Помоги проекту - поделись книгой:
– Не люди?
– Так мне сказали. К сожалению, информация неполная – жду подтверждения.
– Если удастся, мы захватим пленного. Вы меня заинтриговали.
– Вы, даже без пленного, просто снимите противогаз с трупа – говорят, зрелище не для слабонервных.
– Я так и сделаю. Сожалею, нам пора выступать. Радиостанцию погрузим в грузовик – если выживу, свяжусь с вами на этой же частоте.
Люди вокруг генерала слышали все слова этой беседы. Это к лучшему – солдатам иногда тоже полезно быть в курсе событий.
Значит, это точно не русские.
Но что означают слова «не люди»?
Скоро Даблдей это узнает – он не станет избегать встречи с неприятелем.
Он готов к бою.
Противника не пришлось искать – он нашелся сам. Не успел Даблдей отдать приказ о выступлении, как дозорный с вершины холма по рации доложил о приближении большой колонны бронетехники и грузовиков. Причем часть ее на перекрестке отделилась от основных сил и направилась в тупик со складом.
Генерал не знал, что стадия «Шок» уже закончена. Не знал и того, что на стадии «Сев» отряды зачистки колесят по заранее утвержденным маршрутам, уничтожая уцелевшие мелкие военные объекты и группки военнослужащих. Подобно неводу, закинутому в реку, они накрывали всю территорию, прилегающую к воинским частям, в надежде зацепить как можно больше солдат и полностью добить армейскую инфраструктуру.
Но генерал знал, что отступить без боя будет нелегко: с трех сторон пустошь со складом окружают крутые холмы, поросшие кустарником, с четвертой, по отличной дороге, подбирается враг. У него в подчинении находятся семьдесят семь бойцов, из которых один серьезно ранен, двенадцать не имеют никакого оружия, а из остальных лишь около половины можно причислить к полноценным солдатам.
Дозорный сообщил, что у врага имеется три бронетранспортера, зенитная самоходная установка и грузовик. У генерала было семнадцать человек с работоспособными установками «Дракон», две современные противотанковые установки TOW-2 на вездеходах HMMWV, двадцать три автоматические винтовки со скромным запасом патронов, десятка полтора практически бесполезных пистолетов и несколько трофейных русских автоматов, к которым боеприпасов практически не было.
Не самая лучшая расстановка сил, но Даблдей зловеще улыбнулся – приближался сладостный миг расплаты. Он в своих метаниях по охваченной огнем авиабазе не забывал запоминать все, что видит, и, анализируя это позже, пришел к выводу, что враг действует топорно и крайне рискованно. Как стадо баранов, получившее оружие и технику. Отряд генерала в нынешнем состоянии немногим лучше – но «немного» в этом случае значит как раз очень многое.
– Лейтенант Крисби, когда они подъедут, то первым делом снесут ворота и обстреляют здание склада. Они всегда так поступают – без хитростей и обходных маневров. Их бронетранспортеры облеплены солдатами – вам надо будет поразить их до того момента, когда они спрыгнут на землю. Если вы впустите их во двор – они так и сделают, и нам будет трудно сражаться против стольких автоматчиков. По грузовику тоже выпустите ракеты.
– Хорошо, сэр! Но должен заметить, что наши ракеты почти не дают осколков – они предназначены для поражения внутренних частей бронетехники и экипажа! Многие пехотинцы могут уцелеть!
– Я знаю. Не жалейте «Драконов», но тяжелые ракеты приберегите для танков – танки еще будут.
Солдаты, таща на плечах ракетные установки, поодиночке рассредоточились за кустами, окружающими дорогу, удалившись от нее не более чем на триста метров. Причем «Драконы» свои ставили таким образом, чтобы бить уже проехавшим машинам в зад. С точки зрения генерала, напрасная предосторожность – хорошо бронированных танков у врага не имелось, а бронетранспортер для ракеты легкая закуска. Гораздо проще встать всем во дворе склада, среди списанных машин – их бронированные бока неплохо защитят в случае обстрела из автоматов и крупнокалиберных пулеметов. Но Крисби виднее – спорить с его идеей расстановки своих людей Даблдей не стал.
Лишь расположившись за одним из бронированных вездеходов, генерал понял, что противотанковым установкам здесь делать нечего. Двор склада обнесен проволочным забором: пускать сквозь него управляемые ракеты – не самая лучшая идея.
Вдалеке послышался гул – приближался враг. Генерал, пользуясь последней возможностью, коротко высказался перед прячущимися среди машин бойцами:
– Ребята! Они застали всю авиабазу врасплох! Не дайте им и здесь повторить это! Не высовывайтесь, пока не начнут ракетчики! Сделайте вид, что вас здесь нет!
Передний бронетранспортер, разгоняясь, направился к воротам – сейчас ударит с такой силой, что внесет их во двор. Второй, чуть уйдя в сторону, повел башней, нашаривая в прицел крупнокалиберного пулемета стену склада.
Не успел.
Склоны по сторонам от дороги расцвели шестеркой сполохов – росчерки ракет, управляемых по лазерному лучу, понеслись к заранее разобранным целям. Сразу две поразили передний бронетранспортер – на взгляд генерала, слишком щедро: ему и одной с головой хватило бы. Второму кумулятивный заряд угодил под башню, третий тоже встал, пораженный в бок, а кабина грузовика превратилась в раскаленную топку.
Лишь зенитная установка избежала общей участи – ракета, предназначенная для нее, зарылась в каменистый склон холма. Даже обученный оператор с ней не справился, хотя, возможно, имела место неисправность – не зря ведь их списали. Зенитка шустро вскинула свои пушки, скороговоркой ударила по зарослям кустов в надежде накрыть прячущихся там солдат Крисби. Но долго развлекаться ей не позволили – резервные группы накрыли легкобронированную машину залпом сразу из трех установок.
Колонна вражеской техники, только что готовившаяся к очередной легкой победе, была уничтожена за четверть минуты. Выжившие автоматчики, оглушенные и недоумевающие, ползали вокруг горящей техники, даже не пытаясь стрелять. Генерал не дал им времени, чтобы прийти в чувство:
– Огонь! В первую очередь по кузову грузовика! Крисби, прикажите своим, чтобы еще одну ракету в него запустили! Там ведь полно пехоты!
Но обошлось без ракеты – после первых же выстрелов грузовик взорвался. Судя по всему, в кузове находился заряд чуткой взрывчатки или, возможно, несколько десятков снаряженных мин, а может, и гранат с запалами. В любом случае ракету сэкономили – там даже Терминатор бы не выжил.
Пехотинцы, силой кумулятивных разрывов стряхнутые со своей брони, попытались оказать сопротивление – по бокам списанных бронированных вездеходов, использовавшихся в качестве укрытий, забарабанили пули. Но куда там – врагов зажали с трех сторон, и нехватка боеприпасов роли уже не играла. Не на кого было их тратить – после всего, что произошло в первые мгновения, уцелело не более полутора десятков автоматчиков.
Даблдей был вынужден криками остановить стрелков – те бы не успокоились, пока не израсходовали все патроны. Все – живых больше нет.
– Все вперед! Если попадется раненый или недобитый – хватайте! Нам нужен пленный!
Солдаты, азартно вскрикивая, покинули свои укрытия, кинувшись к воротам в заборе. Бойцы, прикрывавшие операторов ракетных установок, тоже выбрались из кустов – эти опытные ребята приближались к противнику с осторожностью. И не зря: парочка недобитков открыла огонь. Одного успокоили сразу, второй, закатившись под брюхо чадящего бронетранспортера, укрылся за колесом и выпустил оттуда целый магазин, прежде чем кто-то особо меткий не вбил пулю в стеклянный глаз противогазной маски. Генералу хватило ума не настаивать на том, что его следует брать живым, – без лишних потерь такого живчика не схватить.
Бой закончился, лишь в грузовике часто трещали выстрелы – от огня рвались патроны.
Странный бой – на удивление легкая победа. И над кем – над противником, только что с ходу уничтожившим авиабазу. Врагов перебили будто на тренажере – играючи. Почти без сопротивления.
– Всем быстро собрать оружие с трупов – пока не начали взрываться снаряды в бронетранспортерах! Флинт, закончите погрузку! На складе не должно остаться ни одной ракеты – эти штуки себя хорошо сейчас показали! Сержант Кинг, пусть ваши люди займутся ранеными! Если есть убитые, оставьте их на складе – мы не можем их забрать с собой!
Отдав минимум распоряжений, генерал поспешил к ближайшему телу – любопытство гнало. Присев, он вытащил из карманов разгрузочного жилета несколько снаряженных магазинов и ручных гранат, попытался все это добро рассовать по карманам кителя. Быстро признал идею неэффективной и, стащив с убитого врага жилет, натянул его на себя. Даже нечем брезговать – на трупе не видно крови, лишь стеганые штаны неприятно влажные.
Затем, вздохнув, стащил с головы противогазную маску.
Первым порывом было от души блевануть прямиком на увиденное. Но генеральский желудок, подчиняясь строгим законам воинской дисциплины, сумел выдержать первый натиск чувства брезгливости. А вот солдаты, оказавшиеся рядом, сдержались не все – кто-то грязно выругался, другой согнулся в дугу, сотрясаясь от рвотных спазмов. Когда Даблдей поднялся, окружающие наверняка стали уважать его еще больше – на лице лишь легкий налет эдакой скучающей брезгливости. Никаких сильных чувств не просматривалось.
– Шевелитесь – надо успеть собрать все оружие, пока не начали рваться снаряды! Что встали? Трупов не видели?!
– Таких – нет, – честно признался сержант Кинг. – Ох и рожа…
– Надень тебе на голову зад обезьяны, сняв с него кожу, ты будешь почти такой же! Хватит на это уродство таращиться – у нас сегодня еще много работы!
Глава 11
А здесь у нас конец света.
Тоха тугодумом не был, но то, что им на рассвете поведал Рощин, ввергло его пытливый ум в состояние сильной заторможенности. Да и бессонная ночь сказывалась – ведь выспаться ему не дали. Решив последовать примеру новых знакомых, он залег на одеяле под густым деревцом, но нормально поспать не получалось. Под впечатлением услышанного бреда в голову лезла разная сюрреалистическая муть, а к телу стремились кусачие муравьи и мошки – явились на смену улетевшим комарам. Попробуй тут поспи… Везет Лысому – дрыхнет как сурок по зиме. Олегу тоже не спится – потихоньку, с частыми передышками, скрипит лопатой по песку. Могилу роет. Паше. Спасибо, хоть от этого занятия Тохе удалось откосить.
Удивительно – во всей их компашке пока что погибли только два человека. Причем оба они максимально несимпатичны. Для Тохи несимпатичны. Зловещий подарок судьбы…
И кто следующий?
Сильнее всего его напрягали мысли о родных. В последние три года он от родителей отдалился – как-никак самостоятельный студент, учащийся вдали от родного дома, но разве это отдаление? Как там Ксюша? Малька, Лапка, Кнопка – он называл свою сестренку по-разному. Вырос единственным ребенком, и тут на тебе – родители устроили такой сюрприз. А сюрприз ему понравился – при одной мысли о Ксюшке градус настроения повышался, на душе теплело, а потом становилось тоскливо.
Вот же дебил – зачем вообще поперся на это вонючее море? Комаров кормить, параллельно играя в алкоголика и терпя Натахины заскоки? Что – в общаге это все не надоело? Лучше бы пару недель у своих поторчал. Навестил бы старых дружков школьных, свозил бы Ксюшку в тот самый родной лес. Эх…
Несколько раз вдалеке гудели моторы – это тоже напрягало и сгоняло сон напрочь. Но Рощин с Синим подскочили на механический шум лишь один раз, жестко приказав всем вести себя тише воды. Но когда гул затих вдали, завалились храпеть как ни в чем не бывало.
Серьезные мужики. Надежные. А интересно – зачем они вообще куда-то едут на трофейной машине? Им бы сидеть в глухой норе, не высовываясь. Такие матерые организмы выживут в любой ситуации.
У Тохи остатки сна как рукой сняло – он был любопытен от природы, и шестое чувство подсказывало ему о наличии некой тайны. Что же задумали эти непростые мужики? Куда их понесло и с какой целью?
Рощин спал. Синий тоже. Но зато на другой стороне полянки в сомнительной тени чахлого куста бодрствовал Богданов. Залег как-то криво набок, в позе обкурившегося краба – видимо, нашел для своего поврежденного тела оптимальную позу. Выглядит он не очень – потеет как свинья на пороге мясокомбината, в глазах плохое выражение. Явно лихорадит неслабо. Неудивительно – ему бы сейчас в хорошей больничке лежать, слабым голосом вызывая медсестричку с очередным судном.
Присев возле покалеченного, Тоха приступил к допросу:
– Слушай – откуда ты вообще столько всего знаешь? Рощин сказал, что про все эти дела ты ему рассказывал. Колись.
Богданов, поморщившись, неохотно ответил:
– Я работал в институте.
– Что за институт?
– Да не институт это. Частная лавочка, где всем этим занимались. Средства разворачивания плана «Крайние меры» управляются как раз оттуда.
– Так ты один из этой шайки?!
– Да. То есть нет. Я ведь простой врач – я был у них врачом. Мое дело – лечить или руководить медициной, к разработке этого плана я отношения не имел. Рощин правду говорит – меры по сохранению секретности там были слабые. При мне был смешной случай, когда пара новичков пыталась украсть малогабаритный копир – хотели обогатиться. А они вообще знать не должны про существование подобной техники – как и я, внимательно все слушали и мотали на ус.
– Да ты с темы не спрыгивай на ходу. Я спросил четко – с ними ты был или нет? Тебя они как – по объявлению в газете взяли? Или на бирже труда?
– Нет. Я с Гришей познакомился на одной из экологических конференций. Гриша – один из руководителей всего этого. Хотя, как я понял, его могли убить ребята из команды Эдика. Он лично отбирал людей в команду – любил это делать на подобных мероприятиях.
– Стоп! Значит, ты был экстремально повернут на экологии, и тебя пригласили в команду геноцидчиков – помочь решить демографическую проблему. И ты на это дело подписался… А как попал к Рощину?
– Сопровождал Эдика в Севастополе. Эдик занимался вопросами снабжения армии свинок и вообще всеми военными делами. Попали в глупую аварию, при нем нашли пару копий пистолета краденого и автомат. Ну и задержали. С этого все и началось. Угроза разоблачения плана, плюс арест руководителя, плюс «мина», что Эдик оставил на этот случай. Рощин меня из больницы вытащил перед носом команды элиты, которую за мной прислали. И не надо из меня Гитлера делать.
– Что за элита?
– Отборные свинки. У простых свинок срок инкубации всего лишь три недели – полноценный мозг за такой короткий срок вырастить невозможно. Они получаются упрощенными. Затем восемь дней подготовки – и получается отличный солдат: бесстрашен, легко переносит боль, не боится смерти, вынослив, физически силен. Недостатки – сниженная реакция, нежелательно ставить работать со сложным оборудованием, очень чувствительны к холоду, из-за слабости костной ткани чувствительны к ушибам. Могут заработать несколько переломов, упав чуть ли не на ровном месте. Говорят, даже спрыгивая со своих броневиков, они нередко ломают ноги. Правда, это наблюдалось в условиях корабля – там гравитация чуть выше земной. В боевых условиях способны на короткий срок мобилизовать свои силы – быстро и четко отвечают на угрозу. При угрозе с разных направлений или при обилии угрожающих факторов без команд элитников могут растеряться. В ступор впадут – перегрузка мозга. А вот элитники покрепче во всех отношениях. Срок инкубации восемь недель, затем их еще четыре недели обучают специально натасканные другие элитники, а потом еще недели три-четыре специализируют особые люди. Вроде инструкторов. Специально нанимали профессионалов в военном деле – привлекали таких к проекту. При обучении элиты они отбирают самых способных – в команду суперэлиты. Суперэлита – это промежуточное звено между людьми и свинками-солдатами, командуют последними, выполняя указания первых. Недостатков меньше – реакция хорошая, может управлять различной техникой, радиостанциями, производить мелкий ремонт механизмов и вооружения, костная ткань сформирована, переломы не страшны. Способны анализировать сложные ситуации, принимая командные решения, – могут отвести свой отряд, спасая его от разгрома, вызвать подкрепление, зафиксировать точки для нуль-переходов. Они много чего умеют и способны обучаться.
– Понял. Типа юнитов[30], значит, продвинутых – с возможностью дальнейшей прокачки умений. Ну вы, ребята, и дел наделали… И что – это действительно по всей Земле сейчас?
– Боюсь, что да.
– Офигеть. Да вам точно слава Гитлера покоя не давала.
– Попрошу еще раз – не надо из нас делать чудовищ! «Крайние меры» – это оружие вроде атомного, у многих оно есть, но никто его не применял. Создано было, чтобы сохранять мир, а не губить его. Если бы началась ядерная война, вы что – физиков бы на кол сажать начали? Все пошло не так из-за стечения нескольких факторов. Мы были глупы… И не вовремя с Эдиком все это случилось… Ох не вовремя… Подвинули бы его серьезно – не дали такой свободы… Вы думаете, мы звери? Я вот похож на зверя? Да я даже рыбалку ненавижу – тошно на душе становится, как увижу рыбу на крючке. Ох и любим же мы над теми, кто послабее, поиздеваться вволю… Институт ведь не только свинок растил и воспитывал… Знаете, откуда это все финансировалось? Первоначально, конечно, без доли криминала не обошлось – команда Гриши банально копировала банкноты. Занимались этим аккуратно – не более десяти копий с одной делали. В итоге это забросили – опасно. Рано или поздно спецам попало бы несколько одинаковых купюр, в которых повторялись бы не только номера, но и малейшие детали. Это могло бы привести к провалу: копать бы начали серьезно. Кое-какие деньги махинации с валютой все же дали – в те веселые времена этого хватило для дальнейшего развития. Уже потом строили мусоросжигательные заводы, где из мусора, в ходе как бы уничтожения, получали пластик или биогумус. Причем на самом деле большая часть мусора не сжигалась – шла на корабль телепортами, прямиком на копиры. Сырья ведь нам требовалось очень много. Содержимое отстойников систем канализации тоже перерабатывали. Смешно – из дерьма наших городов выращены солдаты, которые эти города сейчас уничтожают.
Много проблем было с простым железом – на бронетехнику его требовалось невероятное количество. И хотя на корабле его запасы были огромны, все равно не хватало – только на миллион запланированных танков его надо было найти около пятидесяти миллионов тонн. Много нашли на корабле: по сути, весь корабль – исполинское месторождение железоникелевой руды. Дополнительный довод для сторонников теории его астероидного происхождения. Но бесконечно подрабатывать стены туннелей нельзя, да и не везде это возможно – оборудование мешает. Скупить такую кучу железа незаметно не получалось – мудрили по-разному. К примеру, отвалы металлургических комбинатов перерабатывали или некондиционные руды в отвалах. Попросту воровали это бедное металлом сырье с помощью транспортных порталов – в той же России никто это даже толком не контролировал. Не нужно никому. В последние годы черпали донный ил в океанах – там очень много железа и марганца, а контроля никакого. С горючесмазочными материалами еще проще – любое углеродное сырье подходит: торф, навоз, растительная масса, ил, отвалы угледобычи – черпай сколько надо. Водород тоже не проблема – воды на Земле полно. Азот для взрывчатых веществ обычно добывали из атмосферы – воздух наш тоже никто не охраняет. А ведь над одним квадратным километром поверхности Земли азота достаточно для приготовления десятков миллионов тонн нитратов. Вдвойне смешно – кое-где в Европе предприятия Эдика даже получали государственные дотации. Их в пример ставили, какие-то премии вручали. За вклад в дело сохранения природы и создания сверхэкономных производств. Электричества ведь потребляли мало, газа тоже немного, но все это дерьмо куда-то удивительным образом исчезало. И все были довольны. На эти деньги потом покупались роскошные особняки, в подвалах которых размещали маркеры наведения.
– Маркеры наведения?
– Да. На том объекте, что в Карпатах нашли, была одна такая штука… В общем, если посадить за мониторы оператора, он способен на экранах рассматривать все в радиусе нескольких сот километров от места, где установлен маркер. Там, правда, не во всем разобрались – трудно следить за движущимися объектами или вовремя останавливать просмотр. Камера как бы летит птицей – ты видишь все с небольшой высоты, но если пытаешься рассмотреть детали или остановиться, птица как бы сопротивляется. Заглядывать в подземные помещения тоже непросто. Но если приловчиться, то можно получить своего рода сказочное «яблочко на тарелочке» – видеть все, что пожелаешь. Очень полезная штука при разработке деталей плана «Крайние меры». Кстати, если покопаться в фольклоре разных народов, описания многих устройств корабля встречаются нередко. Причем был случай, когда эпизод в одной из сказок помог разобраться с дополнительной функцией биореактора. Это вызвало фурор, появилась даже гипотеза, что…
– Стоп! Так, получается, сейчас нас могут рассматривать через это «блюдечко»?!
– В принципе могут. Только зачем им это надо? Операторов немного, они должны спать, есть, ходить в туалет, наконец, просто давать отдых глазам. Зачем тратить их драгоценное время на разглядывание этих никому не нужных зарослей колючек? Сейчас, на стадии «Сев», все их внимание приковано к городам и военным объектам. Если где-то элита дает сигнал, что у них большие проблемы, туда сразу начинают усиленно поглядывать. Далее – дело техники. Если, допустим, танковый полк сумел разгромить все отряды, высланные против него, операторы находят этот полк, фиксируют точки наведения. Далее там открывают переходы, откуда вываливаются десятки тысяч свинок. Как вариант – корректируют огонь орудий и реактивных систем. В каждом регионе элитники на этот случай держат две-три артиллерийские группы, способные в несколько залпов организовать лунный пейзаж на территории в несколько квадратных километров. А на самый крайний случай из портала могут выкинуть атомный заряд или баллон с нервнопаралитическим газом. А получив доступ к термоядерным арсеналам, быстро накопируют мощных зарядов для подрывов в верхних слоях атмосферы над проблемными районами – электромагнитный импульс прикончит всю электронику. Хотя на начале стадии «Сев» применение оружия массового поражения не приветствуется. Вроде бы. И слышал я, что есть еще одна технология, где из сетки точечных порталов вроде тех, через которые сбрасывают крыс, выливают сотни кубов напалма, заливая им огромную площадь. С нефтепродуктами у них проблем нет – сырья хватало всегда. Тот же торф можно из сибирских трясин кубическими километрами таскать – никто не хватится. Так что напалма, как я понимаю, у них много. Или выкинут из таких же рассеянных порталов авиабомбы – штук по триста на каждый квадратный километр территории, где были замечены признаки организованного сопротивления. Боеприпасов у них тоже много, и на стадии «Сев» арсеналы предусмотрено пополнять, используя захваченное вооружение и сырье. Способов решить проблему «окопавшихся героев» у них очень много…
– И что? Спрятаться от этих камер никак нельзя?
– Я не специалист. Не знаю. Знаю лишь, что навестись на движущиеся объекты им гораздо труднее. Поэтому атаковать корабли так и не научились. В институте этими делами ведь не все занимались – основной массе информацию не очень-то давали. Болтал, правда, народ много. Я ведь от операторов это все и узнал. Милые люди – тоже на Гитлера никто из них не похож. Под самым институтом пруд городской. Чистый, глубокий, вода ключевая. Зимой все замерзало, и там устраивали грандиозный каток – весь город там собирался. Красивое место… приятное… Операторы многие, делая перерыв, выскакивали на улицу, цепляли коньки, гоняли несколько кругов и мчались назад. Любили они почему-то это дело. Потом, прежде чем вернуться, в стайку сбивались под моим окном – покуривали и байки травили. Приоткроешь его аккуратно, в режим проветривания, и слушаешь, о чем они там разговаривают. Интересная у них жизнь – много чего им на глаза попадалось…
– Слыхал, что Рощин говорил? Если эти операторы попадутся народу в руки – хана им всем. И радуйся, если и тебя заодно не шлепнут, – не прикидывайся невиноватым.
– Я прикидываюсь? Что вы, мне это незачем уже. У меня очень сложный перелом ноги – без медицинского ухода шансы на успешное срастание мизерные. В лучшем случае буду сильно хромать, в худшем – костыли. С глазом тоже проблемы, да и второй видит не очень… И это еще не все… А где вы здесь видите медицинский уход? Если я все это переживу – что за жизнь потом будет? Стоит ли ею дорожить? И смысл? Если в итоге дело, которому я отдал столько лет, привело к таким последствиям, то зачем жалеть себя? Калеку… Земля больна человечеством – мы просто хотели ее вылечить. Я не думал, что все это будет так… Жестоко… Да, в этом есть и моя вина, но…
Тохе знакомиться с акустическими плодами натужных рефлексий Богданова было неинтересно – его волновало другое:
– Слушай, а куда это ты вообще сейчас едешь? С этими мужиками? Погода-то нелетная, чтобы кататься вот так, непонятно зачем. А?
– Юноша, а вы попробуйте хоть раз подумать сами. Рощин, как я понимаю, хороший специалист по атомным зарядам и имеет возможность такой заряд достать, а его друг – артиллерист или ракетчик. И им теперь точно известно, что институт располагается в Верхнеглинске, – они знают, где «гнездо главных злодеев». Больше не буду мешать вашему мыслительному процессу, но на всякий случай предупрежу: если у вас в этом городке имеется ценное имущество или родственники – возможны серьезные проблемы. Эти люди очень целеустремленны, я уже успел в этом убедиться.
Тоха ошеломленно присвистнул:
– Выходит, все ваше змеиное гнездо могут прихлопнуть урановой мухобойкой? А ты, значит, останешься в сторонке – любоваться на их вознесение в небеса? Офигенно устроился – все ваши конькобежцы откинут свои коньки, а ты, получается, все это переживешь…
– Не переживет, – спокойно, четко и равнодушно произнесли за спиной.
Это было очень серьезно – голос Юльки.
Затем что-то щелкнуло, и тут же над левым ухом громыхнуло так, что Тоха едва не заорал от болевого удара по барабанной перепонке. Одновременно с грохотом под носом Богданова расцвела кровавая язва, разбросав вокруг себя брызги крови и обломки зубов. Голова калеки дернулась, макушка откинулась, будто раскрываемая форточка, вывалив на вялую траву что-то омерзительно-скользкое. Тело выгнулось, затряслось в конвульсиях – совсем как Паша недавно.
Рощин и Синий вскочили как синхронизированные ваньки-встаньки, схватились за оружие, недоуменно уставились на агонизирующего Богданова. Тоха, обернувшись, трясущейся рукой указал на Юльку:
– Это она! Это она! Дура психованная! Я чуть не оглох! Я знал, что она кого-нибудь убьет! Я знал!!! Она же на всю башку ушибленная!
Юлька, поднявшись с колена, демонстративно-небрежно повесила автомат на плечо, с хладнокровной наглостью заявила:
– Все когда-нибудь умрут. Этот сдох чуть быстрее. Не принципиально.
Синий, осторожно косясь на Юльку, приблизился к затихшему Богданову, зачем-то потрогал пульс, с чувством, надрывно, явно не желая осквернять момент смерти вульгарностью ненормативной лексики, произнес:
– Махатма Карамчанд Ганди![31]
Затем, правда, не удержался – выматерился коротко и незатейливо.
– Юль… Юль… Юль, ты что, – будто не веря в случившееся, забормотал Олег, уронив свою лопату.
Шизофреничка, присев на свое место, спокойно ответила:
– Ну простите – не сдержалась. С нервами у меня что-то сегодня не в порядке. Да ничего страшного. Если тебе не трудно – выкопай еще одну могилу. Не хотелось бы, чтобы ЭТО лежало в одной яме с Пашей.
Поделиться книгой: