Помоги проекту - поделись книгой:
От колодца по прибрежной аллее мы попадаем к гроту «Эхо», к которому, как мы уже упоминали, из дворца ведет 120-метровый подземный ход. Время строительства грота и хода к нему не установлено, но, скорее всего, это творение Антонио Ринальди. Через грот удобно как незаметно исчезать из замка, так и появляться в нем. А это было отнюдь немаловажно, учитывая отношения Екатерины II и ее фаворита. В конце концов Григорию Григорьевичу Орлову, вовсе не понаслышке знавшему о дворцовых интригах и заговорах, подземный ход мог понадобиться для бегства в случае опасности. Подземная галерея начинается в подвале дворца и по наклонной уходит в сторону грота. Ее пол (шириной 3,6 метра) выложен большими известняковыми плитами, арочные стены облицованы пудостским камнем. Выход из галереи заканчивается гротом, спрятавшимся в густой растительности у подножия холма. Его общая длина по фасаду — почти 19 метров. Вход выложен глыбами дикого туфа разных размеров и форм так умело, что это кажется естественным нагромождением камней. Свое название грот получил от эффекта повторения звуков, который происходит внутри подземного хода. Эхо можно хорошо услышать, если встать у начала галереи в подвале дворца.
На левом берегу Белого озера, на небольшом мысе, высится Чесменский обелиск, спроектированный Антонио Ринальди примерно в середине 1770-х годов. Григорий Орлов поставил его в Гатчинском парке в честь победы русского флота, главнокомандующим которого был назначен его брат — Алексей Орлов, над турецким в сражении при Чесме 26 июня 1770 года. В этом бою турецкая эскадра, состоящая из более чем шестидесяти кораблей, была полностью уничтожена. За эту победу Алексей Орлов получил титул Чесменского. Место для возведения десятиметрового памятника выбрано на редкость удачно, так как залив, образованный мысом, воспринимался современниками как Чесменская бухта — место, где произошло знаменитое сражение; а сам памятник высится там, словно маяк, указывающий русским кораблям направление удара. Открытое пространство этой части парка позволяет хорошо рассмотреть обелиск. Основанием для монумента служит гранитная площадка, к которой ведут три ступени красного цвета. Пьедестал из камней трех видов (мрамор) и трех цветов (снизу вверх: серый, серебристый, серый) образует нижнюю часть памятника. Его верхняя часть — четырехгранный обелиск высотой шесть метров, вырезан из светло-розового мрамора. Чесменский обелиск Гатчинского парка является одним из самых лучших памятников воинской славы.
Рядом с монументом победе над Турцией находится территория еще одного Оранжерейного сада. Здание Лесной оранжереи было построено в 1783 году архитектором Ринальди, а затем перестроено, возможно Бренной и Висконти, уже в 1790-х годах. Свое нынешнее название здание получило в XIX веке, очевидно, для удобства, так как в парке находилось еще несколько подобных зданий. Сохранившийся до нашего времени одноэтажный вариант больше напоминает первоначальное строение, за основу которого был взят садовый павильон середины XVIII века архитектора Ричарда Вуда в Англии. В 1789 году Оранжерейный сад был перепланирован по проекту мастера Дж. Гакета, и перед оранжереей появился овальный пруд с гранитными лестницами — спусками к воде.
Одной из самых интересных построек, пройти к которой от Лесной Оранжереи можно по аллее в западном направлении, является Амфитеатр — место проведения каруселей, которых здесь, впрочем, никогда не было. Но обо всем по порядку.
В 1797 году архитектор Н.А. Львов разработал проект гатчинского Амфитеатра окружностью 65 метров, второе название которого — Крепостное строение, или Земляная крепость. Центральную арену окружал земляной вал шириной десять метров, на котором из дерна были устроены скамьи для зрителей. С внешней стороны вал был укреплен каменной стеной их пудостского камня. Четыре проезда шириной пять метров были расположены на равном расстоянии друг от друга. Два из них служили для въезда на сцену всадников и закрывались воротами в виде копий, декорированными накладным вензелем Павла Петровича, а два других предназначались для прохода зрителей и были украшены мраморными статуями амуров.
Праздник под названием «Карусель» являлся своего рода реконструкцией средневековых турниров, а название связано с тем, что все участники представления движутся по кругу, выполняя различные действия и сменяя друг друга. И хотя для состязания в Гатчине была разработана праздничная программа, «Карусель» здесь не проводилась ни разу.
Из проекта праздника следовало: «Время, назначенное для сбора на поле, будет возвещено пушкою: при втором выстреле двор двинется в порядке, чтобы занять свои места. <…> Герольдмейстер велит открыть барьер и подаст знак музыке к началу: он выйдет за барьер, вне поля, салютуя своим опущенным жезлом все время прохождения двора, при звуках музыки. <…> Пушечный выстрел возвестит прибытие рыцарей: тотчас трубачи выйдут из палаток, находящихся по обеим сторонам входа на поле, и заиграют на своих трубах при звуках литавр. Под портиками, что с каждой стороны дворца, вдруг появятся рыцари различных кадрилей, в полном порядке, верхом на своих конях. Впереди каждой колонны идет трубач, а также по герольду со штандартами судей поля; за ними следуют пажи с гербами судей, за ними верхом едут судьи со своими гайдуками. Герольдмейстер велит открыть барьер, чтобы пропустить судей поля… <…>» Далее детально описывался ход карусели: «Число колец будет соответствовать числу рыцарей. Будут также две головы, разыгранные таким же способом, картонные шлемы, которые должны быть поднимаемы мечом, две фигуры для ломания копий. Каждый успех будет празднуем тушем. Победитель получит венок из цветов. Другие, отличившиеся своей ловкостью рыцари, получат букеты. Для получения награды герольдмейстер, сопровождаемый герольдами, поведет рыцаря пешим, с его гайдуками, несущими его стяг и ведущими в поводу его коня. Приблизившись к ступеням трибуны, рыцарь, обнажив голову, отвесит глубокий поклон и тут, при звуках музыки и аплодисментах, получит награду своей ловкости, после чего его отведут в одну из палаток, где бы с него сняли сапоги, и он мог бы одеть обувь для танцев, а затем он займет место на трибуне». После окончания турнира на территории проводилась уборка и затем построения воинских частей.
Между Чесменским обелиском и Придворной частью Английского парка находится оригинальный садик, получивший в 1793 году название «Сад у качелей», но больше известный как «Графин» из-за своей своеобразной конфигурации. Дно «Графина» представляло собой конусообразное возвышение из земли в три яруса; основная его часть обозначена круговой аллеей, переходящей в прямую, идущую до самого Белого озера. Она обозначает горлышко. Сад «Графин» был примечателен не дошедшим до наших дней Овальным трельяжем (или Турецкой палаткой) — сооружением в виде большого шатра с разноцветными полосами на пологе. Вход в палатку поддерживался двумя столбами, обвитыми яркими лентами. На золоченом флагштоке развивался русский военно-морской флаг. Как и находящийся неподалеку Чесменский обелиск, Турецкая палатка была своеобразным памятником победам русского оружия в войне с Османской империей. Устроенная при графе Орлове постройка сохранялась и при новом владельце; Павел даже приказал обновить интерьеры палатки, для чего в 1797 году в Гатчину приезжал известный театральный художник П. Гонзаго. Рядом с садом находилась большая игровая площадка с качелями, которые и дали первое название саду.
Завершает архитектурное убранство левобережной части Дворцового парка колонна Орла, установленная на искусственной насыпи рядом с входом в парк Сильвия. Этот памятник по проекту Ринальди привезли в Гатчину из Царского Села и собрали на новом месте в середине июня 1770 года. Простояв более восьмидесяти лет, колонна сильно обветшала и была заменена новой, аналогичной, в 1858–1860 годах. Памятник высотой 6,4 метра установлен на прямоугольном гранитном основании. Мраморный прямоугольный, слегка вытянутый вверх постамент несет на себе колонну из белого мрамора. Над абакой капители на постаменте небольшая мраморная скульптура орла — символ рода Орловых, в прославление которых и установлен этот прекрасно спроектированный легкий и в тоже время величественный монумент, настоящее украшение Гатчинского парка, уникальный памятник малой архитектуры второй половины XVIII века.
Вот мы и познакомились с обширным Дворцовым парком и его памятниками. Последний — колонна Орла, привел нас к Сильвийским воротам, от которых расходятся три луча дорог второго гатчинского парка — Сильвии, ведущие далее к еще одной садово-парковой территории — Зверинцу. О них наша следующая глава.
Глава 6
Сильвия и Зверинец
История возникновения в Гатчине парка с поэтическим названием «Сильвия» возвращает нас к поездке наследника русского престола Павла Петровича и его супруги во Францию, в поместье Шантильи, недалеко от Парижа. Ленотровский[5] парк, окружающий это поместье, состоит из нескольких садов, один из которых приглянулся молодым людям своим внешним видом и связанной с ним романтической историей. Небольшой, огороженный стеной участок парка, как и положено, с лесом, множеством клумб, лабиринтом и павильоном, назывался Сильвией. Павильон, а вернее, загородный дом парка, стал свидетелем трагических событий 1632 года, связанных с именами французского поэта Теофиля де Вио и юной герцогини Мари-Фелис дез Урсен, в замужестве Монморанси, владелицы Шантильи в те нелегкие времена. Поэт, приговоренный парламентом Франции к сожжению на костре, скрывался в поместье в обществе прелестной молодой женщины, которую воспел в поэме «Дом Сильвии».
Но счастье скоротечно. Полководец Анри II Монморанси, муж герцогини и покровитель преследуемого поэта, сам был обвинен в измене и казнен в Тулузе. Теофиль был схвачен, но после двух лет тюремного заключения выпущен на свободу, после чего неожиданно умер в возрасте 36 лет.
Со временем этот огороженный стеной сад стали называть Сильвией; он разросся за счет прилегающих лугов и пастбищ и ко времени посещения Шатильи великими князем и княгиней был довольно просторной частью парка вокруг замка.
Впечатленные историей французской Сильвии, владельцы Гатчины решили и у себя завести небольшой романтический уголок, который назвали точно так же — Сильвия. В названии, созвучном латинскому слову «silva», скрыта и модель будущего парка, разделенного линиями парковых дорожек. С латыни это слово переводится как «лес, парк, сад, множество растений и деревьев».
Работы по формированию парка начались в 1792 году и через два года в общем были закончены, хотя окончательно Сильвия предстала во всей своей красе только к 1800 году. Садовый мастер Дж. Гакет создал этот барочный парк при участии архитектора Бренны, используя все известные приемы устройства подобных садов. Узор сильвийских аллей дополняли разнообразные лабиринты в виде спиралей, прямоугольников и со сложным рисунком. Располагались они на общей оси главных дорожек парка и на завершениях перпендикулярных направлений. Небольшие фигурные площадки располагались по всей территории.
Огороженный стеной, поросшей мхом, словно доисторическое строение загадочных лесных жителей, парк Сильвия встречает посетителей каменными Сильвийскими воротами, парадным входом в неизведанную лесную чащу. Они были сооружены в 1792–1794 годах К. Пластининым по чертежам архитектора В. Бренны.
Классическое по своей архитектуре сооружение состоит из трехметровой арки с низким архивольтом и замковым камнем в виде маскарона. Треугольное завершение постройки очерчено простым карнизом. В центре тимпана со стороны Большого дворца прикреплена металлическая дощечка с надписью: «СИЛВИIЯ». Боковые опоры арки выделены профилированным углублением — архитектор словно очертил пилоны ворот, усилив их четкую геометрию. По своим параметрам сооружение близко к квадрату: его ширина составляет 7,3 метра, а длина — 7,6 метра, поэтому отсутствие некоторых элементов антаблемента при взгляде на эту постройку не ощущается.
От Сильвийских ворот начинается трехлучие. Три аллеи уходят от ворот в сторону парка Зверинец, к границе двух территорий, проходящей по реке Колпанке. Центральная аллея завершается у комплекса здании Фермы; левая дорога ведет к Черным воротам, а правая — в сторону Каскадных ворот. Вдоль русла реки Колпанки по периметру всей Сильвии проходит огибная дорога, которая связана со средней аллеей трехлучия. Дополнительные дороги пробиты перпендикулярно трехлучевым и завершают общую систему аллей этого парка. Сразу за Фермой проходит дорога до Руинного моста и Каскада, средняя связывает трехлучие в треугольник и переходит в систему аллей Дворцового парка, а первая от Сильвийских ворот ведет к Каскадным воротам.
Среди объектов, которые входят в единый садово-парковый комплекс, выделяется группа строений на берегу реки Колпанки — Ферма, куда посетители попадали по центральной аллее Сильвийского парка. Создание довольно утилитарных по своему назначению построек, — а они предназначались для размещения скотного двора — было данью моды, пришедшей также из Франции, где к началу XIX века все «деревенское» было весьма популярно. Недаром Д.А. Кючарианц и А.Г. Раскин определяют гатчинскую Ферму «как свободную импровизацию на тему фермы в ансамбле Шантильи». Но фермы в составе дворцово-парковых ансамблей — это всегда архитектурные шедевры, созданные известными зодчими. Хотя автор построек в Сильвии (1797–1798 годы) нам неизвестен, но, возможно, им был архитектор А. Захаров, уже работавший в Гатчине.
Центральное строение Фермы обращено главным фасадом в сторону реки — с одной стороны оно завершает композицию парка, с другой, — начинает ее парадным видом монументального здания. По реке Колпанке проходит граница двух парков — Сильвии и Зверинца, и архитектор выбрал весьма удачное место для расположения главного здания, закрепив таким образом пограничное положение сильвийской территории.
Здание Фермы состоит из трех частей. Средняя, высотой в два этажа с купольной крышей, выделена ризалитом, а одноэтажные боковые крылья слегка вытянуты в стороны. Акцент на среднюю купольную часть придает небольшой по размерам постройке необходимую основательность, массивность и стилистически связывает с другими зданиями и сооружениями дворцово-паркового ансамбля, прежде всего с самим замком. Пять прямоугольных оконных проемов, декорированных наличниками, устроено в боковых частях Фермы, а завершаются они характерной для барокко изломанной мансардной кровлей с маленькими слуховыми окнами. Особого декоративного убранства эти части здания не имеют. Отметим, что для Фермы характерно смешение барочных приемов с классическими элементами в виде ордеров и композиции всей постройки.
Центральная часть выделяется не только своими размерами, но и разнообразным декором. Простенки между пилястрами дорического ордера оформлены рустовкой, а портал немного углублен от общей линии фасада; шесть каменных ступеней ведут к дверному проему. Портал оформлен в классическом стиле — рустованный ант несет на себе ступенчатый карниз с украшением в виде двух розеток и выпуклого панно, завершаемый зубчиками и выносной плитой. Общую композицию фасада завершает второй ярус с треугольным классическим фронтоном и невысокими выступами — продолжениями пилястр первого этажа. Центральное полуциркульное окно второго этажа, обрамленное архивольтом, дополняет убранство средней части здания. Боковые стены ризалита имеют полуциркульные оконные проемы с рустованным наличником и замком. Отмеченный нами купол по четырем сторонам прорезан небольшими вертикальными оконными проемами. Под ним, внутри здания, расположен большой зал с нишами и декором на стенах (не сохранились). Крылья Фермы использовались для хозяйственных нужд. По краям центрального здания находятся два небольших павильона. Первый из них — ледник — предназначался для хранения скоропортящихся продуктов, а второй, в виде беседки на четырех массивных столбах с четырехскатной барочной крышей, декорированной кованой узорной конструкцией, является колодцем.
Здание Птичника, которое можно видеть на противоположном берегу, перекликающееся своей архитектурой со зданиями Фермы, находится в парке Зверинец, и мы подробно поговорим об этой постройке позднее.
Ближайшая к Ферме переправа через реку расположена в нескольких шагах, и по дорожке вдоль русла Колпанки мы дойдем до интересного архитектурного сооружения — Моста-руины с каскадом.
Этот одноарочный мостик с окружавшими его «развалинами античного храма» в настоящее время практически исчез, и по оставшимся фрагментам довольно трудно представить былую красоту этого необычного садового объекта. Мост был облицован туфом, а вокруг него были разбросаны куски колонн, капителей. Местами колонны все еще стояли на земле, словно напоминали о древнем храме, находившемся здесь много веков назад. Сквозь руины текла вода, попадавшая в полукруглый бассейн, копию античной Наумахии — водного театра в Сиракузах, где устраивались театрализованные морские сражения. Весь этот придуманный архитектором Н.А. Львовым развлекательный комплекс был важным атрибутом романтического сада, и здесь, в Гатчине, в отличие от других пригородов Петербурга, он был наиболее интересен и удачно расположен. Тут же был устроен и каскад, где пенящаяся вода прорывалась сквозь завалы камней, и зрителям казалось, что не человек создал этот хаос, а время и природа перегородили небольшую речку, разрушив творение его рук.
При впадении реки в Белое озеро находилась еще одна достопримечательность Сильвии — Холодная ванна, построенная по проекту А. Захарова в конце XVIII века. Это сооружение не сохранилось до нашего времени.
Была в Сильвии и достопримечательность иного рода — статуя Венеры Гатчинской, античное повторение Венеры Капитолийской. Она стояла на круглой площадке первой аллеи и выглядела, судя по официальному описанию 1859 года, так: «Группа из паросского мрамора античной Венеры, около нее с левой стороны Амур, ползущий по дельфину…» По информации научного сотрудника музея Е.Н. Хмелевой, первое упоминание об этой статуе датируется 1798 годом, а годом ранее Венеру реставрировал скульптор И.П. Прокофьев. После 1885 года статуя была вывезена в Эрмитаж на реставрацию и в Гатчину не вернулась.
Как мы уже не раз отмечали, парк Зверинец, граничащий не только с Сильвией, но и Дворцовым парком, простирается к западу от дворца и занимает самую большую в Гатчине территорию в 340 гектаров. Его название и размеры прямо указывают на его главное предназначение — организация и проведение охоты владельцев резиденции.
История русской охоты — тема для отдельного многотомного исследования. Зверинцы, или Менажерии, были устроены во всех пригородных императорских резиденциях начиная с первых лет их существования. Уже при Петре I в Петергофе устраивают загоны для редких зверей. Тогда же начинает формироваться особая императорская егермейстерская служба, с большим штатом егерей, псарей, лесничих. Сохранились сведения об одной из первых царских охот в Гатчине в 1726 году, когда Екатерина I провожала племянницу Петра Алексеевича Анну Иоанновну, уезжавшую к мужу в Курляндию. Мы уже упоминали об этом событии ранее, но вспомним его еще раз. В ближайшем от гатчинского имения лесу были устроены деревянные палатки (архитектор Б. Растрелли), в которых большая компания отобедала. После трапезы состоялись гуляния и маскарад с фейерверком, а затем — большая охота, которую организовал А.Д. Меншиков.
При новом владельце — графе Григории Орлове — Зверинец начали обустраивать с большим усердием. Охота в Гатчине в те годы была делом постоянным, в котором принимали участие множество гостей графа и, конечно же, императрица, любившая еще и соколиную охоту. Большой штат егерей содержал в Зверинце диких животных и устраивал развлечения для высоких гостей.
В 1782–1790 годах Зверинец реконструируют и он приобретает ту планировку, что мы видим в наше время. Так как Гатчина становится вначале великокняжеской, а затем и императорской резиденцией, то статус ее территорий меняется и соответственно сады и парки приобретают новый облик.
Мы уже не раз упоминали о большом влиянии французского Шантильи на формирование дворцово-паркового ансамбля в Гатчине при Павле I. Затронуло это и Зверинец. Охота в Шантильи 12 июня 1782 года с участием Павла отчасти сформировало его отношение к этому развлечению, а большое полотно кисти Ж.-Б. Лепана с загнанным оленем украсило интерьеры Гатчинского дворца.
Работы по благоустройству Зверинца начались с организации аллей-просек, пересекающихся под прямыми углами и направленных по диагонали. В 1796 году по планам и под руководством Дж. Гакета, садового мастера, вдоль просек и по обводу круглых площадок было посажено более тридцати тысяч лип. Для организации охотничьих забав в парке содержались американские олени, дикие козы и в большом количестве зайцы. На рубеже веков в парке начинают появляться и первые наименования дорог и аллей.
Годами расцвета Зверинца стало время после 1849 года, когда из Царского Села сюда была переведена императорская охота. В парке провели большие работы по устройству мостов, которых стало больше на семь штук, причем один был даже подъемный. С 1838 года проводились работы по расширению русла реки Теплая, в результате чего на ней появился архипелаг из десяти насыпных островков. Вокруг парка почти шесть лет ставили изгородь из еловых кольев высотой 6,5 метра, сцепленных крест-накрест между собой. Общая протяженность этой ограды, которая носила странное название «Ах-ах», составляла более 8 километров. Усталый путник, бредущий по лесу, натыкался на непреодолимую стену из частокола, и единственное, что он был в состоянии из себя выдавить, было междометие «ах-ах». Подобная ограда весьма характерна для пейзажных парков XIX века.
К 1850 году в парке были выстроены конюшни, сараи для сена, огорожены загоны и территории для выпаса животных; построено несколько зданий для размещения всех служб царской охоты. Позже в парке построили загон для зубров и зимний загон для диких зверей. Основной территорией, где размещались все постройки, была часть Зверинца у северной границы. Из достопримечательностей особо выделялся Егерский домик — своеобразная бревенчатая постройка, погибшая в 1920-х годах. По фасаду домика были закреплены рога оленей; интерьеры, включая потолок, были расписаны живописью на тему романтических руин в горах. Вся мебель в Егерском домике была изготовлена с использованием опять же оленьих рогов.
Главный вход на территорию парка оформлен в виде Больших железных ворот (Зверинских), к которым можно попасть, пройдя от Березового домика и портала «Маска» на север, вдоль берега Белого озера (есть и другие дорожки). Автором классических Зверинских ворот был, возможно, Бренна, но точных данных на этот счет мы не имеем, а история парадного входа в парк Зверинец более ранняя, ведь еще при графе Орлове здесь существовали «Первые ворота в Орлову рощу». В ведомости К. Пластинина за 1787 год имеется запись о выделении денег на строительство ворот в Зверинец.
Основу Зверинских ворот составляют два массивных пилона, сложенных из двенадцати рядов кладки идентичных по размеру камней. Классический антаблемент с карнизом и шарами на постаментах, венчающих конструкции, завершает облик этого сооружения. Створы ворот выполнены из кованого железа, и, так же как на Адмиралтейских воротах, верхняя их часть понижается к центру постройки, а ряды копий образуют стройную решетку, связанную тремя горизонтальными поясами. Общая высота Зверинских ворот более семи метров при ширине проезда три с половиной. Для большей устойчивости боковые фасады пилонов усилены контрфорсами, играющими и эстетическую роль, обеспечивая плавный переход в виде ступенчатого спуска к каменной ограде, собранной из блоков пудостского камня. В 1796 году часть каменной ограды заменили на секции из кованого металла, соединенные между собой каменными столбами. В 1881 году рядом с воротами архитектор Л.Ф. Шперер построил каменный дом для сторожа (караулку), хорошо сохранившуюся до настоящего времени.
Единственным сохранившимся (в очень плохом состоянии) зданием парка Зверинец является Птичник, расположенный на берегу реки Колпанки, недалеко от каскада и Моста-руины. Он также хорошо просматривается со стороны главного здания Фермы и собственно относился к общему комплексу подсобных зданий для разведения домашних животных и птицы. Птичник строился между 1798 и 1801 годами по проекту архитектора А.Д. Захарова, который решил основные фасады здания в чисто классическом стиле, хотя явная привязанность к фасаду главного здания Фермы легко просматривается. Постройка предназначалась для содержания фазанов, индеек, павлинов и гусей, хотя этими птицами хозяйство Птичника не ограничивалось.
Средняя двухэтажная часть здания выделена ризалитом, при этом второй этаж по высоте меньше первого. Два довольно вытянутых симметричных крыла завершаются по боковым фасадам круглыми башнями, отчего планировка Птичника напоминает букву «Ш». Фасады здания имели богатый декор — дорические колонны, каннелированные на две трети пилястры, антаблемент с карнизом, украшенный прямоугольными модильонами в средней части постройки. Полуциркульные оконные проемы крыльев здания продолжают этот общий архитектурный стиль, завершаемый множеством оконных проемов башен, дополненных пилястрами дорического ордера в простенках. Верхний ярус (у кровли) обработан сплошным парапетом, украшенным металлическими вазами, стилизованными под античность. Плоский купол башен завершался шпилем с шаром в его основании.
Павильон капитально перестраивался в 1844 году, по причине того, что фундаменты здания быстро разрушались от воздействия воды. Тогда архитектор A.M. Байков воссоздал полностью разобранное здание на новом фундаменте с незначительными изменениями и упрощениями.
В 1983 году единственная в Зверинце постройка архитектора Захарова сгорела.
К концу XIX века территория парка напоминала прямоугольник. С севера парк граничил с землями деревни Соколово и Гатчинской мельницы. С южной стороны к Зверинцу примыкали парк Сильвия, Дворцовый парк и территория, называемая Мартяжским лугом (ныне — микрорайон Хохлово Поле). Восточная граница выходила к Орловской роще, а западная шла вдоль дороги на Кипень. Пожалуй, будет уместно сказать несколько слов об упоминаемой второй раз Орловской роще. Эта территория в наши дни входит в микрорайон Хохлово Поле и частично застроена жилыми домами, но в XVIII веке, примыкая к Дворцовому парку и Зверинцу, была любимым местом охоты графа Орлова, давшего имя этому леску. В северной части Орловской рощи находился охотничий домик, автором проекта которого был Антонио Ринальди. Называемый первоначально Замком, а затем Орловской лесной дачей, дом этот простоял до середины XIX столетия и был разобран по высочайшему повелению: «…находящейся близ Гатчины в Орловской даче ветхий деревянный 2-этажный дом, называвшийся „орловским”, разобрать до основания, и материалы от этого дома употребить для постройки на кладбище караулки».
Сохранился рассказ солдата Измайловского полка Никиты Михайлова, служившего сторожем на Орловской лесной даче: «Преследуемый отчаянными воплями сов, я почти бежал вдоль изгороди и наконец увидел пред собою сторожевую будку, из которой тихо выступил ко мне навстречу старый отставной солдат, с явною готовностью наставить заблудшего на путь истинный. Я с ним разговорился.
— Скажи, пожалуйста, дедушка, где я и что это за роща?
— Роща-то?.. Да так и прозывается Орловскою. Изволите ли видеть, она была подарена Орлову самой Императрицею, внутре-то, значит в самой роще, она выстроила и домик ему. Туда еще покойная Государыня, царство ей небесное, Александра Федоровна, любила ездить чай кушать, а теперь почитай годов с двадцать будет, как его снесли, а на том месте выстроили вот такую самую будку для лесного объездчика. Орлов жил там попросту: у него и стульев даже не было, а так — лавки кругом, как в деревнях.
— Кто же это был Орлов и за что Императрица подарила ему домик?
— А кто ее знает! Правду сказать, давно живу я на свете, вот уже осьмой десяток кончился, на этом месте сижу 36 год, а допреж того, с самой рекрутчины служил в Измайловском полку… Покойного Николая Александровича обучал ружейным приемам, во дворец брали… ну за то и не забывали меня, дай Бог ему здоровья, всякий раз, как проезжал мимо, останавливался: „Здравствуй, Никита Михайлов!” А потом к генералам: „Берегите моего дедка…” Так вот от измайловских-то стариков я и слышал, что этот Орлов был простой унтер-офицер, как есть простой — из мужиков. Императрица выстроила ему домик в этой роще, пожаловала землю, и зажил он себе в спокойствии. Кругом всего поместия Орлова был высокий частокол. Еще помню, как чухны показывали большие колья — это, говорили они, из Орловского частокола.
— А дворец здешний тоже принадлежал Орлову?
Поделиться книгой: