Мужчина, который забыл свою жену

— Ещё около девяти месяцев, — вздохнул Гэри.

— Чуть-чуть поменьше, — поправила Линда. — Но мы хотим, чтобы у нашего Дитя всё было идеальным.

— Нашего ребёнка, — уточнил Гэри.

— Сиденье продавалось со скидкой, и это одна из самых безопасных моделей для Дитя.

— Ребёнка…

Солнечным ветреным днём мы покинули парковку больницы. Листья, ещё остававшиеся на деревьях, определённо долго не продержатся. Я думал, что мы поедем прямо к Гэри и Линде, но у них явно были другие планы.

— Итак, господа, приветствуем вас на борту и готовимся совершить знаменитое Волшебное Таинственное Путешествие с Гэри и Линдой! — громко объявил водитель, замечательно имитируя акцент немецких гидов или, возможно, голландских ведущих MTV — В нашей вечерней экскурсии мы осмотрим наиболее примечательные места, оставившие след в жизни Вогана, это ведь забавно, а?

Линда заливисто хохотала над среднеатлантическим, швейцарско-скандинавско-американским акцентом мужа, а Гэри продолжал:

— О некоторых из очаровательных местечек, которые будем проезжать, мы расскажем вам любопытные истории. — Сейчас его голос напоминал голос Йоды из «Звездных войн».

Мы не добрались пока до самых важных объектов, но Гэри уже показал паб, в который мы заскакивали лет десять назад, потом ещё спортивный магазин, где он купил себе удачные кроссовки, — хотя, впрочем, меня в тот момент рядом не было. Дурацкий акцент ему надоел, но от идеи экскурсии «по местам боевой славы» Гэри не отказался.

— Взглянув налево, вы увидите один из сегментов выдающейся ресторанной сети «Макдоналдс», где, по мнению ваших родителей и наставников, вы могли работать, если бы полностью реализовали свой недюжинный потенциал. Но, увы, вместо этого вы стали учителем истории. А вот как раз справа первая из школ, где вы преподавали! Ну как — не сверкнула искра воспоминаний?

Я разглядывал викторианские здания, не так давно снабжённые фонтанами, воротами с электроприводом и видеокамерами.

— Здесь всё вопиет — Роскошное Жилище.

— Ага, школу закрыли сразу же, как ты устроился, помнишь?

— О, Гэри, каким же ты бываешь грубым! Воган, ты совсем не виноват в том, что школу закрыли. Это было как-то связано с сокращением расходов на образование. Но я лично против подобных мер, потому что считаю: дети — наше будущее.

Мы переехали реку, и Гэри показал ещё пару пабов, куда мы с ним частенько заскакивали. Церкви, спортивные центры и магазины здорового питания миновали без всяких комментариев. Гэри и Линда удивлялись, что некоторые улицы я узнаю, а некоторые — нет; похоже, общее представление о Лондоне, его главных магистралях и мостах в моей памяти сохранилось — кроме всего, что касалось моего личного опыта. Закончились живописные бульвары и раскрашенные граффити тоннели, и мы подъехали к огромному современному зданию школы.

— Я здесь преподаю?

— Ура — сработало! Ты вспомнил, смышлёный ублюдок!

— Да нет, просто ты говорил, что моя школа расположена в Уэндсворте, и я нашёл в Интернете «Академию Уэндл».

— А, ну ладно. Так вот, именно здесь ты и работаешь! Не какой-нибудь жалкий Хогвартс, верно?

Бетонное сооружение выглядело убого и уныло, от него веяло обреченностью. У входа всё усеяно мусором, и, словно символизируя развитие молодых умов, две молоденькие голубые ели, высаженные у входа, были надломлены, толком не начав расти.

Я уже сообразил, что грубые шутки Гэри по поводу моей работы и школы, скорее всего, скрывают глубочайшеё внутреннеё уважение — мы, должно быть, общались в подобной манере друг с другом, так что, пожалуй, мне стоит заново освоить этот стиль.

— Так я тут классный руководитель?! Или заведую кафедрой или ещё кто, а, урод?

— Чего? — Гэри обалдело и явно обиженно уставился на меня.

— У меня есть какая-то должность?

— Нет, а с чего это ты обозвал меня уродом?

— Э-э… прости. Я просто подумал, что мы с тобой всегда так разговаривали.

— Нельзя называть окружающих уродами, ты, тупой урод! Теперь ты член общества, ты один из нас, парень.

Линда же снизошла до объяснения, что в школе меня повысили до «заведующего кафедрой гуманных наук».

— Может, гуманитарных?

— Да, точно! Я тоже подумала, что это чересчур — назначать одного человека ответственным за гуманизм…

— И давно я тут работаю?

— Да целую вечность. Точно больше десяти лет, — сообщила Линда.

Меня скрутило при мысли, что придётся оказаться по ту сторону ворот, лицом к лицу с целыми классами сорванцов, недоумевающих, что это случилось с мистером Воганом.

— Мои дети тоже здесь учатся?

— Не смеши меня! Мэдди прекрасно знает, какие там учителя!

— Они ходят в школу неподалеку от вашего дома, — пояснила Линда. — Дилли только закончила начальную. Мы хотим, чтобы наше Дитя тоже там училось, да, Гэри?

— Наш ребёнок.

Я, конечно, ничего не помнил ни о своих друзьях, ни об их характерах или событиях жизни, но не забыл всё же правил этикета.

— Ну а вы… чем вы занимаетесь?

— В каком смысле? По вечерам, по праздникам или как?

— Ну, не знаю… просто неловко — мы всё обо мне да обо мне. Не хочу показаться эгоистичным и всё такое… Первое впечатление, вы понимаете…

— Второе, — уточнила Линда.

— Да, конечно, второе. Для вас, по крайней мере.

— Тысяча второе, — поправил Гэри.

— Ладно. Что ж, я… бред какой-то… я занимаюсь подбором персонала, — начала Линда. — А Гэри — компьютерщик, Интернет и всё такое.

— Ясно, — кивнул я. — Не восстановление данных, случайно?

— Ха! Нет, но я знаю ребят, которые на этом специализируются. Они бы посоветовали сохранять мозг на внешнем носителе. А я работаю сам на себя: дизайн веб-сайтов, продвижение новых идей в Интернете, да ты в курсе.

— Ух ты! А что за идеи?

— Слушай, тогда, наверное, следует рассказать тебе о нашем грандиозном проекте.

— Нашем грандиозном проекте?

— Ну да, мы разрабатывали его вместе. Сайт, который произведёт переворот в распространении новостей.

— Как это?

— Это будущеё новостных лент, — с неожиданным энтузиазмом пустился в объяснения Гэри. — Вот гляди, сейчас всё новости размещаются по принципу «сверху вниз». Могучие фашистские корпорации решают, какие события являются самыми важными, дают команду своим лакеям состряпать новость, а потом доверчивой публике скармливают враньё от всяких Мердоков.

Линда согласно кивала.

— Интернет позволяет перевернуть эту модель вверх ногами. Вообрази, миллионы читателей по всему свету пишут о том, чему они стали свидетелями, размещают свои собственные фото, видео и тексты. Другие миллионы читателей, воспользовавшись поисковиком, кликают на те новости, которые лично им интересны, и — вуаля! Самые популярные запросы становятся лидером новостей на самой демократичной и беспристрастной новостной ленте в мире!

— Это так забавно, — поддакнула Линда. — Вчера заглавной новостью был транссексуал, занимавшийся этим с парочкой лилипутов, ха-ха-ха…

— Да, конечно, надо ещё поработать с фильтрами и прочим. Но будущеё за сайтом «Твои-Новости», ты сам так говорил. Поиск можно вести по регионам, темам, протестным движениям — масса вариантов.

— Ты должен посмотреть, — радостно вмешалась Линда. — Я научилась загружать свои сюжеты. Вчера поместила милое видео: очаровательный котёнок испугался часов с кукушкой!

— Линда, это же не новость! Сайт сделан не для этого!

— То есть ни журналистов, ни редакторов? — уточнил я.

— Вот именно! Никаких наёмных писак, требующих оплатить их расходы на путешествия по всему миру ни дорогостоящих студий, ни оборудования, ни медиамагнатов, защищающих интересы своих политических союзников или финансистов.

Я поразмыслил, а потом всё же указал на момент, который во всей этой идеё казался мне сомнительным.

— Но откуда ты узнаешь, что это правда?

— Правда?

— Ну да. Те рассказы, что будут размещать люди. Как можно проверить, не выдуманные ли они?

— Если это выдумка, — решил Гэри, — ты всегда можешь сообщить другим членам сообщества в комментариях, и человек утратит доверие. Или они сами могут исправить свои ошибки. Это как Википедия, но для текущих событий. Тебе нравится эта идея, уж поверь мне! Ты и я — мы перевернем мир!

Ощущения от информации про веб-сайт Гэри только углубили беспокойство, которое поселилось во мне с того самого момента, как мой мозг впервые нажал Control+Alt+Delete. Как можно быть уверенным в подлинности сведений? Я постоянно боролся с тоненьким внутренним голоском, вопрошавшим, а точно ли меня зовут Воган, действительно ли я был учителем и на самом ли деле мой брак неудачен.

Наконец мы добрались до того здания, где я жил непосредственно перед амнезией. Я узнал, что после того, как ушёл из дома, и до того, как поселился на четвёртом этаже «Больницы короля Эдуарда», я сменил несколько временных адресов, последним из которых был дом одного богатого семейства, уехавшего в Нью-Йорк на три месяца и просившего присмотреть за их жилищем.

— Какой роскошный особняк! И весь в моём распоряжении?

— Ага, но тебе это не нравилось. Тебя напрягала ответственность за всю эту дорогущую мебель и прочую ерунду. Ты вечно нудел: «Гэри, не кури траву в доме! Гэри, прекрати таскать одежду из шкафов! Гэри, не писай на грядки с зеленью!» Короче, был несколько взволнован, так сказать…

Когда я исчез, мои вещи остались в особняке, но Гэри с Линдой упаковали их и перевезли к себе, в том числе, кстати, и мобильный.

— Между прочим, среди твоего барахла я отыскал забавное жёсткое порно.

— Да ты что?! — ахнула Линда.

— Не волнуйся, он шутит. — Я уже научился различать дурацкие подколки Гэри.

Богатое семейство вернулось в родные пенаты и, возможно, всё ещё продолжало выуживать сигаретные окурки из бассейна с тропическими рыбками, так что меня здесь вряд ли ждали.

— И ты совсем не узнал это местечко? Невероятно! А ты вообще что-нибудь помнишь?

— Признаться, у меня в голове всё время крутится одна картинка. Смутное воспоминание, как я, юный, весело смеюсь вместе с какой-то девушкой. Мы прячемся под каким-то навесом или вроде того, но всё равно мокрые, и нам это безразлично. Но я не могу никак вспомнить, кто она такая, как выглядит и где это всё происходило. Помню только, что был невероятно счастлив, по-настоящему счастлив.

Гэри и Линда молча переглянулись. Мы свернули на длинную улицу сразу за Клапэм-Коммон. Среди викторианских построек — несколько уродливых кварталов 1950-х, где послевоенные здания плохо маскируют бреши, оставленные люфтваффе в нумерации домов. Дом номер 27, угловой, казался лучшим на этой улице — мансардные окна, маленькая башенка, чуть возвышавшаяся над общим уровнем здешнего Лондона.

— Узнаешь?

— Погоди, не подсказывай… я здесь родился? Но здесь же нет памятной таблички!

— He-а, попробуй ещё раз.

— Я тут жил?

— Ну, теплее…

В эту минуту входная дверь отворилась, ослепительная рыжая шевелюра блеснула в осеннем солнце, в мусорный бак полетел пакет.

— Ох! Кто это? — прошептал я. — Она прекрасна!

Женщина выдернула пару увядших гераней из ящика на окне, поправила выбившуюся прядь волос, помедлила, словно оценивая погоду.

— Она знакома со мной? Мы можем выйти поздороваться?

— Воган, чёрт меня побери, да ты покраснел! — воскликнула Линда. — Гэри, нам лучше не задерживаться здесь. Не нужно, чтобы она нас увидела.

Гэри и без напоминаний уже прибавил газу.

— Постойте, вы же ничего не объяснили… Где мы? Кто эта удивительная женщина?

— Это, Воган, дом, где ты прожил двадцать лет, — сообщил мой гид. — А эта женщина — Мадлен. С которой ты уже почти разведён.

Глава 5

Первое, что вы видели прямо от входа, — детские воротца, перегораживавшие вход на лестницу, и стильную детскую коляску, сложенную под вешалкой. На всех электрических розетках установлены пластиковые заглушки, а в холле — громадный ковёр с Паровозиком Томасом и груда разноцветных кубиков, выстроившихся у стены.

— Извините, вы ждете следующего ребёнка или это будет ваш первенец?

— Нет, пока нас только двое, — успокоил Гэри. — Просто Линде нравится покупать всю эту чепуху.

— Мне всегда ужасно нравилось у вас дома, Воган, — щебетала Линда. — Повсюду разбросаны детские игрушки и всякий хлам. Я вечно твердила Гэри, как мне хочется, чтобы у нас было так же.

— Понимаю. Что ж, полагаю, хорошо, когда всё подготовлено…

— Видишь, это не жилище, — многозначительно подчеркнула она. — Это дом.

— Ага, не жилище, — встрял Гэри. — Потому что это квартира.