Помоги проекту - поделись книгой:
– Да.
Было видно, что ответы на вопросы его совершенно не интересуют. Однако, он, словно бы, исполнял некий ритуал. Коротко кивнув, он поднялся, уступив место арабу, а сам примкнул к своим двум спутникам, не проронившим ни слова. С тех пор каждый день, на каждом допросе присутствовали три молчаливых тени. В допросах они участия не принимали, но по тому, как к ним обращались остальные, можно было понять, что это птицы высокого полета. Но определить их национальную принадлежность или страну, из которой она прибыли, Рон так и не смог.
На допросах постоянно задавался один и тот же вопрос – «что за чудо-оружие появилось у израильтян?». Но ответа, именно, на этот вопрос Арад дать не мог. Никакого сверхъестественного оружия просто не было – в бою приняли участие и израильская артиллерия и вертолеты, также вооруженные ПТУРС TOW. Но все вооружение не было ни «чудесным», ни особенно новым. Хотя арсеналы его были огромными. Но благодаря стратегии израильских военачальников, и их опыту в ведении войн, страна победила в первой ливанской войне.
Допросы затягивались и становились все тяжелее. Рыбоглазый заметно нервничал и уже не скрывал своего нетерпения. Однажды штурман услышал, как он громко бросил по-арабски:
– Делайте с ним, что хотите, но не вздумайте обменивать, на какую бы высокую цену не согласились евреи.
Это был приговор. Больше не было никаких допросов, Рона продали в Иран, где, как говорят, ему сделали операцию на ноги, чтобы избежать побега. И он остался инвалидом, передвигающимся в кресле-каталке.
Возможно, что так все и произошло. Следы штурмана Рона Арада затерялись, и теперь, спустя 26 лет уже никто не знает, жив он или мертв. Попробуем проанализировать то, что нам известно.
16 октября 1986 года самолет «Фантом» Израильских ВВС выполнял боевое задание в районе ливанского города Сидон. Целью его атаки были объекты террористов. Но техническая неисправность привела к взрыву боеприпасов. Пилот Ишай Авирам и штурман Рон Арад катапультировались. После этого их пути разошлись. Поисковая группа ЦАХАЛ эвакуировала Ишая Авирама, а Рон Арад попал в руки шиитской организации «Амаль». Прошел год, прежде чем появилась информация о судьбе пленного штурмана. «Амаль» передала Израилю фото и письма Рона, и только тогда общественность заинтересовалась этим делом. Документы эти попали к израильтянам благодаря Калмановичу, который смог установить контакт с Мустафой Дирани через своего друга бизнесмена ливанского происхождения Джамиля Саиди. С его же подачи были начаты переговоры об освобождении штурмана. Калманович прекрасно понимал, что если ему удастся найти и освободить Арада, то для Израиля он станет едва ли не полубогом. В случае удачи, его имя загремело бы по всему миру, и вот тогда-то он смог бы войти в высшие эшелоны власти, хоть в Израиле, хоть в России. Рон Арад – это вам не какой-то Маркус, попавший в плен по собственной глупости, а стало быть, и ставка была повыше.
Ни СССР, ни шииты не собирались возвращать похищенного штурмана, но для того, чтобы придать преступлению вид обычного похищения, организация «Амаль», все-таки, выдвинула требования к Государству Израиль, ни минуты не сомневаясь в том, что Израиль на такую сделку не пойдет. Однако, Калманович все-таки достучался до представителей шиитской организации «Амаль». И переправил министру обороны Израиля их требования через Ури Лубрани, служившего координатором деятельности правительства в Иране с 1982 года. До исчезновения следов Рона Арада, Саид и Лубрани встретились в Лондоне больше двадцати раз. Но Ицхак Шамир и Ицхак Рабин, бывший тогда Министром обороны Израиля, не торопились. Им казалось, что впереди полно времени и условия обмена можно будет изменить и выгадать что-то за счет долгих раздумий. Однако лидер Амаль был непреклонен, к тому же он постоянно увеличивал свои требования. Теперь мы понимаем, что не в его интересах было получить согласие правительства Израиля, но тогда все лишь удивлялись поведению Министра обороны.
В первый же момент, когда Ицхаку Рабин сообщили о выставленных условиях, он повел себя так, словно решение этого вопроса находилось в его руках. Как обычно, прищурив глаза и вполоборота глядя на собеседника, он переспросил:
– Сколько-сколько вы сказали?
– Три миллиона долларов и освобождение палестинских террористов из израильских тюрем.
– Выкуп мы могли бы заплатить, и даже больше, чем они просят, – ответил министр, – Но не может быть никакой речи о том, чтобы отпустить террористов. Возможно, что мы могли бы отпустить нескольких ливанских заключенных, но только не палестинцев. Это может вызвать нежелательную общественную реакцию.
Еще были свежи воспоминания Рабина о другой сделке, проведенной за несколько лет до этого. Когда в обмен на трех похищенных солдат по требованию Ахмеда Джибриля лидера Народного фронта освобождения Палестины были отпущены на волю тысяча двести террористов, что вызвало ропот и недовольство в израильском обществе. Возможно, что после этой сделки министр дал себе зарок с боем освобождать похищенных военных, не соглашаясь на требования похитителей. Тогда еще не произошла трагедия с пограничником Нисимом Толедано, которого просто убили, когда тот же Рабин отказался от обмена.
– Нет, больше мы этого не сделаем, – повторил Рабин. – Слишком высока цена. Мы подождем. Пока они снизят требования.
Переговоры были приостановлены. Ждать пришлось недолго – Рон Арад исчез из поля зрения израильских спецслужб и, как видно, навсегда.
Эта пауза оказалась роковой – по слухам, Дирани продал Арада иранцам за полмиллиона долларов. После этой сделки Арад официально считался без вести пропавшим, пока не появились сообщения о его смерти. Что до сих пор является неподтвержденной информацией. Известно лишь, что перед смертью мать Рона Арада завещала не обменивать тело ее сына на палестинских заключенных, по этой причине никто в Израиле так и не увидел его мертвым. Но спецслужбы Израиля учли свою ошибку, и это оказалось решающим в судьбе другого похищенного солдата – Гилада Шалита.
История с Роном Арадом стала главной причиной того, что и СССР и Израиль хлопотали о досрочном освобождении Калмановича. В ШАБАКе рассчитывали на то, что, выйдя на свободу, Шабтай продолжит поиски штурмана. А у КГБ были свои расчеты. Еще в начале 80-х ближневосточный отдел МИД СССР возглавлял Олег Гриневский, который играл не последнюю роль в формировании советской политики в зоне арабо-израильского конфликта. В период ливанской войны 1982 года проходивший под названием «Шлом а-Галиль» (Мир Галилее), перед израильскими войсками стояла задача полного уничтожения палестинских военных баз в Ливане, откуда совершались нападения на приграничные израильские населенные пункты. Утром пятого дня с начала операции сирийский министр внутренних дел выслал в Москву срочную телеграмму, в которой говорилось: «Вчера израильский агрессор с помощью современной электронной техники парализовал все системы ПВО Сирии, расположенные в Ливане и в районе сирийско-ливанской границы, после чего две волны самолетов F-15 и F-16 разрушили наши ЗРК... Мы надеемся, что Советский Союз поставит нам эффективные средства ПВО». Это было 9 июня 1982 года. В тот день израильские ВВС уничтожили 14 из 19 сирийских зенитно-ракетных дивизионов в Ливане. Еще трем дивизионам был нанесен значительный ущерб. ЗРК, на которые опиралась вся противовоздушная оборона арабских армий и стран Варшавского блока, оказались совершенно бесполезными во время атаки ЦАХАЛа. Тут же возникли и со скоростью света начали передаваться слухи о некоем сверхсекретном израильском «чудо-оружии». Возможно, что эта утка была вброшена арабскими лидерами для оправдания собственного бессилия. Дамаск, Багдад и Триполи ужаснулись этим страшным слухам и тут же нашли виноватого. Конечно же, виновата была Москва, поставляющая устаревшую военную технику. Ливийский диктатор Муаммар Каддафи незамедлительно собрал в своем дворце послов стран Варшавского блока, и отчитал их, не выбирая выражений. Вот дословный текст его выступления: «Где наша дружба? Где она?! Наша дружба с соцстранами горит, как горит Бейрут. Оружие, которое мы у вас покупаем, – детские игрушки. Танки и ракетные установки горят, как картонки». В ходе своей речи он дал понять, что если социалистический лагерь не сделает ничего для установления причин сирийского поражения в Ливане, то он предпочтет помощь Соединенных штатов. В Москве засуетились и отправили в Дамаск высокопоставленную делегацию во главе с заместителем начальника Военно-промышленного комитета при Совете министров Леонидом Горшковым и первым замом главкома ПВО СССР Евгением Юрасовым. А в Москву полетел Хафиз Асад, где прямо в Кремле зачитал секретный отчет сирийской разведки: «В ходе атаки сионистские ВВС применили самонаводящиеся ракеты с телекамерами, разработанные в Израиле и поступившие на вооружение армий США и их союзников в Европе» («Спецслужбы России в деле Рона Арада», авторы не названы).
В ту же секунду на ГРУ была возложена миссия по сбору информации о секретных израильских ракетах. В 1984 году была издана книга Зеэва Шифа и Эхуда Яари «Война за добычу», в которой говорилось: «Со времен войны русская разведка прилагала немыслимые усилия, чтобы раскрыть методы и средства, которые привели к уничтожению русских зенитных комплексов. Москва готова была выложить гигантские суммы, чтобы выведать израильские секреты».
Работу по сбору информации курировал заместитель начальника ГРУ Анатолий Павлов. Целью Москвы было раздобыть техническую документацию. Однако, был отдан негласный приказ не гнушаться никакими методами, вплоть до использования израильских военнослужащих, оказавшихся в плену в Ливане. В одном из экипажей самолетов F-16, первыми нанесших удар по Ливану оказался штурман Рон Арад.
Арад оказался удачным подарком для ливанских и советских спецслужб. Ведь он прекрасно разбирался в той самой аппаратуре, благодаря которой и были уничтожены 14 сирийских зенитно-ракетных дивизионов. А следовательно был посвящен во многие сокровенные военные секреты Государства Израиль. Для разведок Сирии, Ирана и Советского Союза он был огромной ценностью, лакомым куском, о котором они могли бы только мечтать. 16 октября 1982 года Арад катапультировался в окрестностях южно-ливанской деревни Мадушия, где сразу же попал в руки боевиков организации «Амаль». В ту же ночь его вывезли в Бейрут и поселили в квартире, принадлежащей шефу службы безопасности организации «Амаль» Мустафы Дирани, на связь с которым впоследствии вышел Шабтай Каламанович. И в эту же ночь сведения о пленнике, присланном с небес, попали в разведки Ирана, Сирии и Советского Союза.
Через неделю в Ливан прибыли пять высокопоставленных офицеров ГРУ. Для начала они вывезли с места катастрофы всю уцелевшую электронную аппаратуру. Затем трое из них отправились в квартал Бейрута Харат Харик, где содержался пленник. Двое русских относились к дамасской резидентуре ГРУ и служили на арабском Востоке еще с конца 70-х. Один из них говорил на иврите. Почти полгода русские присутствовали на допросах Арада, но личного участия в этом не принимали. Хотя инструктировали сирийских коллег и наблюдали за их действиями. Один из офицеров лишь однажды задал штурману вопрос на иврите, но и тогда не представился русским офицером. Сотрудники ГРУ учили сирийцев, как подвергнуть пленника психологическому нажиму. Уговорить рассказать все, убедить, что в Израиле он считается погибшим и теперь судьба его зависит только от степени сотрудничества со следователями. Они старались, как можно скорее получить информацию о «чудо-оружии» и покинуть Бейрут, предоставив боевикам «Амаль» самим разбираться в дальнейшей судьбе штурмана.
Больше всего сотрудники ГРУ и спецслужб Ливана боялись «Моссада», поэтому пленника несколько раз перевозили. Лишь в начале марта 1987 года русские офицеры покинули Бейрут. А еще через месяц были завершены допросы, и штурман был продан в Иран. Интересно, что на все запросы Израиля о судьбе Рона Арада, Москва ни разу не призналась в том, что имела хоть какие-то сведения о нем.
Через несколько лет Мустафа Дирани и его соратник Абдель Карим были захвачены израильтянами специально для того, чтобы произвести обмен на Рона Арада. В ходе допросов он признался, что, действительно был ответственным за Рона Арада. Во время своего заключения он ответил на вопросы сотрудников ФБР:
– Захваченный Рон Арад был в моем распоряжении всего лишь сутки. Потом его перевезли в Бейрут. Там он оставался до тех пор, пока залечивали его раны. К слову сказать, они были легкими.
– Какого характера были раны?
– Легкие. Всего лишь несколько синяков на плече.
– Сообщали, что он провел в вашем доме целый месяц.
– Нет, всего только сутки. Я отвез его в больницу, где ему сделали рентген, потом оказали необходимую помощь. Ночевал он в моем доме, где получил должный уход. Ему стало лучше, и мы перевезли его туда, где он и остался.
– Вы допрашивали его лично?
– Нет, не напрямую.
– Может быть, его допрашивали какие-то другие группировки. Например, в Сирии? Хизбалла?
– Я не могу ответить на этот вопрос, потому что ответ может принести много вреда не только мне.
Вот и все, что смогли выжать из Мустафы Дирани. В 2004 году его обменяли на тела трех израильских солдат и живого израильского бизнесмена Эльханана Танненбаума. Немудрено, что он боялся, за его спиной было слишком много тайн, принадлежащих многим разведкам мира. Все сплелось в клубок, и жертвой этого бессмысленного похищения оказался не только штурман Рон Арад, но и многие, кто пытался раскрыть тайну. В том числе и Шабтай Калманович.
Если теперь вернуться к судьбе нашего героя, то можно понять желание израильских властей выпустить его как можно скорее из тюрьмы, ведь он обладал сведениями и связями, которые еще можно было бы применить в деле освобождения Рона Арада. Советские же спецслужбы больше всего боялись разоблачения в этом вопросе, что опять же упиралось в «царственного узника» Калмановича. Который мог знать… и далее по тексту.
Так по какой же причине Калмановича досрочно выпустили из израильской тюрьмы в марте 1993 года, где он отсидел шесть лет? В самом вердикте уже таилась возможная причина освобождения – сокращение срока в случае примерного поведения заключенного. Но уж чем-чем, а примерным поведением в тюрьме наш герой вовсе не блистал. Существовали подозрения, что он подкупил зам. начальника тюрьмы «Ашмарот» Амрама Вакнина тем, что устроил его сына на хорошую должность в одной из международных кампаний. Взамен он получил массу льгот и привилегий, недоступных простым смертным. Даже для любовных утех ему был предоставлен служебный туалет и 18-летняя наложница – служащая израильской армии.
Несколько страниц в книге Владимира Винокура тоже посвящены Калмановичу. Особенно интересен один эпизод. Калманович имел права на два пятиминутных звонка в неделю из тюрьмы. Узнав как-то, что в Израиль на гастроли прилетел Владимир Винокур, он позвонил ему в гостиницу. Услышав знакомый голос, Винокур решил пошутить, и заговорил голосом Михаила Горбачева:
– Шабтай, вы не забыты. Родина с вами. Поздравляю, вы представлены к званию Героя Советского Союза. Вот и от Раисы Максимовны привет...
Их тут же разъединили, так как администрация тюрьмы прослушивала все телефонные разговоры. Начальник тюрьмы страшно перепугался и вызвал Калмановича для беседы, где задал ему всего лишь один вопрос:
– Как вы отсюда дозвонились в Кремль?!
Скорее всего, эта история является вымыслом, анекдотом. Но то, что он имел право на звонки – это факт. Скажите, многие ли заключенные, обвиняемые в шпионаже, могут себе позволить звонить дважды в неделю куда угодно?
Существовала и другая версия, что Калмановича выпустили по состоянию здоровья. Будто бы были представлены документы о некой тяжелой болезни, которая постоянно прогрессировала. Скорее всего, справки были купленными, потому что Шабтай вышел из тюрьмы, пышущий здоровьем. К тому же мы знаем печальный пример Полларда, слабое здоровье которого никак не отразилось на его сроке.
Еще одна версия сообщает нам, что Калмановича выпустили в обмен на разрешение выехать из СССР 20 крупным ученым-евреям. Но это лишь непроверенные слухи, которые возникли в связи с попытками Евгения Примакова договориться с руководством Ирана и ливанской террористической организации «Хизбалла» обменять сбитого над Ливаном израильского летчика Рона Арада на двух сидящих в израильских тюрьмах советских шпионов – Маркуса Клингберга и Шабтая Калмановича. Эта версия больше напоминает утку из серии «слышал звон…».
Досрочное освобождение нашего героя связывается и с хлопотами депутата Российской государственной думы Иосифа Кобзона, и, привлеченного им, вице-президента России Александра Руцкого, которые во время визитов в Израиль, поднимали этот вопрос на разных уровнях. И даже, вроде бы, на другую чашу весов клали условия дальнейшего развития российско-израильских отношений в различных областях. Возможно, что эти усилия и сыграли некоторую роль, но далеко не ключевую.
Поэтому версия освобождения нашего героя напрямую связанная с судьбой Рона Арада выглядит наиболее достоверной. Официально она звучит так – «за заслуги перед Израилем…». Но «заслуги» эти не ограничиваются передачей весточки от пленного штурмана, как принято сейчас считать.
Вообще, ни одна «официальная» версия не выдерживает никакой критики. С таким же успехом можно было бы утверждать, что его выпустили, исключительно, по душевной мягкости тюремщиков. Для нас же наиболее вероятным был и остается вариант, описанный выше и напрямую связанный с присутствием ГРУ в Ливане во время первой Ливанской войны.
Несмотря на публичное заявление, после освобождения остаться в Израиле, по неизвестным причинам Шабтай Калманович довольно быстро уезжает в Россию. Свой отъезд он оправдывает тем, что в «знак благодарности» за участие в его судьбе, он намерен развивать совместный бизнес с Иосифом Кобзоном. Но это уже другая история.
В ходе реконструкции событий, связанных с арестами Калмановича, несколько вопросов так и остались без ответа. Во-первых, неясна заинтересованность США в аресте, а по сути, во временной изоляции нашего героя и отрыва его от дел. Возможно, что причиной этому послужил бизнес в Сьерра-Леоне. Хотя ходили упорные слухи, что Калманович пытался добраться до американских военных секретов, чтобы передать их Советскому Союзу. Тогда вся история с мафиями и аферами всего лишь подстава американских спецслужб, желающих изолировать конкурента. Напомню, что о причастности к советской разведке мы узнаем от самого Калмановича уже во время ареста в Израиле. То есть, такой вариант не мог играть роли во время лондонского ареста. Признаваясь в работе на Советский Союз, судя по всему, Калманович из двух зол выбирал меньшее. Чего же он так мог бояться, что согласился рискнуть даже на пожизненное заключение. Ведь как мы знаем, шпион может получить очень большой срок. Я даже подозреваю, что он пошел на самооговор, и далеко не все в его признаниях было правдой. Стало быть, он надеялся получить в израильской тюрьме безопасное убежище. Но от кого или чего он прятался? И, наконец, самый последний вопрос. Почему, желая остаться в Израиле, он, тем не менее, едет в Россию? По своей ли воле? Не начинается ли под чьим-то давлением совместный бизнес с Кобзоном, который, как мы знаем, вскоре распался, и «друг Кобзон» превратился во врага. На эти и другие вопросы ответов пока нет.
Часть пятая. Версии убийства
2 ноября 2009 года пуля поставила точку в жизни нашего персонажа, точнее это была не одна, а целых двадцать пуль, восемнадцать из которых засели в теле нашего героя, превратив его черный «Мерседес» в катафалк. Наше повествование начинается с этого события, которое стало концом жизни Калмановича, но отнюдь не концом нашей истории. Мертвое тело человека-загадки продолжает будоражить СМИ всего мира, заставляя выискивать причины и выстраивать версии – то фантастические, то нелепые, а то и недалекие от истины. Причем ни одна из них так и не нашла своего подтверждения. И теперь, три года спустя после его гибели, мы все еще не имеем ответа на вопрос – «кто заказал Шабтая Калмановича?».
«Моя жизнь – это то, что нормальные люди видят только в кино», – любил повторять Шабтай Калманович. Его смерть кажется последними кадрами боевика. Она оказалась неожиданной, эффектной и словно отснятой хорошим режиссером. Прежде всего, его смерть тут же стала обрастать множественными слухами и догадками. То, что убийство было заказным – никто не сомневался. Да и какие могут быть сомнения, когда даже ребенок мог бы понять, что работал проплаченный киллер, причем, как говорили «невысокого качества, дешевый». Тот, кто «заказал» барона, сэкономил на его смерти. Как провел наш герой последние минуты своей жизни, мы можем только догадываться.
Достоверно известно, что вечер выходного дня Шабтай провел дома, что за двадцать минут до убийства, ему звонила Анна Архипова, как раз после матча в Старом Осколе, куда выехала накануне. Известно также, что в машине была обнаружена некая сумма денег – по одним рассказам баснословная, а по другим весьма скромная. Сколько там было в действительности, мы не знаем. Водитель, который вел машину, Петр Туманов, тоже был ранен, но выжил, и даже смог дать показания, которые пролили весьма мало света на гибель нашего героя.
С самого начала у следствия было две версии – обе на редкость размытые и общие. Либо Калмановича заказали конкуренты, либо он вмешался в конфликт между двумя мафиозными группировками. Однако обе эти версии требовали неоспоримых доказательств, и для начала следовало бы выяснить, чем же убитый занимался в своей жизни, куда он был вхож и с какими людьми водил дружбу. На первый взгляд это было довольно просто сделать. Шабтай Калманович был публичным лицом, давал интервью, которые иногда выглядели весьма откровенными. Это только потом, в какой-то момент вдруг стало ясно, насколько противоречивы сведения, преподнесенные для СМИ как им самим, так и близкими к нему людьми. Калманович оказался «шкатулкой с секретом» или, как сказал один из журналистов в своей статье (Владимир Левин) «советский шпион Шабтай Калманович – это тайна, завернутая в загадку и запечатанная в легенду». Все три его жены – ни первая жена, врач-гинеколог Татьяна Ярославская, ни вторая – актриса Анастасия Брилева, ни третья – баскетболистка Анна Архипова – как оказалось, ничего толком и не знали. Жили бок о бок, рожали детей, откровенничали долгими зимними вечерами, а теперь вдруг обнаружили, что, собственно, откровенничали только они, в то время, как вторая их половина (общая для всех троих) в очередной раз лишь сочиняла бесконечный роман о собственной жизни.
Поняв, что обычными человеческими способами невозможно ничего узнать, следователи решили разработать выгодную для себя версию, которая, тут же, бы убила двух зайцев и избавила их от еще одного «висяка». Человеком, который заказал убийство криминального авторитета Вячеслава Иванькова по кличке Япончик, мог быть бизнесмен Шабтай Калманович. На наш взгляд, такое предположение не могло иметь под собой никаких оснований. Каким бы авантюристом не был наш барон, хождение по трупам не входило в его привычки. Тем более, что с Иваньковым он находился, по слухам, в приятельских отношениях. Неужели же наш герой рвался на передел криминального мира? Скорее всего, что нет. Общение с авторитетами проходило у него «по касательной», без глубокого проникновения в те или иные группировки. И как бы он не ходил по грани, рискуя рано или поздно свалиться в откровенный криминал, Калмановича удерживало на поверхности его чрезвычайно развитое чувство собственной значимости, заставляющее ощущать себя белой костью и птицей высокого полета. Иногда кажется, что он мнил себя цезарем, рассыпающим милости и не забывающим пополнять собственную казну, ведь и он сам имел дорогостоящее убыточной удовольствие, хобби, не приносящее ни копейки, но требующее постоянных затрат – баскетбольные команды. Поэтому он оказывал одолжения авторитетам, не обижая и себя, и именую их своими друзьями. Словно таким образом он переводил их в разряд совсем других людей – друзей, домашних любимцев, до истинной жизни которых, ему не было никакого дела. «Ваши дела меня не интересуют, – с полным правом мог бы сказать он. – Но вы интересны мне как личности, и как полезные в моем деле люди». Вот из-за такой черты характера нашего героя и кажется эта версия весьма сомнительной. Он мог использовать свои связи с выгодой, но никогда его выгода не распростерлась бы да таких дальних далей, как устранение криминального авторитета, который вовсе не был авторитетом на территории самого Калмановича, а, стало быть, не мог оказаться и конкурентом. Даже если предположить, что Япончик вдруг по какой-то причине ущемил интересы нашего героя, то зная его характер, можно было бы ждать, что Шабтай просто в одночасье выскользнет из опасной ситуации, как делал это уже не раз. И покатится подобно Колобку дальше, приговаривая: «я от ФБР ушел, я от ГРУ ушел, а от тебя, Япончик, и подавно уйду».
Вторая версия заслуживает более пристального изучения. Неофициальное ее название – «Передел криминальных рынков».
Вернувшись из Израиля в Россию, Калманович начал активно создавать собственную империю. Он занялся фармацевтикой, гостиничным бизнесом, продюссированием, строительством. Не обошел он своим внимаем и рыночный бизнес. Одним из самых ранних его приобретений стал Тишинский рынок. На месте стихийного скопления торговых палаток он выстроил торговый комплекс «Тишинка», в который вошли – продовольственный супермаркет, дорогие автосалоны, модные бутики и еще множество роскошных магазинов. Говорили, что изначально он купил два рынка – Тишинский и Щелковский. Но свою долю в Щелковском вроде бы потом продал, чтобы построить «Тишинку». На момент покушения Калманович был директором Дорогомиловского рынка, ради которого он, вроде бы, продал реконструированный Тишинский. Нас не интересует вся эта чехарда с рынками Москвы, интересует только факт обладания ими. Говорят, что меценат сколотил первоначальный капитал в России «крышуя» нелегальную продажу оружия и алмазов. Поговаривали, что он слишком глубоко влез в торговый и оружейный бизнес, проявляя при этом неумеренную жадность, за что и нажил кучу врагов. Взяв под опеку Дорогомиловский рынок во время кризиса, он повел себя и вовсе нескромно. Понятное дело, что многих такое поведение раздражало. Кое-кто считал Калмановича «человеком из Солнцевских», а кто такие «солнцевские» не нам объяснять. Вот за все это его и убрали.
Возможно, что такая версия имеет право на существование. Но… информация была получена из ненадежного источника, который пожелал остаться неизвестным, не назвал также ни одного имени, лишь произнес размытую фразу – «в нашей среде это вычисляется быстро…». Мы можем предположить, что за этим доносом скрывалось лишь желание оставить настоящих исполнителей в тени и подставить кого-то неугодного. Причем так тонко, чтобы подобное заявление не было похоже на донос.
В дополнение ко второй версии приходит третья. Следователи находят в преступлении «грузинский след». То есть, на самом деле Калманович никогда не предавал Япончика (о чем мы уже говорили), но наоборот, сильно о нем скорбел и всеми силами души поддержал его преемника – Деда Хасана. А все дело в том, что после смерти Иванькова на все его сферы влияния начали претендовать грузинские мафиози – Таро Ониани и Мераб Джангвеладзе. Конечно, пирог можно было бы и поделить, тогда в Москве рынков хватало. Но, неожиданно для всех, властями был закрыт Черкизовский рынок. В принципе, если бы Калманович все-таки поддержал Таро Ониани и поделился с ним частью Дорогомиловского рынка, то и остался бы жив. Хотя мы в этом сомневаемся. Если все, вышесказанное, правда, то тогда он непременно погиб бы от руки Деда Хасана, оказавшись между двух мафиозных жерновов. К тому же сейчас грузинскую мафию уже почти совсем выдавили из России, то есть долгосрочных перспектив для Калмановича такая поддержка бы не имела.
Конечно же, одна из версий ведет нас во времена африканской одиссеи Калмановича. Но строится она лишь на предположении о том, что в Африке быстро заработать деньги можно только на торговле алмазами и оружием. Анонимный источник ссылается на то, что через несколько лет после того, как Калманович покинул Африку там начал работать «оружейный барон» Виктор Бут. Цепочка дурных ассоциаций приводит нас к тому, что поскольку Бут имел отношения с Япончиком и Дедом Хасаном, то, скорее всего, Калманович занимался в Африке, именно, торговлей оружием. И его смерть является естественным результатом передела сфер влияния на этом рынке. Не знаю, как вам, но нам такая логика показалась неубедительной. Для того, чтобы ее разрушить, нужно просто вспомнить, что в израильской тюрьме Шабтай встретился с Моней Эльсоном, который (по рассказам самого Мони) и познакомил его с представителями российского криминала. Но случилось все это уже после отъезда Калмановича из Сьерра-Леоне.
Может быть здесь, следует разобраться поподробнее. Моня предлагает Калмановичу «крышу» и обещает свести его в России с «нужными людьми». Шабтай, желающий после освобождения остаться в Израиле, неведомым образом оказывается в России, где сразу же начинает фармацевтический бизнес с Иосифом Кобзоном. Который, в свою очередь был связан с Иваньковым. Не был ли Кобзон тем самым лицом или той самой «крышей», обещанной Калмановичу? И не по этой ли самой причине он так громко требовал освобождения нашего героя из израильской тюрьмы?
Вот что написано в 44 номере газеты «Деньги» от 09.11.2009:
Конечно, друзья рассорились, хотя я не вижу в этой газетной вырезке причины для подобной ссоры. У автора хромает логика, либо он, как и остальные просто не в курсе, создавшейся ситуации.
В Интернете мне посчастливилось найти большую подборку цитат о деятельности Иосифа Кобзона. Привожу ее полностью ниже.
Поделиться книгой: