. Поживу в одном особнячке недельку. Для полного блезиру… Да ты не волнуйся, я звонить буду. И письма электронные писать.
Мать улыбнулась улыбкой папы Мюллера:
— Не умеешь ты врать, Алексей Романович! Так и сказал бы, что с девушкой поругался.
— С чего ты взяла?
— А тут большого ума не надо. Поругались, вот и хочешь спрятаться. Чтоб поискала, помучалась… Или вообще бросить надумал?
— Мам, да меня — правда, внедрили…
— Сынок, ну зачем над девушкой издеваться? Она ж живой человек… Нехорошо это. Грех.
— А наколки давать — не грех?
Но мать не услышала ответа, потому что уже надела наушники от плеера, из которых донеслись звуки аудиомолитвы.
Дом впечатлял. Собственно, это был даже не дом. Настоящий трехэтажный особняк под зеленой металлочерепицей, обнесенный двухметровым кирпичным забором, поверх которого вдобавок шла увенчанная остроконечными пиками узорная металлическая решетка. Над фронтоном особняка гордо высился раскрашенный флюгер — в виде пионера, трубящего в горн.
Джип притормозил перед металлическими воротами, на створках которых краснели серпы-молоты и пятиконечные звезды.
— В воинской части купил, — пояснил лжеолигарх Быков. — Они себе новые сделали. С двуглавым орлом. Автоматику для ворот уже заказал, а пока вручную открывать приходится. Посиди, я сейчас!
Он вылез из машины, отпер замок и распахнул створки. Первым, что предстало взору Вики во дворе, был двухметровый памятник Ленину, установленный на невысоком пьедестале в центре небольшой клумбы перед входом в дом.
— Ильича тоже выкинуть хотели. Раньше он в исполкоме стоял.
— А зачем он тебе?
— Ты что?! Совок сегодня — самая модная тема. Хаяли, хаяли то время, а теперь вдруг опомнились. Вчера еще все на помойку выбрасывали, а сегодня уже миллионы платят. Ностальгия… Пошли в дом!
Леха вел себя несколько иначе, чем на последнем свидании. Но Вика посчитала, что это связано с проблемами бизнеса, и лишних вопросов не задавала.
Они поднялись по широкому крыльцу. Быков отпер бронированную дверь не менее бронированным ключом.
Разувшись в гардеробной размером со школьный класс, они очутились в просторном холле, занимавшем весь первый этаж. Мебели здесь почти не было, если не считать двух кресел с журнальным столиком возле камина да висячих цветов в широких вазонах, стоявших на одинаковых высоких напольных подставках по обе стороны двери.
— Ой, колумнея! — блеснула познаниями гостья. — Я очень ее люблю. Но она ухода требует. Поливать — по графику, опрыскивать — чуть не каждый день.
— Я садовника нанял, — небрежно заметил липовый хозяин. — Он поливает.
На одной из стен она заметила картину «Ложе любви».
— А это кто рисовал?
— Репин.
— Как?..
— Не, не тот, который «приплыли», а другой. Современный художник, однофамилец. Модный очень. Я его работы на аукционе купил. Но на самом деле — фигня.
— Зачем же покупать?
— Я ж говорю — модный, — раздраженно ответил любитель советского антиквариата.
Вика положила ему руку на плечо.
— Леш, у тебя что-то случилось? Ты какой-то не такой…
— Судьба стучится в дверь… — Олигарх отвел глаза в сторону. — Налоговая трясет круче, чем Ходорковского, аж по ночам не сплю… Не переживай, это мои проблемы. Пойдем, коллекцию свою покажу!
По мраморной лестнице они поднялись на второй этаж и очутились в небольшом коридорчике, отделанном пробковой крошкой. Олигарх отпер одну из трех выходивших сюда дверей.
— Это, между прочим, сейф. Дверь титановая, вскрыть можно только плазменным резаком. Замок японский, никакая отмычка не возьмет… Прошу…
— Ничего себе… — выдохнула Вика, как только внутри зажегся свет люстры венецианского стекла.
— Моя гордость!
Небольшую по площади комнату вполне можно было назвать оазисом советской эпохи. Противоположную от входа стену украшал парадный портрет Леонида Ильича Брежнева при всех его многочисленных регалиях в позолоченной раме. В углу на специальной стойке покоилось красное знамя. На отдельной полке стояли книги: материалы XXIV съезда КПСС, полное собрание сочинений В.И.Л. и, конечно же, «Малая земля», «Возрождение» и «Целина».
А три полки стеллажа, занимавшего всю стену слева от входа, были отданы под бытовую технику и прочую утварь ушедшей эпохи.
— Леш, а это что? — указала гостья на небольшой аппарат с ручкой сбоку.
— «Феликс», — пояснил Быков. — Калькулятор тогдашний. Только я, если честно, понятия не имею, как им пользоваться… Но штука прикольная.
— Ой! — Вика чуть не запрыгала от радости, увидев следующий экспонат. — А у нас такой же магнитофон был! Я его хорошо помню. Ритка как-то включила без разрешения, и он пленку зажевал. А свалила все на меня. Мне тогда от отца так влетело… А он работает?
— Не знаю… В смысле, с этой техникой ни в чем нельзя быть уверенным…
Леха повернул рычажок на передней панели. Катушки лениво дернулись, и пленку мгновенно заело.
— Вот видишь! Работает…
Он торопливо выключил магнитофон. Затем нагнулся и достал с нижней полки отделанный красным бархатом бокс.
— А вот это действительно круто. Коллекция орденов и медалей, — пояснил он, открывая крышку и демонстрируя содержимое. — Здесь не только советского периода, но и царские есть. Стенд отдельный для них заказал, с сигнализацией.
— С сигнализацией?
— Конечно… Эти ордена больше ста тысяч стоят. Долларов, естественно…
Влюбленный украдкой посмотрел на объект разработки. Объект спокойно смотрел на ордена. Вернее, смотрела. Без хищного огонька во взгляде. Ни намека на алчность и жажду наживы. Возможно, очень хорошая актриса.
— Ладно, пошли в столовку. Я бы съел чего-нибудь.
— Леш, подожди!
Вика посмотрела ему в глаза.
Богиня! Хоть и с темным нутром…
— Леш, я ж не дурочка…
— В смысле? — насторожился секретный агент, прикидывая, где он мог проколоться.
— Зачем я тебе?
Фу-у-у… Не прокололся.
— Знаешь, меня такие вопросы всегда в тупик ставили… А зачем мы вообще живем? Для плана, для галочки? Так я уже пожил! Институт закончил, потому что диплом надо иметь. Женился, потому что так положено…
Про институт Леха приукрасил. Незаконченный строительный техникум для бизнесмена с таким домом — не солидно. Могут возникнуть вопросы. Но про женитьбу не врал.
— Жену выбирал чуть ли не по каталогу. Чтоб и красивая, и хозяйственная, и с дипломом красным, и без заскоков. И даже с родословной, будь она неладна… Вот и выбрал! Веришь, два года прожили, а вспомнить нечего. Спроси меня, например, почему развелись, так и объяснить толком не смогу…
Вообще-то, смог бы. Но зачем?
— А дети?
— Увы, радости материнства я пока не испытал.
На кухне его ждало разочарование. Полки буфета были заставлены исключительно посудой, а все содержимое огромного холодильника составляли два небольших лайма, сиротливо покоившихся в углу на нижней полке. Видимо, случайно закатились туда, когда настоящий хозяин в преддверии шведских столов на Мальдивах избавлялся от припасов.
Лжехозяин смущенно хмыкнул.
— Вообще-то, я дома практически не ем. К родителям иногда заезжаю, а так обычно в ресторане… Лимоны будешь? Импортные. В супермаркете брал. Правда, они еще не долежали…
— Давай! — не отказалась богиня. — Я лимоны с детства люблю. Их надо нарезать кружочками и сахаром посыпать… Сахар у тебя есть?
— Да хрен его знает…
Служебная «девятка», замаскированная под «Оку», притаилась метрах в пятидесяти от особняка.
Чуть откинувшись на спинку и положив на колени атлас автомобильных дорог, художник с псевдонимом Пикассо тщательно рисовал что-то на маленьком кусочке картона. Сидевший в водительском кресле оперуполномоченный Бухаров взглянул на рисунок. На нем в стиле гризайль была изображена задница на месте головы, облаченная в мундир с капитанскими погонами.
— Здорово у тебя получается. Всегда завидовал тем, у кого таланты имеются. На гитаре играть, допустим, стихи сочинять… Или вот — рисовать.
Живописец закончил произведение, достал из кармана удостоверение друга Быкова и аккуратно вставил рисунок под пластиковую обложку на место фотографии.
— За что ты его так?
— Дружеский шарж на злобу дня. Предупреждал ведь дурака: головой думай! А не тем, что нарисовано.
— Брось! Лично я Лехе даже завидую.
— Это почему?
— Сейчас порезвится с девкой вдоволь, а потом мы ее — в лагеря. Удобнейший вариант! Ни отшивать не надо, ни прятаться. И никаких тебе личных разборок в стиле мексиканских сериалов… Я тоже пару лет назад внедрился к одной. Вот это, скажу тебе, внедрение было! Ночью внедряюсь до потери пульса, а днем отсыпаюсь, энергию аккумулирую. Целую неделю у нее на даче куролесили. И как куролесили! Прямо как в анекдоте: рассказать — стыдно, а вспомнить — приятно! Микки Рурк и Ким Бессинджер все девять с половиной недель курят в сторонке… Жена каждый день в отдел прибегала — где там мой Андрюша? Мужики прикрывали, как могли. Мол, по необходимости отсутствует. Оперативной… — Бухаров грустно вздохнул. — Какая женщина была… Шесть лет дали за мошенничество в особо крупных размерах. С конфискацией имущества.
— А тебя совесть не мучает?
— Ну, если честно, есть немного. Она ведь меня реально любила. А любовь использовать нежелательно даже в служебных целях. Просто перепихнуться — это одно, а любовь — другое. Правда, никто не заставлял ее с квартирами липовать. Сама додумалась. Хорошенько разобраться, так если бы не мое внедрение, скольких бы еще людей эта мадам без бабок и без крыши над головой оставила… И потом, про любовь не я первый начал.
Поднимаясь по грязной лестнице подъезда, Вика поймала себя на мысли, что не хочет сейчас видеться с сестрой. Нет, Ритку она, конечно же, очень любит, но… Сестрица иногда как сморозит что-нибудь, так будто дегтем вымажет. Хорошо, если она уже уснула. По крайней мере, свет в окнах не горел…
Но сестрица не спала. Стоило Вике отпереть входную дверь, как Ритка тут же объявилась в коридоре.
— Ну, как у мальчика избушка? — полюбопытствовала она, запахивая шелковый халатик и щурясь от света.
— Неплохая! Московская Рублевка отдыхает. Три этажа, а на крыше пионер с горном.
— Какой пионер?
— Каких раньше на плакатах рисовали, — пояснила Вика, снимая босоножки. — Флюгер… У него вообще там целая коллекция советских прибамбасов. Модно, говорит, сейчас стало. А еще орденов целая коробка. На сотку тонн баксов. Он их в специальной комнате держит. На самом деле это не комната, а сейф… И цветы у него дома красивые. Только неухоженные. И в холодильнике пусто, он в ресторанах хавает.
— А ты, стало быть, в хозяйки метишь?
— Я пока никуда не мечу. А Лешка мне просто нравится. Он нормальный парень.
Младшая сестра чуть улыбнулась и прошла в комнату.
Рита, презрительно фыркнув, последовала за ней.
— Ладно, это ваши дела… Денег тебе этот нормальный парень, надеюсь, дал?
— Ой… — Вика чуть растерялась. — Слушай, у него проблемы серьезные. Проверка налоговая в фирме, и наличные не снять. Просил чуть подождать.
— На гаишников, видите ли, у него бабки есть, на ордена и пионеров тоже есть, а на любовь — сразу проблемы нарисовались…
— А что тут особенного? Проблемы у всех могут возникнуть.
Поделиться книгой: