Остров Пинель

   Выхода нет. Сдаюсь. Апатия радостно заполняет все клеточки моего до предела уставшего организма...

   Внезапно открывается малозаметная дверь в стене - меня втаскивают в какое-то помещение - дверь захлопывается - меня тянут вниз, по спиральной лестнице - трещит ткань футболки - я перехватываю руку - правая? Левая? Не-а, все-таки правая... - подныривая, заученно выворачиваю ее в кисти и с оттяжкой бью носком правой ноги в то место, где у напавшего должна быть промежность.

   Ну вот, по крайней мере в этот раз попал. Удар локтем повыше лопаток - и нападавший, глухо застонав, обваливается к моим ногам.

***

   Свет в узком коридоре тускловат, но мне достаточно одного взгляда, чтобы узнать зеленые "перья" на светлых волосах человека, скорчившегося на полу.

   Джоди! Санитар с "Приключения Морей"...

   "Мистер Брейгель, ну что же вы так..." - Голос звучит укоризненно-сухо; чья-то тень отделяется от стены.

   "Ему ведь еще отцом быть... Ну, да ладно... Давай, поднимайся! Джоди! Скорее, они где-то рядом! О-о, черт..." - шипящий от напряжения голос мне незнаком. Он пытается приподнять санитара: - "Помогите... Надо срочно сматываться отсюда, в ваших же интересах, поверьте - пока они еще не сообразили, что вы можете скрыться в рабочей половине... Это - лестница прислуги из кают-люксов... Форца, живее!"

   Мы подхватываем санитара под руки и с трудом тащим его вверх. Лестница узка, а проклятый санитар тяжел до удивления...

   На шестой палубе - никого. Он быстро открывает дверь в каюту, и мы с облегчением роняем санитара на пол. Я оглядываюсь. Да, похоже, именно отсюда я бежал в такой панике...

   Незнакомец, пыхтя, втаскивает санитара на кровать, неодобрительно поглядывая на меня. Я не помогаю ему. Молчу. Мне нет резона начинать разговор. Он явно знает больше, чем я, а мне спешить некуда - факс на стойке резко убавил мою прыть.

   "Нам понадобится некоторое время для того, чтобы уладить сумбур в вашей голове, мистер Брейгель. Я надеюсь, вы не будуте против этого возражать?"

   Еще бы я возражал...

   "Присаживайтесь... Нет-нет, вот сюда..." - он усаживает меня в кресло, и я вдруг обнаруживаю, что почти не вижу его лица из-за яркого света лампы на столике, направленного мне прямо в лицо.

   Сам он уселся в кресло напротив, заложив ногу за ногу.

   "Меня зовут Тео Радклифф, я - старший инспектор спецподразделения Драг-бета..." - Он показывает мне кожаное портмоне с овальным жетоном, на котором изображена карта мира на фоне весов, закрепленных на рукояти меча.

   Интерпол. Наркотики. Весело.

   Я заглядываю в удостоверение, кивая головой, отчего боль в затылке снова отзывается кувалдой. Если бы не противное ощущение того, что все это - длинный и диковатый сон, усугубляющееся от монотонного шума в голове, я посчитал бы себя вполне способным удивиться такому началу. Но пока я только мычу: "Угум" и возвращаю удостоверение Радклиффу.

   "Могу я называть вас без протокола - Джек? Вы также зовите меня по-простому... В общем, Джек, вам не везет - вы встряли в серьезный переплет..." - Скажи мне что-нибудь, чего я не знаю, ищейка... Как его там - Тед? Тео? - "Вы попали в поле нашего зрения после визита в медпункт на корабле... Если бы Джоди не появился вовремя на задворках магазина, вас, г-м-м... Наверное, пустили бы на корм рыбам. Джоди притащил вас сюда... Не спрашивайте, зачем, просто поверьте, что нам было важно, чтобы вас на некоторое время считали пропавшим без вести... Теперь, когда вы засветились," - он морщится, - "вас нужно спрятать, иначе в первом же порту вас сдадут властям и потом переправят обратно на Сен-Маартен, по причине, э-э-э... Я думаю, причина вам уже известна, судя по тому, как резво вы бросились удирать от корабельной охраны..."

   "Вы разве не заодно с полицией?" -Перебиваю его я.

   "Джек, в нашей работе есть много факторов, делающих взаимоотношения с местными органами власти - особенно в этом регионе - г-м-м... Неоднозначными. Я безгранично уважаю и Сюртэ Женераль, и Корпс Ланделийк, но до Парижа и Амстердама отсюда далеко, а местная полиция настолько... воняет, что лучше держаться от нее подальше... Если можно. В этих местах все продается и все покупается..."

   "Значит, Джоди - ваш человек? Почему он работал в медпункте?"

   "Помимо работы санитара, в круг его обязанностей входит наблюдение за отдельными пассажирами и членами команды "Приключения морей". Он действительно имеет медицинское образование, только я бы не рискнул... ну, да ладно, об этом как-нибудь в другой раз. Разрешите мне не продолжать..."

   "Ваш вундеркинд-санитар, он что, пас меня с самого корабля?"

   "Ну, уж так-таки и пас... Наружное наблюдение - это профессиональный термин, и он предельно точно объясняет сущность его действий..."

   Он перекладывает ногу за ногу, и я вижу под краем его штанины маленький револьвер в кобуре на щиколотке. Неопрятный, странный тип. Сидит в кресле, нахохлившись, как ворон. Ворчливый, утомленный жизнью, многознающий ворон.

   Вязкие мысли тяжело шевелятся у меня в голове-ядре. Я устал от всего - от неизвестности, от странных приступов либидо, от того, что встрял в передрягу, контроля над которой не имею... Последнее хуже всего. Мне нужна информация.

   Радклифф держит в руке "наладонник". Глядя на экран, он говорит монотонной скороговоркой:

   "Джек Брейгель, 37 лет, вы работаете филд-менеджером в небольшой компании "Лайбрерия", расположенной в городке..." - он иронически хмыкает - "со странным названием Залив Пятницы... Это где-то на северо-западе, так? И до Ванкувера вам ближе, чем до Сиэттла? М-да-а-а... спички и порох там, наверное, по-прежнему продают в аптеке..."

   Мне нечего возразить. Залив Пятницы не принадлежит к мировым достопримечательностям. Единственное развлечение - прибытие в городок выездной комиссии по выдаче водительских прав, раз в два месяца... Этим все сказано.

   Три года назад - боже, неужели это было уже три года назад? - отчаяние занесло меня в это богом забытое место. Несколько месяцев упорных поисков работы, масса усилий и только одно предложение - в "Лайбрерию", правда, на приличные деньги. Помимо хорошей зарплаты, посредник-рекрутер обещал, что за одиннадцать месяцев монашеского прозябания в Заливе Пятницы мне будет положен приз: один месяц в году я буду проводить в поездках. Могут послать в любую точку, от Мадагаскара до Чилийских Анд. В компании работает всего шесть человек, занятых сбором образцов каких-то растений; что-то очень специфичное, но за что НИЗ, Национальный Институт Здоровья США, платит хороший грант на шесть лет. Библиотека этих "даров природы" последовательно собирается компанией; помимо этого - каталогизация, консервация, фасовка, и тому подобное...

   Я не кочевряжился. Настораживало лишь название поселка - Залив Пятницы, как-будто Робинзон бедствовал где-то в тех краях. И вправду, от необитаемого острова место отличалось тем, что Робинзонов в нем был не один, а тысяча. Причем преимущественно мужского пола...

   Эжени я недавно встретил в Сиэттле, и она оказалась настоящим кладом, пылким лекарством от тоски, одолевающей меня в моем "райском уголке".

   Что с Эжени? Где она? Все ли с ней в порядке?

   Очередная тирада заставляет меня отвлечься от мыслей о ней.

   "...провели сорок пять дней в Патагонии в течение вашего первого года работы. Попутный вопрос: не поддерживали ли вы контакты с кем-либо из европейцев во время работы в Чили?"

   "Нет..."

   Какие, к черту, европейцы...

   Тоска похуже моего поселка. Я рассчитывал расквартироваться в Эль Больсон, райском месте для хиппи-шестидесятников, сохранившем шарм free love, "свободной любви", и дешевой "травки", правда, уже заметно обветшавшем... Но затем из-за проливных дождей я был вынужден перебраться в национальный парк Перито Мореньо. Вот там-то я и оценил Залив Пятницы как центр цивилизации...

   Шевеление за моей спиной. Глухой стон. Я оборачиваюсь.

   Санитар поднялся с кровати и покачиваясь, шел на меня... Радклифф, оценив ситуацию, резко крикнул:

   "Джоди! Не валяй дурака!"

   Тот нехотя подчинился.

   Они отошли ко входной двери и недолго шептались о чем-то. Щелкнул замок; санитар ушел.

   "Я приношу извинения... Он вообще-то славный малый, но вы его так... Впрочем, я думаю, он вас уже простил" - поднявшись, он подходит к большому, во всю стену, зеркалу и открывает спрятанный за ним бар.

   "Что вам налить? - хотя позвольте мне... "Бомбей Сапфир" и тоник, так? Не хотите? Ну, тогда я, с вашего позволения..." - Он наливает себе бурбон со льдом, делает большой глоток, причмокивает, удовлетворенно хмыкает. - "Если созреете для выпивки, чувствуйте себя как дома..."

   Он возвращается в кресло.

   "Я хочу мысленно вернуть вас на некоторое время назад... Вы только что выехали на сбор образцов в Африку..."

   Африка.

   Зимой мы получили новый грант, от Агенства Национальной Защиты -деньги были просто невероятные, под поиск алкалоидных лекарств от оспы. Паранойя девятого сентября 2001 года в государственных головах приносила свои плоды. Наши в фирме были абсолютно уверены, что задача выполнима, и уже прикидывали, что делать с премиями. Но, к моему удивлению, на сбор образцов в Африку никто особо не рвался. Меня по-наглому вытолкали в поездку. Лишь только на месте я понял, почему...

   "...поскольку работы вашей компании активно финансировались правительством. До поездки в Африку вы провели пять-шесть недель в Сан-Франциско, где добровольно," - он делает ударение на последнем слове, - "принимали участие в первом этапе тестирования нового лекарства от ботулизма. Его разработку, в числе шести других компаний, курировала и "Лайбрерия"..." - Радклифф испытующе смотрит на меня. - "Вам, что, кинули кость за согласие поехать в Африку? Я ведь знаю, по условиям вашего контракта вы могли отлучаться из "Лайбрерии" только на месяц в году, в одну поездку... С чего вдруг такое везение?" - Его кривая улыбка выглядит ненатурально. - "Впрочем, оставим это - тестирование окончилось досрочно, и вы вернулись в Залив Пятницы, откуда практически без задержки вылетели в Заир..."

   Затерханный мужичонка, похожий на грязного, полинявшего ворона... и туда же, пытается "расколоть"... Он явно что-то недоговаривает. Надо расшевелить его, спровоцировать, заставить высказаться...

   "Какого черта вы копались в моем прошлом?" - Глухо спрашиваю я. - "Что вам нужно, кто и зачем затащил меня на эту посудину, почему меня обвиняют в убийстве? Кто был убит? Если вы не сдали меня местным копам, значит, по крайней мере, вы знаете, что я этого не делал?" - я искуственно распаляюсь все больше и больше... но на ворона это не производит большого впечатления.

   "Да будет вам, Джек!" - В его глазах тлеют угольки терпеливого участия - не страха, не злобы... Это меня обезоруживает. В приятели он явно не набивается... тогда почему он мне сочувствует? Чтобы сгладить резкость, направляюсь к бару, наливаю джин в стакан, слегка разбавляю тоником. Первый глоток сразу заставляет меня вспомнить, что я голоден. Хмель приятно растекается по телу. Я беру сэндвич с рыбой и жадно откусываю.

   Ворон высовывает голову из плечей:

   "Я думал, мы договоримся быстрее. Ну что же... Вот какая штука: один из местных врачей на Сен-Маартене, доктор Каммингс, убит..."

***

   Кусок сэндвича застрял у меня в горле. Вот это да!

   "Труп Каммингса обнаружили около четырех часов дня, в его же оффисе. Его задушили - пластиковый мешок валялся тут же, рядом с трупом. Медсестру обработали каким-то снотворным, и ничего толкового она сказать не могла. Местные заявили полиции, что видели, как в оффис доктора в районе часу-двух заходил приезжий, турист... Вашу фотографию быстро отфильтровали из базы данных "Приключения Морей", пользуясь фотороботом. Сначала полицейские хотели опросить вас как свидетеля. Но на лайнере вас не нашли; поиски на берегу тоже ничего не дали. Ближе к вечеру мисс Эжени Струкофф заявила о вашей пропаже в службу безопасности "Приключения Морей"... На берегу события развивались своим чередом. Местная полиция была донельзя раздосадована случившимся: Каммингс был уважаемым и влиятельным жителем острова... Филлипсбург - маленький город, знаете... Ближе к вечеру вас видели в баре неподалеку от Фронт-стрит; с вами были двое типов, ранее активно разыскиваемых местными властями за торговлю крэком. В свое время они подкатывались к Каммингсу, пытаясь вовлечь его в дело - врач, специалист по токсинам, и все такое - но он сразу сдал их полиции... Тогда они улизнули, и вот теперь их увидели с вами..."

   Как глупо и вместе с тем как реалистично все это смотрится со стороны.

   Ясно, меня подставляют.

   Кто, зачем?

   "Чепуха, я ни с кем не разговаривал и не встречался - от Каммингса я пошел в центр города..." - замявшись (как объяснить ему про внезапное желание повидать продавщицу из бутика?), я все же выдавил: "...потом я заблудился, получил чем-то тяжелым по затылку и отключился..."

   Радклифф не спеша отхлебывает глоток бурбона.

   "Хорошо, я вам верю... Пока."

   Он покачивает носком башмака. Между брючиной и застиранным носком на его ноге видна иссиня-бледная кожа. Загорать ему явно некогда. Инспектор достает сигарету, закуривает.

   "Что произошло в оффисе Каммингса?"

   "По совету доктора Виалли, я пришел к нему на консультацию. Каммингс осмотрел меня и заключил, что при контакте с панцырем эндемичной улитки я был отравлен токсином..."

   "...от которого он предложил вам противоядие, не так ли?"

   "Откуда вам это известно?"

   "Ответьте, он дал вам лекарство? Вам стало легче?"

   "Куда уж там! У меня окончательно помутилось в голове... Почему это так важно, черт побери?"

   "Нет-нет, вы правы... Не принимайте мою настойчивость так близко к сердцу, пожалуйста..." - Он явно осаживает назад. - "Не было ли в его поведении чего-нибудь необычного?"

   "Да нет, напротив, он был очень любезен... Профессионален. Н-нет, не думаю..." - И все-таки что-то засело в мозгу, какая-то деталь, что-то важное... -"Постойте, он дал мне клочок бумажки с надписью... Мэйн... Нет, Айова... Колорадо... Вспомнил!" - Я расплескиваю джин. - "Айдахо... Бойзе! Там было написано - Бойзе... Я никогда не был в Бойзе, и не имел ничего, связанного с этим названием, что отложилось бы в памяти... Глупо."

   Искорки в его глазах сменяются молниями при упоминании слова "Бойзе". Он прикрывает глаза. Когда он снова открывает их, молнии бесследно исчезли.

   "Джек, я понимаю, вы устали... Соберитесь, пожалуйста. Постарайтесь вспомнить, не видели ли вы Каммингса ранее? Скажем, в Чили... Или в Конго..."

   ...Месяц в Заире.

   Киншаса. Адская жара, простреленные автоматными очередями рекламные щиты "кока-колы", доты на перекрестках. Раздрызганные прокатные "Лендроверы". Затхлый привкус воды из пластмассовых канистр. Бензин по душераздирающим ценам. Сонный гиппопотам на ночной дороге - ни объехать, ни спихнуть на обочину... Я собирал в саванне растения шести видов, в основном травы, с помощью нанятых местных рабочих - к северу, у озера Эдвард, и к западу, через Лубуту к Убунду и Кисангани. Войны озлобили людей; редких иностранцев в тех районах часто похищали с целью выкупа.

   Наша база располагалась в Гоми, у озера Киву. Два сарая, обитые жестью. Трава сохла так быстро, что мы опасались пожара. Три недели пролетели на одном дыхании. Я так и не привык к постоянному напряжению, к тому, что нужно было спать с автоматом под боком, не свыкся с тем, что временами рабочие наотрез отказывались работать в том или ином районе из-за большой коцентрации мин-лягушек...

   Но все заканчивается. Образцы были взвешены, упакованы, занесены в реестр. Теплое местное пиво "Бралима" в аэропорте Киншасы перед вылетом. Последние жадно-обещающие взгляды негритянок в баре - белый по-прежнему ассоциируется в Заире с большими деньгами, и торговля телом не считается чем-то предосудительным; такой же уважаемый вид заработка, как и сезонный сбор кофе...

   "...значит, не пересекались?" - я вздрагиваю.

   "Н-нет, извините, не припоминаю..." - усталость усиливается, но я не оставляю надежды раскачать его, попытаться выжать из него побольше сведений о Каммингсе. - "Могу я спросить вас кое-что о Каммингсе? Вы считаете, что мне не нужно было пользоваться его лекарством?"

   "Как вам сказать... Не то, чтобы ему нельзя было доверять... Словом, его репутация в медицинских кругах была... Двусмысленной... Он был ярким ученым, токсикология была его коньком. На Сен-Маартене он слыл продолжателем славы Филиппа Пинеля..."

   Ворон хмурится.

   "Пару лет назад, до переезда на Сен-Маартен, он был дважды арестован в Заире - нелегальное выращивание наркосодержащих растений. В первый раз его отпустили, лишь слегка напугав; время было смутное, повстанцы подходили к Киншасе, властям было не до чудака-иностранца, клявшегося, что он занимается не наркотиками, но какими-то особенными лекарственными препаратами. Когда повстанцев перестреляли, его арестовали повторно, на этот раз прихватив кучу вещ-доков - десятки килограммов трав, подозрительного вида "лабораторное" оборудование, сомнительные реестры... Через неделю все необъясимым образом сгорело в знаменитом на весь мир пожаре на складе горючего в аэропорту, сопровождавшемся многочисленными жертвами. Мистика в том, что склад был расположен чуть ли не за милю от полицейского управления, в котором хранились вещдоки на Каммингса - и тем не менее, в управлении тоже - спонтанно - возник пожар... Каммингс по-прежнему клятвенно утверждал, что он собирал травы с тем, чтобы выделять из них природные вещества для разработки лекарств против целого спектра болезней. По странному совпадению, некоторые из этих веществ содержали структурные фрагменты, сходные с такими же в сильнодействующих психотропных препаратах..." - Он язвительно улыбается. - "Выпутавшись из дрязг в Заире, он перебрался на Сен-Маартен, где стал записным филантропом: на его деньги, к примеру, починили госпиталь в Мариго... потом Каммингс начал широко пропагандировать работы Пинеля, стал изучать местную школу врачевания, основанную на интенсивном использовании препаратов из флоры и фауны, в том числе и подводной... Снова стал активно публиковаться. Блудного сына простили. Спектр изучаемых Каммингсом болезней был широким, но он предпочитал инфекционные заболевания и острые интоксикации. Естественно, после того, как он запачкался в Заире, его какое-то время пасли - Интерпол, французы, голландцы - но придраться было не к чему..."

   Радклифф замолкает. Отдуваясь, он поднимается из кресла и подходит к бару за очередной порцией выпивки.

   Каюта внутренняя, без иллюминатора, что происходит снаружи - не видно, но по стабильному покачиванию, по мелкой, еле ощутимой дрожи корпуса, я заключаю, что мы идем с довольно приличной скоростью... Куда? На север, в Штаты, или на юг, на Арубу-Кюрасао? По моим подсчетам, мы разговариваем с ним более часа... Пока он молчит, я пытаюсь выстроить какую-то логическую цепочку из того, что он рассказал, вкрапляя в нее скудные звенья известных мне до того фактов.

   Первое. По неизвестным - пока - причинам я оказался в центре истории с убитым ученым; кто-то довольно искусно использовал мой визит к нему с тем, чтобы избавиться от Каммингса и свалить все на меня.

   Связано ли это с моей интоксикацией?

   Почему Бриз был так напуган - именно напуган - случившимся инцидентом в море?

   Если Джоди работал в медпункте с доктором Виалли, значит ли это, что Виалли был под наблюдением Интерпола? Почему Интерпол стал интересоваться Каммингсом? Почему Джоди следил за мной?

   Второе. Каммингс, похоже, был замешан в какую-то темную историю в Африке, но вышел из нее сухим и осел в Филипсбурге... Затем был убит.

   Связано ли его убийство с делами в Африке?

   Почему Радклифф пытался узнать у меня о возможных контактах с Каммингсом до Сен-Маартена, почему так активно нажимал на Африку? Не верит до конца в мою непричастность? А может...