В постели с врагом

— Отчего же? — деланно изумился Гийом. — Только оттого, что собираетесь замуж, вы считаете себя не вправе принимать комплименты от других мужчин? До чего странно!

— Вы отлично поняли, что я имела в виду, — отрезала Лилиан.

Гийом широко улыбнулся — он явно чувствовал себя в своей тарелке.

— Что, и подразнить нельзя? Хорошо, mon amour, любовь моя, как скажете. Отныне и впредь обещаю вести себя как святой.

Вот уж на кого Гийом де Монфор нисколько не похож так это на святого, подумала Лилиан. Скорее уж на падшего ангела… Скрывая смущение, молодая женщина вновь уставилась на карточку.

— А чем вы, собственно, занимаетесь? Или, может, вы вице-президент компании? — не без ехидства осведомилась она.

— Конечно, нет, — Гийом комично поморщился. — Это было бы слишком скучно. Нет, я специалист по маркетингу. Перед запуском новых марок мы проводим всяческие исследования… социологические опросы там, фокус-группы. Словом, изучаем мнение потребителя. Вот сейчас, например, мы с одной местной компанией разрабатываем проект: хотим запустить на рынок серию овощных соков в нашей упаковке под общим названием «Сады Айовы». А я отвечаю за тестирование марки.

— А… — слабо откликнулась Лилиан. — Это многое объясняет.

На самом деле это ровным счетом ничего не объясняло. На ее взгляд, Гийом де Монфор походил на специалиста по маркетингу так же, как и на святого.

— А так ли необходимо все объяснять? — усмехнулся француз. — Неужели вам никогда не хотелось броситься в омут неизвестности и разгадывать тайны бытия постепенно, одну за другой?

Кажется, Гийом опять взялся ее подначивать. Впрочем, Лилиан не поддалась на его уловку.

— Я скорее доверяю первому впечатлению. Уж такова специфика моей профессии, знаете ли.

— Ну что ж, — подвел итог ее спутник. — Вы знаете, кто я. Имею ли я право на подобную же информацию?

— О, — смутилась Лилиан. — Да… конечно…

Порывшись в многострадальной сумочке, она извлекла оттуда собственную визитку. Гийом внимательно изучил ее и вновь вскинул глаза на молодую женщину.

— Лилиан, — мечтательно произнес он. — Вам идет это имя. Вы сами как лилия…

— Вообще-то все куда прозаичнее: меня просто-напросто назвали в честь бабушки, — вспыхнув, ответила она как можно небрежнее.

— А скажите мне, Лилиан: собираетесь ли вы оставить работу после замужества?

— Конечно, нет!

— Вы уверены, что ваш супруг не станет стеречь вас еще строже, чем сейчас?

— Что за чепуха! — воскликнула Лилиан. — Юджину и в голову не приходит меня стеречь!

— Вот и славно, — кивнул Гийом де Монфор. — Потому что мы уже у отеля, и, значит, вам ровным счетом ничто не помешает войти туда вместе со мной.

Лилиан уже собиралась надменно бросить нахальному французу последнее «благодарю за все!» и навсегда исчезнуть из его жизни, но у дверцы такси уже возник швейцар. Он услужливо помог молодой женщине выйти из машины и гостеприимно распахнул перед ней дубовые, с бронзой, двери отеля.

А в следующую минуту Лилиан оказалась в холле, от пола до потолка отделанном мрамором и зеркальным стеклом. Тем временем Гийом де Монфор вполголоса отдавал распоряжения персоналу — главным образом насчет своей гостьи. И тут отчего-то былая решимость оставила молодую женщину: она так и не смогла заставить себя сказать или сделать хоть что-нибудь, что позволило бы ей уехать отсюда.

А Гийом меж тем увлек ее к лифту и нажал на кнопку второго этажа. Лилиан даже не пыталась протестовать… Она покорно дошла вместе со своим спутником до конца коридора, подождала, пока он откроет дверь, и молча переступила порог.

И с первого взгляда поняла: это вам не простой одноместный номер. Это был огромный, роскошно меблированный люкс, и стояла она в гостиной. Гийом подошел к окну и отдернул тяжелые шторы, впуская в комнату солнечный свет.

— Присаживайтесь, — предложил он, указывая на один из мягких диванов, и Лилиан опустилась на тот, что был ближе, главным образом потому, что ноги у бедняжки подкашивались.

— Я распорядился, чтобы сюда прислали медсестру. Она обработает ваши ссадины, — произнес Гийом. — А еще я велел подать в номер кофе. В ванной висит чистый халат. Можете им воспользоваться, пока вашу одежду приводят в порядок.

— Для специалиста по маркетингу вы что-то уж больно… любите командовать, — срывающимся голосом пролепетала Лилиан.

Гийом пожал плечами.

— Мне просто хочется хоть сколько-нибудь компенсировать приключившуюся с вами неприятность.

— Не понимаю, при чем тут вы, — возразила Лилиан. — Вы вообще ни в чем не виноваты.

— Но я, возможно, мог бы предотвратить нападение, если бы поторопился. Если бы послушался интуиции и вышел из кафе вместе с вами.

— Это еще с какой стати? — Пережитое потрясение и впрямь начинало давать о себе знать. Лилиан внезапно задрожала, да так сильно, что ей пришлось стиснуть зубы, чтобы не стучали.

— Вы же запретили делать вам комплименты, — тихо произнес Гийом. — Но если желаете знать, мне отчаянно хотелось познакомиться с красавицей, за честь написать которую передрались бы многие прославленные портретисты.

Выходит, Франси не ошиблась, с замирающим сердцем поняла Лилиан. Этот человек действительно наблюдал за ней во время ланча.

— У вас, верно, слабость к брюнеткам, — попробовала она обратить все в шутку.

— Вот только проявилась эта слабость лишь сегодня, когда я впервые увидел вас в солнечном свете, Лилиан, mon amour!

На мгновение сердце ее беспомощно дрогнуло. А в следующий момент Лилиан спросила себя, скольким женщинам уже доводилось выслушивать эту отработанную реплику, и на скольких она подействовала.

Она закрыла глаза, намеренно отгораживаясь от своего спасителя, возводя своего рода стену между ним и собой. Тебе не следует, не следует здесь находиться, уверял ее внутренний голос.

И, словно споря с ним, Гийом тихо произнес:

— Вы здесь в полной безопасности. Сейчас подоспеют медсестра, горничная, прочая прислуга, так что мне, видимо, не суждено побыть с вами наедине и часа. Никогда, никогда…

«Никогда» — это же очень долго, посетовал тот же тихий, такой непоследовательный внутренний голос. И слово уж больно печальное. Однако вслух Лилиан ничего подобного, конечно же, не сказала. А, напротив, спокойно спросила:

— Не покажете ли, где здесь ванная?

Чтобы добраться до ванной, Лилиан пришлось пройти через спальню. Следуя за хозяином номера, она глядела прямо перед собою, делая вид, что не замечает огромной двуспальной кровати, застеленной покрывалом цвета слоновой кости.

Ванная комната, от пола до потолка выложенная кремовой плиткой с позолотой, просто-таки потрясала воображение. Лилиан подошла к раковине в форме кувшинки, опасливо посмотрела в зеркало — и в отчаянии закусила губу.

Лицо ее, и без того бледное, в результате пережитого потрясения напоминало безжизненную гипсовую маску. На левой щеке красовались грязные потеки, перепачканная блузка разорвалась, так что в прорехе виден кружевной лифчик. И, конечно же, Гийом де Монфор этой пикантной подробности не пропустил, с досадой подумала Лилиан.

Придется одолжить у здешней горничной пару английских булавок, решила она, снимая изодранные колготки. Лилиан вымыла лицо и руки и при помощи помады и пудры вернула себе относительно цивилизованный вид. Потом со вздохом взялась за волосы.

По рабочим дням она обычно стягивала непокорную гриву в пучок или в хвост заколками или лентой, хотя локон-другой обычно выбивался и кокетливо обрамлял лицо. Но сегодня лента развязалась и потерялась, отчего пышная, блестящая, иссиня-черная волна волос вольно рассыпалась по плечам, и привести ее в мало-мальски приличный вид Лилиан не смогла даже при помощи расчески.

Сегодня все идет наперекосяк, со вздохом напомнила себе молодая женщина, просовывая руки в рукава махрового халата и стягивая пояс на тонкой талии. В халате миниатюрная Лилиан утонула. Тем не менее, вернувшись в гостиную, она чувствовала себя до крайности неловко — так, словно вышла из ванной в чем мать родила.

Но встретил ее отнюдь не Гийом де Монфор, а медсестра — деловитая блондинка в белой накрахмаленной униформе «с иголочки», явно больше привыкшая иметь дело с престарелыми туристами, у которых возникли проблемы с пищеварением, чем с жертвами уличных происшествий. Однако же Лилиан она осмотрела со всем тщанием, убедилась, что переломов нет, смазала антисептиком царапины и ссадины, а самые большие заклеила пластырем.

— Просто ушам своим не верю, — негодовала медсестра, любуясь творением рук своих. — На людной улице, белым днем! И вообще, почему именно вы? Можно подумать, вы в бриллиантах и в золоте купаетесь!

Лилиан убито покивала. Тот же самый вопрос не давал покоя и ей. Она и впрямь добыча незавидная. Видать, роковая случайность не иначе. Ей просто «повезло» оказаться в неудачном месте и в неудачное время.

К слову сказать, она и сейчас находилась в месте весьма неподобающем, причем путей к спасению пока не видела.

Пока медсестра осматривала пациентку, Гийом де Монфор тактично удалился в соседнюю комнату. Но как только горничная принесет кофе, он наверняка присоединится к гостье… И снова придется рассыпаться перед ним в благодарностях, с досадой подумала Лилиан, потому что вошедшая горничная вместе с кофе доставила пластиковый пакет с логотипом известного супермаркета, в котором лежали не только новые колготки, но и белая шелковая блузка. И то, и другое — нужного размера. Что лишний раз подтвердило худшие подозрения Лилиан: да, этот человек знает о женщинах чересчур много!

В результате, когда Гийом вернулся в гостиную, Лилиан поприветствовала его весьма сдержанно и улыбнулась ему довольно сухо.

— Вам лучше? — Внимательные карие глаза оглядели ее с ног до головы — и плотная махровая ткань словно растаяла в воздухе! Ощущение такое, словно тело мое знакомо этому нахалу до последнего дюйма, ужаснулась Лилиан, и сердце ее неистово заколотилось в груди, точно пойманная птица о прутья клетки.

— О, гораздо! Я просто как новенькая, — с деланной непринужденностью отозвалась она. И в следующий миг сама же устыдилась собственного дешевого лицедейства.

— Меня заверили, что и одежда ваша вскоре будет в полном порядке, — Гийом уселся в кресло напротив молодой женщины. — Вот только боюсь, что блузка погибла безвозвратно.

— Да, — с трудом выговорила Лилиан, щеки которой заалели. Она порывисто потянулась к сумочке. — Позвольте, я заплачу…

— С превеликим удовольствием, — ответствовал Гийом. Он снял пиджак, швырнул его на диван, проворно расстегнул жилет и непринужденно откинулся на спинку кресла, явно наслаждаясь ситуацией. — Поужинайте со мной сегодня.

— Но я не могу! — задохнулась Лилиан.

— Pourquoi pas? Почему нет?

— Я же вам объяснила! — Щеки молодой женщины уже полыхали как маков цвет, и жаркая волна распространилась по всему телу. — Я помолвлена и вот-вот выйду замуж!

— Да, вы упоминали о чем-то в этом роде. И что с того? — пожал плечами Гийом.

— Неужели вам все равно?

— А почему бы и нет? В конце концов, может, у меня тоже есть невеста…

— В самом деле?

— Нет. — В его голосе отчетливо прозвучала горечь — или это Лилиан только померещилось? — я человек свободный, ma belle, моя красавица. — Но не в том дело. — Гийом иронично прищурился. — Я же не предлагаю ужинать в постели!

Он выдержал эффектную паузу, чтобы сказанное получше дошло до сознания собеседницы, и вкрадчиво добавил:

— Ну, хотя бы кофе разлить по чашкам вы отважитесь?

— Разумеется, — чопорно произнесла Лилиан, призывая на помощь все свое самообладание. — Вам с молоком и с сахаром?

— Нет, только с лимоном. Спасибо огромное.

Каким-то чудом Лилиан справилась с массивным кофейником, да так, что его содержимое переместилось только в чашки тонкого фарфора, а не расплескалось по подносу, столу и ковру. Но дался ей этот подвиг непросто, к тому же шестое чувство подсказывало, что Гийом де Монфор отлично видит, как она мучается, — и откровенно забавляется этим.

Лилиан протянула ему чашку, успешно подавив желание опрокинуть содержимое ему на его колени.

— Вы позвонили клиентам? — осведомился хозяин люкса.

— Да, — ну, наконец-то, разговор свернул в безопасное русло! — Очень милые люди, от души мне посочувствовали. Мы передоговорились на другой день.

— Как думаете, может, ваш нареченный тоже проявит чуткость и уступит мне вас — на один-единственный вечер?

— Конечно же, нет! — задохнулась от возмущения Лилиан.

— Странно, — протянул Гийом задумчиво. — Не верю, что он относится к вам настолько по-собственнически.

— А почему бы и нет?

— Да потому, что он еще ни разу не обладал вами, ma belle.

— Да как вы смеете?! — воскликнула Лилиан.

— Я всегда стараюсь говорить правду… Ну, по возможности: И я вижу — к вам никто еще не прикасался.

— Вы… Вам-то откуда знать! — хрипло выговорила молодая женщина. — В любом случае не ваше это дело.

— Сама судьба свела нас вместе, Лилиан, mon amour, — тихо произнес Гийом. — Признаюсь что я слегка… заинтригован. Я гляжу в ваши глаза и не читаю в них женской опытности, не вижу воспоминаний о блаженстве и страсти.

Лилиан опустила чашку на поднос с такой силой, что тонкий фарфор жалобно зазвенел.

— По-моему, вы перешли все границы, — отчеканила она. — Я ухожу.

— В таком виде? — Брови Гийома поползли вверх. — Вы произведете сенсацию, ma cherie.

— Да я лучше пройду по улице в чем мать родила, чем стану выслушивать ваши унизительные и в высшей степени ошибочные домыслы касательно моей личной жизни.

Гийом де Монфор улыбнулся.

— Меня терзает искушение потребовать от вас доказательств, но, так и быть, сегодня я милостив. Я договорюсь, чтобы вам позволили подождать в отдельном номере, пока принесут одежду.

Гийом набрал номер и коротко продиктовал в трубку указания.

— Сейчас придет горничная и отведет вас в ваше новое убежище, — любезно сообщил француз. А затем извлек из кармана ручку с золотым пером, набросал несколько строчек в блокноте, вырвал листок и протянул его Лилиан. — Если передумаете насчет ужина, присоединяйтесь ко мне в ресторане в любое время после восьми. Вот адрес и телефон.

Лилиан скомкала листок и швырнула его в угол. Потом холодно и отчетливо произнесла:

— Раньше ад замерзнет, месье де Монфор!

— Итак, пламя пылает не только в ваших глазах, — мягко, едва ли не мечтательно протянул Гийом. — Браво!

Молодая женщина схватила блузку и колготки, обожгла собеседника негодующим взглядом — до чего же унизительно сознавать, что не можешь себе позволить швырнуть наглецу в физиономию его дурацкие подарки! — и затолкала вещи обратно в пакет.

— Я вышлю вам чек, — холодно бросила она.

Гийом де Монфор от души расхохотался.