НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА

НАЦИОНАЛЬНАЯ РЕСПУБЛИКА

(Подготовлена по заказу редактора журнала «Атака» С.Жарикова и опубликована им)

Поставим политэкономическую задачу найти решение по выходу России из нынешнего состояния глубокого общегосударственного кризиса, как задачу теоретическую, то есть рассматривая её, как своеобразную интеллектуальную игру с предметными исходными данными из окружающей нас действительности. Чтобы решение получилось корректным, отбросим все эмоции и будем строго придерживаться законов логики.

Каковы же исходные данные?

Почти восемьдесят процентов населения России укоренились в городах, необратимо урбанизированы, причём большинство горожан проживает в многоэтажных домах, при плотной их застройке. Существование такого населения чрезвычайно зависит от инфраструктуры жизнеобеспечения. Любой продолжительный перебой в энергоснабжении, в водоснабжении, в работе канализационных сетей, в транспортном обслуживании, в поставках продовольствия и его переработке, в санитарном надзоре, во врачебном обслуживании, в профессиональном образовании, в пенсионном обеспечении, сокращение рабочих мест и безработица могут вызвать негодование, стресс и отчаяние одновременно у многих людей, превратить их в движимую коллективным бессознательным толпу, толкнуть к совместному недовольству властями и чужаками, вызвать мятеж и массовое кровопролитие. То есть, такое население и его поведение чрезвычайно зависят от действенности экономики, которая создаёт условия развитию инфраструктуры и добыче средств для устойчивости обеспечения условий проживания в городе не ниже определённого уровня удовлетворения потребностей.

Но экономика России, городская инфраструктура, обустройство всевозможных дорог, воздушных и железнодорожных сетей страны стареют, приближаются к полному износу и распаду. Промышленное рыночное производство, которое обеспечивает работой большинство горожан и созидает материальные средства для разрешения проблем городского жизнеобеспечения при капитализме, не создана и не могла быть создана при господствующем последние годы режиме диктатуры коммерческого космополитизма, режиме обслуживания интересов спекулятивно-коммерческого, сверхприбыльного накопления капиталов. Отсутствие убедительной стратегии политического и экономического развития страны, поголовная и даже поощряемая либеральным политическим руководством исполнительной власти коррупция высшей бюрократии и остального чиновничества, низкая культура производства и производственных отношений, ширящееся разложение социальной этики и морали сделали производство и невыгодным, и в долгосрочном плане слишком рискованным. Внешние инвесторы предпочитают зарабатывать в России сиюминутными спекулятивными и финансовыми сделками, чтобы в любой момент иметь возможность вывезти прибыль. Даже тот внутренний криминально-коммерческий капитал, который рос как на дрожжах, в значительной части не шёл в развитие, которое оказалось непривлекательным, а всеми путями устремлялся в развитые капиталистические страны. В результате, согласно недавним сообщениям американской газеты "Вашингтон пост" Россия вышла на первое место в мире по внешнему долгу, обойдя Бразилию и устойчиво отрываясь от неё к положению ведущего мирового должника на десятилетия вперёд.

Это говорит о том, что экономически и политически страна доведена режимом до банкротства, до потери перспектив развития. Банкротство неотвратимо приближает внешнеэкономическую, а с ней и внешнеполитическую изоляцию, как это было в Югославии, и укрепление чиновно-полицейского административного тоталитаризма. Оно обрекает подавляющее большинство населения на непрерывное ухудшение уровня и качества жизни, на потерю веры в завтрашний день и ведёт к опасной неустойчивости внутриполитической обстановки. В стране вызревает массовое недовольство господствующим классом. Падение доверия к его праву на руководство остальным населением приближается к критическому порогу, за которым неизбежны гражданская война в том или ином проявлении и разложение мировоззренческих, социально-политических основ организации власти, когда встанет вопрос о гибели традиции русского государства.

Спасение возможно только через социальную революцию государствообразующего этноса, которая объективно должна принять вид революции Национальной. Мировой опыт показывает – альтернативы этому нет. И надо научиться воспринимать её неизбежность рационально, разумно. Многовековая история российской империи, как история наследования православной византийской имперской традиции заканчивается, так как заканчивается влияние на мировосприятие и поведение русского государствообразующего этноса православного религиозно-идеологического обоснования полиэтнического российского патриотизма, то есть сосуществования многих этносов в едином имперском пространстве русского народа. На наших глазах происходит последний акт агонии российского имперского патриотизма. И только русский политический национализм имеет мужество и интеллектуальную смелость признать таковое положение дел, как предметную данность, и начинает искать путь коренного переустройства государственности для перехода к новой эпохе русской истории, которая должна начаться в ближайшее время, уже в первом десятилетии ХХI века.

От умирающего народа к зарождающейся нации

Огромный и неуклонно возрастающий внешний долг, призрак финансово-экономического банкротства становятся главной проблемой внутренней политики России. Не только по причинам угрозы потери устойчивости социально-политической обстановки. Без появления в ближайшее время в смете правительства, в бюджете очень больших средств на широкомасштабное перевооружение армии Россия не выдержит военного давления сопредельных государств, будет раздавлена и уничтожена как субъект истории. А при надрывающих бюджет внешних долгах и отсутствии средств их покрытия рассчитывать на необходимое перевооружение армии не приходится.

Вырваться из долговой кабалы напряжённым экспортом нефти, газа, золота, алмазов, цветных металлов и другого сырья не только не удаётся, но доходы от экспорта сырья уже не покрывают даже проценты по долгам. Нужен резкий, революционно решительный поворот к созданию условий наращиванию производства потребительских товаров массового спроса, конкурентоспособных на мировых рынках и способных обеспечить устойчивый и быстрый доход от внешней торговли. Больше того, расплатиться с таким внешним долгом, какой сейчас имеет Россия, возможно одним-единственным путём – добившись создания самой высокоприбыльной производительной экономики в мире! Иного выхода нет. Страна, которая оказалась на первом месте по внешнему долгу, чтобы расплатиться с долгами, обязана добиться первого места в мире по конкурентоспособности товарного производства и темпам наращивания его объёмов.

При острой конкуренции основных мировых товаропроизводителей, имеющих большой опыт защиты и продвижения своих интересов, этого нельзя осуществить без прорыва к разработкам самых наукоёмких и высокотехнологичных средств производства и поточного выпуска совершенно новых товаров, без быстрого перевода научных и изобретательских открытий в продукцию массового потребления. В последней трети ХIХ века из огромных долговых обязательств перед лондонскими банками именно подобным путём выбирались Соединённые Штаты. Так же расплачивались с внешними заимствованиями и японцы после Второй мировой войны.

Однако подступить к решению соответствующей задачи нельзя, не разобравшись в политэкономических основах организации производительной экономики.

Всякое производство имеет общественный характер и вне общественных отношений невозможно. Поэтому рассуждать о производстве вообще, как это делается всеми либералами и представителями господствующего в России режима в частности, есть верх бессмысленности. Научно объективный анализ должен исходить из предметной действительности. А именно из того, что производительная экономика конкретно-исторична и строится на конкретно-историческом общественном производстве, она полностью определяется судьбой конкретно-исторического общества, его подъёмом, расцветом и упадком, вместе с ним переживая эпохи подъёма, эпохи расцвета производства и эпохи упадка конкурентоспособности товарных изделий. Эффективность производительной экономики обусловлена эффективностью социальных производственных отношений конкретно-исторических форм общественного бытия, которые развиваются от зарождения до расцвета, затем к старости и отмиранию.

Чтобы сознательно, с наименьшими потерями в людских, материальных ресурсах и времени добиться состояния самой высокопроизводительной экономики в мире, надо разобраться в законах общественного развития и на знаниях этих законов, строго опираясь на них, запустить политику созидания наивысшей организации общественных и общественно-производственных отношений.

Таким образом, ставить задачу расплатиться с внешними долгами, а тем самым – задачу выживания в новых условиях необратимой интеграции в мировую систему капиталистического хозяйствования Россия не сможет, не поставив первоначально задачу создания политическими мерами нового общества, самого высокоорганизованного для первой половины следующего, ХХI века. Задача эта непростая, решаемая лишь при определённом стечении обстоятельств. К примеру, Бразилия, другие крупные страны третьего мира, являясь последние десятилетия хроническими должниками мировых финансовых институтов, не смогли даже подступить к её решению и найти выхода из такого положения дел. Однако в России русский революционный национализм, политически обоснованный теорией Национальной Реформации, в состоянии это сделать. Россия сейчас объективно переживает завершение буржуазно-демократической формационной революции, которая обозначила эпоху отмирания одной формы общественной организации – русского народа, и объективно же приближается к запуску исторического процесса нарождения новой формы общественного бытия – русской нации, началом чему и должна стать социальная Национальная революция. Поэтому социальное, цивилизационное существо общественных отношений русской нации будет определяться стратегическими политическими целями национализма, которые создадут условия для инициирования определённого этими целями содержания, качеств социальной этики, морали и культуры в мировоззрение и традиции юного национального общества, – содержания, необходимого для осуществления стратегических целей националистической политики.

Что же такое есть общество?

Прежде чем разбираться в виде государственного устройства, который должен будет отвечать требованиям созидания самого высокоорганизованного национального общества, полезно взглянуть на существо понятия общество с новой точки зрения. А именно, с позиции строгого соответствия этого понятия смысловому значению выражения "общественное производство".

Такой подход коренным образом отличается от христианско-патриотического и либерального юридического и пропагандистского толкования общества, как гражданского. Древнеримская концепция гражданского общества, как первая концепция такого общества в мировой истории, появилась во времена упадка древнеримской империи из чисто политических соображений противодействия её распаду. Данная концепция разрабатывалась ради сохранения устойчивости государственных отношений в полиэтнической империи, в которой растворялся относительно немногочисленный государствообразующий римский этнос, и она подмяла вторичным юридическим правом первичное природно-биологическое или естественное право, опираясь не на строго научные причинно-следственные закономерности, а на сиюминутную политическую целесообразность. Однако в обстоятельствах глубокого общегосударственного кризиса, какой имеет место в России, юридические нормы теряют практическую значимость и отступают перед давлением естественного права сильного, заставляя действительную политику приспосабливаться к природно-биологическим побудительным мотивам миллионов людей. И задача серьёзной аналитической работы состоит в том, чтобы выявить первопричины этих побудительных мотивов.

"Человек – животное общественное". В этом определении Аристотеля обоснованием потребностей человека в общественных отношениях является его животное происхождение. Для Аристотеля очевидно, что общественные отношения являются следствием развития животных инстинктов человека, животного коллективного бессознательного в каждом индивидууме. И это единственно научный подход.

Миллионы лет естественного отбора и эволюции привели к тому, что человек, как особый вид животного мира выживал только в родственных стаях. Именно в родственных стаях зародились расовые и этнические праязыки и культуры для обеспечения наиболее действенных взаимных отношений, создавая предпосылки для преобразования родовых общинных отношений в родоплеменные общественные отношения. Естественный отбор давал право на дальнейшее развитие лишь тем расам и этническим сообществам, которые создавали праязыки и культуры с наиболее высокими возможностями углубления общественных отношений при борьбе за средства существования и успешно закрепляли их в генах, в своём генетическом бессознательном умозрении. Что и творило строго конкретные расовые и этнические архетипы общественных отношений в условиях жёсткого этнократического разделения обязанностей и межэтнической борьбы за существование.

Поэтому всякое общественное бессознательное умозрение этнократично по своему существу. Союзы племён возникали на основаниях родства этнических архетипов и культур, и первые рабовладельческие города-государства языческого мира тоже имели ярко выраженную этнократическую сущность.

Первые государства породила гиперборейская раса. Именно она в результате естественного отбора и мутационных изменений в индивидуальном и родоплеменном поведении в суровых условиях Гипербореи выработала новое родоплеменное общественное видение окружающего мира, которое позволило ей не только выживать на севере, но и получать возрастающие средства жизнеобеспечения, начать размножаться уже на севере. Там и оттуда она начала завоёвывать одну экологическую нишу за другой, то есть получила особые эволюционные преимущества. Сутью её воззрения на мир стало то, что родоплеменные общественные отношения начали рассматриваться ею, как приспосабливаемые для общественного производства. Ради обеспечения общественного производства потребовалось развивать не только орудия труда, но и производительные силы и соответствующие им общественно-производственные отношения, особое разделение общественных обязанностей с учётом природно-биологической предрасположенности каждого индивидуума к определённому виду деятельности. Общественно-производственные отношения изменялись вследствие появления договорной общественной власти, которая в корне отличалась от прежней природно-биологической родовой и родоплеменной стайной власти, сохранившейся у всех других человеческих рас.

Гиперборейское воззрение на мир из задачи достижения наибольшей отдачи от общественного производства при личностном деятельном поведении каждого члена родоплеменного сообщества придало договорной власти системный характер и освятило его особыми ритуалами. Такая система договорной власти оказалась способной на постановку собственных целей и задач, то есть способной на саморазвитие, отрываясь от родоплеменного сообщества, поднимаясь над ним. Что и создало предпосылки для выделения и самостоятельного развития первого ритуально-жреческого прасословия взамен первобытного природно-биологического шаманства и второго военно-управленческого прасословия с их самостоятельными и одновременно общественно-корпоративными интересами. Благодаря чему оказалось возможным объединять этнически родственные родоплеменные сообщества в союзы с устойчивой надплеменной системой власти, а поселения, которые становились центрами принятия решений надплеменной власти, в первые города. На их основе появились и первые города-государства с языческой цивилизационной культурой.

Государственная власть стала организатором надплеменного общественного производства и начала преобразовывать этнически родственные родоплеменные сообщества в надплеменные языческие общества. Она развивалась постольку, поскольку развивалась договорная система власти и государствообразующие, надплеменные жреческое и военно-управленческое прасословие.

В известном смысле можно утверждать, что первое жреческое и второе военно-управленческое прасословия создавались естественным отбором ради упорядочивания пространственно-временного континуума, как главного основания цивилизационного развития.

При этом первое прасословие являлось корпоративным собственником времени, доказывая это тем, что накоплением знаний о прошлом и окружающем мире осуществляло упорядочивание времени преобразованием его в категорию человеческой цивилизационной истории и законов долговременного общественного бытия, для чего и создавало мировоззренческие, идеологические, мифологические средства описания и управления временной составляющей континуума. Теряя способность развивать новые средства воздействия на управление во времени, оно теряло контроль над историей, над временем и теряло контроль над цивилизационным развитием, обрекая государство на хаос и гибель. Тогда как второе, военно-управленческое прасословие являлось корпоративным собственником пространственных составляющих континуума, создавая свои средства для контроля и управления им.

Иначе говоря, военно-управленческое прасословие являлось корпоративным собственником жизненного пространства, организуя его и упорядочивая посредством права и силы оружия. Частным случаем жизненного пространства было территориальное пространство, на котором создавались наиболее удобные условия для производства средств жизнеобеспечения. Тогда как жреческое прасословие было корпоративным собственником возрастающих с течением времени знаний, как главных средств упорядочения цивилизационного течения времени, и использовало их для укрепления духовно-мировоззренческого порядка конкретного государствообразующего этноса.

Значение первого и второго прасословий в жизни государств изменялось. Роль жрецов в эпохи объединения племён, когда надо было вырабатывать духовно-мировоззренческие основания преобразованию родоплеменных сообществ в этнократические общества, в ритуалы и символы единства, оказывалась огромной и преобладающей во власти. Но задав вектор духовно-мировоззренческого развития, жречество выдавливалось военно-управленческим прасословием от влияния на власть в область обслуживания культовых мест, так как военно-управленческое прасословие должно было решать каждодневные проблемы поддержания правового порядка и охраны жизненного пространства, и его функции оказывались наиболее важными в каждодневной жизни языческого общества. Поэтому цивилизационное духовно-мировоззренческое течение времени было нелинейным: за ярким скачком в периоды преодоления жрецами духовно-мировоззренческих кризисов оно почти останавливалось, заполняясь преданиями и мифами о прошлом.

Духовно-мировоззренческий и правовой порядок раннего языческого общества был этнократическим, то есть естественным. Он освящался признанием его всеми членами в качестве естественного порядка. Поэтому законы бессознательно признавались священными и объединяющими всех ради разделения труда в общественном производстве, служа максимальному раскрепощению производительных сил и производственных отношений.

По мере становления могущества отдельных городов-государств такие государства захватывали окружающие жизненные пространства вместе с населявшими их племенами, часто иного этнического и расового происхождения, пленили их и массово вовлекали в общественное производство в качестве бесправных рабов. Это создавало условия для неуклонного разложения общественного сознания и преобразования общественно-производственных отношений в производственные, разделение труда в которых было уже не столько договорным, сколько насильственным, без учёта индивидуальных склонностей и интересов. В таких обстоятельствах значение определяющего правовую власть военно-управленческого прасословия от поколения к поколению возрастало, вырывалось из договорных традиций организации общественных отношений и становилось самодовлеющим, наследственным. Прасословия вырождались в касты, а право переставало быть естественным и становилось установительно законодательным, праюридическим, обслуживающим всё в большей степени интересы правящего класса военной и жреческой знати. А для защиты и продвижения установительно узаконенного права создавался чиновный аппарат власти.

Смешение с пленными, особенно с представителями иных, не гиперборейских рас, размывание этнократического архетипа и коллективного бессознательного умозрения государствообразующих этносов, которое происходило в языческих государствах, способствовало неуклонному вымыванию естественного права, договорного общественного согласия и создавало слои тех, кто тянулся к паразитарному потребительскому, необщественному и противообщественному цинизму, корыстному эгоизму. Это разлагало производительную этику, общественную мораль и культуру, вытесняло их необщественной культурой потребительского паразитизма и, в конечном итоге, рано или поздно, вело к упадку языческого общества и общественного производства, за которым следовал цивилизационный упадок языческого государства.

Сближаясь с Западом собственным путём

После английской промышленной революции в начале ХIХ века экономическое и политическое могущество государств, процветание их населения прямо определялось их способностью создавать высокопроизводительное и конкурентоспособное промышленное капиталистическое производство. Успех же в промышленном капиталистическом развитии определялся развитием промышленных производственных отношений. А самые действенные промышленные производственные отношения оказывались общественно-производственными, то есть обусловленными становлением соответствующего городского общества, что подтверждается внутриполитической эволюцией буржуазно-капиталистического развития стран, ступивших на путь рыночного капиталистического хозяйствования.

Всякая буржуазная революция порождала мучительное вызревание политической необходимости выхода из тупиков распада старых, организованных при старой государственной власти производственных отношений и производительных сил через повышение сначала народно-патриотического, по существу добуржуазного самосознания государствообразующего этноса. Когда же народно-патриотического, сложившегося при земледельческом феодализме, самосознания оказывалось недостаточно, вставал вопрос о качественном прорыве в принципиально новое, собственно городское национально-общественное самосознание. Переход к такому национально-городскому общественному самосознанию нельзя было совершить эволюционной политической борьбой, но лишь через переведение буржуазной революции в социальную Национальную революцию государствообразующего этноса.

Таким образом зарождение и становление буржуазно-капиталистических промышленных производительных сил в каждой стране, пережившей буржуазную формационную революцию, объективно проходило через этнократическую Национальную революцию в тои или ином её проявлении, подтверждая этническую первопричину возникновения самых социальных и конкурентоспособных промышленно-производственных отношений. Чем острее вставал вопрос о зависимости внутриполитической устойчивости и выживании страны с новыми, рыночными отношениями собственности от становления конкурентоспособного на внутреннем и внешних рынках товарного производства, тем жёстче и этнократичнее протекала Национальная революция, тем решительнее она избавлялась от всех политических и человеческих элементов, какие мешали превращению масс населения этой страны в национально-этнократическое общество. Чем в большей мере выживание традиции государственного бытия страны и государствообразующего этноса оказывалось зависимым от способности создать мощную промышленно-капиталистическую экономику, тем жёстче, радикальнее происходил поворот политики от либерализма к шовинизации и нацификации самосознания государствообразующего этноса, тем беспощаднее осуществлялось политическое и физическое очищение населения от разрушительных для становления национального этнократического общества инородных примесей.

Самый радикальный характер националистической политики в истории всякого буржуазно-капиталистического государства, которые сейчас определяются, как промышленно развитые, приходился на то время, когда происходил мучительный процесс встраивания его товарно-производительной части экономики в мировой рынок, где господствовали другие, уже утвердившиеся на нём в качестве производительно развитых капиталистические государства. В это время производственные отношения встраивающегося в мировую экономику нового буржуазно-капиталистического государства должны были стать в наибольшей мере этнически однородными, в наибольшей мере общественно-производственными, в наибольшей мере социальными городскими национальными общественно-производственными отношениями.

Мировая история показывает, что для решения задачи созидания конкурентоспособных буржуазно-производительных сил, высокоразвитых городских общественно-производственных отношений необходим определённый вид государства, а именно национальное государство, как энергично и решительно действующая национальная система власти. Национальная революция и обеспечивает появление и становление такого государства и такой системы власти. Отнюдь не случайно она первым делом начинает выстраивать явную или неявную сословную иерархию, её ритуалы и символы, как принципиально этнократические, отталкиваясь от мифов дохристианского, домонотеистического, языческого прошлого, когда этнократическое сознание было господствующим.

Стержневым идеологическим насилием, которое обосновывает революционный поворот политики к становлению национальной системы власти, является государственнический национализм государствообразующего этноса. Но каждая конкретная политическая сила осуществления Национальной революции в каждой конкретной стране наполняла это стержневое идеологическое насилие собственным мировоззренческим содержанием. До сих пор ни одно из таких мировоззрений не было поднято до уровня системообразующего философского мировоззрения, которое определило бы целью и системно обосновало становление взаимозависимого миропорядка из национально-капиталистических государств. Главным образом потому, что число переживших буржуазные революции и становящихся национально-капиталистическими государств было недостаточным для постановки подобной задачи. Поэтому современный мир Запада, в котором капиталистические отношения между странами стали господствующими, идеологически объединяется только нацеленным на непрерывное ослабление государства, антисистемным философским мировоззрением гуманитарного либерализма, асоциального и чуждого национальному общественному самосознанию в своей коренной сути.

Отсутствие системообразующего философского мировоззрения для обоснования системы власти национального этнократического государства приводило все Национальные революции прошлого, когда ими разрешались главные проблемные препятствия становлению национального производительного общества, к тупику целеполагания, к политическому надрыву. И, как следствие, их сменяли Реставрации добуржуазной, обоснованной системообразующим монотеизмом системы власти феодального государства, которая конституционно ограничивалась в интересах развития буржуазно-рыночного производительного капитализма, что обеспечивало ей компромисс с третьим сословием буржуазии и позволяло сохранять социальную устойчивость в стране. Уже буржуазная революция в Нидерландах, разрушив старый, средневековый феодализм, в конечном итоге привела страну к Реставрации феодальной системы государственной власти в виде конституционной монархии. Националистическая эпоха диктатуры индепендентов и Кромвеля в Англии завершилась тем же – страна вернулась к Реставрации монархической системы государственной власти, конституционно ограниченной строго обозначенными рамками буржуазного права, защищающего интересы городских семейных собственников. Националистический режим Наполеона во Франции был заменён такой же Реставрацией конституционной монархии. И схожая смена политических режимов наблюдалась после каждой Национальной революции.

Система добуржуазной государственной власти, конституционно приспособленная для нужд буржуазно-капиталистического государства дееспособна постольку, поскольку идёт процесс раскрестьянивания и вытеснение крестьянства в города, где тем самым поддерживается значительное влияние феодальных традиций удельно-крепостнического, земледельческого по духу, монотеизма, – то есть, пока в городскую среду продолжают вливаться значительные крестьянские слои с добуржуазными мировоззренческими представлениями. Однако с завершением эпохи Национальной Реформации, когда крестьянская, добуржуазная среда носителей мировосприятия народных общественных отношений государствообразующего этноса становится относительно малочисленной, приближаясь к окончательному отмиранию, весь государствообразующий этнос превращается в этнократическую буржуазную нацию.

С такого времени дееспособность феодальной, удельно-крепостнической системы власти буржуазно-капиталистического государства вступает на путь хронического и углубляющегося кризиса. Её поддержание обеспечивается, в основном, за счёт вовлечения значительного притока иммигрантов из феодальных и дофеодально отсталых стран. То есть, такая система государственной власти ради сохранения дееспособности поворачивается к политике выживания за счёт иммиграции исторически отсталых народов и народностей, за счёт постепенного и неотвратимого разложения этнократического характера общественного сознания государствообразующего этноса, вытесняя его гражданским общественным сознанием, при котором разные этнические и расовые группы получают равные политические и экономические права или добиваются таких прав. В результате необратимого изменения соотношения численности этнических слоёв и политических сил система государственной власти теряет целеустремлённость и действенность в обозначении и отстаивании общественно-государственных интересов, а абстрактное юридическое право из задач поддержания текущей социальной устойчивости общественных отношений начинает выдавливать естественно-юридическое, этнократическое и общественное право. Общественно-производственные отношения при таком положении дел теряют высокую социальную организованность, неуклонно преобразуются в гражданственно-производственные отношения, размываемые проявлениями асоциального цинизма и потребительского индивидуализма. Что влечёт за собой падение конкурентоспособности промышленного производства, уменьшения его значения в экономических и политических интересах населения страны и одновременно происходит возрастание роли коммерческого капитализма, коммерческих интересов, коммерческого политического класса частных собственников и его антисистемного идеологического мировосприятия: общечеловеческого гуманитарного либерализма. И как итог, приближается конец истории национального общественного государства как такового, оно теряет способность поддерживать темпы социально-политического и промышленного развития, развития производственных отношений и производительных сил, и вытесняется на обочину хода научно-технологического прогресса, культурно-цивилизационного прогресса, сползая к эпохе упадка, а затем и распада.

Русский национализм должен учесть этот исторический опыт и сделать разумные выводы. Это тем более важно, что в России при коммунистическом режиме произошло необратимое раскрестьянивание деревни и почти уничтожена социальная среда поддержки реставрационному восстановлению конституционно ограниченной феодальной системы государственной власти. Попытки возродить влияние православия, как системообразующего мировоззрения, идеологически обосновывающего такую реставрацию в России конституционно ограниченной буржуазным правом феодальной системы власти, обречены на провал. За время осуществления грядущей Национальной революцией политических мер для становления национального общества в условиях информационно-технологической революции русские окажутся практически некрестьянским этносом. Феодальную систему государственной власти как таковую нельзя будет восстановить политически, а потому нельзя будет сменить режим Национальной революции на режим Реставрации, то есть нельзя будет создать государственную власть вообще. Что это означает для России? Либо Россия прекратит своё историческое существование и станет колониальным придатком других государств, частью сопредельных феодальных, частью идущих к упадку транснациональных буржуазно-капиталистических. Либо русская Национальная революция неизбежно проявит себя, как наиболее полная, наиболее последовательная Национальная революция, которая обязана будет ради выживания государства созидать систему государственной власти совершенно нового вида, какого ещё не было в мировой истории.

Союз национальных республик

Сверхзадача русской политической мысли – обеспечить неотвратимую Национальную революцию в России таким системообразующим мировоззрением, которое позволило бы созидать принципиально новую систему государственной власти, совершенно новое общественное государство без конституционного компромисса между буржуазно-капиталистическими отношениями в экономике и политике, с одной стороны, и добуржуазной, удельно-крепостнической или феодальной системой государственной власти – с другой. Иначе говоря, сверхзадача русской политической мысли – новым историческим мировоззрением обосновать становление системы власти городского общества семейных собственников, которая выведет государственное управление экономическими и социально-политическими процессами на принципиально новый уровень действенности и целеустремлённости, когда она, такая власть, сможет разрешать глобальные цивилизационные кризисы и иметь многовековую стратегию глобального цивилизационного развития.

Разрешение такой сверхзадачи задаст вечный смыл бытию русскому национальному обществу и оправдает неизбежные радикальные меры националистического режима по его созданию; но и позволит примирить очень существенное антагонистическое противоречие. Что это за противоречие? С одной стороны, объективно неизбежна необходимость политического поворота к созданию самого высокоорганизованного общества городских семейных собственников для ускоренного становления и развития конкурентоспособного и прибыльного общественно-промышленного производства, то есть поворота к созданию русского этнократического общества, эгоцентрического и долгосрочно нацеленного на жесточайшую конкурентную экономическую и политическую борьбу с остальным миром. А с другой стороны, осуществлять этот поворот придётся в обстоятельствах духовной традиции византийско-имперского мессианизма русского народа, укоренённого в нём до уровня биологически нездорового самопожертвования. Вступив первым на эпохальный путь выстраивания совершенно новой системы государственной власти, перейдя к мессианскому творению качественно нового устройства власти и управления вечного национального и постнационального общества, в котором только и видится спасение складывающейся мировой цивилизации, русский государствообразующий этнос с его субъективным мессианством в самосознании получает возможность развиваться в русле сложившейся мессианской духовной традиции, но обогатив её новым содержанием, одновременно отрываясь от породившего это духовное мессианство византийско-имперского общечеловеческого монотеизма через полный разрыв с народно-крестьянским прошлым, полный разрыв с традицией российского феодализма и российского феодального государства.

Современные производительные силы, наукоёмкие и информационные задают свои собственные ограничения политическому выбору, позволяют разрешать такую сверхзадачу единственным способом. А именно, придав непрерывно развивающимся научным знаниям об обществе и общественном развитии почти божественную, сакральную значимость, значимость сакрального откровения. Собственно, В.Ленин в начале двадцатого столетия, в обстоятельствах глубокого кризиса православия в России, уже пытался поставить подобную сверхзадачу для спасения государства. Для этого он использовал марксизм в качестве абсолютно истинного учения о причинах общественного развития, через откровение о непримиримости классовой борьбы, как первопричины появления и развития государства и общества, теоретически обнаружившего детерминизм хода человеческой истории. Однако изначально ошибочные посылы марксизма об отмирании государств, наций, народов и народностей, растворении их в едином коммунистическом полирасовом человечестве, феодальная механистическая диалектическая теория познания завели коммунистическое мировоззрение и систему советской государственной власти, которая своим мировоззрением отрицала будущее у самой себя, отрицала необходимость системы власти и управления для организации развития будущих производственных отношений, в тупик.

Но принципиальный путь разработки нового, не монотеистического системообразующего мировоззрения через придание научным знаниям о причинах и целях общественного развития уровня сакрального откровения, значимости религиозной веры со своим логосом, посредником которого выступала партия, был верным. Ибо что же такое научные знания если не подлинные замыслы и цели Бога, тот логос абсолютной истины, к которому одарённые творческим горением архетипы приближаются посредством научного познания?

Такого придания научным знаниям напряжения религиозной веры возможно добиться лишь единственным путём. А именно, рационально затрагивая и рационально пробуждая архетипическое родовое бессознательное умозрение, обуславливающее общественно ответственное поведение, как непременное условие сохранения и развития этнической самоидентификации, которая является одним из проявлений мощного биологического инстинкта видового самосохранения. Все религии прошлого, вне зависимости от того, как и почему они возникали, выживали и развивались постольку, поскольку затрагивали архетипическое родовое бессознательное умозрение, этническое по своей природе, изменяясь этническим бессознательным умозрением под обслуживание этнической традиции общественной самоорганизации и самоидентификации. Для эпох языческих это было очевидным из-за естественности развития религиозного языческого сознания из этнической духовной первоосновы. Для эпох цивилизационного монотеизма данная особенность человеческого существования стала скрытым знанием. Распространение монотеистических религий из центров их зарождения, укоренение монотеизма в среде других этносов происходило в кровавой и мучительной борьбе, когда чужеродный монотеизм подхватывался родовой этнократической знатью из целей ускоренного культурного и цивилизационного развития и навязывался всему этническому родоплеменному сообществу. Удавалось же укоренять монотеизм постольку, поскольку он приспосабливался к архетипическому родовому бессознательному умозрению всякого данного этнического сообщества, поглощая его этническую языческую традицию.

Именно научные знания о способах достижения самой действенной организации общества ради высокопродуктивного общественного производства на современном этапе цивилизационного развития, когда происходит отмирание монотеизма, делают абсолютной истиной необходимость сословной иерархии при этнократическом самоуправлении, и она должна быть научно обоснованна, опираться на соответствующую обрядность и мифологизирована до состояния религиозной веры. Веры, бессознательно узаконивающей естественное право на этнократическую самоорганизацию в качестве естественно-юридического права национального общества современного уровня промышленного цивилизационного развития.

Научные знания утверждают, что предрасположенность к той или иной деятельности задаётся от рождения, а потому сословная организация общества не может быть наследственной и замкнутой. Наоборот, предрасположенность каждого члена этнократического общества должна выявляться при рождении и целенаправленно воспитываться ради блага всего общества. А единственным средством выявления общественно активных вождей является демократическая борьба. Из этого прямо вытекает концепция национально-этнократической демократии, как главного принципа политической самоорганизации в грядущую эпоху русской Национальной Реформации. Тогда как основанное на этом принципе устройство государственной власти есть не что иное, как этнократическая национальная республика.

Выживание новой системы власти, нового вида русского государства и нового строя цивилизации как таковой реально только при становлении в ХХI веке глобального союза национальных республик тех этнократических обществ, которые доказали и докажут способность к развитию в производительные нации и интеграционному сближению экономических систем в единую глобальную производительную систему хозяйствования. Такой, видимый в перспективе, новый мировой порядок – единственная альтернатива формирующемуся ныне либеральному новому мировому порядку, который обслуживает господство корыстного произвола выразителей коммерческого космополитизма, разрушительного для производственных отношений и, в конечном итоге, ведущего человечество к глобальной экономической и военной, к цивилизационной катастрофе.

21 окт. 1999г.

РЕЖИМ НАКАНУНЕ НАДРЫВА СИЛ ВЛАСТИ

1. Политический класс против президента

Что же происходит в нынешней России? Почему такое ожесточение принимает противостояние против Президента и его кремлёвского окружения тех самых сил, в зарождении которых Б.Ельцин принял непосредственное участие и для которых ряд лет был главным объединяющим символом вождя "курса реформ"? Почему все прошлые попытки убрать Ельцина от власти оппозиционными коммунистами, несмотря на широкую поддержку низов, проваливались, а этим прорежимным силам, совсем не обращающимся к массам, удаётся выдавливать его из политики и загонять в угол? Удастся ли Ельцину удержаться на этот раз?

Такие вопросы осознанно или нет возникают в головах миллионов, превращаясь в вопросы злободневно политические. Многие полагают, что от ответа на них зависит судьба России и их личная. И они правы.

Кремлёвская администрация Президента и тесно связанная с ней олигархическая верхушка откровенно показывают, что контролируют главные учреждения правительственной и неправительственной исполнительной власти с её силовыми составляющими и спецслужбами и готовы на всё. Утечками информации и распространяемыми через СМИ слухами население упорно приучают к возможности введения чрезвычайного положения и отмены конституционных методов борьбы за исполнительную ветвь представительной власти, в том числе тех методов, которые позволяли использовать в этих целях законодательную ветвь. А именно, отмены декабрьских выборов в Государственную Думу и выборов Президента в следующем году. Но противостояние Кремлю являющихся опорой режима сил нарастает повсюду. Оно быстро укрепляется, имеет несколько уровней поддержки, организационно выстраиваясь вокруг мэра Москвы Лужкова, который давно требует лишь пересмотра результатов приватизации и наказания ряда одиозных лиц из близких к Кремлю дельцов. Под знамёна вождей антиельцинской коалиции уже безбоязненно и демонстративно перебегают бывшие высокопоставленные бюрократы из работавших с Президентом и в правительствах, куда отбор чиновников на важные должности проходил тщательно и на основаниях личной ему преданности.

Давление быстро складывающегося правящего класса режима на Кремль идёт уже не только изнутри страны. В него вовлечены мировые средства массовой информации, мировые финансовые институты, влиятельные политические круги США. Создаётся впечатление, что Ельцина и его окружение везде сдают, всем они стали неудобны, всем нужно резкое изменение основ власти для её укрепления.

Чтобы разобраться в причинах такого положения дел, надо ясно понимать, кем и чем был Б.Ельцин последнее десятилетие.

Если уйти от ненадёжных и поверхностных эмоциональных оценок и встать на фундамент предметных фактов, придётся признать справедливым следующее заключение. Б.Ельцин был политическим вождём либеральных революционеров, которые осуществляли буржуазно-демократическую революцию в России. Но ни он, ни его прошлые и настоящее окружения сами того не осознавали, да так этого и не поняли.

Последний вывод можно делать без опасения ошибиться. Ибо ими всегда двигали обстоятельства, а не они управляли обстоятельствами, так ни разу и не подняв знамени с лозунгом буржуазно-демократической революции!

Отсутствие трезвого понимания сути происходившего, подлаживание решений в борьбе за власть под ход событий определялось и определяется невнятным, смутным, интеллектуально блеклым политическим обликом как всех "реформаторов" и господствующих сил созданного ими режима, так и самого Президента.

Вопреки созданной ему либералами репутации бойца с почти петушиным характером, Ельцин показал себя гораздо более осторожным и хитрым, чем кажется. После давнего, начала 90-х годов, и неудачного опыта с Демократической партией России (ДПР), которую его помощники намеревались подстроить под него, он боялся и боится создавать собственную политическую партию власти. Предчувствие подсказывает ему, что для политической живучести и побед подобной партии необходимы прогрессивные идеи, лозунги, программы, каких он и его окружение предложить не в состоянии.

Он всегда больше полагался на своё природное наитие, чем на советников, в конечном счёте, доверяясь только интуиции. Не имея ясных стратегических целей, он не смог объяснить для себя, что же такое победа в политике. В стремлении не столько победить, сколько выжить, он предпочитал лавировать и интриговать в волнах чужих политических столкновений, и у него хватало ума делать это достаточно ловко, успешно для себя. Излюбленной его тактикой стала тактика "охотника в засаде". Отступив в тень на неопределённый срок, иногда на месяцы, он позволял распространяться слухам о своей политической слабости и болезнях, настороженно наблюдая за ходом политической игры, за обострением борьбы разных интересов. В критический или опасный для себя момент он делал ставку на самых сильных игроков и наносил удар их соперникам, однако не добивая их, чтобы не потерять альтернативы победителям и не попасть в полную от них зависимость. Основывая личную политику на жёстком подчинении своего поведения логике "естественного отбора в джунглях" и "третьего радующегося", он и "продвигал реформы", когда осторожно, когда смело подстраиваясь под сложные и опасные переплетения обстоятельств. До сих пор такая незамысловатая, но полная риска непредвиденных ошибок тактика оправдывала себя, позволяя ему удерживаться на самом верху исполнительной власти режима.

2. Какие обстоятельства вынесли Б.Ельцина на самый верх власти?

К концу «брежневского» правления стали накапливаться признаки глубокого идеологического кризиса власти советского государства. Они проявлялись в постепенном таянии веры в коммунистическое мировоззрение у молодых поколений и у части номенклатуры, в духовном и культурном "застое" страны, в разложении социальной этики, в упадке морали и нравственности, в росте паразитизма дотационных республик с быстро растущими в численности отсталыми этническими группами, представления которых сохраняли средневековые феодальные и даже дофеодальные пережитки, чуждые промышленному производству, чуждые урбанизации и индустриализации. Это вызывало падение темпов роста производительности труда, застой в производственных отношениях и производительных силах Советского Союза. Основания государственной власти начали подтачиваться противоречиями между требованиями экономической и политической целесообразности ускорить промышленное развитие через его коренную научно-технологическую модернизацию посредством совершенствования социальной культуры наиболее образованных слоёв горожан и внутренними коммунистическими мифами системы власти. Учреждения текущего управления теряли ясность в понимании политической стратегической цели, а с потерей такого понимания терялась их согласованность действий при осуществлении правительственных решений, разрушалась и рушилась их мораль государственных служащих, что происходило хотя и медленно, однако неудержимо и основательно.

Причина идеологического кризиса была внутренней и объективной. В шестидесятых-семидесятых годах завершалось раскрестьянивание русской деревни, русская деревня умирала. В промышленные города, как старые, так и строящиеся в осваиваемых землях восточной части страны, сокращался приток пролетариата из крестьянской среды государствообразующего этноса. А именно из русского, сохраняющего крестьянское общинное мировосприятие, пролетариата со второй половины двадцатых годов создавался организуемый коммунистическим мировоззрением и коммунистической партией основной слой социальной поддержки, как самой советской государственной власти, так и её политической стратегии построения мировой коммунистической империи. Русский пролетариат, то есть первое поколение русских крестьян в индустриальном городе, стал сокращаться, тем самым сокращая социальную опору советского коммунистического режима диктатуры пролетариата, при котором не могли сложиться и не сложились никакие другие политические силы.

Горбачёвская Перестройка была отчаянной и вынужденной мерой руководства страны, попыткой эволюционно преобразовать режим и найти опору власти в новых, непролетарских слоях советского народа через пробуждение их политической активности. Однако в процессе раскручивания руководством компартии политической спирали Перестройки, невнятной по целям и задачам, создавшая Советский Союз Россия изнутри расшатывалась гласностью и демократизацией, пока не очутилась в состоянии разрастающейся анархии, остановить которую не удавалось никакими решениями и политическими поворотами кремлёвских правителей. В социально деклассированной России не оказалось силы, готовой подхватить советскую власть и удержать её. Ибо в Советской России не было, не сложилось непролетарского идеологически и политически организованного слоя горожан государствообразующего этноса!