Потеря чести. Трагическая история

– А час?

– Он, вероятно, около двенадцати будет. Лучше к одиннадцати поспеть, чтобы не проворонить.

– Вот что, Сеня! Будем следить за ними, его беречь. И чуть что, сразу кидаться на них и ловить… Хотя я совершенно не знаю их плана!

– Будем следить! – сказал с жаром Пафнутьев. – Только едем скорее. Уже время!

– Хорошо, хорошо! Я мигом! – сказал Патмосов, скрываясь в своей уборной.

Спустя несколько минут из уборной вышел крымский помещик Яков Павлович Абрамов, а через пятнадцать минут они уже были в клубе.

XV

– Теперь мы каждый сам по себе, – сказал Патмосов, поднимаясь по роскошной лестнице на второй этаж.

Клубный зал уже шумел, как пчелиный улей. Здесь нравы и порядки были все иные. Карточники не выкрикивали дикими голосами приглашение занять место, играющие не кричали» прием на первую!». Вся игра велась в широком масштабе, и самые игроки старались казаться солидными, если таковыми не были.

В этом клубе играют почти исключительно на ответ, а в игру с ограниченным банком садятся играть только самые богатые люди, которые вчетвером ведут многотысячную игру.

Огромный зал от входа направо был полон. Столы тянулись направо всего зала, и вокруг каждого толпились игроки, без умолку говоря, смеясь, ссорясь, отчего в воздухе стоял сплошной гул.

Но главный интерес и самые крупные игроки сосредоточились у большого стола, налево от входа в зал, «под портретом».

В то время как за другими столами удар не превышал трехсот – четырехсот рублей, за этим большим столом не было удара менее трех – четырех тысяч. За этим столом бывали удары в несколько десятков тысяч, и старожилы помнят феерические выигрыши и проигрыши в сотни тысяч.

Патмосов остановился посредине зала и внимательно огляделся.

Он тотчас увидел Свищева, Калиновского и Бадейникова. Они ходили порознь, время от времени останавливали некоторых игроков и о чем‑то говорили с ними.

Патмосову казалось, что они составляют заговор против Колычева.

Бадейников увидел Патмосова и подошел к нему.

– Все еще присматриваешься?

– А что же еще делать? Играть на авоську не намерен. Вот и смотрю!

– Погляди там игру! Крупно играют, – указал Бадейников на большой стол.

Патмосов двинулся к большому столу. За столом сидело восемь человек, и право держать ответ переходило к каждому по очереди.

Вокруг теснились понтирующие.

Патмосов дошел до самых игроков и остановился у одного за спиною. Против себя он увидел Пафнутьева и едва заметно кивнул ему.

Знакомый Патмосову нотариус держал ответ и то бил, то отдавал, причем в первом случае весело смеялся, а во втором краснел и фыркал.

Наконец, он проиграл два раза подряд и с досадою бросил карты.

Кругом засмеялись.

– Кто теперь подержит? – спросил сидящий в очереди. – Я не буду!

– Давайте тогда мне! – раздался голос. Патмосов вздрогнул и увидел подошедшего Колычева.

Он был весел. Бледное лицо его оживляла улыбка.

– А, Михаил Андреевич! – воскликнул, пыхтя, нотариус. – Вот кому и карты в руки!

– Садитесь! – уступил ему место отказавшийся.

Колычев сел и стал собирать карты. Сидящие за столом дружески здоровались с ним и, пока Колычев готовил карты, пересмеивались и болтали.

Патмосов приготовился. Его отделяло от Колычева несколько человек, и он решился во время игры незаметно пробраться до его стула. Пафнутьев стоял напротив, и Патмосов подал ему знак сделать то же. Они двинулись, но с боков Колычева, оказалось, стояли люди, не уступавшие никому своих мест.

Колычев приготовил карты и положил их посредине стола.

– Ну, я сниму! – сказал нотариус и. снял карты.

Колычев приготовился.

– Делайте игру!

– Ну, для начала! – сказал нотариус и поставил сто рублей. Со всех сторон потянулись руки, и скоро стол покрылся ассигнациями.

– Триста в круг! – сказал, подходя, известный подрядчик и бросил на стол целую связку трехрублевых ассигнаций. Он собирал их в клубе, и его пачка с каждым днем вырастала. Он приписывал ей особые свойства и никогда не производил из нее платежей.

– Все сделано! – спокойно сказал Колычев и сдал карты.

Первая бита, вторая дана, третья бита. Куш из круга.

Колычев отложил карты и стал собирать деньги и производить расчет.

Патмосов приковался взглядом к лежащим картам и не сводил с них взгляда, но никто их не тронул.

Колычев сел, собрал деньги, взял в руки карты и опять сказал:

– Сделайте игру!

Опять зашелестели ассигнации. На этот раз счастье изменило Колычеву, и он отдал комплект. Лицо у него напряглось, губы сжались.

– Что, Михаил Андреевич, – засмеялся нотариус, сгребая свой выигрыш, – не все бить, приходится и расплачиваться!

– Карта не лошадь! К утру повезет! – сострил кто‑то.

Колычев расплатился, причем ему пришлось вынуть свои деньги, и, смешав карты, начал их готовить для новой талии.

Он тасовал сосредоточенно, молча.

Патмосов оглядел толпящихся игроков и невольно вздрогнул. За спиной Колычева стоял огромный Свищев и, злорадно усмехаясь, делал кому‑то знаки глазами. Патмосов осторожно покосился и увидел молодого офицера.

Колычев окончил тасовку и положил карты на стол для съемки.

Через стол протянулась рука Бадейникова.

Теперь по бокам Колычева оказались и Бадейников, и Калиновский.

Патмосов кивнул Пафнутьеву и снова сделал попытку приблизиться к Колычеву, но стоящие подле не дали ему места. Попытка Пафнутьева оказалась неудачной также.

– Сделайте игру! – сказал Колычев, беря в руки карты.

Деньги со звоном и шелестом посыпались на стол. – Игра сделана!

Колычев сдал и открыл три козыря. Комплект! Он отложил карты и стал собирать деньги. Патмосов опять приковался глазами к картам.

– Позвольте, – вдруг раздался задорный голос, – я из двадцати пяти рублей пятнадцать ставил, а вы все берете!

Патмосов невольно взглянул на говорившего господина. С щетинистыми рыжими усами, с наглым взглядом, он горячился с естественным жаром.

– Сделайте одолжение, получите сдачи десять рублей! – спокойно сказал Колычев и, собрав деньги, опустился на стул, взял карты и заявил: – Сделайте игру!

Снова деньги, снова сдал Колычев карты и снова открыл двух козырных тузов. Комплект!

– Невероятно!

– Черт возьми!

– Этак без сапог уйдешь! – раздались возгласы, а Колычев собрал деньги и снова сказал: – Сделайте игру.

Игроки разгорячились. Старая примета, что после двух взятых третья бита. И на стол посыпались удвоенные, утроенные ставки.

Колычев опять сдал карты и открыл на этот раз – четырех козырей!

– Невозможно! Что же это! Вот так съемка!

Колычев приподнялся собрать выигрыш, как вдруг раздался голос, покрывший общий шум и поразивший всех, как выстрел.

– Господа! – резко прокричал кто‑то.

Патмосов быстро оглянулся и увидел молодого офицера. Он был красен, и глаза его горели негодованием.

– Господа, я требую, чтобы были сосчитаны и проверены карты!

– Что – о? – выпрямился Колычев, бледнея. – Что вы хотите этим сказать?

– Ничего – с! Просто требую проверки, после нее я готов дать объяснения!

– Проверить! Старшину! Это невероятно! – вдруг со всех сторон послышались озлобленные голоса.

– Что за подлость! – закричал, наливаясь кровью, нотариус. – Какая проверка?

– Мерзавцы! – проговорил подрядчик с презрением, но кругом с неистовством кричали: «Проверить!» – и чьи‑то руки быстро высовывались из толпы и хватали со стола не взятые Колычевым ставки.

Колычев стал бледнее бумаги. На губах его выдавилась презрительная улыбка, и глаза метали огонь. Позади его Свищев кричал:

– Старшину сюда!

Патмосов побледнел и почувствовал, как липкий, холодный пот выступил на его теле.

Он все понял! В тот момент, когда рыжий усач поднял спор из‑за сдачи, карты были обменяны.

Колычев погиб, и он, старая лиса, допустил эту погибель!

Если бы не толпа, сдавившая его со всех сторон, он бы упал.

– Позвольте, господа! – протискиваясь в толпе, произнес дежурный старшина. – В чем дело?

Колычев разжал губы.

– Вот господин поручик требует проверки всех карт, – сказал он.

– На каком основании? – строго спросил старшина.

– Да – с? Как он смеет? – воскликнул горячий нотариус.

– И смею! – запальчиво произнес офицер. – Считаю невероятным такое счастье и прошу проверки. Я отвечаю!

– И ответите! – глухо произнес Колычев.

– Во всякое время! – поклонился ему офицер. – Если…

– Вы извините, Михаил Андреевич? – сказал старшина и собрал карты.

– Пожалуйста! – ответил Колычев, продолжая стоять. Только теперь он оперся на стол руками.

– Вы помогите, Петр Степанович! – обратился старшина к нотариусу и, заняв место, начал быстро считать карты.

Во всем зале наступила гробовая тишина. Все давно бросили играть и окружили большой стол тесной толпой.

Патмосов слышал в тишине биение своего сердца и не спускал взгляда с Колычева.

Старшина сбрасывал по две карты и громко считал, а нотариус тут же делал проверку.

– 28, 30, 32!

– Верно, верно, верно!

– 56, 58, 60!