Помоги проекту - поделись книгой:
Всенаправленная защита означает способность объединенных сил защитить свой личный состав, боевые и материально-технические средства, необходимые для выполнения поставленных задач. Такой вид защиты должен быть достигнут выбором и применением "многослойных" активных и пассивных мер защиты в воздушном, наземном, космическом и информационном пространствах в любых видах военных действий.
Как видим, во всех разделах рассматриваемой концепции, во всех намеченных элементах преобразования ВС США, во всех их боевых возможностях выделен один из самых мощных факторов влияния — информация. Подтверждается старая истина: кто владеет информацией, тот владеет миром. Информационное превосходство обеспечивает быстродействие и возможность маневра. Но информационную работу нельзя рассматривать только как составляющую различных направлений военной сферы. Информационная работа — большая самостоятельная область деятельности. Американцы уделяют огромное внимание информационным операциям, под которыми подразумевают мероприятия, осуществляемые с целью воздействия на содержание информации и работу информационных систем противника при одновременной защите своей информации и своих информационных систем.
ВЫВОДЫ ДЛЯ РОССИИ
Сегодня информационные операции играют существенную роль в достижении военного превосходства. Американцы в своей концепции ставят вопрос об усилении работы по объединению информационных операций как самостоятельного вида боевых действий с другими операциями вооруженных сил (от физического устранения до психологической операции против систем защиты компьютерных сетей). В этом контексте отдельно рассматривается проблема оценки военного ущерба, нанесенного противнику информационными операциями, что является довольно трудной задачей. Но руководство Пентагона намерено тщательно исследовать этот вопрос в ходе учений и экспериментов, в том числе, очевидно, и в "полевых условиях".
Более того, рассматривая информационные операции как перспективный самостоятельный вид боевых действий (за счет которого, с учетом совершенствования военной доктрины, в Пентагоне и рассчитывают в будущем добиваться решающих результатов), командование ВС США предполагает необходимость наличия в видах вооруженных сил соответствующих формирований, укомплектованных специалистами, получившими специальную подготовку. Необходимость развития информационных технологий, повышения форм и методов самой информационной работы и так никогда не ставилась под сомнение, но наступило время, когда и Минобороны, ГРУ, а также другие специальные ведомства должны более внимательно взглянуть на это направление работы, перейти на качественно новый уровень в этой сфере деятельности. Особенно серьезно нужно заняться системой подготовки кадров для специальной информационной и аналитической работы. Что касается наших возможных контрдействий против потенциального противника, то изложенная в рассматриваемой концепции информация, позволяет говорить об увеличении и без того не слабой зависимости ВС США от информационных систем, технологий и процессов, что способствует росту числа потенциально уязвимых мест в системе военной безопасности Соединенных Штатов. Эти "тонкие" места нужно разрабатывать, не забывая, однако, что это адекватный, т.е. ожидаемый, ответ. Следовательно, будут усилены меры защиты. Кроме этого, в Объединенных силах предполагается рост взаимозависимости различных видов вооруженных сил, что в определенных условиях может стать "минусом".
В целом, изменение военной доктрины США ставит целью военно-политическое доминирование Соединенных Штатов во всем мире путем порядкового увеличения скорости и точности маневра своими ВС, способностью неординарного комбинирования имеющихся сил и средств, а также путем информирования мировой общественности об увеличении своей скорости, точности и способности комбинировать.
Несут ли эти изменения реальную угрозу безопасности России или рассуждения на эту тему есть проявление "великорусского шовинизма"? Ответом на этот вопрос может быть тот комплекс военно-политических процессов, который был проведен странами Запада во главе с США в течение последних 15 лет.
Образовавшийся в конце 80-х военно-стратегический вакуум в Центральной и Восточной Европе, в связи с выводом оттуда и расформированием мощнейших группировок советских войск, мог послужить созданию обширной демилитаризованной зоны, резкому сокращению военной составляющей в отношениях государств, окончательному демонтажу военного противостояния, кардинальному улучшению военно-политической обстановки в мире. Однако эта зона стала быстро заполняться военными структурами НАТО. Бывшие участники Варшавского Договора были активно вовлечены в североатлантический военный альянс, их территории превратились в военный плацдарм.
Казалось бы, Запад должен проявлять максимум военно-политической сдержанности по отношению к странам СНГ, не форсировать здесь военное проникновение. Но в кратчайшие сроки после развала СССР НАТО подписало соглашения о военном сотрудничестве почти со всеми бывшими советскими республиками, создало совместные военные структуры, содействует в техническом переоснащении армий стран СНГ. Последние события в Центральной Азии и Закавказье — просто дополнительные штрихи к картине политического бессилия России. Таким образом, налицо уже не просто возможная угроза нашей национальной безопасности, а конкретные действия потенциального противника в непосредственной близости от государственных границ РФ.
Где хочет доминировать Вашингтон, знают все — везде. Узнав, где хочет доминировать Россия (если Россия, конечно, этого хочет), мы бы сделали бы одолжение многим государствам, которые никак не могут сориентироваться учитывать ли в своей политике российский фактор или нет, друзья они нам или потенциальные противники. Кроме того, необходимо сформулировать четкие задачи и по реорганизации ВС России, и по военно-техническому сотрудничеству с иностранными государствами, и по работе МИД, СВР, ФСБ с целью координации работы всех государственных ведомств, направленной на обеспечение военной безопасности и укрепление международного авторитета России. Пока же, к сожалению, мы реагируем только на внешние раздражители, что является заведомо проигрышной позицией. Не хочется писать об избитых истинах: о квартирах для бездомных офицеров, о зарплатах ниже прожиточного минимума, о военных пенсионерах, о недостатке топлива для самолетов, о малочисленности новейших видов вооружений и прочем. Все эти "болячки" обсуждались на разных уровнях миллион раз. Но дело в том, что все эти проблемы в комплексе не дают нам перейти к формированию качественно новых вооруженных сил. Они порождают недостаточную профессиональную подготовку личного состава, недоверие к политической власти, слабость системы управления войсками и, самое главное, безынициативность, нежелание и неумение думать. Отсутствие креативного мышления следует рассматривать не просто как недостаток отдельных персоналий, а как системное явление в масштабе всех ВС России. Без воспитания способности мыслить неординарно на всех уровнях, без выработки инновационной политики в вооруженных силах невозможно добиться качественных изменений в структуре военной безопасности страны. Судя по концепции развития вооруженных сил США до 2020 года, в Америке это поняли. Очередь за нами…
ОПЕР УГРОЗЫСКА
Александр Брежнев
25 марта 2002 3 0
Author: Александр Брежнев
ОПЕР УГРОЗЫСКА
Никто не видит нашу сегодняшнюю жизнь так близко и во всех красках, как оперуполномоченные уголовного розыска. Все, о чем любые газеты могут говорить лишь абстрактно, опера видят своими глазами: уровень жизни, моральный облик населения, настоящую картину жизни. Мегаполис Москвы и Подмосковья — полтора десятка миллионов человек, жизнь которых знают оперативники от и до в деталях. Их взгляд на сегодняшнюю действительность объективен, лишен предвзятостей.
Репортер в газете — своего рода оперативник, его труд больше всего похож на службу оперов, по сравнению с аналитиками и обозревателями. Газета "Завтра" попыталась соединить труд репортера с оперативной работой рядовых сотрудников уголовного розыска, чтобы посмотреть, как живут люди вокруг cтолицы. Из этого сотрудничества получились эти репортажи из городов Подмосковья и Москвы.
Нормальный опер может быть классным стилистом, хоть у него и нет времени, чтобы читать модные журналы вроде "Вог" или "Космополитен". Как одет человек — важный признак, которому надо уделять много внимания. Каждая деталь одежды, запах одеколона, повадки, походка, стрижка — все очень интересно. Внешний вид может рассказать о роде занятий, уровне доходов, привычках. Опрятность, или наоборот, стильность и цельность костюма или его несуразность расскажут о морально-психологическом состоянии. А главное все, включая перчатки или носки, заусенцы на пальцах рук, обгрызанные или напедикюренные ногти, — это приметы.
Оглядев целую толпу на улице или на рынке поверх голов, оперативник на вскидку оценивает всех. Конечно, со своей специфической стороны.
Оперативники не меньше, чем творцы из высокой моды, огорчены, что народ у нас одевается как-то уж слишком одинаково. Когда потерпевшие или свидетели начинают описывать преступников, почти всегда рассказывают про черноволосых, коротко стриженных парней, одетых в черную дешевую кожанку, черные штаны и в черные же ботинки. Это тоска — сейчас так выглядят все парни в стране. Иди и ищи среди них… Примета про лицо кавказской национальности — тоже не очень серьезна. Кавказцев у нас, считай столько же, сколько и русских.
Сам оперативник одевается получше. Нормальная куртка из настоящего кашемира, к которому не прилипает пыль, джинсы, ботинки. Высокий, светловолосый. Походка пружинистая, как у кошки, легко, не напряженно улыбается. Если захочет, может очаровать и добиться симпатии первого попавшегося человека. Говорит на правильном русском языке. Бандюги про таких говорят: мягко стелит, но жестко спать.
На столе копится пачка телеграмм. Там розыскные задания со всех концов Москвы и Подмосковья. Есть даже телеграмма из Хабаровска. Везде фамилии и адреса прописки местных людей, как-то засветившихся по поводу преступлений вне "родного" района. Кто-то был причастен к убийству, кто-то к грабежу, кто-то пропал без вести.
На неделе оперу в среднем выпадает пара суточных дежурств, когда он обслуживает весь город, в остальные дни выполняет свои задачи внутри своего сектора. Сегодня этот район — несколько кварталов, где проживают двенадцать тысяч человек. Опер душевно сообщает, что норматив — сектор на пять тысяч человек. Но в штате оперативных сотрудников некомплект. Есть, конечно, такие, у которых народу, как надо, — пять тысяч, но это в сельских районах, растянутых на десятки километров во все стороны. Там с десяток деревень, а ездить по этим деревням не на чем. Служебных машин в райотделах очень мало, и это в основном старые уазики, что почти всегда не на ходу. В городе можно в крайнем случае за двадцать минут дойти скорым шагом до самой дальней точки.
Но мы пешком не пойдем, хоть и единственная исправная дежурная машина отдела в отъезде. Спускаемся вниз, выходим за железную дверь отдела. На стоянке черная "ауди", тихонько откликается на сигнал из брелока в руке опера, открыла двери — оперативник почти всегда ездит на все служебные задания на своей. Дежурный уазик ждут только, когда надо ехать за уж очень грязными бомжами.
Едем минуты три до двенадцатиэтажной кирпичной башни, паркуемся, выходим к подъезду. У двери с домофоном две женщины. У них опер вежливо расспрашивает, кто живет на четвертом этаже, не бродит ли там кто попало. Женщины ничего не знают, но набирают код домофона, и мы вслед за ними проходим в дом.
Дом — обычное жилище большинства современных граждан. Здесь можно было бы изучать приметы народной жизни.
В лифте на стенах — православные и перевернутые кресты, свастики и надписи "Кино Цой". Вот и квартира. Звоним. Двери открывает мужик в трико, с отвислым волосатым животом, с татуировкой "ВМФ" на левом плече, ему лет сорок-пятьдесят.
Опер вежливо здоровается, представляется. Нас пропускают внутрь, проходим на кухню, садимся на диван, хозяин выключает радио и спрашивает: "Что случилось?"
"Как давно видели или слышали что-то о таком-то?" — опер называет фамилию и инициалы, возраст того, о ком написано в розыскном задании, пришедшем из Краснодара.
"Да мы Юрку уже полгода не видали, не слыхали. А что он натворил?" Записываем со слов мужика все, что знает про "Юрку".
Квартира бедная, но опрятная. Дешевые обои и мебель, разбитый паркет. "Угоститесь?" — спрашивает хозяин. "Нет, извините, спешим."
В соседнем доме на первом этаже в ответ на звонок и требование открыть, отвечают, что не обязаны открывать без санкции прокурора. Это правда. Говорим через дверь: "Где такой-то такого-то года?" В ответ: "Не знаем такого. Ищите, где хотите". Прямо сейчас дверь ломать никто не станет. Опер отметит "плохую" квартиру на стандартного формата листе. Может, стесняется журналиста, может, другие причины. Даже если они и не знают ничего.
Особо богатых квартир за весь вечер не попалось ни одной. Везде старые, потертые кресла и диваны, протоптанные паласы на скрипучем паркете. Телевизоры "Темп и "Рубин", показывающие двух или трехцветно все те же сериалы и передачи по алчность, жадность, продажность и прочие уродства. Но где-то при этом чисто и опрятно, а хозяева предстают в старых одеждах, застиранных до дыр, но аккуратно застеганных ниткой и проглаженных. А где-то полный бардак. Значит, тут уже сломались, и надо ждать дальнейшего падения нравов.
Входим на третий этаж серой "хрущевки". Дверка, обитая дырявым дерматином, отварилась сама собой и даже обвалилась вслед за нами. В комнате, от прихожей до самого верха в противоположном конце комнаты, диагональю сплошная плоскость из плотно утрамбованного мусора. Вонь неимоверная, вдоль склона "пирамиды" разноцветно сверкают обертки, пачки и банки из-под пельменей, сигарет и картошки, пива и бутылки из-под водки. Из-за горы не видно ни батареи, ни окна, ни потолка. Из склона мусорной горы видны чьи-то ноги в кедах.
"Кто у вас там?" — спрашиваем у лежащих у подножия горы женщины неопределенного возраста и мужичка с разбитым лицом. "А я не помню", — хором мычат оба. Стараясь не испачкаться об замызганные стены, проходим в комнату. Брезгливо хватаем ноги за кеды и тянем наружу, чтобы посмотреть, кто там. Из всех щелей кучи раздается протяжный и жалобный вой. Значит, жив, ну и слава Богу, ну их всех в пень. Показываем мужику фотку, спрашиваем, это не он ли там? — Нет, совсем не похож…
— Нормальный человек туда все равно не попал бы, — утешает сам себя опер. — А мы туда наряд пошлем и "скорую", пусть его вытаскивают, а то мы бы еще ноги оторвали ненароком.
В квартире за дверью, обтянутой зеленоватой кожей, нам открыли дверь, но только на крючок. Увидев ксиву, хотели запереть снова, но не успели. Дверь отлетела, цепочка порвалась, мы и вошли. Там на диване сидели молодая женщина с мешками под глазами и мужик с перегаром. Спрашиваем, где такой-то. Нет, такого и знать не знаем.
— Вы все, кто есть в доме?
— Все.
Проходим в соседнюю с одним окном, старым шкафом и пыльной зеленой люстрой комнату. Там, у окна, парень в черных джинсах и рубахе, босиком. Глаза вытаращены, лицо с перекошенным ртом.
В ответ на команду "Стой!" пытается разбить стекло в окне. Опер хватает его за руку выше локтя, опрокидывает на диван. Тот пытается встать, падает назад. Документы у парня совпадают с теми, что в розыскном задании из Желдора, что под Москвой. Он там кого-то ограбил и нанес телесные повреждения.
"Собирайся, поехали. Вы, двое, тоже собирайтесь". Парень идет по коридору, по лестнице. Молча садится в машину, следом за ним и те, что были в квартире. Едем в отдел. Всех троих пока определили в клетку на первом этаже. На лестнице, когда идем вверх, опер говорит, что одно задержание за вечер по розыскному заданию — это очень круто. Чаще всего вообще никого не найдешь, мало кто из бандитов прячется у родни и у "паленых" друзей и подруг, а адреса родни и знакомых — это все, что в этих заданиях.
Улица города постепенно завоевывается ночью и начинающимся снегом. Темные дворы и проезды между кирпичных и панельных башен. Это не Москва, и здесь нет ни ярких реклам, ни светильников. Едем по затемненному проезду, мимо мелькают прохожие.
Спрашиваю, всегда ли так легко проходят задержания, как с этим парнем в квартире. Опер говорит, что, конечно, нет, но журналистам это показывать, наверное, не стоит. Начинает рассказывать мне одну за одной страшилки.
"Однажды едем просто по улице, вокруг куча народу. Очень резко тормозим у обочины. Я выскакиваю, оставив не захлопнутой дверцу, подлетаю к довольно прилично одетому человеку в пальто. Не говоря ни слова, заламываю, сваливаю на асфальт, громко ругаюсь очень грязными ругательствами. Второй опер подбегает, успевает ударить мужчину ногой. Человека разворачивают, дышат в лицо: "Я ж обещал тебе, урод, что найду!" Подтаскиваю сзади к машине, открываю багажник, сгибаю его пополам, укладываю в багажник, руками вгоняю ноги человека туда же и с силой захлопываю сверху крышку багажника.
Ты бы знал, журналист, сколько недель мы этого … искали!
Этот урод четыре хаты разбомбил у меня в районе, это за три месяца, как его с зоны выпустили.
Почему в багажник? Ты не понимаешь, журналист. Я его в принципе не могу посадить в салон, надо мной весь отдел смеяться станет. Это ж моя тачка, я в ней своих жену и детей вожу. Как я могу этого урода в этот же салон посадить?! У нас свои понятия, я от него потом сиденья не ототру, хоть он и не бомж.
А вчера вот так же вез в багажнике сучку, от одного вида которой слабонервные мужики теряют память. Она одета, как Снежная Королева. Но я знал, что она воровка на доверии, она бомбанула только у меня пятерых человек, и еще были с других районов по ней задания. Если б ты увидел, как мы ее хомутали на улице, когда она выходила из такси. Если б увидел, как ее ломали в три погибели и запихивали ее очень длинные ноги в багажник… А в багажник, потому что я …лядву в своей машине не повезу, на ней крови, я сам не знаю еще сколько…
А ты бы публиковал потом, какие мы звери. Она как минимум причастна к двум убийствам. И по-другому с ними нельзя.
Опять же тебя нельзя брать с собой, если иду просто по району. Представь, я пришел к ночному клубу, про который знаю, что там что-то интересное происходит. Я постучу им в дверь, а меня какой-нибудь мордоворот пошлет подальше. Если ты рядом, мне придется развернуться и пойти вон, а потом меня в районе уважать и бояться перестанут. Если б тебя не было, я б ему рыло разбил с ходу, прошел внутрь клуба. Я б такой устроил там праздник и шоу!
Вообще, опер должен быть злым на улице, ни в коем случае не пасовать перед бандитом. Бандит должен бояться."
Записываю все это, хоть и не знаю, правда ли. Эти "полутарантиновские" рассказы никак не вяжутся с моим личным впечатлением от первого дня общения с опером. Может, это все байки, или меня просто разводят, как молодого? Так или иначе, дальше будет видно.
Поднялись в кабинет. Опер расположился за столом, на фоне торжественного плаката с портретами нескольких десятков министров МВД России, СССР и опять России. Предложил мне "кидаться" напротив на стул. Едва успели присесть и ткнуть в розетку вилку от чайника, как позвонили из дежурной части. На нашей территории в одной из квартир напились и дебоширят четыре мужика и женщина. По заявлению их соседки, там есть какое-то оружие. Внизу уже ждет дежурная машина — желтый уазик с синими полосами. Быстро размещаемся в пропахшем бензином салоне, я с третьей попытки захлопываю дверь. Едем.
На месте все спокойно. В указанной квартире все мирно спят пьяным сном, никакого оружия нет и в помине. Ядовитая соседка-бабушка, похожая на ведьму, ворчит. У одного из спящих — день рождения, его испуганная видом вооруженного автоматом патрульного жена показывает его паспорт. Все правда. Время пол-одиннадцатого, по идее еще можно было шуметь. Патруль остается разбираться. Мы спускаемся на лифте, опер злится и тоже ворчит, мол, больше ему делать нечего…
По дороге назад, проезжаем через узкий проезд между частными домами. В проезде стоят чьи-то серые "Жигули". Объехать никак не получится. Выходим и направляемся к дому, возле которого припаркованы "Жигули". Надо попросить, чтобы дали проехать. Калитка оказывается распахнутой настежь. Дверь в дом приоткрыта. В доме застаем живописную картину. Человек пятнадцать очень бедно одетых молдаван сидят на полу, прижавшись к стене. Над ними нависают два парня с ножами, третий обходит молдаван, награждая каждого ударом ноги по лицу или куда попадет. На полу валяются три сторублевых бумажки и ворох “чириков”, маленькая кучка монет. Вся комната перерыта вверх дном, стеклянная посуда разбита, а железные и пластиковые тарелки и кружки просто лежат на дощатом полу. "Грабители" — мальчишки лет по семнадцать, видимо, совершенно неопытные, нас не заметили. Мы успели позвать водителя с автоматом и войти в комнату втроем. Все прекратилось моментально. Оказалось, машина на улице принадлежит трем парням, которые захотели ограбить дом. Им кто-то сказал, что там полно иностранцев, у которых денег немерено. Иностранцы — простые работяги, приехавшие из нищей Молдовы заработать на кусок хлеба. Триста рублей — вот и все, что у них оказалось на всю толпу.
На место вызвали еще одну машину, чтоб всех забрать и проверить у молдаван регистрацию. Наконец, добираемся до райотдела.
В углу под деревянным столом, на котором стоит чайник и сгруппированы строем железные кружки и блестящие рюмки, белая канистра. В ней коньяк. Кто-то подарил на Рождество. На пачке стандартных белых листов режем лимон, наполняем рюмки коньяком. Спрашиваю, что, наверное, такой канистры хватит надолго. "Вряд ли, — отвечает опер, — слишком много народу эту канистру видело". Подтверждая его правоту, в дверь постучали. Вошли сразу трое, деликатно спросив, — "Че за канистра?" За ними целая очередь. Канистры на всех хватит едва ли на пару дней. Звонит телефон, там беспокоится жена опера.
Женам есть о чем беспокоиться. Графика работы у их мужей нет в принципе. На неделе выпадает пара суточных дежурств, все остальные дни — просто рабочие. Выходные получаются только при удачном стечении обстоятельств. Это если бандиты решат все одновременно отдохнуть в один день. Но с ними не договоришься.
Часто опер спит прямо в кабинете, урывая пару-тройку часов, растянувшись на топчане.
По идее оперов должно быть раза в два больше, тогда бы можно было сформировать нормальный график дежурств и распределить город на нормальные секторы. Но за зарплату меньше ста долларов на такую нервную, да еще и опасную работу, мало кто соглашается. В итоге работают все, кто есть.
Самое жуткое, что весь этот некомплект существует на фоне постоянно растущей преступности. Любой советский ветеран милиции ужаснется количеству потенциальных правонарушителей на одного сегодняшнего русского опера. Но ветераны давно поувольнялись, ужасаться некому. Сами опера говорят, что хуже, чем сейчас, все равно не будет, значит, не страшно. Страшно, на самом деле, простым гражданам, защищать которых становится все трудней, и все чаще они оказываются беззащитными перед преступниками.
УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ
Ирина Иващенко
25 марта 2002 5 0
Author: Ирина Иващенко
УСЕКНОВЕНИЕ ГЛАВЫ
Страна, управляемая мужчинами, пестует отношение святости к богоданному дару женщины и поддерживает материнство на всех уровнях государственной власти.
Россия вошла в XXI век официальным признанием острейшего дефицита во власти здорового Мужского начала. Вопрос о противоестественном "выравнивании" полов у нас "решили" просто: законом экономически ограничили возможности женщин рожать детей.
Итак, в самый канун Нового года президент подписал проект Федерального бюджета на 2002 год. И из новоиспеченного закона посыпались новогодние "подарки" стране. Как в лучших традициях, первыми получили свои "подарки" российские дети.
Утвердив 14 декабря 2001 г. Федеральный бюджет в окончательном, четвертом чтении, Госдума РФ лишила российских младенцев права на государственное финансирование коек новорожденных в роддомах. Предложенные поправки о выделении госбюджетных средств для должного пролечивания новорожденных в роддомах по настоятельной просьбе правительства были отклонены Госдумой.
26 декабря свой окончательный вердикт по проекту закона о Федеральном бюджете на 2002 год вынес Совет Федерации. 31 декабря — президент. ТЕПЕРЬ ЭТО СТАЛО ФЕДЕРАЛЬНЫМ ЗАКОНОМ — ЗАКОНОМ ПРОТИВ ДЕТЕЙ.
На следствии по делу ГКЧП бывший председатель КГБ СССР В.А. Крючков дал показания, что в его ведомство поступали сведения о разрабатываемых на Западе планах резкого сокращения населения Советского Союза. Примерно на 100 миллионов за 25-30 лет, причем "цивилизованными" методами. "Речь не шла о каких-то нецивилизованных методах. Даже производились соответствующие расчеты", — подчеркнул В. Крючков.
Позже по многим газетам прошла также информация о планах Римского клуба по сокращению за тот же временной период населения России до 50 миллионов человек. Верить или не верить этим предупреждениям, каждый решал сам. "Верхи" призывали народ "не верить", но вся политика в новой России была направлена на то, чтобы разработанные на Западе планы претворить в жизнь
В СССР необходимую помощь получали все новорожденные, все молодые мамы и все беременные, причем бесплатно, за счет государства. И профилактике беременных в СССР уделялось особое внимание. И дети тогда рождались в основной своей массе здоровыми. Государство, декларировавшее лозунг "Все лучшее — детям!", на практике заботилось о восполнении народонаселения и сохранении КАЧЕСТВЕННОГО генофонда страны.
Сегодня медицина перестала быть бесплатной. В новой России ввели новые правила. Сегодня государство финансирует роддома из предположения, что все дети рождаются здоровыми, причем здоровыми мамами. На нездоровых должны изыскивать деньги сами нездоровые. В самых демократических традициях социалистический лозунг "Все лучшее — детям!" заменили на более откровенный: "Все лучшее — дядям!" Дядям-олигархам и дядям-чиновникам, армия которых выросла вдвое. И, аккурат, вдвое упала российская рождаемость по сравнению с "застойной". Налицо эффект переадресации "всего лучшего"...
В итоге — страшные цифры официальной статистики. При неуклонном спаде рождаемости сегодня здоровыми рождаются не более 20% новорожденных! Такой удар по российскому генофонду по своим последствиям более трагичен для судьбы России, чем Великая Отечественная война!
По данным Минздрава, в 1998 году в России родились живыми 1.266тыс.340 детей. Из них здоровыми — 253 268 новорожденных (20%); больными — 438 349 детей (35,8% — больше трети!). Остальные 559 723 ребенка (44,2% — почти половина) были отнесены к группе перинатального риска, т.е. требовали особого наблюдения и усиленной медицинской помощи после родов.
Практически такие же пропорции в распределении новорожденных на больных и здоровых наблюдаются и сегодня. При продолжающемся снижении рождаемости более 80% детей в России рождаются нездоровыми. Отмечается рост детской смертности. Причем 2/3 случаев приходится на первый месяц жизни ребенка. Из них 2/3 — на первую неделю жизни ребенка.
В разгар Великой Отечественной войны, в 1944 году, у разоренной врагом страны нашлись и силы, и деньги для основания Всесоюзного центра, призванного определять стратегию сохранения генофонда и развития акушерско-гинекологической и детской помощи.
За годы советской власти этот Центр преобразовался в крупнейшее в СССР и уникальное не только по отечественным, но и по мировым меркам научное, лечебное и учебное учреждение, являющееся базой для реализации программ сохранения здоровья матери и ребенка — Научный центр акушерства гинекологии и перинатологии (НЦАГиП).
Сюда на бесплатное лечение направлялись самые тяжелые пациентки со всей страны. А для москвичей Центр работал еще и как главный городской. В поликлиническое отделение Центра москвички и подмосковные пациентки направлялись районными женскими консультациями. Места в стационарных отделениях Центра во времена СССР никогда не пустовали. Зачастую экстренных пациенток за неимением свободных мест в палатах временно располагали в коридорах стационарных отделений. ЛЕЧИЛИ БЕСПЛАТНО.
Сегодня объективная государственная необходимость в таких Центрах неизмеримо возросла. Но они не в чести ни у государства, ни у местных властей. Региональные правители не отпускают детским центрам ни копейки, поскольку они находятся в федеральном подчинении. И Москва откровенно задает стране "моду" на полное неуважение к федеральным родовспомогательным Центрам. Еще 4 года назад москвички могли получать в НЦАГиП лечение по страхованию. Ныне таких льгот нет. Врачи и медперсонал обделены так называемыми лужковскими надбавками, и жилплощадь очередникам общефедеральных Центров, расположенных в столице, Москва предоставлять отказывается. Хотя сегодня здесь лечат практически только москвичей. Иногородним в основном и доехать-то сюда не по карману. Ставка профессора здесь 1058 рублей. Ставка медсестры — и того плачевнее. А у них еще и дети... Их чем-то кормить надо...
И что говорить о региональных филиалах, когда даже в московском центре акушерства бюджетное недофинансирование достигло столь чудовищных размеров, что впору уже говорить о механизме развала уникальных российских профильных федеральных Центров — достояния страны, и жемчужин не только российской медицины, но и мировой.
Выше приведены официальные данные о состоянии здоровья младенцев в 1998 году. А вот ответ правительства РФ на парламентский запрос о финансировании акушерского центра в том же году.
Недофинансирование по разделу "Клиника" составило 65,7% от плана, по разделу "Фундаментальные исследования" — 94,3% от плана! Заметим что, и план-то был урезан до невозможного, да еще такое недофинансирование! В советские времена бы за такое... Еще заметим, что в приправительственных клиниках, обслуживающих самую "нищую" власть имущую часть нашего общества, как и ранее БЕСПЛАТНО, недофинансирования не бывает просто по определению...
Никому не нужной сегодня оказалась и вторая очередь НЦАГиП. Ее строительство, начатое аж в 1986 (!!!) году, не профинансировано ни единой копейкой из бюджета России.
У руководства страны сегодня другие интересы. Им не до роддомов. Поэтому московские власти все время грозятся отобрать у НЦАГиП принадлежащие Центру земли, на которых, кроме нулевого цикла, ничего не построено, под "более актуальные" нужды более платежеспособных претендентов.
Письмом за подписью Касьянова, тогда еще зам. министра финансов, Центру было обещано предоставить государственные гарантии под самостоятельно найденный его сотрудниками внешний кредит в размере 65 млн. долларов США. Но хотя в России "обещанного три года ждут", прошло уже четыре, "а воз и ныне там". Даже напоминать неудобно.
Зато в том же 1998 году кредиты под государственные гарантии по разделу "Здравоохранение" были даны медицинским учреждениям управления делами президента РФ — 280,4 миллиона долларов; центральным больницам МВД и ФСБ — 130,6 миллионов долларов;
Расплачиваться за все эти кредиты будет то самое поколение, на которое у сегодняшнего правительства РФ денег не находится.
12 млн. долларов на новое медицинское оборудование центру было выделено законом — утвержденной Госдумой программой внешних займов государственных кредитов на 2001 год. Однако в России, как известно, некоторым "закон не писан". Поэтому и на сей раз деньги остались только на бумаге. На сегодня недофинансирование центра по этой статье равно 100%!!!
Поделиться книгой: