Мужчина, который забыл свою жену

Но отступать некуда. Я пригладил волосы, одёрнул рубашку и решился. К моему удивлению, из-за двери донёсся громкий лай. Собака! Но мне никто ничего не сказал о собаке. Между тем, судя по звукам, здесь жил настоящий сторожевой пёс — и грозное рычание не утихало. Мэдди нет дома. А я-то был уверен, что застану её, если видел около дома всего пару часов назад. До меня дошло: я ведь понятия не имею, работает она или нет. Видимо, бессознательно предположил, что моя жена домохозяйка. Я нажал на клавишу ещё раз, на тот маловероятный случай, что она не расслышала, и это вызвало новый приступ лая.

Заглянув в щель почтового ящика, я самонадеянно позвал: «Привет?» — и поведение пса внезапно изменилось. Он радостно заскулил, узнав меня, хвост завертелся с такой силой, что увлек за собой всё туловище вплоть до головы. Здоровенный золотистый ретривер страстно облизал мои пальцы, просунутые в щель, отскочил, издал ещё несколько восторженных приветственных воплей и вновь кинулся маниакально целовать мне руку Я даже не задумывался, люблю ли собак, но к этому созданию ощущал инстинктивную симпатию.

— Здорово, приятель! И как же тебя зовут? Ну да, да, это я! Помнишь меня? Я, поди, водил тебя гулять?

Заветное слово привело пса в исступление, и я тут же почувствовал себя виноватым, что подал надежду, хотя собирался вновь покинуть его.

Стоя на тротуаре, я изучал дом, пытаясь понять, что за люди тут живут. Потом перешёл на другую сторону улицы, для лучшего обзора. Дом сохранился чуть хуже, чем окружающие постройки: краска на балюстраде местами облупилась, половина входной двери — из толстого старинного разноцветного стекла, другая половина — просто деревянная. Но я смотрел и думал, какой же красивый дом мы создали. У него был собственный характер, в этих ярких ставнях и замысловатых эркерах. В причудливой застеклённой башенке на крыше нашлось бы место, пожалуй, только для одного человека, зато там можно спокойно читать или глазеть на Лондон с высоты. Мансардные окна, выступавшие над серой черепичной крышей, видимо, освещали уютные детские комнаты с покатыми потолками. На втором этаже был балкон, и со своего наблюдательного пункта я разглядел выцветший навес над той его частью, что выходила в сад, где последней осенней медью сияли заросли дикого винограда.

Я представил, как летним вечером сижу на этом балкончике с Мэгги, за бутылкой холодного белого вина, а наши дети резвятся в саду. Интересно, это смутное воспоминание или просто фантазия о недостижимом, из-за семейных проблем, идеале? Глядя на свой дом свежим взглядом, я не мог отделаться от мысли, что именно тому, прежнему Вогану необходим был психиатр, если он готов был добровольно отказаться от всего этого.

Я так увлёкся размышлениями и мечтами, что и не заметил, как к дому приближается машина. Увидев, кто за рулем, я впал в панику и нырнул за припаркованный неподалеку фургон. Скрючившись в три погибели, я наблюдал за происходящим в боковое зеркальце. Мэдди, поглядывая в открытое окошко своего автомобиля, лихо вписалась в тесное пространство, а я отчего-то почувствовал гордость за неё. Она вышла из машины — стильная и гораздо более деловая женщина, чем мне показалось в первый раз. Свободное ярко-оранжевое пальто, высокая причёска приоткрывает крошечные серьги в ушах.

И вновь я подумал, что произошла какая-то чудовищная административная ошибка — власти по чьему-то недосмотру инициировали процесс развода. Ни один из нас, безусловно, не мог подать соответствующего заявления. С чего бы мне не хотеть жить с такой роскошной женщиной? Вот он, мой шанс достойно представиться своей собственной жене.

Но едва я шагнул из своего укрытия, открылась пассажирская дверь, и, заметив выбирающегося наружу мужчину я юркнул обратно. Они вдвоём с Мэдди принялись вытаскивать из багажника большие картинные рамы и переносить их ко входу в дом. Кто он такой? Деловой партнёр? Брат? Любовник? Мужчина был моложе меня и слишком легкомысленно одет для простого курьера. Он равнодушно ставил раму у входной двери и тут же возвращался за новой. Мэдди что, художница? Хозяйка галереи? Отчего Гэри с Линдой об этом не упомянули? Точнее, почему я ни о чём не спросил? В идиотской позе, чуть ли не припав к земле, я чувствовал себя всё более неудобно, даже голова слегка кружилась, но не мог двинуться с места, сжигаемый любопытством и желанием получить ключ к разгадке этого ребуса. Они явно знакомы, но никаких намёков на характер их отношений. Парень ловко управлялся с тяжёлыми на вид предметами. Может, она купила его работы, а он просто помогает с их доставкой? Но это подразумевает несколько более тесные отношения, чем просто покупка у случайного уличного художника. Я решил подождать и посмотреть, зайдёт ли парень в дом или отправится по своим делам.

Мэдди открыла дверь, похлопала по спине пса, который радостно подпрыгивал, приветствуя её, вилял задом и восторженно скулил — точно так же, как и для меня несколько минут назад. Я с облегчением убедился, что домашний любимец никак не реагирует на мужчину, затаскивавшего подрамники в коридор. Пёс нервно понюхал воздух, но вместо того, чтобы последовать за хозяйкой, бросился вниз по ступенькам. Мэдди позвала его, однако пёс явно что-то учуял и помчался по улице, игнорируя призывы хозяйки. Я видел её встревоженное лицо. Она отставила картину и кинулась за псом. Наверное, такое поведение совсем на него не похоже, но запах неудержимо влек пса куда-то.

И тут я сообразил — это же мой запах! Собака, видимо, мчится прямиком к моему укрытию, Мэдди спешит следом и вот-вот обнаружит меня в засаде. Так и состоится наша первая встреча после разлуки: я в роли наглого шпиона со странным заболеванием мозга. Тенистый проход за моей спиной уводил к соседнему дому. Я рванул туда, обогнул деревянный сарай и прижался к стене. В тот же миг пёс настиг меня и, ожесточенно виляя хвостом, принялся подпрыгивать в попытке облизать мне лицо.

— Вуди! Вуди! — Голос Мэдди раздавался всё ближе.

— Вуди, домой, — прошептал я, но псу хоть бы хны.

— Вуди, ко мне! — взывала Мэдди.

— ВУДИ, ПЛОХОЙ ПЁС! — отчаянным шепотом рявкнул я. — ДОМОЙ, ПЛОХОЙ ПЁС, МАРШ ДОМОЙ!

Удивительно, но подействовало — разочарованный Вуди нехотя развернулся и потрусил в обратную сторону.

— Вот ты где, противная псина! — услышал я и удивился звучанию её голоса.

У неё был легкий северный акцент — ливерпульский, наверное, не знаю.

Но я теперь был в безопасности. Сюда она не заглянет, так что можно спокойно подождать, а потом тихонько ускользнуть. Больше всего на свете мне хотелось увидеть её вновь, но мысль о том, чтобы преподнести ей печальную новость, приводила в ужас. Прикрыв глаза, я уткнулся лбом в пахнущую креозотом дощатую стену и шумно вздохнул.

— Прошу прощения, что вы делаете в моём саду? — возмущённо произнес аристократичный голос. Обернувшись, я увидел плотного румяного здоровяка лет шестидесяти, в руке он держал бокал, по всей видимости, с джин-тоником. — О, Воган, это вы! Простите, а я подумал, что в сад прокрался злоумышленник. Как, чёрт побери, поживаете? Сто лет вас не видел.

— Ой, э-э… здрасьте!

— Кажется, я понял… — самоуверенно произнес этот вульгарный тип в рубашке с расстегнутым воротом, но при галстуке, — понял, зачем вы здесь.

Я занервничал. Что ему известно? Он видел, как я шпионил за собственной женой?

— Правда? — пробормотал я.

— В долг не бери и не давай взаймы! — И он вопросительно усмехнулся.

— А… Шекспир?

— Бард собственной персоной! Хотите забрать свою волшебную вещицу, верно?

— Волшебную вещицу?

— Ну да, это… Боже правый, как же эта штука называется?

— Хм…

— О, я совсем из ума выжил. Как же это…

— Да-да, вы о чем, собственно?

— Я должен был вернуть давным-давно — какая необязательность с моей стороны. Впрочем, вы можете забрать сами — в сарае.

Послушно распахнув двери сарая, я уставился на хаос из садовой мебели, сломанных газонокосилок, ржавых жаровень и цветочных горшков. А ну-ка, угадай… Может, следует схватить старое велосипедное колесо: «Вот ты где! Ладно, если когда-нибудь оно вновь вам понадобится, вы знаете, где нас искать…»

— Как поживает Мадлен? — поинтересовался он, пока я делал вид, что внимательно осматриваюсь.

— Она… хорошо. Вот только что ездила по делам! — выпалил я, несколько чересчур горделиво, но всё потому, что наконец-то мог поделиться хоть какой-то подлинной информацией.

— Вот как… Что-то важное?

— Да нет вроде. Получила несколько больших картин…

— Она постоянно в работе, надо же!

— Правда? А, ну да, конечно!

— Знаете, вы должны как-нибудь заглянуть к нам на ужин, вдвоём.

— Благодарю за приглашение, это очень любезно с вашей стороны.

— В самом деле?

Похоже, мой ответ его всерьез удивил. Вероятно, предыдущие приглашения встречали резкий отказ.

— Может, тогда в эти выходные? Арабелла как раз вспоминала о вас, и в субботу мы абсолютно свободны.

— Нет, в субботу вечером не слишком удобно…

— Тогда днём?

Я, конечно, не был знаком с его супругой, но отчего-то подумал, что совместный обед с соседями не смягчит горечь нашего семейного краха.

— Знаете, вообще-то у нас сейчас трудный период. Мы с Мэдди… некоторым образом… полагаю, какое-то время будем очень заняты… (Судя по молчанию, он ждал подробностей.) Понимаете… у нас сейчас бракоразводный процесс.

— Бракоразводный процесс?

— Вот именно… такой, знаете, пробный. Чтобы проверить, как это бывает…

Последняя новость положила конец беседе. Сосед отставил свой стакан и сам зашел в сарай. Выяснилось, что вещь, которую я разыскивал, всё это время находилась прямо перед моим носом.

Десять минут спустя я стоял в набитом людьми вагоне метро и моё личное пространство было гораздо просторнее, чем можно ожидать в такой толпе. Вероятно, потому, что я крепко сжимал в руках здоровенные электроножницы для стрижки живой изгороди, с огромными зазубренными лезвиями. Штуковина оказалась слишком тяжелой, чтобы тащиться к Гэри и Линде пешком, и я принял отважное решение воспользоваться общественным транспортом.

Я криво улыбнулся нервной мамаше, которая поспешно потянула своего малыша дальше в глубь вагона. Я держал громоздкое оружие так уверенно-небрежно, словно для меня это обычное дело — ехать в метро в час пик с метровыми стальными челюстями наперевес. Парочка подростков восхищенно косилась в мою сторону.

— Крутотень! — пробормотал один из них, проходя мимо к выходу.

Глава 7

Всю ночь я не сводил глаз с часов. Лежал при свете ночника, в тишине и покое, если не считать маниакального маятника на стене напротив. Счастливый клоун без устали елозил по радуге, туда-сюда, туда-сюда. Но даже в его положении было больше смысла, чем в моём. К половине четвертого, когда стало ясно, что клоун не намерен отдыхать, я поднялся и прокрался в кухню попить воды.

Рассвет знаменовал наступление моего персонального судного дня. Я сидел за кухонным столом, прислушиваясь к ритмичной капели из крана. Покосился на плиту. Интересно, люди всё ещё кончают с собой, сунув голову в духовку, или с электрической моделью этот номер не пройдет? Рисунки на панели управления предоставляли некоторую информацию — рыба, курица, но «головы человека в депрессии» не нашлось. К пробковой доске у холодильника прикреплен телефонный счет. «Вы обновили Друзей и Семью?» — надпись на нём, крупными буквами.

Я отыскал телефонную книгу Гэри и Линды, пролистал до буквы «В». «Воган и Мэдди», аккуратно напечатано, чуть ниже адрес. Потом моё имя перечеркнуто зеленой шариковой ручкой и сбоку накарябан новый адрес, тоже в свое время перечеркнутый, и очередной адрес вписан уже синим, пониже прежнего, так мелко, что почти не разобрать. Отдельного места для «Воган» на этой странице не планировалось. С желтой страницы на меня в упор глядел номер моего домашнего телефона, последовательность цифр, которую я набирал тысячи раз. Я мог бы прямо сейчас позвонить Мэдди. Хотя звонок в половине четвертого утра едва ли убедит её в моей психической нормальности.

В кармане пиджака, хранившегося в сумке с моей одеждой, обнаружились личные вещи, и сейчас, устроившись за кухонным столом, я раскладывал своеобразные социологические карты Таро, извлечённые из бумажника. Вот карточка видеосалона. Она символизирует стабильность и определенные запросы — у вас, вероятно, есть DVD-проигрыватель, и вы из тех людей, кому нравится брать фильмы напрокат. В сочетании с карточкой «Районной библиотеки Ламбета» и «Картинной галереи Клапэма» это заставляет предположить, что вы довольно культурная личность, хотя, разумеется, недостаёт карточек «Британского института кино» и «Друзей национального театра». Карточка фитнес-клуба вроде бы свидетельствует о здоровом образе жизни, если бы не то, где именно она хранится, — заткнута так глубоко и плотно, что на ней даже отпечатался рисунок кожи бумажника, так что, видимо, карточкой никогда не пользовались. О достатке позволяет судить единственная кредитка, не золотая и не платиновая. Но есть и положительные моменты — судя по карточке кафе «Нерон», до бесплатного капучино осталось всего две марки…

Взяв ручку и блокнот, я попытался изобразить собственную подпись. Ничего даже отдаленно похожего. Телефон полностью разрядился, что было очень кстати, поскольку меня пугала сама мысль, что кто-то может позвонить. Мелькает имя на дисплее, человек надеется, что мы продолжим общение с того места, на котором расстались, а я понятия не имею, кто он такой. Но сейчас, под покровом темноты, я решился включить телефон в сеть и наблюдал, как постепенно оживает экран. Сорок семь пропущенных звонков и семнадцать сообщений. Я просмотрел список контактов, список сообщений, положил перед собой чистый лист бумаги и приготовился записывать имена и чего, собственно, хотят эти люди.

Первого звонившего я не узнал. «Воган, привет, это я, надо обсудить кое-какие проблемы с расписанием. Я говорил с Жюлем и Майком, так что если ты можешь взять дежурство 6 числа…» На этом месте я остановил запись и нажал кнопку «стереть всё».

Уронив голову на стол, я думал об испытании, которое предстояло пройти сегодня. Суд так и не отложили — я не сумел настоять, чтобы Мэдди и адвокатам сообщили о моём состоянии. Гэри утверждал, что мы поступаем абсолютно правильно и что моя жизнь начнется заново, как только покончат с «последней маленькой формальностью». Приходилось учиться принимать юридические советы от человека с серьгой в ухе.

* * *

Я проснулся от грохота посуды прямо над головой.

— Прости, что разбудил, Воган, дружище. Завтрак готовлю. Хочешь фрикадельки из креветок?

— Чего?

— В кисло-сладком соусе. И свежий жареный рис, хотя, честно говоря, сейчас он чуть менее свежий, чем пару дней назад.

Звякнула микроволновка, Гэри впился зубами в разогретый блинчик.

— Э-э… нет, спасибо. Который час?

— Да уже пора, тебе через час нужно быть в суде. Хотя сначала ты, наверное, захочешь немножко разгладить складки на физиономии.

Гэри заметил, что я не так спокоен, как прежде. Ему казалось, нет никакой необходимости мчаться бегом от метро к зданию суда.

— Расслабься, без нас не начнут.

А я по-прежнему не представлял, насколько плохим мужем был. К счастью, у здания суда нас не ждала разгневанная толпа, рвущаяся сквозь полицейские заслоны с воплями «Проклятый ублюдок!» и посылающая проклятия мне на голову.

— Воган! А вот и вы! — бросился ко мне молодой красавчик, с голосом ещё более крикливым, чем его галстук. — Мне казалось, вы хотели прийти чуть пораньше?

— Это вы адвокат Вогана? — уточнил Гэри. — Мы говорили с вами по телефону вчера.

— Да, здравствуйте. Итак, Воган, ваш друг сообщил, что вы хотели бы повторить вопросы, которые могут задать в суде, чтобы понять, как правильно на них отвечать. — Он произнес это так, словно моя просьба казалась ему довольно странной.

— Да, верно.

 — Ещё раз, — подчеркнул он.

— Ещё раз? — машинально переспросил я.

— Ну да, ведь именно этим мы с вами занимались в прошлый раз. И не собирались повторяться.

— Э-э, понимаете, Воган полагает, что это было жутко полезно, — вмешался Гэри. — Но когда мы с ним решили всё прорепетировать, для верности, выяснилось, что он немножко путается в паре мелких деталей, да, дружище?

— Понятно. — Адвокат расстегнул свою кожаную папку. — Времени у нас немного. Какие именно детали вы хотели бы уточнить?

Я с отчаянием смотрел на Гэри, надеясь, что он сумеет найти правильный ответ. Тщетно.

— Ну, в целом, общие положения этого дела, как-то так… ну, вам ли не знать. Вообще про расторжение брака.

Очень трудно было сосредоточиться, потому что я всё время пытался разглядеть, не идёт ли Мэдди.

— Как я уже говорил, боюсь, миссис Воган удивительно безрассудна, — комментировал адвокат один из пунктов, вызывающих разногласия, тот, что касался финансового договора.

— Ну, у всего есть другая сторона, — заметил я. — В смысле, её адвокат, вероятно, то же самое говорит обо мне.

Похоже, мой комментарий его обескуражил.

— Знаете, мистер Воган, должен сказать, ваша позиция стала много мягче.

Гэри забеспокоился, что моё поведение может вызвать подозрения.

— Поскольку развод так близок, ты уже готовишься к следующим психологическим стадиям, да, парень? Ну там прощение, примирение, сотрудничество… В точности как в книжке «Развод для «чайников»».

— Не читал, — коротко бросил адвокат. — В библиотеке Оксфорда такой книги не было.

Адвокат так и не представился, поэтому я вынужден был обходиться формулировками типа «как говорит наш коллега»; «возвращаясь к пункту, ранее указанному нашим уважаемым адвокатом». Вдобавок я всё ещё выискивал взглядом красавицу, с которой разводился, и поэтому весь заковыристый юридический жаргон превратился в простой шум, на котором я время от времени пытался сосредоточиться.

— Итак, про ЭФК всё ясно?

— Как? А, ну да, почти… — залепетал я. — А судья не спросит у меня, что это значит?

— Нет! Эквивалентная финансовая компенсация — это техническая мера, означающая, что обе стороны пришли к соглашению относительно выплат в пенсионный фонд.

— Я думал, что…