Помоги проекту - поделись книгой:
"Завтра". Господин Посол, последние воинственные заявления президента США Джорджа Буша недвусмысленно указывают на перспективу проведения "контртеррористической операции" не только на территории Афганистана, но и в других странах. К государствам, образующим, по выражению Буша, "ось зла", был причислен Иран. Как мы знаем, подобная риторика со стороны официального Вашингтона вполне может означать подготовку к силовой акции. Какие, на ваш взгляд, формы может принять ответ Ирана на военную агрессию со стороны Соединенных Штатов?
Голямреза ШАФЕИ, Чрезвычайный и Полномочный Посол Исламской Республики Иран в России. Мы очень надеемся, что американские руководители образумятся и не совершат такой ошибки, как агрессия против Ирана. Ведь силовая акция по отношению к Ирану имела бы непредсказуемые последствия для всего мира. Следует подчеркнуть, что Иран — это не Афганистан. Абсолютно ясно, что все внутренние разногласия в иранском обществе моментально исчезнут, как только встанет вопрос о защите родины. Мы, иранцы,— инициаторы диалога между цивилизациями, мы последовательно выступаем за мирное решение любых проблем, но Иран, как и всякое суверенное государство, оставляет за собой право использовать любые методы отпора агрессору.
ОТ РЕДАКЦИИ. Конечно, США в ближайшее время не пойдут на полномасштабный конфликт с Ираном, однако политика санкций, шантажа и угроз, направленная против суверенных государств, как мы знаем, может быть подкреплена нанесением ракетно-бомбовых ударов по "неблагонадежным", с точки зрения Америки, объектам. Совершенно очевидно, что практика "гуманитарных" и "миротворческих" бомбардировок, безапелляционно применяемая США по отношению к неугодным странам, и есть высшая форма терроризма. Так что "ось зла", о которой говорил Буш, начинается в Вашингтоне. Но вряд ли американцы проведут "профилактическую" ракетную атаку по таким потенциально опасным для мирового сообщества объектам, как Пентагон, Белый дом и Капитолий.
Публикацию подготовил Андрей ФЕФЕЛОВ
[guestbook _new_gstb] На главную 1
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 10 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владимир Бондаренко ЧУМКА НА ОБЕ ВАШИ БУДКИ!
Виктор Ерофеев возмущается в передаче Савика Шустера "Свобода слова": как так, какие-то то ли фээсбэшные, то ли президентские структуры хотят лишить его возможности писать свои "Цветы зла", изощренно ругаться матом в своих художественных книгах. Кстати, почему-то в своей колонке в газете "Труд" он ни разу матом не ругался. Цензура главного редактора или самоцензура? Я думаю, что и в своих статьях в западной прессе он тоже матом не ругается. Не дурак, знает, что не положено. Этакая дозволенная эпатажность лишь в рамках русской литературы его вполне устраивала. И тут какие-то "Идущие вместе" собираются менять вредные книги на некие полезные. Сегодня они собираются менять лишь две или три, а завтра двадцать три. Мол, все, изгоняют русскую литературу с экрана и с книжных прилавков. Его поддерживает Александр Шаталов, ведущий единственной на всем телевидении литературной передачи "Графоман". Мол, нападки на вредную литературу могут обернуться государственной цензурой, и кто отделит вредную литературу от полезной? И откуда взялись эти невежественные, бескультурные хамы из "Идущих вместе"? Кто за ними стоит, и какова их дальнейшая цель?
Для начала я встану на точку зрения наших крайних либералов от литературы. Согласен, от этой акции "Идущих вместе" по обмену книги Пелевина и Сорокина на Бориса Васильева за версту несет тотальным невежеством. Не знаю, кто у Путина занимается культурой, но я бы таких советников гнал вон. Во-первых, почему выбран очень средненький беллетрист Борис Васильев в качестве полезной государству литературы? Увы, но талант и Пелевина, и Сорокина покрупнее будет, чем у автора популярного бестселлера советских лет. Предложили бы обмен на книги Пушкина и Достоевского, Маяковского и Есенина, Гумилева и Ахматовой. Тогда бы хоть цель акции понятна была: великая русская культура избавляется от дурных цветов зла.
Во-вторых, по темноте своей эти пропрезидентские, профээсбэшные невежественные ребята из "Идущих вместе" даже не понимают, что и Пелевин, и Сорокин, и Ерофеев с Шаталовым на одной либеральной делянке живут вместе с упомянутым Борисом Васильевым. Это же одна либеральная стая, подменившая традиции русской литературы, ее этические и нравственные идеалы прозападническим одноглазым видением России, как империи зла. Это те же лохотронщики: от Бориса Васильева до Виктора Пелевина,— что с 1991 года выкинули за борт, исключили из всех издательских списков всю стержневую русскую словесность, от Юрия Бондарева до Юрия Кузнецова. Бурный отказ Бориса Васильева от участия в этой акции можно было предвидеть со стопроцентной точностью. Неужели эти ребята из "Идущих вместе" так тупы и необразованны, чтобы не суметь отделить патриотов от либералов? Если им так страшна советская классика и ее традиции, остановились бы на Александре Солженицыне, на Викторе Астафьеве. Профанация самой акции была в том, что двух талантливых, но порочных, погруженных в бездну зла и разврата прозаиков из либеральной тусовки они предложили заменить на одного малоталантливого конъюнктурного беллетриста, по сути, обладающего теми же пороками плюс угодливостью по отношению к любым властям из той же либеральной тусовки. Но даже мне, законченному "красно-коричневому" патриоту, Виктор Пелевин интереснее, чем ельцинский лизоблюд и профессиональный халтурщик Борис Васильев, поливающий грязью идеалы России и опасающийся неведомого русского фашизма со всех экранов и страниц СМИ.
Теперь позволю себе пощипать Виктора Ерофеева и Александра Шаталова. Во-первых, смотрю, как умело Ерофеев ведет саморекламу. Его-то никто нигде ни на кого менять не собирался. И поэтому не могла книжка его "Бог Х. Рассказы о любви" , лежащая сейчас у меня на столе, вдруг из-за акции "Идущих вместе" стать более популярной, но вовремя вмешавшись в телевизионный процесс, выступив за эту неделю раз пять по всем программам по поводу мнимого преследования, он на самом деле абсолютно бесплатно, благодаря тому же Савику Шустеру, раскрутил свой сборник рассказов. Небось теперь будет того же Шустера поить французским коньяком?
Во-вторых. Почему, обидевшись за Пелевина и Сорокина, тот же Александр Шаталов не обиделся за Распутина, Личутина, Проханова, Бондарева, Белова, Куняева, Кузнецова, Сиротина, Есина, Зульфикарова, Михаила Алексеева, Афанасьева, Крупина и множество других русских писателей, не допущенных ни к его передаче "Графоман", ни ко всем крупнейшим издательствам? Почему так разволновавшись из-за абсолютно благополучных, прикормленных богатым западом Пелевина и Сорокина, не рвется ведущий "Графомана" к защите своего бывшего друга Эдуарда Лимонова? Восемьдесят процентов русских писателей, и больших и маленьких, входящих в патриотический Союз писателей России, с 1991 года изгоняются из всех прогосударственных телеканалов и радиостанций. Перекрываются любые контакты с зарубежными издательствами. За последние пятнадцать лет не было присуждено ни одной государственной премии представителям русской национальной литературы. И это ли не позор — Михаил Жванецкий, как символ современной русской словесности? Белинский и Гоголь одновременно в гробу перевернулись.
Вы все: и тупые, невежественные чиновники, курирующие "Идущих вместе", и представители всех телеканалов и других СМИ,— ведете одну и ту же игру на уничтожение великой русской литературы. Вы уже опротивели друг другу. Вам тесно и скучно на своем вытоптанном либеральном поле. Но повернуть глаза в сторону литературы русского реализма, русской почвы, русской государственности вы одинаково боитесь, что "Графоман", что "Идущие вместе", что Савик Шустер со своей мнимой "Свободой слова". Почему-то нет конкурирующего с либеральнейшим "Графоманом" патриотического "Часа русской литературы". Нет в "Труде" — в противовес ерофеевской либеральной колонке — патриотической колонки, которую бы вел писатель, защищающий традиции русской словесности. "Свобода слова" у нас, в путинской России, по-прежнему доверяется лишь лицам с двойным гражданством, проработавшим как минимум десять лет на финансируемой ЦРУ радиостанции. А если другую "Свободу слова" дать вести Александру Проханову? Или вам нужна лишь карманная свобода для господ либералов? Вы бы: и Шустер с Шаталовым, и "Идущие вместе",— не дали бы печататься ни "Дневникам"Достоевского, ни "На ножах" Лескова, вы бы осмеяли и "Бородино" и "Клеветникам России". Вы все как пауки в банке, давно надоевшие друг другу. Вы крутите свой либеральный лохотрон уже пятнадцать лет, внушая читателю, что время русской литературы, как литературы пророческой и сострадательной, воспевающей и народ свой и свое государство, кончилось. Врете, господа, идущие вместе либеральной дорогой. Есть и чеченская проза Проханова, и изумительный "Раскол" Личутина, и пронзительные поздние рассказы Распутина "Изба" и "В ту же землю", и "Пиночет" Екимова, есть великий трагический цикл стихов Глушковой "Всю смерть поправ…" и провидческая поэзия Юрия Кузнецова. Меняйте свои либеральные буржуазные книжки, как шило на мыло в одесской меняльной лавке. А мы плюем на ваши споры и пишем свои русские книги. Чумка на обе ваши будки!
Владимир БОНДАРЕНКО
[guestbook _new_gstb] На главную 1
3 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 12 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Михаил Машковцев __ "БЕЗ ИЛЛЮЗИЙ..." Губернатор Камчатской области отвечает на вопросы корреспондента “Завтра”
Корр. Михаил Борисович, слово "камчатка" еще в прошлом веке стало нарицательным обозначением какого-то отдаленного и не слишком удобного места. Вы уже год “сидите на Камчатке" как губернатор. Вашу область большинство жителей Союза ассоциировало с гейзерами, вулканами, землетрясениями, рыбой и крабами. Говорят, даже английское название крабов, "chatka" — происходит от "Kamchatka". Что сегодня представляет собой один из самых географически далеких регионов России?
Михаил МАШКОВЦЕВ. Знаете, это довольно правильное представление. Камчатку строили как рыбный цех страны, и она давала 70% от объема морепродуктов. Зато и весь Советский Союз работал на наш рыбный комплекс, в частности — на энергетику. Была единая энергетическая система, люди платили по четыре копейки за киловатт-час, как и везде, в сельском хозяйстве — по две копейки, хотя и тогда себестоимость киловатт-часа на Камчатке была 48 копеек. Теперь, в рыночных условиях, жители у нас платят по два рубля за киловатт-час, промышленность — по четыре рубля шестьдесят копеек. В этой ситуации никакая промышленность неконкурентоспособна и очень трудно развивать что-то помимо рыбоперерабатывающего комплекса.
Я думаю, очень многие еще помнят жуткие кадры 1998 года, которые показывали все каналы телевидения — очень дорогая красная рыба лежала на полях, гнила. Тогда выбросили порядка семидесяти тысяч тонн рыбы. Почему такое происходило? Да просто количество рыбопользователей дошло до нескольких сотен. Им важно было выловить свою квоту, выпотрошить, взять икру, а остальное — выбросить, потому что на рыбу у них не было ни сил, ни средств, ни базы переработки. На этом распылении область теряла огромные деньги. То же самое касается и океанического рыболовства. Квоты раздавались бесплатно, а сколько там будет выловлено, сколько показано, сколько налогов заплатят — темна вода во облацех. Давайте вещи называть своими именами. Раз у нас капиталистическая экономика, то и природные ресурсы должны быть платными. Я здесь ничего нового не придумал, это так называемая дифференциальная рента, которую должно изымать государство. А оно ее не изымало. Я это начал делать немедленно, как только приступил к исполнению обязанностей губернатора. Мне сказали, что это незаконно. Да, закона такого нет, формально плату за биоресурсы мы брать не можем — значит, находили окольные пути: почти законные, околозаконные, — так, чтобы прокурор не придрался. Но самое главное — надо было убедить рыбаков, что это необходимо. В принципе, за год удалось убедить почти всех. Остался один "рыбный генерал", крупная компания, которая до сих пор хочет жить по-старому.
Корр. То есть было жесткое сопротивление?
М.М. Что значит было? Оно и сейчас есть. Но ведь почему правительство решило устранить квоты? Там ведь тоже знают, что с рыбаков берут огромные деньги. Только идут они в карманы чиновников. Кстати, вот как я узнал цену на квоты? Месяц проработал губернатором — ко мне пришел один предприниматель и говорит: "Я раньше платил по доллару за килограмм нерки в воде. Готов и вам платить. Куда принести деньги?" Я ему ответил: несите их в областной бюджет, только не по доллару, а по полтора.
Корр. Согласился?
М.М. А куда деваться? Им же в конце концов самим легче работать. Отдавать деньги в бюджет, на открытые и прозрачные счета — это куда приятнее, чем те же деньги тратить на взятки.
Корр. Но этот самый "килограмм нерки в воде" — его еще выловить надо, а сколько там выловят на самом деле — совершенно непонятно.
М.М. Контроль за объемами лова — это задача контролеров, рыбоинспекции и так далее. Но в бюджет области деньги идут не за то, сколько рыбаки выловили, а за то, сколько хотят выловить. Это их дело. Точно так же на аукционе. Покупает промысловик лот на сто тонн минтая — выловит он его или нет, еще вопрос. А деньги платит здесь и сейчас. Подход жесткий, но зато он заставляет соизмерять желания и возможности. Меньше выловил — ты в убытке. Больше выловил — тебя поймали и оштрафовали, а рыбу конфисковали. Да, переход на аукционы не дал мне возможности серьезно улучшить ситуацию в экономике. Если бы я сегодня распоряжался тем же количеством квот, которым распоряжался мой предшественник — 800 тысяч тонн океанической рыбы — мы бы горя не знали. Но, во-первых, за десять лет рыбозапасы Охотского моря были серьезно подорваны, и наука уже не дает таких объемов, а во-вторых, федеральные аукционы отнимают еще 70%. Нам остается вылов порядка 160 тысяч тонн, в пять раз меньше. Но и с этих объемов мы собираем достаточно налогов, чтобы коммунальная энергетика наша работала без проблем с "большой энергетикой" РАО ЕЭС. Чем дольше работаю, тем больше удивляюсь, насколько бесхозяйственно руководил областью мой предшественник.
Корр. Михаил Борисович, вы — один из губернаторов-коммунистов. Как вам на практике дается совмещение коммунистических убеждений, идей социализма с постоянным приспособлением к рыночной реальности, к буржуазному правовому полю?
М.М. Получается очень просто. И рецепт здесь один: не надо лицемерить, не надо врать людям. Конечно, я понимаю, что капитализм — тупиковый путь для России, но главным тезисом моей предвыборной программы было такое положение: "Я не собираюсь строить социализм в отдельно взятой области. Моя задача скромнее: превратить бандитский капитализм в капитализм цивилизованный". Где меньше бы воровали, где не было бы взяточников, коррупции и чиновников, которые не подчиняются действующим законам. Где бы в рамках установленных норм все предприниматели отдавали положенные налоги в бюджет. Когда людям говоришь правду, все более или менее получается.
Конечно, людей надо знать. Мне в этом плане было легче, потому что я шесть лет проработал в здании областной администрации — сначала, два с половиной года, как депутат законодательного органа, а потом как его глава, член Совета Федерации. За это время я досконально узнал, кто есть кто в высшем звене областного руководства. И перед выборами опубликовал список из восьми человек: четырех заместителей губернатора и четырех начальников управлений,— которых я сразу уволю, как только стану губернатором. Они, правда, не стали дожидаться этого — сразу объявили о том, что уходят по собственному желанию. И не они одни. У губернатора было восемь заместителей, и четырех я просил остаться, но в отставку ушли семеро, демонстративно. Их расчет был на то, чтобы спровоцировать такой вариант правительственного кризиса. Зима, январь, старые долги, на столе губернатора лежат письма от всех поставщиков энергии и тепла с предупреждениями отключить наших потребителей за неуплату.
Корр. Ситуация как у Ленина в 1917 году… Как же удалось с ней справиться?
М.М. Нет, ответственности у меня было все-таки поменьше, чем у Владимира Ильича — я же не революцию делал, а с другой целью к власти пришел. Но все равно было тяжело. Кстати, за старые долги по энергетике, с 1996 года, мы только сейчас начали потихоньку расплачиваться. А на ключевые должности заместителей губернатора я пригласил тех людей из областной администрации, начальников управлений и начальников отделов, которых знал и которым доверял. У меня теперь только два "чистых" заместителя губернатора: первый зам и зам по социальным вопросам. Остальные десять параллельно являются начальниками управлений. Не без трений, но за год мы сработались, и я могу сказать, что теперь областная администрация в целом представляет собой коллектив единомышленников, сложились даже какие-то дружеские отношения. Я вообще не представляю себе работу в коллективе без товарищеских взаимоотношений. У прекрасного писателя и ученого Михаила Анчарова в одном из произведений есть такая замечательная фраза: "Я хорошо работаю, когда меня любят". Я тоже хорошо работаю, когда меня любят. Поэтому взаимопониманию отдаю приоритет перед какими-то командными методами работы. Я стараюсь не проверять каждую мелочь, не стоять над душой у человека. Мне важен результат. А вот когда результата нет — тогда уже приходится разбираться, принимать какие-то решения. Но в целом моя задача другая — наметить стратегию, обозначить цели и путь, которым можно этих целей достичь. Мне многие говорят, что им стало гораздо интереснее работать, они чувствуют себя хозяевами в своем деле. Но при этом в состав областной администрации я включил пять коммунистов — именно на те должности, где мне как губернатору были нужны коммунисты. У меня коммунист, член президиума обкома — начальник управления образования, педагог, отличный специалист. Я ввел должность начальника управления по делам молодежи и детей — ее тоже занимает коммунист, член обкома. Я ввел должность заместителя губернатора по работе с жалобами и обращениями населения, чтобы была обратная связь — эту должность тоже занимает коммунист. Он же отвечает за работу с общественными организациями. Коммунист стал и руководителем аппарата областной администрации. То есть всем, что касается воспитания, образования, работы с людьми — занимаются коммунисты. Кроме того, коммунист возглавляет комитет по управлению государственным имуществом.
Корр. И есть ли какие-то изменения: в уровне жизни людей, в их настроении? Вы ведь постоянно в гуще жизни, встречаетесь и с трудовыми коллективами, и с пенсионерами, со всеми жителями области. Триста пятьдесят тысяч населения — это очень немного. Все всех знают.
М.М. Да, особенно если учесть, что почти двести тысяч из них сконцентрированы в областном центре. Население за годы реформ сократилось почти на сто тысяч. Самый главный критерий изменения настроений, по-моему, такой. Меня избрали 17 декабря 2000 года. А 3 декабря 2001 года прошли перевыборы областного Совета. Причем в предыдущем составе совета минимум треть депутатов была настроена резко против меня как коммуниста. Они надеялись на федеральный закон о праве импичмента губернатора и были уверены, что будут в состоянии этим правом воспользоваться. Дескать, денег не будет, люди разочаруются и изберут такой Совет, который на первой же сессии выразит мне недоверие. Я в ответ, как альтернативу, построил избирательный блок, который так и назвал "Движение в поддержку губернатора". Коммунисты стали ядром этого блока, но мы пригласили туда и предпринимателей, в том числе крупных рыбохозяйственников. Депутатом от этого блока стал председатель колхоза имени Ленина, крупнейшего в СССР рыболовецкого колхоза, который сразу понял: то, что я делаю, идет на благо честно и серьезно работающих предприятий, честно и серьезно работающих предпринимателей. И наш блок победил на этих выборах. Председателем облсовета избрали человека, которого я предложил — он руководит отделением аграрной партии России на Камчатке и платит членские взносы как член КПРФ. Вот это показатель настроений. Потому что люди сейчас прежде всего благодарят меня за то, за что в принципе благодарить не должны. Это за то, что область уже больше года не знает отключений тепла и света. Хотя в принципе это вещь совершенно естественная, не заслуга руководителя, а его обязанность. Но поскольку до этого на протяжении четырех лет веером шли глубокие отключения, люди уже считают это большим достижением. Кроме того, мэр города Петропавловска — тоже ведь коммунист, второй секретарь обкома Юрий Иванович Коробов. Мы работаем вместе — не без споров, потому что между губернатором и мэром противоречия объективные неизбежны, они вызваны разницей экономических интересов между городом и областью, и здесь очень помогает то, что оба мы — убежденные коммунисты, одинаково смотрим на магистральные моменты. Поэтому в городе у нас все школьники бесплатно ездят на автобусах, все пенсионеры ездят бесплатно, есть скидки на некоторых маршрутах — дачных, например. Учитывая, что население во многом кормится с того, что само вырастит на земле, а автобус — единственный общественный транспорт в Петропавловске, это очень важно.
Корр. Но ведь нефть, бензин, солярка — это ведь все завозное?
М.М. Да, поэтому практически все деньги, которые удается собрать, идут на обеспечение области топливом. Но все-таки мы сделали областной бюджет более социально направленным, это все отмечают. Мы даже из нашего нищего бюджета гораздо лучше стали финансировать медицину, образование, культуру — это все сразу тоже заметили. Правда, трудностей очень много сейчас, и будет их тоже много, но отношение к ним у людей действительно изменилось. Перед Новым годом впервые за много лет у людей было действительно праздничное настроение, очереди в магазинах появились за покупками, разобрали товары, то есть деньги у многих была возможность отложить.
Корр. А каков сегодня уровень цен на Камчатке? Как соотносится с уровнем зарплаты?
М.М. Ну, скажем, врач, работающий на полторы ставки получает около трех тысяч рублей — со всеми северными коэффициентами, надбавками и так далее. На эти деньги очень трудно прожить. Сейчас, после повышения, будет получать в полтора раза больше. Но цены, конечно, тоже растут. Сравните по основным продуктам: черный хлеб на Камчатке стоит 7 рублей, молоко — 12 рублей литр, то есть сопоставимый если не с Москвой, то с Подмосковьем, хотя зарплаты несколько ниже. Но в сфере жилищно-коммунальных услуг, как я уже говорил, разрыв большой. У нас за двухкомнатную малогабаритную квартиру семья из трех человек должна платить около 900 рублей в месяц.
Корр. Михаил Борисович, а в демографическом потенциале области наметились какие-то сдвиги? Ведь вы говорили, что население Камчатки за годы "реформ" сократилось почти на 100 тысяч человек, то есть больше, чем на 20%. Удалось ли вам что-то сделать за год в этом направлении?
М.М. Резкого перелома нет, но тенденция, по-моему, изменилась. В том смысле, что отрицательного баланса уже нет. Появился даже небольшой прирост населения. В основном за счет рождаемости. Стали люди рожать детей — значит, появилась у них надежда на лучшее будущее.
Корр. Не чувствуете ли вы на Камчатке какой-то отрванности от "большой" России. Вот вы сами сколько времени и каким образом добирались до Москвы: губернаторским рейсом или как простой смертный?
М.М. Я знаю в России только одного губернатора — может быть, есть и другие, но я лично знаю только одного — кто летает в свою область на личном самолете. Это губернатор Чукотского национального округа Роман Аркадьевич Абрамович. Он себе это может позволить. Все остальные губернаторы летают обычными рейсами. Более того, я все время летал эконом-классом, пока мне не вручили персональную именную карту для бесплатных полетов в Москву первым классом от компании "Аэрофлот".
Поделиться книгой: