Помоги проекту - поделись книгой:
— Вышка, взлетел отлично, все системы в норме. Зеленый свет, зеленый свет.
— Ромашка — пять, зеленый свет принял, поворачивайте на курс два — девять ноль, сектор свободен, бандитов не наблюдаем. Удачи, удачи…
Примерно в это же самое время — небольшой пикап Фольксваген, представлявший собой не более чем лицензионную копию грубого русского Доджа, который и снарядом не прошибешь — остановился на одной из улиц в северном районе Могадишо.
Водитель — на лице у него был прибор очного видения — огляделся по сторонам.
— Чисто!
Двое с оружием и большими рюкзаками выскочили из кузова, где они лежали, накрывшись мешками и бросились в проулок…
Передвигаться по Могадишо — было невероятно сложно. Могадишо, город улиц сквером и парков, который в семидесятые называли "кусочек Римской Империи" — превратился в город стен и заборов. Большинство белых покинуло город, на их место вселились или беженцы или откровенные бандиты. И те и другие жили по простым как дубинка с гвоздями правилам: если меня ограбили это плохо, а если я кого-то ограбил — это хорошо. Город буквально накрыла эпидемия грабежей, разборок, рэкета. Против этого — стали перекрывать улицы, строить высокие заборы — Могадишо превратился в тюрьму, разделенную на камеры стенами. Иногда — чтобы попасть в соседний квартал, надо было идти пару километров.
Эти двое были из посольства, они хорошо знали город и держали путь к одной из водонапорных башен. Полкилометра — в нормальном городе их можно пройти за десять минут, даже меньше, в Могадишо этот путь долог и смертельно опасен. Тем более для белых — появление белого в этом районе было поводом к расово обусловленному насилию. В помощь этим двоим была подготовка германских парашютистов, очки ночного видения, легкая лестница, кусок кевлара и небольшой дрон, который можно было запускать с руки и так же принять обратно. Дрон был вертолетного типа, он мог прекрасно маневрировать в улицах, не привлекая внимания…
Сейчас — эти двое залегли у стены и сканировали пространство перед собой с помощью дрона. Результаты были безрадостные.
— Твою мать…
Проулок был узкий — в два прыжка преодолеешь. Но это если повезет, а если нет… В проулок был загнан пикап с крупнокалиберным пулеметом и тут же, у двухсотлитровой бочки с горящим мусором — тусовались боевики.
— Хреново… Убрать?
— Запрещено.
— А как дальше пойдем?
Старший в паре — обдумал.
— Что с трупами?
— Спрячем…
Оба они приготовили оружие. Использовать штатные МР7 было нельзя — поэтому они взяли относительно устаревшие МР5К с глушителями и плечевыми упорами — они использовали патрон 9 парабеллум, самый распространенный пистолетный патрон в мире. Германские егеря носили этот автомат вместо пистолета и ласково называли его "метла" — только не окопная, это оружие прекрасно выметало "помещения". Изображение с дрона — передавалось в реальном режиме времени и шансов у боевиков не было вообще то никаких…
— Ну!
Один с колена, другой в полный пост — появились в проходе и открыли огонь. Шестьдесят пуль, каждая — с запрещенным для армии, контролируемым раскрытием, почти что охотничья, наносящая чудовищные раны. Один из чернокожих закричал, да по машине как градом забарабанило и стекло посыпалось. И все…
— Чисто!
— Чисто!
Трупы оттащили в развалины. Костер в бочке все так же чадно горел. Один из стрелков посмотрел на экран коммуникатора, который передавал изображение с дрона.
— Машины! Грузовой конвой на улице!
Перезарядив оружие, они залегли. Через пару минут — прошел конвой, три старых, тяжелых трехосных ФИАТа, под завязку груженые товаром. На тенте каждого из них — сверху сидел автоматчик, вглядываясь в темноту…
Пронесло.
— Время!
Проще было бы идти по развалинам, дворами — но это только на первый взгляд. Развалины могут быть либо заминированы, либо оснащены простейшими приборами предупреждения. Консервные банки с камнями, поставленная в проходе стеклянная бутылка… Во дворах — тоже могут жить беженцы, которым не нашлось места в домах, сомалийцы кочевники, они привыкли жить на открытой местности, дом им не особенно и нужен. Так что — путь по открытой местности, по улице — на самом деле наиболее безопасный и быстрый.
Пропустив конвой, они последовали дальше. Свернули за угол. Единственным их преимуществом здесь был дрон — и они использовали его вовсю, проверяя свой путь на наличие противника. А боевиков было немало — это был печально знаменитый район Радио Могадишо. Рядом с ним был рынок, разгромленный при налете, и теперь на рынке обосновались боевики, конвойщики и наркоторговцы. Расчет был лишь на то, что африканцы боятся полной темноты, они жгут костры в бочках, и от того у них "засвеченное" зрение, после созерцания яркого пламени они не смогут увидеть мелькнувшие в темноте тени. Так оно и вышло…
Здание Радио Могадишо было за углом — высотное, полуразрушенное, памятник самому себе. Его так и не восстановили — стены зияли проломами от РПГ и безоткатных орудий. В самом начале войны — небольшой отряд Дечима МАС получил приказ ночью проникнуть в контролируемый племенными боевиками и взбунтовавшимися солдатами колониальных войск район и остановить вещание Радио Могадишо, по которому передавались антиправительственные призывы. Так они и сделали — а потом остаток ночи отбивались от стократно превосходящих их боевиков. Ввосьмером, они сдерживали атаки не меньше, чем тысячи вооруженных боевиков. Когда утром итальянцы все-таки сподобились организовать спасательную операцию, в живых оставалось всего двое, но здание продолжало оставаться под контролем итальянских специальных сил. Радио Могадишо вещание с того дня прекратило, да так и не возобновило…
Немцы были куда более предусмотрительными — план отхода у них изначально имелся, даже два. Кто-то из агентов — оставил на улице две машины, два пикапа — обычных сомалийских побитых пикапа. Днем они ничем не отличались от других — но ночью, в прибор ночного видения они были прекрасно заметны, потому что кто-то нарисовал на дверцах и на крыше большие, жирные кресты. Конечно, специальным маркером, который можно увидеть только в прибор ночного видения — так это машина как машина…
— Проверь — приказал старший.
Младший — скользнул к машинам, доставая ключ.
Старший — достал телефон, гибрид сотового и спутникового, набрал номер.
— Король, это Зеленый слон, Король — это Зеленый слон, ответьте!
— Король на приеме.
Главный штаб операции был размещен в посольстве Священной Римской Империи, запасной — на имперском авианосце "Цепеллин".
— Зеленый слон, мяч на отметке, повторяю — мяч на отметке.
— Король — Зеленому слону, вратарь в воротах, вратарь в воротах. Бейте пенальти, повторяю — бейте пенальти.
— Король, вас понял, вас понял.
Очевидно — операцию готовил большой поклонник европейского футбола.
В ряду припаркованных и брошенных машин — завелся двигатель, потом снова заглох. Дальше по улице — горел свет. Это была цель.
Младший вернулся, показав большой палец.
— Бьем?
Старший кивнул.
— Пошли…
Здание "Радио Могадишо" так и пустовало — с проломленными стенами, искореженными, взорванными лестничными пролетами. Злая гримаса судьбы — оно было построено в восемьдесят пятом для размещения телерадиокомпании "Радио Могадишо" итальянскими инженерами и считалось одним из самых современных в Африке. Теперь — это были оплавленные развалины, которые могли даже рухнуть…
Старший задержался на мгновение перед очередным взорванным лестничным пролетом. Бывший парашютист — он был уроженцем метрополии, и ему ни разу не пришлось видеть настоящий африканский бунт. Сейчас все решалось просто… вылетал вертолет или беспилотник и наносил удар. Или посылали воздушный снайперский патруль. Сняли блок-посты, полевые комендатуры, в основном армия теперь сидела на крупных, хорошо защищенных базах, самой большой опасностью на которых было попасть под автомобиль. Но вот отец… отец долго служил в Африке и мог много интересного рассказать. Про настоящую Африку.
Африканский бунт всегда начинается внезапно, повод для этого может быть самый смешной. Солдаты в самоволке украли курицу или поросенка, кто-то кого-то оскорбил на базаре, дочь местного вождя родила ребенка с подозрительно светлой кожей. И началось. У африканца за проделки одного отвечало все племя, весь род — поэтому африканцы хватали, что придется и направлялись к ближайшему германскому посту или полевой комендатуре — убивать. По пути — пользуясь случаем начинали сводить счеты с врагами и грабить лавки… Отец видел это своими глазами… как темная лава обезумевшей толпы, потрясая оружием, несется по улице, оставляя за собой перевернутые машины, разграбленные лавки, оплывающие кровью тела убитых. Так, вне всякого сомнения, было и в Могадишо — только итальянцы оказались не такими сильными как немцы.
Но не все.
Старший закрыл глаза и представил — что здесь творилось десяток лет назад. Алые трассы со всех сторон, разлетающиеся фонтанами искр на стенах. Грохот автоматов и пулеметов, истошные вопли и музыка — африканцы в атаках всегда подбадривали себя музыкой из дешевого магнитофона. Буханье безоткатных орудий, вспышки взрывов, летящая сталь и бетон. И восемь героев в осажденном со всех сторон здании — знающих, что помощь вряд ли успеет, но все равно держащих безнадежную оборону.
Да, не все…
В темноте — старший вскинул ладонь, отдавая воинский салют павшим героям.
— Эй, ты чего… — младший уже тянул руку из пролома бывшего лестничного пролета… — давай быстрее…
На улице — уже сверкала фарами быстро движущаяся колонна.
Оберст Бартель после взлета выбрал опасное решение. Несмотря на то, что по данным разведки, действующих батарей ПВО в районе не было — он без разрешения командования снизился до предельно малой и пошел над океаном. Он отключил основной радар, используя для ориентирования только примитивный высотомер. Его Мессершмидт летел над самыми волнами подобно злобному духу из германских сказок — легенд и только высокое мастерство пилота — было гарантией от катастрофы…
На горизонте появились огни — Могадишо!
Оберст чуть качнул штурвалом.
Могадишо он обошел по дуге, на низкой высоте, никакого противодействия не было. Город был слабо освещен — в основном не централизованным освещением, а кострами. Сверху они казались — чуть колышущимися огоньками свечей…
Показалась дорога — были видны огоньки машин, и оберст знал, что это была за дорога. Он начал разворачивать самолет.
— Король, это Ромашка пять, как принимаешь? — запросил он, все еще не включая радар и выполняя смертельно опасный низковысотный полет по визуальным показателям.
— Король на связи, Король на связи, опознание, пожалуйста.
— Нападающий на поле, Нападающий на поле.
— Опознание принято, мяч на отметке три — три — один — девять-два-семь. Вратарь в воротах, бейте!
Сам оберст был небольшим поклонником футбола. Он понять не мог — из-за чего в прошлом году в Берлине была массовая драка британских и германских болельщиков. Из-за двадцати четырех бездельников и кожаного мячика?
— Вас понял, выхожу на одиннадцатиметровый!
Оберст резко принял на себя штурвал — и одновременно включил радар с АФАР в режим сканирования земной поверхности…
Абгаали — присутствовали на столь печально завершившемся праздновании дня рождения генералиссимуса Айдида — и, почти без потерь вырвавшись из давки, ринулись в Могадишо. У них были неплохие шансы — представители этого рода и так составляли большинство в Могадишо, так еще и племенная милиция Айдида в полном составе отправилась на празднование дня рождения вождя. Все зависело от быстроты реакции — если ночью устранить сына Айдида, то власть свалится в руки сама. Итальянцы смирятся — смирились же они с воцарением злейшего врага, мятежника и преступника. Абгаали по крайней мере не отдавали приказов вырезать всех колонистов до последнего человека и воевали так, спустя рукава…
Промчавшись по ночному Могадишо, куда известие, в силу неразвитости телефонной сети еще не дошло — колонна ввалилась во двор бывшего министра Салема Исмаила, абгааля и главы одного из родов. Выскочив из машин, абгаали моментально занялись самыми разными делами — никто н6и на кого не кричал, не отдавал приказы, каждый делал то, что нужно в данный момент. Человек, известный как "Коммандер Салед", бывший офицер французского иностранного Легиона рванул в подвал — нужно было проверить и раздать оружие и организовать людей на обстре6л и штурм казарм Президентской Гвардии: именно сегодня они охраняются из рук вон плохо, охранникам по случаю праздника выдали спиртное. Еще один представитель племени принялся звонить человеку, известному в Сомали как "Абу Джихад", отец джихада. У него были лагеря подготовки боевиков севернее, он был исламским экстремистом и террористом и готовил в Сомали людей воевать с Российской Империей: поддержка опытных боевиков и террористов будет явно не лишней. Третий — схватил машину и поехал поднимать людей, всех, кто был в городе.
И никто не видел — да и не мог видеть — тонкого лазерного луча, протянувшегося от крыши полуразрушенной высотки Радио Могадишо до их виллы…
— Зеленый слон, Зеленый слон, это Нападающий, проверка.
— Нападающий, контакт, повторяю — контакт. Мяч на отметке…
Черный самолет стремительно шел вверх, под крыльями был Могадишо.
— Контакт, повторяю — контакт. Отметка на три — три — один — девять-два-семь. Оружие в боевой.
Оберст нажал на кнопку — и две бомбы весом по тысяче килограммов каждая отделились от самолета, уходя к земле. Самолет "вспух", избавившись от тяжелого груза. Оберст толкнул ручку от себя, парируя и переводя самолет в горизонтальный полет.
— Зеленый слон, удар нанесен…
— Нападающий, это Король. Возврат, повторяю — возврат…
— Вас понял, возврат…
Один из лучей лазера упирался в скопление машин во внутреннем дворике: при взрыве рваный металл должен был сыграть роль шрапнели, это было примерно то же самое, что делают террористы только с использованием возможностей сверхдержавы.
Тысячекилограммовая бомба попала в скопление машин — и ровно через секунду вторая проломила крышу дома. Через несколько секунд — сдетонировали запасы минометных мин и гранатометных выстрелов в подвале…
Еще когда над Могадишо не взошло солнце — отряд особого назначения германских парашютистов ворвался на виллу, которую принц Абу указал как место проживания вербовавших его англичан. Как и следовало ожидать — единственной добычей немцев стал приколотый к стене листок с мастерским изображением улыбающейся свиной морды. У британцев было весьма своеобразное чувство юмора…
Через два дня — правительство Республики признало принца Абу верховным комиссаром Сомали. В Риме многие вздохнули с облегчением — любому, кто хоть немного знал Африку, было понятно, что такого авторитета какой был у отца — у сына никогда не будет.
Египетский дебют
Ночь на 29 мая 2014 года
Каир, Египет
Госпиталь Эль-Каср на острове (старый госпиталь)
— Сержант!
Я повернулся. За спиной стояли двое, по меньшей мере, один — оперативник СРС. Как я это узнал? А никак. Мы с тобой одной крови — ты и я. Либо ты это чувствуешь, либо меняй работу… пока жив.
— Не нужно. Я знаю этого человека.
Я же этого человека не знал.
Седовласый, представительный господин с навеки застывшим на лице осознанием собственной значимости — шагнул вперед, протянул руку.
— Майкл Алан Коллинз, второй секретарь посольства САСШ в Египте. Вы отец Майкла, верно?
— Вице-адмирал Флота Его Императорского Величества, Князь Александр Воронцов, честь имею…
Второй человек — именно тот, которого я определил как сотрудника СРС — не представился.
Поделиться книгой: