Скажи, что любишь

— Что произошло с вашим носом?

Вопрос вырвался у Стефани прежде, чем она успела понять, сколь невежливым можно считать подобное проявление любопытства.

— Мой нос? — Почему-то бестактный вопрос напугал Алекса так же, как и Стефани. — Ах… это. — Крепкие пальцы коснулись горбинки, делавшей лицо Хингиса несколько асимметричным. — Я сломал его.

— Да уж неверное. — Эхом его недавнему ироничному тону прозвучали слова Стефани. — Но как это произошло?

— Это случилось в армии, во время учений. — Александр усмехнулся. — Мне пришлось лезть по канату, который, как я полагал, был надежно закреплен. Я сорвался с довольно большой высоты. Результат — сломанный нос и уязвленное самолюбие. Само собой разумеется, что теперь я не доверяю ничему, пока сам не проверю несколько раз.

— Вы служили в армии? Когда? Долго ли?

— Пару лет. Я попал туда сразу после школы. Мой отец считал, что мне необходимо научиться дисциплине, а я был готов на все, лишь бы вырваться из родительского дома. Но, — сухо добавил Алекс, — скажем так: армия и я несколько не подходили друг другу.

Стефани вполне согласилась с этим. Хингис производил впечатление человека столь независимого, что беспрекословное подчинение, являющееся обязательной частью ежедневной армейской рутины, никоим образом не вязалось с образом Александра.

— Полагаю, что именно в армии вы научились всему, что связано с охраной. Кажется, бывшие военные довольно охотно идут в этот бизнес?

— Да. Те, кто не хочет стать просто сторожами.

Под пристальным взглядом его глаз Стефани опять разнервничалась. Хингис, казалось, гипнотизировал ее, словно пытаясь найти объяснение ее поведению.

— Пожалуй, лучше отнести кофе в гостиную, — бесцветным голосом произнесла Стефани, отворачиваясь. — А то папа скоро пошлет еще кого-нибудь на мои поиски.

— Он всегда защищает вас?

Вопрос прозвучал как бы между прочим. Алекс тут же взял в руки поднос.

Стефани замерла на полпути к двери.

— Что значит защищает? — Голос девушки срывался, хотя она и старалась говорить спокойно. — Джефри обычный заботливый отец…

— Конечно… — В голосе Алекса послышалась явная насмешка над ее возмущением. — Послушайте, милочка, обычно я не делаю поспешных заключений, но здесь, похоже, творится нечто весьма неординарное.

— Не понимаю, о чем вы говорите… — слабым голосом проговорила Стеф.

— Не понимаете? Тогда позвольте рассказать, что произошло. Мы работаем с вашим отцом уже довольно давно, но в последнее время я почувствовал, что работа его совсем не интересует. Сегодня я заглянул к Джефри в офис обсудить дела. Он очень торопился и ясно дал мне понять, что не может опаздывать домой, а несколько минут спустя стало очевидно, что Ливингтон меня совсем не слушает. Его мысли витали где-то далеко. В конце концов он предложил мне продолжить разговор у него дома.

— А что в этом необычного? — попыталась оправдать отца Стефани. — Папа частенько приносит работу домой, когда не успевает сделать ее в офисе.

— Сейчас едва пробило пять. Его секретарша даже не закончила свой рабочий день, а ее босс уже дома — он, видите ли, беспокоится за свою дочь.

Нотки раздражения в голосе Алекса еще больше задели и без того натянутые нервы Стефани. Девушка схватила лежащее на мойке посудное полотенце и принялась усердно разглаживать и расправлять пестрый кусок ткани.

— Естественно, судя по степени его беспокойства, я предположил, что у Джефри юная дочь, скорее всего школьница, а может, и моложе, и вы можете представить мое удивление, когда я увидел, что его дочь отнюдь не ребенок, а взрослая женщина двадцати шести лет, достаточно зрелая…

— Мы очень близки с отцом, — прервала его разглагольствования Стефани. — Вероятно, оттого что разница в возрасте между нами невелика.

— Здесь нечто большее? — тихо прозвучал низкий голос.

— На что вы намекаете?! — вскрикнула Стеф.

— Я ни на что не намекаю — мне просто любопытно, — улыбаясь, успокаивающе произнес Алекс.

— Видите ли, моя мать покинула нас, когда мне едва исполнилось пять лет, папа и я с тех пор вместе. Естественно, мы очень привязаны друг к другу хотя у меня есть сильные сомнения, что вы в состоянии это понять.

— Что вы хотите этим сказать?

Совершенно спокойный тон Алекса не сулил ничего хорошего. Мурашки пробежали по спине Стефани.

— Вы ведь сказали, что пошли в армию, стремясь покинуть свой дом. Из-за того, что вы и ваши родители, вероятно, не ладили, мне кажется, вы не можете судить о наших отношениях с отцом.

Наверное, это удар ниже пояса, подумала Стефани, но чувства вины не испытала. В конце концов, Хингис сам виноват, что затеял этот разговор.

— А теперь пойдемте, мы и так слишком задержались. Я бы хотела выпить кофе, пока он совсем не остыл.

Стефани повернулась и пошла к двери, ничуть не заботясь, какой эффект ее слова произвели на гостя.

Она не оставила ему другого выбора, кроме как последовать за ней, но Стефани прекрасно понимала, что Алекс Хингис отнюдь не тот человек, кто оставит все как есть. А по выражению лица великана, когда он ставил поднос на столик в гостиной, девушка поняла, что только разбудила любопытство этого мужчины.

Стефани проклинала свою нервозность, заставившую ее потерять самообладание. Внутри все переворачивалось от предчувствия неизбежности дальнейших расспросов.

Долго ждать не пришлось. Едва она разлила кофе и протянула Алексу чашку, тот сразу же взял разговор в свои руки. Откинувшись на спинку кресла, Александр глотнул кофе и задумчиво посмотрел на Стефани.

— Неплохая простояла неделька, не так ли? — спокойно спросил Хингис, вызвал у Стефани чувство крайнего недоумения, ибо она ожидала чего угодно, но только не разговоров о погоде, и от неожиданности пробормотала что-то банальное.

Ее отец, очевидно не замечая напряжения между гостем и дочерью, с жаром подхватил тему:

— Наконец-то настало настоящее лето. Прошлый месяц был такой дождливый и холодный.

— Да, — подтвердил Алекс.

От удивления Стефани слушала этот разговор с открытым ртом, едва веря своим ушам. Уж наверняка Хингис не собирался беседовать о погоде.

— И, конечно, хорошо, что поздно темнеет. Светлые вечера — дополнительное преимущество, — сказал Джефри.

— Вот именно. — Ехидный тон Хингиса больно резанул слух Стефани.

— Папа!.. — вскрикнула девушка.

С запозданием она поняла ход мыслей Алекса и посмотрела на отца расширенными глазами. Но, казалось, Джефри ничего не замечал.

— Не хотите ли печенья, мистер Хингис? — сквозь стиснутые зубы спросила Стефани.

— Нет, благодарю, — коротко бросил Алекс. — Я хочу узнать в чем дело…

— В чем дело? — Джефри нахмурился, не понимая, о чем идет речь.

— Похоже, мистер Хингис думает, что мы что-то скрываем, папа, — помогла отцу Стефани. — Ему кажется, что мы слишком заботимся друг о друге. Но, полагаю, мы не обязаны давать мистеру Хингису никаких объяснений — да и объяснять, в общем, нечего… — Она поспешно отвела взгляд, заметив искорки триумфа в глазах Алекса. — Даже если бы и было что, его это не касается.

— О, здесь вы ошибаетесь, — вмешался Александр, поставив чашку, и подался вперед, как бы подчеркивая важность своих слов. — Ваш отец сам пригласил меня сюда под предлогом обсуждения вопросов, решение которых вполне могло подождать до завтра.

— Не понимаю, при чем тут вы? — Снова Стефани попыталась сделать вид, что ничего не происходит. — Будет вам, мистер Хингис, преувеличивать. Ничего…

— Ничего?

Бровь гостя поползла вверх, на лице появилось выражение насмешливого недоверия.

Стефани нервно поежилась, чувствуя, что этому человеку удалось загнать ее в угол.

— Отлично, давайте рассуждать логически, — с ледяным спокойствием, от которого становилось не по себе, заявил Алекс. — Весь день ваш отец сидел как на иголках, едва слушая мои слова и совсем не уделяя внимания работе. Второе, — загибая пальцы на левой руке, Хингис четко отделял один вопрос от другого, — Джефри спешил позаботиться о дочери, и это в пять часов вечера. Время, когда даже простая школьница в полной безопасности в доме, где к тому же присутствует экономка. И третье — дочь моего партнера отнюдь не маленький ребенок или подросток, ей двадцать шесть лет и у нее есть собственная квартира.

Этого человека не провести, в отчаянии подумала Стефани. Он даже отметил, что у нее собственная квартира. Ах, зачем отец его привел?

— Мне продолжать?

Стефани и Джефри лишь смотрели на своего гостя удивленными глазами.

Алекс продолжил:

— У вас есть собственный дом, но по каким-то причинам вы скрываетесь у отца…

— Я не скрываюсь! — уже слабо запротестовала Стефани.

— Нет? — Вновь поднятая бровь явно выражала сомнение Хингиса в правдивости слов Стефани. — Тогда зачем вашему отцу надо было звонить у двери собственного дома? И зачем громогласно объявлять о своем приходе? Почему при любом шорохе вы вздрагиваете?

Сыпавшиеся вопросы казались Стефани ударами, наносимыми по лицу.

— Отчего вы набросились на меня, словно я пришелец с чужой планеты, когда я внезапно подошел к вам на кухне? — продолжал допрос Алекс. — И последнее, почему в разгар лета, когда все наслаждаются прекрасной погодой — работают в саду, ездят на пикник или просто сидят, подставляя лицо солнцу, — занавески в вашем доме задернуты так плотно, что ни один луч света не может сюда проникнуть? Либо один из вас вампир и боится, что иссохнет под лучами солнца, либо здесь кое-что другое, более веская причина, чтобы прятаться.

Наконец обличитель умолк и устремил на отца с дочерью взгляд, каким обычно смотрит прокурор на подсудимого, отметила про себя Стефани, однако она все же отдавала должное умению гостя безошибочно разбираться в ситуации с точки зрения логики.

— Итак, настало время, — медленно промолвил Алекс, при этом его глаза не отрываясь смотрели на Стефани, и, казалось, он читает ее мысли, — прекратить глупые игры и рассказать все, что происходит.

2

— Итак?

Короткое слово резко прозвучало в тишине.

После убедительно точной оценки ситуации с этим человеком спорить бесполезно, с досадой подумала Стефани.

— Не понимаю… я не понимаю, о чем вы говорите. — Все же девушка упрямилась, не желая открывать своей тайны. — У вас, должно быть, очень развито воображение, — продолжила Стеф, стараясь придать себе беззаботный вид, однако ее голос прозвучал резко, а отнюдь не так спокойно, как бы она хотела. — Вы делаете какие-то фантастические заключения, исходя из абсолютно нормальных вещей.

Голос девушки дрогнул, когда, не потрудившись ответить, Алекс устремил на нее холодный, презрительный взгляд, отчего Стефани захотелось загородиться от него руками.

Да, первое впечатление оказалось верным, с досадой отметила она. Если его спровоцировать, то Алекс Хингис может стать по-настоящему опасным.

— Не надо лукавить, Стефи, — Джефри нервно запустил пятерню в свою шевелюру, цвет которой был чуть темнее пепельных волос дочери. — Мы не можем притворяться, что все в порядке.

— Папа! — возмутилась девушка.

— Нам нужно хоть с кем-то поделиться. — Отец никак не отреагировал на укоризненный взгляд, брошенный дочерью. — И я считаю, что Алекс именно тот человек, кто смог бы тебе помочь. Потому…

— Думаю, никто мне не сможет помочь! — Волнение, испытываемое Стефани весь вечер, наконец одержало верх над попытками взять себя в руки, и эти слова сами собой вырвались у нее, прозвучав как крик о помощи. — Даже полиция…

Она резко оборвала начатую было фразу, заметив по реакции Алекса, что слишком много сказала.

От его показной расслабленности, даже вялости, не осталось и следа: теперь мужчина сидел прямо, глаза безотрывно смотрели на напуганную своими откровениями девушку.

— Полиция?

Сердце Стефани болезненно сжалось, и она лишь молча кивнула.

— Какое отношение к происходящему имеет полиция? — К ужасу и отчаянию Стефани, Алекс поднялся, а затем, опустив обе руки на подлокотники ее кресла, вновь заглянул девушке в глаза. — Стефани?

Боже, в очередной раз она убедилась, сколь огромен этот мужчина, просто пугающе силен. И сейчас он в ярости, все черты его лица свидетельствовали об этом: затвердевшая квадратная челюсть, напряженные мускулы вокруг рта, яростный немигающий взгляд.

Только что она размышляла, каким на самом деле окажется Алекс Хингис, если снять с него оболочку любезности. Теперь от этой оболочки не осталось и следа. Перед ней оказался человек, с чьей силой следовало считаться.

— Алекс… я… — начал было отец, но гость резко оборвал его:

— Я разговариваю с вашей дочерью, — невежливо бросил Хингис через плечо и вновь уставился на Стефани. — Какое отношение к происходящему в вашем доме имеет полиция?

Девушка попыталась собраться с духом, однако внутри нее нарастала паника. Раньше она боялась Алекса, как всех незнакомых мужчин в последнее время, но теперь к обычному страху примешивалось нечто личное. Воображение стало рисовать сцены допросов, виденных во многих фильмах, заставляя содрогаться от дурных предчувствий.

— Вы меня пугаете! — дрожащим голосом выдавила она из себя.

Реакция Алекса на ее слова оказалась мгновенной и непредсказуемой. Он резко вскинул голову, пронзительный взгляд аквамариновых глаз потускнел. Хингис посмотрел на свои руки, как бы оценивая, сколь агрессивный характер носила его фигура, нависшая над девушкой.

— Простите! — коротко произнес он, быстро отходя в сторону и запуская руку в свои иссиня-черные волосы, — жест, свидетельствующий о внутреннем смятении лучше любых слов. — Простите, — повторил Алекс слегка грубоватым, хриплым голосом. — Я не хотел вас расстроить.

С ужасом Стефани отметила, что черты его лица стали расплываться, очевидно из-за того, что на глазах у нее появились непрошеные слезы. Девушка яростно заморгала, чтобы сдержать их.

— Уйдите, пожалуйста, — попросила она.

Но Стефани уже поняла, что Алекс так просто не уйдет.

— Ну нет.

Низкий уверенный голос почему-то успокоил Стеф. Она вновь четко увидела резкие черты его лица, со всей очевидностью свидетельствующие о его решимости довести дело до конца.

— Я не уйду, пока вы не скажете мне, что происходит.

— Но у вас же назначено свидание.

Напоминание об этом оставалось ее последним козырем. А дрожащий голос Стефани уже явно показывал, что девушка близка к нервному срыву.

Она слегка приободрилась, когда Алекс посмотрел на часы и нахмурился. Своему другу он назначил встречу через час, и он уже почти прошел. Девушка не поверила своим глазам, когда великан повернулся и направился к двери. Но вряд ли это конец ее мучениям: так легко этот человек не уступит!