Как стать успешной в современном мире

Айседора Дункан рассматривала мужчин как увлечение для души, а потеря легкомысленного и ветреного Сергея Есенина явилась для нее ударом скорее потому, что не она поставила привычную точку в отношениях. Женщина, прямо не используя любовные романы для продвижения своей цели, всячески выставляла их напоказ, предавая огласке и провоцируя скандалы. Это и была своеобразная форма использования сексуальных приключений – для создания резонансного и звучного образа в обществе, сотворение ореола значимости и сводящего с ума обаяния. Открыто презирая институт брака, она соблазнила известного театрального художника Гордона Крэга, имевшего к тому времени семью.

Не меньшим взрывом для общества стала ее скандальная связь с миллионером Пэрисом Зингером, тоже семейным человеком и к тому же имеющим пятерых детей. Любовные истории случались, как будто происходила цепная реакция. А самым вопиющим вызовом оказался брак с Есениным, тоже скорее имевший имиджевую цель, чем содержавший страсть.

Мэрилин Монро была одной из тех женщин, которые виртуозно создают из своего образа отражение мужских фантазий. Поэтому неудивительно, что откровенная, бесчисленная и почти беспрерывная вереница связей призвана была решить задачу продвижения этой женщины на олимп кинематографа. Несколько позже, когда имя Мэрилин Монро уже стало символом американской киноиндустрии, увлечения мужчинами стали завершаться замужеством. Однако серии увлечений, кажущиеся более глубокими, всякий раз оказывались не похожими на любовь. Возможно, страсть появлялась, но привязанность быстро исчезала. Вероятно, играя в любовь, испытывая свои чувства для других целей, Мэрилин оказывалась не готовой к духовному единению и, в конце концов, к любви в целостном понимании этого слова. Лишенная с раннего детства материнской и отцовской любви, получившая ранний сексуальный опыт, женщина оказалась в духовном тупике: обладая несомненным шармом, она легко могла влюбить в себя даже президента страны, зато сама была не способна к глубоким чувствам. Мэрилин Монро в юности не чуралась показной сексапильности, стараясь представить себя как можно более откровенно и даже вызывающе с точки зрения демонстрации формирующихся соблазнительных контуров. Но это было не что иное, как гипертрофированные попытки брошенного ребенка обратить на себя внимание окружающих – крик души заблудившегося в городских джунглях человека, который использовал сексуальность как некую яркую лампочку для привлечения людей-мотыльков. Единственная цель такого поведения – почувствовать себя полноценной частичкой социума, стать объектом заботы и ласки, ощутить в себе сладострастное и необратимое стремление к любви. Но те же психологические проблемы, которые толкали Мэрилин Монро к демонстративной внешней сексуальности, одновременно вызывали и внутренние барьеры для реализации чувственных влечений и пробуждения настоящей любви.

Мадонна просто перешагивала через мужчин, когда они исчерпывали свои возможности продвижении идей в шоу-бизнесе. Эта женщина вампирического типа доминировала даже в сексуальных отношениях. Как и Мэрилин, она была в значительной степени лишена в детстве той необходимой дозы теплоты, которая учит единению духовной и чувственной любви. Но, осуществив при помощи мужчин и своей собственной напористости восхождение в шоу-бизнесе, сделав из своего имени брэнд, женщина ощутила влечение к традиционной функции. Обрести себя как подруга и мать оказалось нелегко для натуры, жаждущей манипулировать чувствами масс. Но, похоже, ей удалась и эта задача, принимая во внимание реализованный союз с преуспевающим режиссером Гаем Ричи. Действительно ли это оказался первый опыт реальной любви после нескончаемой серии обычных сексуальных приключений, утверждать сложно. Однако знаковым для исследования этой сферы является бесспорный факт стремления, осознанного или бессознательного, к моногамной ячейке, преобразовывающейся в монолит при гармоничном взаимопроникновении мужского и женского. Симптоматично, что выбор этот был сделан женщиной, достигшей полной независимости, имеющей не подлежащий сомнению социальный статус.

Однако, как и могущественные женщины во власти, эти искательницы новых ориентиров для женщины сумели сломать двойной стандарт сексуальности: представление общества о росте статуса юношей в связи с активным сексуальным поведением и негативный стереотип о снижении статуса девушки и даже некоторой потере перспектив в связи с началом сексуальных отношений. Такие женщины, как Айседора Дункан, Мэрилин Монро или Мадонна, постарались, и небезуспешно, навязать обществу современников новые, вопиющие и отменяющие все устоявшееся, стандарты. В их необычайной сексуальной смелости, подчеркивающей основную профессиональную деятельность, тоже заложена часть стратегии успеха, причем эта часть весьма действенна.

Моменты слабости или моменты истины

И все же природа каждого человека двойственна, и даже сильные самостоятельные личности в хаосе человеческого муравейника искали свои половинки. Часто основой их стремления было природное желание объединения женского и мужского в единую гармонирующую субстанцию жизни и энергии, которая способна развиться до духовного роста, внутренней стабильности и сексуальной гармонии. Достижение такого состояния – крайне редкое явление как среди выдающихся личностей, так и в унылой среде обывателей. Оно возможно при одновременном росте личностей, не столько идущих рука об руку, сколько имеющих единую цель, схожий по мощи интеллектуальный и энергетический потенциал. Среди известных женщин таких примеров почти нет; союзы с мужчинами были для выдающихся личностей вторичными, секс и любовь при их естественности никогда не становились в жизни всем, а свое дело поглощало их целиком.

В то же время можно говорить об отчаянных и смелых попытках найти гармонию в союзах талантливых женщин, которые, признавая мужской потенциал своих избранников и «взращивая» в них выдающиеся качества, одновременно развивались и сами. Конечно, гармоничными союзы Ливии Друзиллы и Октавиана Августа, Марии Склодовской и Пьера Кюри или Агаты Кристи и Макса Мэллоуэна можно назвать лишь с большой натяжкой. В первом случае, хотя общей идеей была забота о развитии великой империи, нельзя говорить о полноценных узах в силу отсутствия сексуальной гармонии и едва ли не противостояния в конце жизни, когда Ливия повела свою собственную игру в государстве без учета мнения угасающего императора. Второй случай можно было бы назвать редкой гармонией, если не принимать во внимание тот факт, что как самостоятельная выдающаяся личность Мария Склодовская-Кюри раскрылась уже после трагической смерти мужа, после отказа от любви и заметной трансформации полоролевой функции. Интересен союз Агаты Кристи и Макса Мэллоуэна, которые достигли высокого уровня взаимопонимания и остались при этом самодостаточными развивающимися личностями. Но также объективно, что сосредоточенное духовное одиночество писательницы было настолько сложившимся фактором жизненного уклада, а отсутствие общих детей – настолько разъединяющим моментом, что даже этот союз не может претендовать на гармоничность созданной мужчиной и женщиной ячейки. Сложно утверждать, присутствовала ли любовь в душе Ливии Друзиллы, но и Мария Склодовская-Кюри, и Агата Кристи, несомненно, испытывали к своим мужьям это святое и благородное чувство. Этим женщинам в значительной степени удалось, оставаясь подругами своих мужей, развить свою личность и свою идею. Это стало возможным не столько вследствие наличия у женщин таланта, сколько в силу адекватного отношения к ним спутников – любви, уважения и всяческого ободрения своими действиями.

Достаточно сложным оказался поиск любви в жизни таких женщин, как Марина Цветаева, Софья Ковалевская, Жорж Санд. Как и в случаях, упомянутых выше, тут есть все основания говорить о стремлении к любви и отказе от эксплуатации чувственной сферы для решения собственных задач. Для всех трех женщин характерна переоценка любви, гипертрофированное стремление компенсировать в любовной сфере отсутствие материнской и особенно отцовской любви в раннем детстве.

Хотя немало написано о роковой роли матери Цветаевой в формировании поэтического таланта и тонкой чувствительности знаменитой дочери, однако материнская и еще больше отцовская отстраненность от детей сделала свое разрушительное дело в формирующихся личностях. Среди бесспорных доказательств недостатка любви – недовольство Марины собственной наружностью, низкая самооценка как формирующейся женщины, душевные метания и даже тяга к суициду. Отсюда проистекает и довольно ранний сексуальный опыт, а также смелое решение создать семью, – все это напрямую связано с маниакальным поиском любви и счастья в союзе. Некоторые исследователи жизни поэтессы говорят о «бесчисленных любовных письмах, адресованных первым попавшимся людям». Действительно, пытаясь найти любовь в течение всей жизни, Цветаева больше стремилась разобраться в себе, а не сосредоточиться на объекте любви. Объектом оставалась она сама, анализируя, переживая и бесконечно мучаясь. Похоже, что, как Мэрилин Монро, Елена Блаватская и в значительной степени Мадонна, испытавшие недостаток любви в детстве, она была не способна любить, хотя пыталась решить эту задачу путем непрерывного поиска объекта своей любви. Она пыталась испытать все – от гомоэротической связи до аномального возвышенного почитания, как, например, ее почитание Рильке. Широкий диапазон любовных поисков привел ее в конце концов в начальную точку – к мужу. Но верность она хранила лишь творчеству…

Не менее сложны любовные поиски Софьи Ковалевской. Нелюбимая и забытая дочь поглощенных собой родителей также с фатальной отрешенностью стремилась к любви. Но так же, как и у Цветаевой, это была невротическая поглощенность собой, а не желание создать фундаментальный союз, основанный на любви и понимании. Даже близкие ей люди признавали «дисгармоничность натуры» женщины-математика, а раннее замужество и непреодолимая ревность, безусловно, проистекали из развившейся боязни оказаться нелюбимой и одинокой, из чувства неполноценности и низкой женской самооценки, которая настойчиво компенсировалась научными достижениями на фоне удручающих истерик и депрессии.

Жорж Санд считали фригидной женщиной, не способной любить, страдающей меланхолией и впадающей в ужасные приступы, в которых депрессия сменялась безудержным весельем. Психиатрические комментарии поведенческих реакций французской писательницы содержат недвусмысленные намеки на расстройство половой идентификации, подтверждением чего служит копирование внешних признаков противоположного пола как отражение неудовлетворенности своим биологическим полом. Тем не менее, среди любовных партнеров Жорж Санд называют как актрису Мари Дорваль, так и яркого мужчину Альфреда де Мюссе. А Андре Моруа в биографическом произведении о жизни писательницы даже упоминал совет врача, рекомендовавшего ей любовника, поскольку ее здоровье «под угрозой из-за избытка жизненных сил». Так или иначе, этот образ содержит, наряду с невротическим поиском любви, диссоциацию между чувственными ощущениями и духовным миром женщины. Ей, как и Елене Блаватской, Софье Ковалевской, Айседоре Дункан, была ненавистна подчинительная позиция женщины в любой форме союза с мужчиной. Однако она не могла полностью вытеснить чувственные желания сосредоточением на профессиональной деятельности или отдаваться влечению с той восторженной непосредственностью, на которую была способна лишь абсолютно уверенная в себе и в своей женской привлекательности натура.

Женщины власти и женщины, для которых любовь оставалась вторичной, были способны с легким сердцем растоптать некогда любимого мужчину. Борясь за власть, Агриппина ни минуты не сомневалась в том, что нужно подготовить заговор против брата-императора, а позже отравить мужа-императора, благосклонности которого она с такой настойчивостью добивалась. Властолюбивая Екатерина Вторая очень спокойно восприняла человеческое падение и смерть Григория Орлова. Елена Блаватская ни во что не ставила Генри Олкотта, хотя для него она сама была богиней и демоном в одном лице, которому он с фанатической религиозностью поклонялся. Для Мэрилин Монро и Мадонны мужчины были не более чем пешками на шахматной доске, хотя обе они подсознательно стремились к созданию традиционной модели взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Но дело даже не в том, чем были мужчины в жизни выдающихся женщин. Гораздо более важным представляется тот факт, что, даже испытывая глубокое влечение к противоположному полу или невротическую потребность любви, эти женщины демонстрировали поразительное единодушие в деле достижения независимости и духовной самодостаточности. Любовь и секс неизменно оказывались на втором плане или еще дальше, несмотря на душевные волнения и физические недуги в связи с их недостатком или отсутствием.

Вряд ли возможно утверждать, что бегство в мужской мир ощущений и предпочтение значительной частью известных женщин мужских качеств были лишь своеобразной защитой от скрытых мазохистских стремлений. Однако эти женщины своими установками определенно опровергли теории некоторых популярных психоаналитиков, например Хелен Дойч, Карен Хорни или Шандора Радо. В частности, о том, что подавляющее большинство женщин мазохистичны в своей установке по отношению к половой жизни и репродукции и что в несексуальной установке к жизни мазохистские тенденции у них проявляются чаще, чем у мужчин. Хелен Дойч, среди прочего, утверждает, что женщины в той или иной мере обречены быть фригидными, если при половом акте не почувствуют себя изнасилованными, обиженными или униженными. Или, быть может, выдающиеся женщины представляют собой категорию женской психопатологии?

В то же время вышеупомянутое утверждение Хелен Дойч представляется вторичным, и не только применительно к стратегиям выдающихся женщин. Хотя бы потому, что современная женщина под влиянием феминистских установок все более склонна к разделению любви и секса, что раньше приписывалось почти исключительно мужчинам. Так, исследовательница женских мотиваций психолог Мариз Вайан в вышедшей в начале нового столетия книге «Как любят женщины» утверждает: «Сексуальность – это ингредиент жизни, но не всегда любви. Эти вещи могут успешно сочетаться, но можно любить одного мужчину, а испытывать наслаждение с другим». Иными словами, современное вытеснение любви становится довольно популярным в женском мире в целом, а не только там, где речь идет о высших достижениях. А Мишель Палуди в книге «Психология женщины» констатирует прямые призывы к современной женщине «вести независимую сексуальную жизнь». Многие из тех, кто навязывает установки современной женщине, одобряют лесбийские отношения как путь к свободе женщины и возможность самостоятельно контролировать свои репродуктивные способности.

Что же касается стратегий выдающихся женщин, то среди этих полярных мнений гораздо более важным представляется другой аспект: насколько первый опыт любви и эроса отразился на установках женщин к тем достижениям, которые привели их на скрижали Истории. Действительно, объективный взгляд на формирование их мотиваций свидетельствует о том, что интимная плоскость жизни, первая любовь и первый эротический опыт сыграли значительную роль в появлении странных влечений к достижениям. Маргарет Тэтчер, Мария Склодовская-Кюри испытали чувство горького разочарования в первой любви в связи с несоответствием их социального статуса статусу объекта их вожделений – чтобы со временем сформировать устойчивую установку на поиск альтернативных путей признания, движение к любви через усиление характеристик, внешней привлекательности оболочки. Агата Кристи и Мэрилин Монро испытали подобную фрустрацию в неудавшемся замужестве, что также стало ускорителем в напряженном движении к своей модели существования, предусматривающей чью-то любовь (пусть даже любовь масс) к своей персоне. Но если готовившаяся к скромной жизни домохозяйки Агата Кристи избрала интеллектуальную сферу, то скитавшаяся по жизни Мэрилин Монро с ее ранним крайне негативным сексуальным опытом (две попытки изнасилования) избрала экстравагантные способы «продажи» своей внешности. В значительной степени мужская инфантильность Петра III и откровенно печальные для психики результаты замужества отразились на стратегии Екатерины Второй, сделав ее непримиримой и жесткой по отношению к мужчинам. Ранний сексуальный опыт сыграл ключевую роль в создании жизненных стратегий таких женщин, как Агриппина и Мадонна, поскольку они с юных лет уяснили, какую мишень представляют собой для мужского мира, и с этого же времени начали стремительное обучение мудрости использования своего уникального оружия. Свои стратегии они, так же как и маркиза де Помпадур, построили на прагматичной эксплуатации сексуальной сферы. При этом ключевую роль для всесильной фаворитки французского короля сыграл пример собственной матери, которая обеспечила выживаемость семьи за счет прозрачного и недвусмысленного использования женского очарования и интимной плоскости отношений с мужчинами. В некоторых случаях наблюдения детского периода формируют отказ подчиняться правилам патриархального общества: увидев горькую судьбу матери, Елена Блаватская не столько поступила издевательски по отношению к своему престарелому мужу, сколько демонстративно надругалась над самими общепринятыми правилами. Перенесенный на себя негативный опыт любви матери сыграл очень существенную роль в создании собственной модели жизни. Вполне вероятной также представляется гипотеза о том, что именно неспособность Жанны д'Арк к адекватно воспринимаемой мужчинами женственности, а значит, и к сексуальности, явилась толчком для создания для себя иной роли, миссии-эрзаца для замены этой неспособности излучать сияние Инь. Стратегия Ливии Друзиллы, основанная на тайном истреблении своих конкуренток и уничтожении соперников своего мужа, также проистекает из внутренней неуверенности и сексуальной неполноценности, в чем она имела возможность убедиться в первые годы замужества. Казалось бы, первый опыт интимного общения с противоположным полом таких любвеобильных женщин, как Айседора Дункан или Марина Цветаева, мало соотносится с их стратегиями. На самом деле именно представление своего сложного мира сексуальных идей содействовало внедрению образов в общественное сознание если не больше, чем их профессиональная деятельность, то соизмеримо с нею. Итак, многогранная интимная плоскость выдающихся женщин на поверку оказывается очень важным фактором в реализации их идей, причем даже когда любовь и сексуальность по каким-либо причинам сознательно вытесняются из жизни.

Несмотря на противоречивые рассуждения психоаналитиков относительно сексуальных мотиваций женщин, говоря о выдающихся личностях женского пола, важно признать: их повышенная сексуальность или отказ от эроса, эксплуатация ими своего очарования или уход от поиска любви всегда были их собственным выбором, их собственным решением, их безоглядным восприятием существующего мира. Сегодня, в начале XXI века, все чаще приходится слышать утверждения о том, что женщина, не владеющая своим телом и не контролирующая его, не может считать себя свободной. Если это так, то те немногие женщины, которые достигли успеха и попали в историю в эпоху жесткого патриархата, действительно опередили время, потому что они сделали себя свободными духом и телом, ориентируясь исключительно на свои собственные решения.

Впрочем, правда и то, что подавляющее большинство людей верит в праведность и гармоничность союза мужчины и женщины. Хотя даже легенды дают представление о том, что могущественные мужчины теряют свою уникальную силу, как только позволят женским чарам околдовать себя, то есть противоборство между полами существовало и будет существовать во все времена. Но женщина-подруга, сливая Инь с Ян избранника, напитывает его энергией и прощает временное бессилие; женщина-отступница, напротив, порождает в мужчине лишь вожделение, делая его фатальным для искателя любовных приключений.

Чувство истории – «маркетинговая ориентация»

Большинство выдающихся женщин, подобно гениальным мужчинам, обладали неким чувством, названным историком Майклом Грантом «чувством истории». В представлении современных психоаналитиков, стимулом для активного продвижения своего имени на скрижали истории часто оказывалась погоня за соответствием образа избранной роли. Этому посвящались неимоверные усилия в обществе, деликатно названные Эрихом Фроммом «маркетинговой ориентацией». В извержении своего душевного вулкана вполне естественным представляется стремление многих женщин зафиксировать смежными «достижениями» свои успехи. Порой даже такое сокровенное и величественное понятие, как любовь, у тех, кто сломя голову гнался за успехом, оказывалось подчиненным «маркетинговой ориентации».

Наиболее явно это проступает в действиях тех женщин, которые стремились восполнить имидж соответствия. Великой царице должен соответствовать не менее великий избранник, и в этом одна из причин совращения Клеопатрой сначала Юлия Цезаря, а затем Марка Антония. Они были способны не только защитить Египет от воинствующего Рима, но и «подтвердить» ее собственную царственность. Став подругой выдающихся личностей, Клеопатра в глазах современников и будущих поколений должна была выглядеть уникальной женщиной с потрясающими способностями. Это, бесспорно, были достижения самой властительницы Египта, ее «чувство истории» и убедительная стратегия поглощения имиджей известных в обществе мужчин.

Айседора Дункан совершенно осознанно двигалась навстречу русскому поэту с мировым именем Сергею Есенину, несмотря на возрастную разницу почти в полтора десятилетия. Она говорила на трех языках, но не знала русского. Он не хотел понимать любой другой язык, кроме русского. Было ли это любовью? Или, быть может, скорее всего лишь самогипнотическим воздействием, выраженным желанием не столько продлить свое женское долголетие, сколько попасть в Историю.

Могла ли искренне любить Коко Шанель, и почему она выбирала преимущественно известных людей? Не для того ли она стремилась к знакомствам, а порой и к близким отношениям, чтобы подчеркнуть свое отношение к нетленному и вечному? Ведь эта одаренная женщина не могла не понимать, что такие имена, как Пикассо, Кокто, Черчилль, непременно окажутся в летописи цивилизации. Как можно охарактеризовать любовный роман Мэрилин Монро с президентом Соединенных Штатов Джоном Кеннеди? Едва ли это был эмоциональный взрыв, скорее намеренно купленный входной билет в Музей истории XX века. Вслед за Мэрилин, и словно соревнуясь с нею, Мадонна пыталась наладить отношения с сыном убитого президента – Джоном Кеннеди-младшим.

Настойчивая переписка Екатерины Второй с Вольтером, попытка Елены Блаватской оценивать ход и развитие цивилизации, письма Цветаевой к Рильке и Пастернаку, намеренное «увековечивание» Марией Кюри радия и первого исследователя радиоактивности Пьера Кюри – все это акты незаметного причисления себя к Истории.

Оценивая стратегии прекрасной половины человечества в целом, нельзя сказать, что женщины не использовали традиционных, свойственных мужскому миру, форм воздействия на окружающих. Однако практически во всех случаях, когда речь идет о выдающейся личности, мы имеем дело с гораздо более широким манипулятивным арсеналом, нежели тот, которым располагали прямолинейные мужчины. Действительно, женщины, достигшие успеха на определенном поприще, неизменно оказывались более изобретательными, более гибкими и более артистичными. Причем в то время как мужчины в построении манипулятивных схем сосредотачивали усилия преимущественно на объекте агрессии, значительная часть женских усилий направлялась на совершенствование собственного образа, овладение способностью виртуозно менять маски, с хирургической точностью подбирая необходимые для ситуации полутона.

Религиозные таинства и мистика всегда играли заметную роль в создании исключительно женских элементов воздействия. К примеру, Клеопатра придавала религиозным символам большое значение, создав в своем образе лик богини Исиды и сумев навязать его современникам. Хотя этот ход был направлен на демонстрацию народу Египта своего могущества и еще больше – на подготовку Рима к имперским амбициям, он имел для женщины и важный внутренний контекст. Осознавая, что при живой жене в Риме ее избранник не может вступить с нею в законный брак, Клеопатра путем божественного брака «узаконила» свои отношения с Марком Антонием (он тоже играл роль то Осириса, то Геракла, то Диониса). И дело даже не в том, что и такая, казалось бы, самодостаточная фигура, как царица Египта, нуждалась в мужской поддержке: психологической, социальной и физической. Ей нужен был влиятельный правитель, который официально провозгласит ее могущественность и узаконит ее желание возродить империю Птолемеев. Возможно, если бы это могла сделать женщина, Клеопатре было бы этого достаточно. Но Римской империей правили мужчины, поэтому Клеопатра стремилась, чтобы возле нее был адекватный, то есть соответствующий имперскому и божественному образу, мужчина. И если в этом образе чего-то недоставало, то при помощи культа, мистерии и мистических таинств, подкрепленных «невесть откуда появившимися» пророчествами, Клеопатра создавала это сама, в чем добилась колоссальных результатов, судя по тому, что Антоний не только провозгласил ее царицей царей, пожаловав едва ли не четверть империи, но и заставив содрогнуться Рим.

Божественный перст, диктующий предназначение миссии, сумела вспомнить даже необразованная крестьянка Жанна д'Арк. Она твердила о голосах с небес, призывающих к освобождению Франции, словно заклинания небесного заговора. И они, хотя не помогли девушке, вошли вместе с нею в Историю, волнуя воображение слишком впечатлительных исследователей того, что покоится под вековой пьшью. Культ высшего разума довольно умело использовала и Елена Блаватская. Она часто вспоминала «учителей», отмечая, что ее деятельность освящена и предопределена. Она добилась того, что толпы почитателей поверили в великое предназначение этой женщины. А «Тайная доктрина» закрепила и «узаконила» ее «посредничество» с высшим разумом.

Выдающиеся женщины умели создавать себе изощренные монументы, а их изощренности порой могли бы позавидовать и самые талантливые мужчины. Почти все они писали книги и мемуары, но зачастую прибавляли множество иных, сопутствующих запоминанию, «продуктов» своей активной деятельности. С Ливией, Агриппиной и Агатой Кристи потомки связывают яды и понимание каких-то колдовских таинств, скрытых от обычного человека завесой мистики. Елена Блаватская запомнилась демонстрацией психоэкзотерических сил, способностью воздействовать на предметы, завораживающей силой медиума. Екатерина Вторая выпускала бесчисленные медали, заботилась о расширении границ империи и росте ее авторитета.

Различные замысловатые памятники и необычные носители, связанные с известными именами, характерны для всех выдающихся женщин. Маркиза де Помпадур приложила руку к созданию во Франции фарфорового производства. Айседора запечатлелась в порыве босоного танца, Агата Кристи и Софья Ковалевская расширили представление о границах развития интеллекта женщины, Мария Склодовская-Кюри оставила о себе четкую ассоциацию с радием. Коко Шанель оставила после себя маленькое черное платье и духи Chanel № 5, вечные свидетельства ее великолепного и изысканного вкуса. Цветаева вывернула наизнанку любовь, а Мэрилин Монро и Мадонна – секс…

Используя и создавая новые символы, они и сами становились символами. Все они действовали в меру возможностей своего разума, духовных и физических сил, в меру способностей противостоять преимущественно враждебной социальной среде. Но все они непременно ДЕЙСТВОВАЛИ.

Глава 6

УСПЕХ ЖЕНЩИНЫ ТРЕТЬЕГО ТЫСЯЧЕЛЕТИЯ

Третье тысячелетие являет собой приход новой эры, времени духовности, переосмысления миссии человека на земле. И тут выдающаяся роль предназначена именно женщине, сделавшей за последние сто лет невероятный шаг вперед: она благодаря лучшим представительницам своего пола приобрела важнейшую черту – самодостаточность. Женщина фактически отвоевала себе возможность независимости и целостности, сумела перекроить исторические традиции и создать завершенный образ – неизмеримо привлекательный и очаровывающий. Взяв за основу наиболее яркие исторические женские образы, современная обитательница планеты подошла к формированию своего нового облика. Но возможность выбора вовсе не равнозначна решению проблемы. Необходимо развитие интуиции в обновленных условиях, новые знания о себе и окружающем мире, нужны схемы их применения, ибо бурный XX век одновременно и спутал карты женщине. В своем феминистском устремлении она порой слишком далеко уходит в область достижений, теряя трогательно женственное, то самое притягательное, что делает ее чудом, что отличает ее от мужского, не позволяя забывать о главном предназначении: любви и очищении. Только женщина с ее инстинктом материнства и способностью к регенерации духовного способна обеспечить всеобщий катарсис человечества. Современная женщина научилась быть сильной даже в уязвимые моменты – когда она вынашивает плод и ухаживает за малышом. Но ее главная задача в третьем тысячелетии – избежать наружной, слишком выпяченной маскулинности, отказаться от извращенной идеи одиночества пола, уйти от производства неполных семей. Ее бизнес – иной. Ее миссия и цели не похожи на мужские, они более духовны, мягки, философичны. Они потому и ценны для мужчины, что благодаря им усиливается мужское начало, укрепляется сила пары. Позитивная энергия семьи-команды несокрушима, она одолевает любые преграды. Поэтому истинная великая возможность для женщины – демонстрировать личную состоятельность, способность к духовному росту и вместе с тем оставаться в женском контексте.

Кто бы ни исследовал женский вопрос, неизменно начинает с одного и того же – традиционного притеснения женщин. Патриархальный мир всегда требовал от женщины исключительного послушания, и именно этот критерий при ее оценке во все времена оставался неизменным. Потому-то и столь непросто было женщине отказаться от безропотного следования за мужскими желаниями. Но, сделав первый шаг, женщина уже не в силах остановиться. Она уже сумела отказаться от многого, что унижало ее и ставило ниже мужчины, например от использования секса для манипуляции противоположным полом. Чтобы убедиться, насколько глубоко и основательно поменялись взгляды на женский вопрос и на саму женщину, стоит лишь полистать увидевший свет в начале XX века труд Отто Вейнингера «Пол и характер». Через сто с лишним лет он уже кажется памятником архаичному восприятию пола, средневековой документалистикой. Хотя и в начале XXI века найдется достаточно людей, аргументированно утверждающих, что «женщина совершенно лишена возможности развиваться, разве только через мужчину», все же общие изменения в массовом сознании таковы, что впору заявить: свершилась революция взглядов. Конечно, и в XXI веке нетрудно отыскать примеры брутальной эксплуатации женщин, яростного подавления женской силы и даже продажи женщин, как в рабовладельческом веке. Но проблемы эти касаются преимущественно той части женщин, что не решилась и не отважилась признать свои возможности. Главное же, что произошло на рубеже тысячелетий, это признание безграничного потенциала женщины, как минимум, равного мужскому. Пабло Пикассо, разрушитель по сути, исповедовал чудовищную мораль в отношении женщин, утверждая: «Женщины бывают двух видов: одним поклоняются, как богиням, о других вытирают ноги». На самом деле все зависит исключительно от женщины: ни одна по-настоящему уважающая себя женщина не позволит обращаться с собой, как обращается людоед с жертвой. Если женщина хочет, чтобы ее любили, она должна научиться любить себя. Если жаждет уважения, обязана первой относиться к себе, как к монументу. Если женщина желает блистать, она должна стать своей первой поклонницей. Плевать на авторитеты! К черту мужчин, не способных оценить женщину! Женщине, научившейся мыслить парадоксально, заставившей себя при любых обстоятельствах оставаться личностью, не страшен даже такой кощунственный персонаж, как Пикассо.

Но многое, что женщина делает на рубеже тысячелетий, оказывается ей не на пользу. Слишком явный перекос разгулявшегося феминизма, точнее, его неверные трактовки многими женщинами, в итоге лишает их счастья – по их же доброй воле. Когда приоритеты меняются на сто восемьдесят градусов, а все культурные стереотипы разрушаются до основания с целью построить на их обломках нечто новое и более совершенное, может быть допущено много досадных, порой неисправимых ошибок. Иными словами – женщина может и должна сделать свой собственный выбор, сама расставить приоритеты, избрать и откорректировать цели, но древняя ценность останется неизменной. И имя этой ценности – семья, объединение Инь и Ян. Но объединение на новой духовной платформе, лишенной неравенства, обогащающее оба пола, дающее вместо привычного для многих отчаяния всеобъемлющую поддержку и радость продолжения рода. Чтобы понять этот путь, необходимо признать: он стоит в стороне от любви-пламени. С этим утверждением, на первый взгляд, трудно согласиться, но «в стороне» – это значит, что истинное духовное объединение полов может произойти только тогда, когда страстная любовь видоизменяется в духовное сотрудничество, трансформируется в любовь-мудрость, любовь-взаимодействие, любовь-взаимопомощь. А это может случиться исключительно на фоне сходного миросозерцания, на платформе озарения, в котором понятна собственная роль во Вселенной и значение объединения между полами для самого Духа Природы.

Тут следует сделать короткое отступление. Если для мужчин одним из ключевых факторов половой самоидентификации и построения отношений с противоположным полом в подавляющем большинстве случаев является вопрос детских взаимоотношений с матерью, то для женщины первостепенно важны отношения с отцом. Это момент веры и готовности брать на себя ответственность, принимать решения или полноценно участвовать в их принятии. Если отношения девочки с отцом продуктивные, она способна поверить в свою исключительность, в свой потенциал, в свою избранность и божественность. Но это, разумеется, далеко не все.

Во-первых, отсутствие отношений с отцом не означают крест на будущем: из отчаяния порой рождается еще большая, хотя и не всегда рациональная сила. Мы все помним, что Коко Шанель и Елена Блаватская выросли на платформе недоверия к отцам, которое трансформировалось в недоверие к мужчинам вообще. Певица Галина Вишневская также не стала мученицей из-за подонка отца, хотя прошла свой путь проб и ошибок. Эти примеры должны поддержать тех девочек, которым не выпало счастья быть дочерьми внимательных отцов.

Во-вторых, отношения девочки с отцом – это только первый, но далеко не главный момент на ее потенциальном пути к счастью и равновесию. Выдающиеся женщины отличались еще такими критериями: мудростью, которую можно определить психологической зрелостью; эротизмом, включающим в себя женскую харизму и способность очаровывать; зажигательной эмоциональностью, которой природа наделяет большинство женщин; наконец, интеллектом, являющимся особым козырем и особым достоинством. Все эти качества приобретаются в ходе жизни, если женщина проявляет стремление к развитию личности. Они делают ее сильной, позволяют корректировать провалы в отношениях с отцами и влияние родительских моделей вообще. Приобретение этих качеств – вопрос исключительно силы намерения и воли. Хотите быть счастливыми – будьте ими!

Сила и уязвимость женщины

Создатель благоразумно позаботился, чтобы та, что обеспечивает продолжение рода, была и выносливее, и терпимее, и сильнее. Может быть, именно высокий потенциал силы и энергии и стоил женщине независимости на заре общения полов. Ощущая эту силу интуитивно, мужчина постарался наложить оковы не только на руки и ноги женщины, но и на ее душу: вековое давление прессингом убеждений и стереотипов во многом ослабило женщину и сделало на радость мужчинам податливой и покладистой. Но маятник закачался с ощутимой силой еще в XX веке, что же касается начала XXI столетия, то женщина западной культуры во многом отвоевала себе былое влияние, самостоятельность и независимость выбора. Женщина восточного мира стоит на этом пути и, скорее всего, также преуспеет в этом в ближайшее столетие. Но чаще всего современная женщина сама ограничивает себя, загоняя свое естество в рамки старомодных догм и феодальных традиций. Уже давно наступило время раскрепощения сознания, и решение совершить или не совершить любой важный шаг в своей жизни – целиком принадлежит самой женщине. Главное для нее – правильно воспользоваться своим шансом. Ведь давно известно, что самореализация женщины имеет две плоскости, которые даже при виртуозном мастерстве прекрасного пола почти не пересекаются. Мужская плоскость подобна минному полю – при всей своей видимой привлекательности она чаще всего лишает обладательницу успеха простого житейского счастья, которое, кажется, не менее необходимо, чем яркие перья успеха. Женская плоскость – доля жены и матери – грозит уязвимостью омута: там, где мерещится любовь восхищенного мужа и благодарных детей, может оказаться губительный провал, образовавшийся из пустоты и фальши. Увы, душевная черствость и эгоизм самых близких людей нередко становятся «наградой» за ненужную жертвенность и излишнюю смиренность. Потому-то женщина должна выступить смелой искательницей собственной, индивидуальной возможности, ведь ей дается не меньший шанс в виде настоящей жизни. И в ее силах сделать жизненный проект удачным и увлекательным прежде всего для себя. О себе необходимо помнить постоянно, даже если время посвящается другим. Ведь в конечном итоге все, что делает женщина, она делает для себя: для себя она выступает помощницей мужу, для себя она является хорошей матерью, для себя она оставляет время и возможности самосовершенствования.

Выдержать линию не просто. Женщина, даже наделенная знаниями, освобожденная от гнета, часто теряет нить Ариадны, путается в лабиринте целей, отклоняется от намеченного маршрута. Но проблемы появляются тогда, когда женщина сама, как говорят психологи, принимает позицию собственной неполноценности, вторичности. В первую очередь это касается ее материнской функции! «Женщина обладает способностью рожать детей и вскармливать их; если эта способность остается нереализованной, если женщина не становится матерью, если ей не удается родить ребенка и отдать ему свою любовь, она ощущает фрустрацию, средством от которой может стать только достаточная реализация способностей женщины в других сферах жизни», – считал Эрих Фромм. Но верно и обратное: женщина, которая слишком сосредотачивается на каком-либо виде деятельности, сублимирует свое материнское начало, заметно изменяет течение энергии либидо. Кстати, Чезаре Ломброзо отметил крайнюю притупленность материнских чувств и женственности у преступниц и проституток. На самом деле, это в большинстве случаев характерно и для всякого иного вида женского отступничества от традиционной роли. Женщина-политик, женщина-ученый, женщина-руководитель крупного производства или менеджер в динамичном бизнесе даже если и находит время для поддержания внешней женственности, внутреннее становится слишком твердой, маскулинной и неизменно теряет свое женское очарование. Притупляются ее сугубо женские инстинкты, и материнство воспринимается как тяжелая обуза. Конечно, это характерно не для всех, и исторические иллюстрации снабжают исследователя порой противоположными явлениями. Скажем, вряд ли можно было бы упрекнуть в отсутствии или притуплении материнской теплоты у Марии Склодовской-Кюри. Ее старшая дочь стала лауреатом Нобелевской премии, младшая достигла заметных результатов на литературном поприще, обе выросли успешными и уверенными в себе. И, в отличие от поздней Марии Кюри, не лишенными женственности и очарования. Но не следует забывать, что раннее воспитание девочек происходило в образцовой семье с любящими друг друга родителями и даже трагическая смерть отца не вызвала у детей неприятных ощущений взросления в неполноценной семье. А вот на их матери несчастье оставило неизгладимый и удручающий отпечаток. Налицо была потеря ею женственности, да и не стремилась Мария Склодовская-Кюри более оставаться представительницей прекрасного пола. Она осознанно направила свою деятельность в общественно-научное русло, реализуясь точно по изложенной Фроммом схеме. Ее современник, маститый физик Эрнст Резерфорд оставил едкое замечание, что при всем его почитании Марии Кюри, он тщательно избегал досужих бесед с нею: «Она всегда говорила только о науке». Несмотря на такое положение вещей, рискнем предположить: эта женщина была по-своему счастлива и сбалансирована в отношениях с внешней средой. В личной жизни она жила исключительно прошлыми переживаниями; в общественно-научной плоскости – преимущественно неким воображаемым будущим.

Материнство совсем иного рода было характерно для Айседоры Дункан или Марины Цветаевой. Тут явно бы не помешала доработка теории Ломброзо. Борясь то за свою самореализацию, то с господствующими в общественном сознании стереотипами, эти женщины старались играть одновременно двойную роль: и самостоятельных, по-мужски успешных представительниц общества, и вполне благополучных матерей. Но при постоянной физической и духовной отдаленности матерей и детей, при предпочтении детским проблемам решения собственных задач сбои неизбежны. Потому произошедшее с детьми этих известных женщин вписывается в логическую цепь причинно-следственных связей. Не вдаваясь в детали отношений матерей и детей, возьмем на себя смелость утверждать: не столько профессиональная деятельность, сколько особенности личностей женщин-отступниц, желание блистать и приковывать внимание к своим персонам в ущерб всему остальному миру явно притупляют их материнские импульсы.

Еще более сложно представить себе в роли любящих матерей женщин, избравших ярко выраженное карьерное поприще или демонически-религиозную миссию. Тем женщинам, которые привыкли быть объектом почитания и восхищения, очень сложно выказывать любовь самим – этому препятствует комплекс невротической потребности любви, переключение на себя и поглощение всякого рода внимания. Примерами тут могут служить Коко Шанель, Елена Блаватская и Мери Беккер-Эдди, основательница протестантской секты «Христианская наука». Ни одна из этих женщин не создала семьи, не произвела на свет ребенка. Ни одна из них не была психологически готова к тому, чтобы посвящать себя кому-то или чему-то в ущерб развитию идеи, заменившей им детей. Но исполнение земной миссии не принесло им личного счастья, хотя определенное удовлетворение достижением цели, вероятно, имело место.

Стоит сказать несколько слов и о слабых местах в жизни женщины. Невооруженным взглядом видно: беременность и материнство являются для современной женщины значительным вызовом. Вероятно, женщина порой способна сознательно отказываться от материнства, считая его крупной угрозой уже начавшемуся проекту самореализации.

Можно вспомнить, что беременность заметно затормозила карьеру Марии Монтессори, вынудив ее отказаться от руководства Ортофренической школой в Риме. Рождение ребенка послужило преградой именно на этом пути к успеху, но не изменило психологической установки на победу. Боясь гнева католической церкви, женщина круто изменила карьеру и до самой смерти держала в тайне незаконное рождение и воспитание сына. Но она сумела после рождения ребенка найти иной путь, иную парадигму дальнейшего восхождения. Эта на редкость решительная и мужественная особа отправилась с лекциями по стране и очень скоро стала повсеместно известна как пропагандистка женских прав. Заслуживает внимания ее совет женщинам опираться на разум вместо велений сердца. Развивая свою теорию и подкрепляя ее неустанной практикой, госпожа Монтессори перешла к обучающим программам для детей, создала оригинальные методики обучения, фактически вывела метод воспитания собственного имени. Выдвинув лозунг создания «сверхчеловека», она взялась за обучение сложных и умственно отсталых детей трущоб. Уже через несколько лет она прославилась со своим прорывным обучающим методом на весь мир, сумев научить детей, которых общество вычеркнуло из своих списков, читать и писать в возрасте четырех лет. Этот пример свидетельствует о возможности женщины успешно плыть против течения, называемого общественным мнением. Но, что еще более важно: женщина обладает столь значительным энергетическим, интеллектуальным и эмоциональным потенциалом, что способна найти подходящее решение даже в условиях, когда патриархальный мир ограничивает ее маневр.

Есть и иные истории, которые должны вселять невиданную уверенность в современных женщин, вступающих в материнство. Вера Набокова – безукоризненная жена-муза знаменитого писателя – всю беременность не отрывалась от привычной работы, не изменила ни единому установленному принципу, в том числе и в скрытой от любопытных глаз жизни в надежном семейном коконе. Стейси Шифф, автор ее обширной и многогранной биографии, заметила по этому поводу: «Вера продолжала разъезжать по своим урокам, сохранила безупречную фигуру, проявляя крайнюю осмотрительность в одежде». Одним словом, никто, даже муж, не ощутил психологических перемен до появления на свет ребенка. Хотя сама она не усматривала в своей поведенческой линии ничего особенного, на самом деле ее последовательность и сила воли заслуживают пристального внимания и уважения. Она представляет собой довольно сложный тип женщины, с одной стороны – самодостаточной, уверенной в индивидуальной силе, и с другой – ориентированной на роль женщины-подруги, в определенной степени растворяющейся в мужчине. Поразительно точное представление Веры Набоковой исследовательницей Стейси Шифф может в равной степени быть адресовано не только ей, но и всем тем женщинам, которые способны создать гармонию семьи, не теряя личных преимуществ и не пренебрегая особенностями пола. «Вера постоянно видела перед собой мужа; тот видел себя ее глазами. Такое основанное на оптическом обмане взаиморасположение укрепляло их союз там и тогда, где никогда не укрепило бы ничто другое <…> Верочка, как звал ее Владимир, отнюдь не поставила крест на своих литературных способностях, хотя, как оказалось, именно муж стал прямым (и единственным) пользователем этих ценностей». Эти две цитаты как нельзя лучше характеризуют психотип сильной и одновременно мягкой женщины, которая видит свою миссию в том, чтобы находиться рядом с мужчиной. Кажется, в любой момент жизни она могла бы обойтись без супруга: переводчица и великолепный лингвист с явным литературным талантом, она часто финансово содержала своего партнера. Он же, скорее всего, не сумел бы без тяжелых потерь перенести расставание, если бы такое случилось. Могла ли она избрать собственный путь, с индивидуальной миссией, как, скажем, Мария Монтессори? Вряд ли. Воспитание, основательное образование и глубокое понимание разрыва отца с матерью способствовали тому, что Вера изначально была нацелена именно на ту роль, которую она артистично и безо всякого излишнего кокетства или фарса исполнила.

Еще один пример служит противовесом упомянутым образам и расширяет картину борьбы женщин с теми слабостями, которые уготовила им Природа. Дочь воинственного политика, выросшая в условиях осознанно предоставленного критического для исламского общества уровня свободы, Беназир Бхутто, кажется, специально воспитывалась отцом для политической борьбы и интриг. И действительно, она в итоге совершила нечто невероятное для мира восточной религии – сумела стать премьер-министром Пакистана. Это произошло впервые в истории исламского мира. Естественно, что женщина, поражающая своей неотразимой решимостью, столкнулась с оппозицией негодующей части мужчин. Не раз ее пытались отлучить от власти, опираясь на установленное исламом неравноправное положение женщины. К примеру, в суде свидетельские показания двух женщин приравнивались к показаниям одного мужчины. Порой утвержденные в обществе нормы принимали чудовищные формы средневековья, не стыкующиеся с концом XX века: ментальное развитие тут отставало лет на пятьсот. Но мы вспомнили о несгибаемой Беназир по другому поводу. Когда ряд парламентариев Национального собрания страны потребовал отставки Бхутто в связи с «неспособностью премьера исполнять возложенные на нее высокие государственные обязанности из-за постоянной беременности» (за два года Беназир родила двух детей), она совершила поистине героический поступок. Будучи на восьмом месяце беременности, она ночью тайно покинула столицу, ей успешно сделали кесарево сечение, Беназир благополучно родила ребенка и утром… шокирующим для всех образом опять оказалась в роли главы правительства.

Конечно, этот сюжет упомянут вовсе не для того, чтобы каждая женщина совершала рискованные для жизни манипуляции. Но и меняющийся облик Беназир Бхутто, и находчивость Марии Монтессори, и устойчивость линии поведения Веры Набоковой – все это различные ипостаси женской силы, проявленной в моменты природной слабости. Возможности женщины порой уникальны и непостижимы, всегда дают повод для искреннего восхищения той легкостью и изяществом, с которыми женщина преодолевает головокружительные преграды.

Демонстрируя удивительно широкий арсенал изощренных средств, женщина нередко с театральным апломбом переигрывает более грубое и прямолинейное мужское начало, противопоставляя мужественности асимметричные гибкость и пластичность психологической игры и борьбы между полами. В то же время маскулинность откладывает отпечаток в душе каждой, кто отдает предпочтение самостоятельности, в отличие от иных представительниц прекрасного пола, кто предпочитает быть счастливой подругой, женой, матерью. Главное, что выделяет выдающихся, оставивших свой след в истории женщин, это то, что их признание свершилось не через мужчин, а путем личного воздействия на все общество, при таком изменении своего социального статуса, когда женственность неизменно оказывалась вторичной. Однако принятие исключительно этой концепции женского развития было бы несправедливым и поверхностным, ибо диапазон женской силы настолько широк и многогранен, что подразумевает и выдающиеся роли подруг, и самобытные облики самостоятельных «бархатных» фигур, наделенных металлическими стержнями внутри. Небезынтересно, что всякие периоды возвышения женственного и проявления женской силы случались тогда, когда, во-первых, истощалось мужское мужество, а во-вторых, когда женщина получала невиданную, в сравнении с прежней, свободу. Восприятие женщины меняется в ходе развития цивилизации медленно, но этот процесс уже набрал обороты, принял облик неизбежного. Вспомним хотя бы такой пример: в 2007 году лауреатом Нобелевской премии по литературе стала британская писательница Дорис Лессинг, что сопровождалось следующей недвусмысленной формулировкой: «Автору эпических описаний женского опыта, который со скепсисом, страстью и провидческой силой исследовал разделенную противоречиями цивилизацию». К этому стоит добавить немаловажный штрих: шедевр классика феминистской литературы появился еще в 1962 году («Золотой дневник»). Трансформация сознания мира кажется заторможенной, но развивается оно точно по спирали, ибо история приоткрывает зоркому взгляду слишком много свидетельств вознесения и обожествления женской силы в роковые моменты на локальных участках развития самой цивилизации.

Современного человека в истории цивилизации поражают неоднозначные, порой необузданные, но всегда потрясающие своей силой женские образы. Агриппина Старшая, жена римского полководца Гая Германика, сопровождала супруга на войне с германцами. Однажды в отсутствие ее мужа в полевом лагере распространился слух, будто наступают несметные силы врага, воины запаниковали и собирались разобрать возведенный на Рейне мост. Как сообщил потомкам Тацит, если бы не вмешательство Агриппины, мост был бы неминуемо демонтирован, что грозило не только позорным отступлением, но даже и уничтожением части армии. «Но эта сильная духом женщина взяла на себя обязанности военачальника и, если кто из воинов нуждался в одежде или перевязке для раны, оказывала необходимую помощь», – повествует историк, добавляя, что «Агриппина среди войска могущественнее, чем легаты». Это настолько уязвило императора Тиберия, что он затаил злобу против этой женщины и через годы добился ее уничтожения.

Жанна д'Арк демонстрировала харизму полководца, ведя за собой воинов во имя спасения Франции. Но если мужество Агриппины Старшей направлялось на поддержку миссии мужа, то Жанна д'Арк исполняла собственную миссию, ставшую возможной во время небывалого ослабления мужской силы. В более поздние времена, когда для женщины отпала необходимость увлекать за собой ощетинившиеся копьями ряды воинов, другая женщина продемонстрировала доблесть полководца, ведущего войну. Маргарет Тэтчер, организовав войну против Аргентины за Фолклендские острова, была непреклонной и несгибаемой, весьма схожей в яростном облике с Агриппиной. Но и ее премьерство явилось ее личным, индивидуальным проектом, избранной миссией во время все той же слабости мужского начала.

Там же, где женщины пользуются наибольшей свободой, их участие в политике и государственном управлении стало традицией, а в Соединенных Штатах на рубеже тысячелетий – нормой, едва ли не обязательной. Мадлен Олбрайт, Кондолиза Райе, Хиллари Клинтон – имена современных героинь, демонстрирующих не только роль помощниц первого лица Америки, но и определенно самостоятельную, порой весьма жесткую игру. «Железо и сталь» – вот американская характеристика Кондолизы Райе с неизменным добавлением, что у нее напрочь отсутствует спесь, что она обладает прирожденной деликатностью и тактичностью, к тому же глубоко религиозна. Ее портрет может служить олицетворением современного типа реализованной женщины. Набросаем его штрихи. Родившаяся в семье священника, чернокожая девочка испытала все унижения расизма: от раздельного обучения до специальных мест общественного пользования и особого транспорта. Это породило первичные стимулы к достижениям, которые могли бы служить компенсацией социального отвержения. Благодаря матери-пианистке с трех лет она читала ноты с листа, вследствие новаторского подхода родителей к обучению девочка усвоила французский и испанский языки параллельно с родным английским. В девятнадцать лет – что кажется невероятным – Кондолиза окончила университет с отличием. Пошла цепная реакция: она попала в поле зрения Пентагона, пройдя там многообещающую стажировку. В двадцать шесть она уже сумела стать профессором, в тридцать девять – возглавила престижный Стенфордский университет, в сорок пять – избирательную кампанию Джорджа Буша-младшего. Говорят, что три качества оказались определяющими в ее умопомрачительной карьере: блестящее образование, опыт работы в правительстве и талант менеджера. К этому портрету следует добавить еще один штрих, скорее негативный, чем нейтральный: за свои поднебесные победы женщина расплатилась отсутствием семьи. При том, что она и в сорок пять – к моменту назначения ее на должность помощника президента по государственной безопасности – оставалась не просто привлекательной, но по-настоящему красивой женщиной. Этот портрет выбран не случайно: он типичен и демонстрирует не столько вариативность, сколько то, что все в мире развивается согласно причинно-следственным законам. Абсолюта не может быть ни в чем, любой жизненный проект всегда развивается по принципу: «Если, то…»

Впрочем, очень многие женщины-победительницы открыто сыграли на жизненной сцене исключительно мужские роли, не потеряв при этом женского начала и поразив в первую очередь этой ролевой переменчивостью, а уже во вторую – фактическими достижениями. Именно тот факт, что женщины проявили себя на исконно мужском поле деятельности, выделил их и заставил запомнить. Их направленность на успех, а не на самих мужчин, может справедливо трактоваться переходом в мужскую сферу деятельности.

Стремящаяся к успеху женщина, в отличие от мужчины, всегда стояла перед сложным выбором: реализовывать свое влияние посредством любви и материнства, диктовать волю благодаря формированию по-мужски мощного интеллекта либо использовать искусство очаровывать мужчину способностями непревзойденной самки. Действительно непростая задача для любой женщины, которую она была вынуждена решать с тех пор, как человек вкусил запретное сладкое яблоко страсти. И если мужчина в разные моменты своей жизни жаждет иметь подле себя то страстную любовницу, то заботливую мать, женщине довольно редко удается соединить в себе столь разные и определенно противоположные качества. Более того, сложность этого выбора во все времена усугублялась тем неоспоримым фактом, что типология мужчины мало изменилась за последние несколько тысячелетий: безмолвно поощряя развратных любовниц, они неизменно стремились заполучить хранительницу очага.

Но, может быть, в силу множества ограничений и создаваемых для женщин искусственных рамок их приспособляемость, гибкость ума, тонкий расчет и умение перевоплощаться стали настолько свойственны женской натуре, что редкому мужчине удается не чувствовать себя игрушкой в ловких руках этих предусмотрительных и одновременно обворожительных существ. Этот факт важно принять во внимание в связи с неизменной особенностью женского успеха: своего величия и самореализации женщины почти всегда достигают благодаря объединению своего удивительно емкого и пластичного духовного начала и силы самых могущественных и успешных мужчин.

Плоскости самореализации для женщин

Самодостаточность женщины третьего тысячелетия, очевидно, ключевой фактор ее жизненного успеха и главная предпосылка достижения гармонии в жизни. Но пресловутая самодостаточность вовсе не означает безудержного и окончательного перехода женщины в мужскую сферу деятельности – в бизнес, политику, науку. Хотя такие женщины, как Мария Склодовская-Кюри, Софья Ковалевская, Маргарет Тэтчер, а также похожие на них и доказали способность представительниц прекрасного пола побеждать мужчин на их же плоскости деятельности, многие другие избрали сугубо женский путь. Не теряя очарования, они научились реализовывать такие идеи, которые даже не придут в голову мужчине. Коко Шанель и Айседора Дункан – это лишь один полюс и, может быть, слишком холодный, чтобы к нему стремиться. Для счастья и гармонии не обязательно делать ставки исключительно на манипулирование мужчинами, не создавая с ними союза. Кто усомнится в том, что, скажем, Елене Рерих не хватало самодостаточности и женственности? Легендарная Козима Вагнер достигла степени влияния на окружающий мир, сопоставимый с влиянием самого композитора. Нежная Белла Шагал сделала перевод автобиографической книги мужа на французский язык, сама писала книги. Решительная Галина Вишневская в какой-то момент даже спасла мужа от забвения и, вероятно, скорой смерти, когда предложила покинуть СССР. А ведь в тот момент она была реализована, на пике славы. «Без жены я не написал бы ни единого романа», – честно признавался Владимир Набоков. Знатоки нюансов жизни Сальвадора Дали утверждают: хотя мастер и называл подругу Галатеей, Пигмалионом в их союзе была именно она. Подобно ювелиру, не кто иной, как Гала (Елена Дьяконова) сумела отшлифовать, придать огранку драгоценному камню его таланта. Или, скажем, Карен Хорни, первая жена Эриха Фромма, которая стала родоначальницей женского взгляда на психологию своего пола. Разумеется, портреты известных людей тут выбраны исключительно как иллюстрации. Современная женщина может избрать настолько широкий диапазон деятельности с сугубо женским внутренним контекстом, что можно утверждать: количество плоскостей самореализации бесчисленно. Опыт упомянутой выше Кондолизы Райе как будто бы подтверждает некоторые современные психолого-философские концепции. Например, мнение основателя онтопсихологии Антонио Менегетти, считающего, что «семейный треугольник обречен на вымирание». Однако такой взгляд представляется ущербным и для мужчины, и для женщины. Хотя взгляд этого ученого на индивидуальную силу женщины кажется весьма ценным для нее: «Можно быть верной, но никогда – безраздельно кому-то принадлежать». Индивидуальная сила не вступает в противоречие с главным принципом любви – желанием и умением отдавать, дарить себя. Индивидуальная сила каждого пола состоит в понимании мужчиной и женщиной, что объединение Инь и Ян является божественным моментом, энергетически обогащающим каждого и Вселенную в целом, потому что энергетика объединенных начал несоизмеримо сильнее возможностей каждого пола в отдельности.

Проблема современного человека состоит в преодолении недоверия, порождающего страх одиночества у каждого из двух полов. И преодоление этой извечной преграды заключается в развитии индивидуальной силы, самодостаточности отдельно взятого духа. Как представляется, верным ответом, обозначающим поиск будущего, могут стать слова-послание Вирджинии Сатир, авторитетного семейного психотерапевта нашего времени: «Старые, традиционные, укоренившиеся, широко распространенные человеческие установки отживают свой век. Вопрос стоит так: либо умрут старые установки и появятся новые, либо наша цивилизация не выживет. Я за то, чтобы цивилизация вьгжила и обрела новые ценности человеческого бытия».

Любопытный и не лишенный психологического очарования взгляд на становление женщины предлагает американский психоаналитик Кларисса Пинкола Эстес, ориентирующаяся на власть архетипов. Рассказывая об одном из них, она замечает, что инициация женщины начинается с неудачной сделки, которую она заключила, обольстившись богатством и внешними атрибутами успешности. Но взамен она «пожертвовала властью над некоторыми, а иногда и над всеми элементами своей эмоциональной, творческой и инстинктивной жизни». На самом деле важно понять, что и сам путь познания женщиной мира, а также ее самопознание очень часто начинаются с ошибки – проекции неверия в собственный путь, в собственные силы, в собственную миссию. Первичную инициацию женщина способна совершить самостоятельно – без помощи извне. Это превращение происходит в первую очередь в ее голове через очищение сознания, понимание своих возможностей и обдумывании версий своего пути. Далее она может воспользоваться окружающими мужчинами, как это делали Коко Шанель или Айседора Дункан, не любя их, но принимая их помощь. Но может ориентироваться и на свою собственную игру, подобно Маргарет Тэтчер или Карен Хорни. Если женщине хватает духовных сил и интеллекта, она в состоянии испытать себя в роли союзницы, примеряясь к таким фигурам, как Мария Склодовская-Кюри, Симона де Бовуар или Елена Рерих – три различные ипостаси этой роли. Наконец, для многих ничем не хуже оказывается выбор помощницы. Такие достойные женщины, как Маргарет Бор, Елена Бреслау или Мэри Резерфорд, продемонстрировали не только великие возможности самой роли, но и достижение гармонии через развитие идеи семейной миссии, в которой ведущая роль принадлежит мужчине.

Когда, скажем, авторитетная Джин Шинода Болен говорит в своем психоаналитическом исследовании женских архетипов, что «могучие внутренние схемы» диктуют женщинам различные типы поведения, с этим нельзя не согласиться. В самом деле, одни благоговеют перед институтом брака, даже будучи преданными. Другие сосредоточены на независимости и избранном самостоятельном шествии и т. д. Нет смысла открывать острую полемику на этот счет – все окажутся по-своему правы. В то же время в основательном изучении себя и мужчине, и женщине нет смысла производить четких разграничительных линий. Представитель любого пола, понимая свои истинные интересы и даже принимая во внимание власть архетипов, способен изменяться, корректировать свое поведение, по меньшей мере, его наиболее важные критерии, которые определяют приближение к целям. Применительно к женщине это означает, что она способна, к примеру, и быть духовной, и балансировать между интересами семьи и своими собственными устремлениями. Так же, как это делает большинство мужчин. Для этого необходим зоркий и пристальный взгляд на себя, предельно честное исследование всех своих характеристик так, как если бы это касалось кого-то другого. А также и не менее проницательный взгляд на своего партнера, который никогда не откажется от правильно выстроенной схемы взаимодействия.

Психологи любят древнюю притчу о сестрах Марфе и Марии, олицетворяющих различные подходы обустройства взаимоотношений с мужчиной, ибо величайший из сынов человеческих предстает в данном случае прежде всего мужчиной. Так вот, когда богочеловек остановился в доме, где жили две его почитательницы, одна из них – Марфа – бросилась хлопотать на кухне, чтобы получше угостить Наставника, вторая – Мария – благоговейно устроилась у его ног, чтобы слушать божественные речи. Когда же возмущенная Марфа потребовала помощи, высокий гость мягко и деликатно высказал одну мудрую мысль: «Марфа! Ты заботишься и суетишься о многом, а одно только нужно; Мария же избрала благую часть, которая не отнимется у нее…» Если отбросить религиозный подтекст и оставить лишь отношения между полами, то наблюдатель заметит два основных способа отношений – духовный и бытовой. И выяснится, что мужчина вожделеет восхищения гораздо более всех остальных благ, поскольку его дело принадлежит области миссии, относится к вечному и в конечном итоге более важно, чем состояние плоти. Имена Марфы и Марии стали символами, каждый из которых имеет право на жизнь, ведь в конце концов не все мужчины духовны. Но первая задача женщины заключается в выборе – она с мужчиной, возле мужчины, или она сама.

Еще очень важно помнить И уж только вторая – в последующем выборе: пути материального, или позиций духовности. Женщина мудра, если стремится к мудрости; она способна сделать верный выбор.

Еще очень важно помнить, что именно женщина создает мужчину – мужа, сына, внука, – но при этом она никогда не должна забывать о себе как о личности! В каждой женщине дремлет великая богиня, подлинная героиня и созидательница своего счастья. Равно как в каждом мужчине живет потенциальный герой. Но чаще всего раскрыться обоим полам, сохранив и развив душевную гармонию, позволяет только объединение. И на этапе плодотворного, очищенного от угодничества сотрудничества женщина, быть может, к своему удивлению, сумеет отыскать еще одну, ранее утерянную возможность. А именно: создавая мужчину, она таким способом лепит и свой содержательный образ. Даря свет, она воспламеняет свой дух, становится божественной, святой.

Женщина-помощница. Новые возможности традиционной роли

Это тот тип женщин, которые, по словам Ивана Ефремова («Таис Афинская»), способны быть «истинными подругами своих мужей». Этот тип более всего воспет в литературе, а его величественный архетип лучше всего раскрыт, на наш взгляд, в рассказе-легенде Джека Лондона «Мужество женщины». Это тип женщин, которыми мужчины более всего восхищаются и которыми чаще всего пренебрегают.

Мы уже говорили о том, что женщина-помощница способна быть счастливой, если позаботится о личной самодостаточности – будет настолько сильной, независимой и необходимой, что ее боялись бы потерять и берегли бы, как самое ценное на свете сокровище. Для счастья женщине такого типа недостаточно жертвенности, готовности положить свою жизнь на алтарь чьей-то идеи. Чтобы оставаться заключенной в рамки общего со своим избранником счастья, ей необходимо развить в себе высокую духовность, но вместе с тем уметь смотреть на мир иронично и весело, не в пример озабоченной заоблачными идеями «половинке». В ней должно быть достаточно интеллекта, инстинкта жизни и мужественности как для ободрения, так и для демонстрации собственной духовной силы. Это далеко не простая женская роль и уж совсем не обязательно благодарная. Но это путь к житейскому счастью, в котором женщина, бывая в тени, часто управляет проектом от имени своего спутника. Это роль возвышенная и содержательная, хотя требует от искательницы счастья необычайно крепких нервов.

В этом сложном контексте даже беспримерная Вера Набокова, которую мы упоминали в качестве эталона музы, бывало, находилась на грани фола в чрезмерно острой на вкус, двойственно-приторной жизни с непревзойденным Мастером слова. Владимир Набоков, подобно многим мастерам пера, хотя и в меньшей степени, чем большинство, был натурой увлекающейся. И даже сильная, умная и проницательная Вера, которая подчинила свою жизнь его миссии, не избежала периодов, когда их совместная жизнь оказывалась затянутой плотной завесой туч. Но все-таки именно ее исключительная роль в его жизни, умение строить деликатные заслоны от внешней гнилой сырости и создать для семьи приятную энергетическую теплицу, жизнь в которой сам Набоков определял как «комфортную творческую изоляцию», спасли и ее, и их семью, и его, в конечном счете. Потому что слишком многое в творчестве этого писателя оказалось в зависимости от его терпеливой, выносливой и на редкость предусмотрительной музы. Обжигаясь, она сумела привить мужу понимание того, сколь много она для него значит. И сам Набоков прекрасно осознавал, что ни одна из встреченных им женщин, с лукавыми улыбками посягавших на его семью, никогда ни по силе интеллекта, ни по способности терпеть не могла бы заменить его многоликую Веру. Жену, которую всегда выделяли и друзья, и недруги, и особенно многочисленные завистники. Выдающуюся женщину, которую один из современников писателя назвал «бесстрашным проводником Набокова по поэтической тропе». Конечно, эта совместная тропа длиной в пятьдесят два года сгладила все шероховатости, и они вполне заслуженно могут называться парой номер один в литературном мире нашей цивилизации.

Означает ли это, что если женщина, подобно Вере Набоковой, возьмет на себя все заботы о «непрактичном человеке» (ибо именно непрактичностью, неприспособленностью к обыденной жизни чаще всего «блещет» исполнитель великой миссии), то все окончится весельем на золотой свадьбе?! Отнюдь! Вера, при всем богатстве ее души, при невероятных усилиях (она перепечатывала, перечитывала, вносила вечные исправления в его тексты, придумывала названия, насыщала его творения важными эпизодами и т. д., не говоря уже о том, что не покладая рук работала на благо семьи), столкнулась с серьезными испытаниями, которые могли разрушить семейную жизнь. Поэтому речь должна в первую очередь идти о психологической зрелости женщины – том щите, который исключает легкомысленное замужество. А ведь как раз Владимира Набокова одна дама точно охарактеризовала как «ненадежного» человека. Но Вера рискнула и победила. Так, конечно, бывает не всегда. Чего стоит только пример терпеливости другой помощницы – жены Льва Толстого Софьи Берс. Как утверждают биографы титана литературы, в первые семь лет супружеской жизни они были абсолютными единомышленниками и подруга гения «с религиозным воодушевлением» переписывала сотни страниц «Войны и мира». Если сюда прибавить шестнадцать беременностей, воспитание детей, управление имениями и издательские хлопоты, не покажется удивительным, что впоследствии «творческое перерождение» мужа-писателя истощившаяся, измотанная помощница считала обыкновенным безумием.

Полагают, что мужи, увлеченные научной идеей, гораздо надежнее в личной жизни, чем вечно ветреные поэты. Когда мы упоминаем о Маргарет Норлунд, ставшей на полстолетия подругой и спутницей физика Нильса Бора, то есть все основания говорить о психологических установках, небывалой зрелости обоих, способности и мужчины, и женщины, не манипулируя чувствами партнера, играть свои роли с невиданным блеском. Этот блеск – результат искренности и поглощенности миссией и друг другом. «Резерфорд [в то время наставник Бора. – В. Б.] был совершенно покорен красотой, естественностью и складом ума Маргарет Бор», – находим мы в биографии физика ясные отпечатки следов его явно нешаблонной подруги. А затем читаем еще более многозначительную фразу самого Бора, за которой стоит великое сотрудничество мужчины и женщины: «Я уехал вместе с моей женой за город, и там мы писали очень длинную статью…» Со дня свадьбы она была с ним всегда, включая идиллический 1922 год – год присуждения Нобелевской премии, когда она была самой счастливой женщиной на церемонии вручения.

В жизни этой знаменитой четы, вероятно, все сложилось так по той причине, что для самого Бора, по безукоризненному определению Даниила Данина, «физика была не столько академической дисциплиной, сколько философией природы». Потому семья органично вписывалась в понимание миссии. В последний год жизни Бор отпраздновал золотой свадебный юбилей «с неизменно красивой и всепонимающей Маргарет»; к тому времени он был уже прадедом и имел пятнадцать внуков, среди которых подрастали «маленький Нильс и маленькая Маргарет»… Он, по словам биографа, чувствовал себя «счастливцем, обманувшим время». О его жене биограф не сказал ничего… Но мы точно знаем: ее миссия удалась, потому что удалась его миссия. Это был ее выбор, счастливый лотерейный билет, вытянутый, однако, благодаря ее личным выдающимся качествам.

Женщина-помощница способна быть счастливой в своей традиционной роли. Ей достается жизнь в тени, но в то же время она способна испытывать ощущение счастья от духовного роста мужа, детей. Она может быть счастлива тем ощущением, что является музой и вдохновительницей, нередко генерирует выдающиеся идеи, которые в результате мужской обработки достигают степени великих символов. Но в то же время женщина-помощница определенно уязвима. Она как бы находится между двумя гранями. Нижняя – собственная духовная слабость и неверие в личную самодостаточность; это может при известных обстоятельствах привести к коллапсу семейных отношений, к отсутствию собственной жизненной опоры. Речь идет о тех ситуациях, когда женщина отдает всю себя без остатка, посвящает себя мужу, семье, но не получает ответного понимания. Вторая – верхняя – это слишком быстрый рост партнера, который начинает жить своей идеей, проникается ею больше, чем интересами совместного мира. Тогда партнер становится недостижим, а помощь ему – слишком эфемерной. Главным условием успеха женщины-помощницы является психологическая зрелость партнера, и эту зрелость она должна суметь рассмотреть.

Роль Елены Бреслау в жизни Альберта Швейцера не была определяющей. Но она, изначально видевшая в самой себе помощницу деятельного мужчины, двигалась вместе с ним. Порой не поспевая за темпом его миссии. Но всегда – в поле его внимания. Превозмогая старческие боли, она, так же как и Маргарет Бор, была с мужем во время вручения ему Нобелевской премии и произнесла ключевые слова своей собственной миссии: «Женщина отдает мужчине то, что ему нужно, – хлеб, вино, свои мысли и свою любовь». Любопытно, что после смерти Елены миссию помощницы стала исполнять ее дочь. Он же, этот «тринадцатый апостол», в течение восьми африканских лет, от смерти Елены до своей собственной, ежедневно лицезрел под окнами своего кабинета неотесанный крест над могилой своей жены-помощницы. Свой, такой же грубый и простой крест он успел сколотить себе сам, «как монах из какого-нибудь старинного братства». Была ли Елена Бреслау в самом деле счастлива с одержимым доктором? Это сложно утверждать. Но она прожила и умерла в умиротворении, как и сам он, и жизнь с ним была ее личным выбором. И она всегда была рядом с мужем…

Роль женщины-помощницы в ее лучшей, наиболее развитой интерпретации в конце концов выходит за рамки помощи. Жена становится союзницей, и история подарила светлый пример для подражания, который своим огнем мог бы зажечь очень многие сердца. Вил и Ариэль Дюрант начали с того, что женщина стала идеальной помощницей мужчины. Ариэль (Ида Кауфман) была ученицей, в которую неожиданно влюбился учитель. Их история начала развиваться по новой, крайне интересной и необычной парадигме после того, как в возрасте сорока одного года Дюрант издал «Историю философии». С того времени эта пара, неизменно работая вместе от восьми до четырнадцати часов ежедневно, приступила к написанию одиннадцатитомной «Истории цивилизации». Кажется, они превратили время в увлекательное путешествие, и отнюдь не виртуальное. Перемещаясь по планете, легкие на подъем, отринувшие весь остальной мир, посвящая себя друг другу и своему общему делу, они создавали том за томом. К окончанию седьмого тома участие в работе помощницы настолько возросло, что на титульном листе книги появилось и ее имя. Когда после пяти десятков лет совместных исследований они написали последний том «Век Наполеона», мужу исполнилось девяносто лет, жене – семьдесят семь. Начав как миссионер и помощница, они завершили свое совместное путешествие длиной в шестьдесят восемь лет в качестве равноценных союзников одного большого дела. В возрасте восьмидесяти трех лет Ариэль умерла, ее девяностошестилетний муж сумел прожить без своей «половинки» только тринадцать дней.

Образ помощницы наиболее близок женщинам, воспитанием ориентированным на традиционные семейные ценности. Чаще всего они вырастают из «хороших девочек». Если их не подводит интуиция, выраженная определенной психологической зрелостью, эти женщины добиваются больших побед и душевного равновесия. Их мужчины, такие как Нильс Бор, Артур Конан Дойль, Рихард Вагнер или Владимир Набоков, умирают счастливыми у них на руках или рядом с ними в окружении ауры душевной теплоты. Те, кто ошибается, – хорошие девочки, обделенные воспитанием и хорошими книгами в детстве, – должны уяснить только одно: осознание своих негативных программ может привести к замене на позитивные схемы выстраивания взаимоотношений. Для этого нужно понять себя, принять решение и начать действовать.

Женщина-союзница. Сила двойной самодостаточности

Женщина-союзница – весьма любопытная и явно неоднозначная ипостась. Как правило, это сильные и самобытные натуры. Они зачастую не соглашаются на совместную миссию, очень часто выдвигают параллельно свою собственную. Не всегда их жизнь удается; порой она идет под откос, когда партнер демонстрирует вампирический, поглощающий всю энергию, характер. Но у женщин-союзниц складывается прекрасная мозаика жизни, когда они сильнее своих мужчин и выступают в роли ведущих.

Самые восхитительные примеры, конечно, Елена Рерих и Мария Кюри. Это те женщины, которые сумели нести знамя двойной, семейной миссии. Совершенно различные по психотипу, но неизменно уверенные в себе, они излучали любовь и зажигательную веру в партнера. Их отличало абсолютное игнорирование проблем быта, не волновали житейские трудности, они знали, что главное – это миссия и неразрывно связанная с нею семья. Они прожили красивую, полную побед жизнь, а способность видеть суть и анализировать текущую ситуацию предоставляла им громадные преимущества. Елена Рерих сумела дважды спасти своего мужа: первый раз – убедив оставить родную страну; второй – раскрыв его многогранные таланты. Мария Кюри совершила не меньший подвиг: после трагической и нелепой гибели партнера она посвятила оставшуюся долгую жизнь возвеличиванию его имени, их общей миссии и детям.

Еще две сильные, незаурядные женщины достойны пристального внимания. Симона де Бовуар, равноценный партнер и союзник в философско-литературной миссии, совершенной совместно с Жаном Полем Сартром, и эпатажная Гала, яркая подруга эксцентричного Сальвадора Дали. Если бы не было Симоны, влияние Сартра оказалось бы вполовину меньшим; она придала его портрету недостающее свечение, некий поток искр, направленный на мир. Такое возможно лишь при соприкосновении двух кремниевых характеров, двух взрывоопасных ядер. Они прекрасно подпитывали друг друга при жизни, взаимно дополняя всеми возможными способами, в том числе скабрезными; они определенно заслужили честь лежать рядом в одной могиле. Но если Симона и Сартр «делали» друга интуитивно, осторожно дорисовывая нужные (хотя порой и несуществующие) черты, то совсем иной размах получился у Галы с Дали. Что касается этой пары, то Гала могла бы слыть только помощницей, если бы не мощный, всепроникающий свет, направленный на спутника. Именно этот прожектор и сделал его гением – в восприятии удивленного, шокированного мира. Поверим на слово французскому поэту Андре Бретону: «Дали и Гала – не муж и жена и уж тем более не художник и его муза». Влияние Галы на творчество и жизнь Дали невозможно измерить словами, но есть факт: после ее смерти живописец, прожив еще семь лет, почти ни с кем не общался и не выходил из дома. «Гала возится с Дали, как с ребенком, читает ему на ночь, заставляет пить какие-то таблетки, разбирает с ним его ночные кошмары и с бесконечным терпением рассеивает его мнительность» – это воспоминание Лидии, сестры Галы, вроде бы свидетельствует о роли скорее помощницы, чем союзницы в жизни неприспособленного к быту гения. Но не все так просто. Именно она была той пуповиной, к которой был навечно привязан художник с того момента, как познал эту на редкость пикантную особу. Гала обладала опытом создания гениев – выступая в роли союзницы в своей демонической страсти сделать своего мужчину великим. До Дали она уже вырастила знаменитого поэта (стихи которого сама считала сущим бредом), известного под псевдонимом Поль Элюар. Ей якобы принадлежат следующие потрясающие слова: «Гений – это неординарность, возведенная в превосходную степень. Так вот я и возвожу». Кажется, она могла бы сделать великодушным творцом самого Люцифера.

Образ женщины-союзницы встречается реже распространенного образа женщины-помощницы. Союзницы деятельны, они борцы по натуре и вступают в схватку даже тогда, когда их жизненный проект несколько иной, чем у партнера. У них более высокая планка целей. Союзницы рождаются из сильных партнерш, помощниц, умеющих чувствовать дыхание Вселенной; их отличает креативность, готовность не столько следовать, сколько управлять жизненным циклом. Но они преданы мужским проектам, чаще отказываясь от собственных, чем следуя ими параллельно. В жизни они становятся частью мужчины, но на любом участке пути способны выступать и самостоятельно. Порой они спасают партнеров (Галина Вишневская, Елена Боннэр, Ирина, жена Ярослава Мудрого), готовы вместе творить (Симона де Бовуар, Леся Украинка, Камилла Клод ель). И в наиболее сильных своих проявлениях такие женщины способны продвигать партнера, как двигают фигуры на шахматной доске (Гала); защищают его жизненно важные интересы и отстаивают интересы его имени, семейного флага (Козима Вагнер, Елена Рерих, Мария Склодовская-Кюри). Чтобы понять принципиальную разницу между двумя типами женщин, можно обратиться к образам первой и третьей жен писателя Михаила Булгакова. Если нежная и упорная Татьяна Лаппа выступала в роли самоотверженной помощницы, то Елена Шиловская к моменту своего третьего замужества умела играть роль настоящей союзницы.

Одна из самых больших проблем союзниц заключается в отсутствии способности остановиться, прислушаться к себе, оценить себя со стороны, любить себя больше. Некоторые работы Камиллы Клодель по уровню мастерства и оригинальности идеи не уступают скульптурам великого Родена, но эта яркая женщина с невиданным уровнем творческого порыва просто загубила себя, не в силах противостоять вампирическому напору богохульного гения. Ее урок в том, что жизнь женщины – союзницы, помощницы, партнерши – должна быть подчинена в первую очередь ее собственным устремлениям и уж затем – союзу. А вот мятежная Симона де Бовуар при всей ее эпатажности и видимом осуждении брака («Сам принцип брака непристоен, поскольку он превращает в право и обязанность то, что должно основываться на непроизвольном порыве») сделала ставку на прочный союз и одержала победу. Она доказала, что можно сколько угодно лукавить и заигрывать с миром, но при реализации личной стратегии необходимо следовать апробированным принципам, не обманывать свою природу.

Противоположным союзницам типом женщин могут быть независимые особы, готовые страстно играть на струнах мужской влюбчивости. Эти роли женщин можно назвать масками «несоюзниц». Их образы также могут быть сильными, самобытными, служить вдохновением для мужчин, в чье поле зрения они периодически попадают. Их уязвимое место – потенциальное одиночество, вытекающее из неспособности любить или недоразвитости этой функции. Частенько, как нарциссы, они направляют любовь на себя. Но, будучи даже столь крупными личностями, как, скажем, писательница Лу Саломе, оставившая след в жизни Ницше, Фрейда и Рильке, они приходят к итогу, далеко не столь впечатляющему, явно не соответствующему их потенциалу. Среди примеров женщин-масок можно упомянуть Эвелину Ганскую и Полину Виардо, по которым воздыхали соответственно Оноре де Бальзак и Иван Тургенев. Образы «несоюзниц» обозначены с единственной целью: указать на то, что женщины, не примкнувшие к какому-либо мужскому проекту и при этом не сформировавшие свой собственный, сталкиваются с рисками оказаться на обочине жизни, в пелене одиночества гораздо чаще, чем имеющие ясные цели посвящения чему-либо или кому-либо своего жизненного проекта. Перефразируя изречение известного современного психоаналитика Уте Эрхардт об успешном проекте вышедшей из повиновения Золушки, замечу: Золушка может сколько угодно нарушать правила послушания и пассивного ожидания, но она сумеет добиться успеха только в том случае, если будет очень точно знать, чего она на самом деле желает.

Могущество увлеченной домохозяйки: «Я с тобой, но самодостаточна»

Существует еще один любопытный тип женщин, несомненно, заслуживающий внимания: домохозяйки, реализующие наряду с легкой игрой традиционной женской роли свой собственный, часто удивительно милый и безобидный проект. И это не обязательно является завуалированной борьбой за независимость или проявлением недостаточного внимания к ним. Это, с одной стороны, понимание целесообразности дозированного общения с мужем, с другой – способность увлечься чем-нибудь настолько, чтобы посвятить себя собственному делу. Часто увлечение партнеров несколько разными, параллельными проектами расценивают как семейную нереализованность. На самом деле это давняя традиция, и при наличии любви и уважения в семье она не только имеет право на жизнь, но и при известных качествах характеров партнеров гармонизирует их отношения. Формула таких отношений иная, чем у сильных союзников, подобных парам музыканта Мстислава Ростроповича и певицы Галины Вишневской, композитора Родиона Щедрина и балерины Майи Плисецкой. Речь идет, скорее, о сложной роли женщины, которая, будучи обыкновенной домохозяйкой, не соглашается на скучную роль и находит для себя неожиданную поэзию нового танца, который закружит ее навсегда. Примеров таких пестрых ролей, внешне благополучных, но лихо совмещающих еретическое начало с домашней мягкостью, немало. Достаточно назвать имена двух исторических личностей: Агаты Кристи и Астрид Линдгрен. Обе были домохозяйками, и обе начали заниматься писательством из эмоциональной недостаточности. У каждой за плечами была своя фрустрация, и поэтому каждой было что сказать. Обе ухитрялись жить в двух параллельных мирах, одинаково комфортных именно благодаря наличию двух плоскостей самореализации. С медицинской точки зрения, которую нередко высказывают психоаналитики, писательство обеих женщин уходило корнями в глубины самозащиты, борьбы с внутренними комплексами. Но если это так, то выход был найден оптимальный.

Именно продуцирование новых увлекательных идей и восприятие партнеров исключительно на «человеческом, партнерском» уровне позволили достичь уникального и безоговорочного равновесия в их отношениях. «Я писала детективные истории, Макс – книги по археологии, доклады и статьи. Мы были заняты, но не чувствовали постоянного напряжения», – вспоминала Агата Кристи, и в этой фразе вся ее феноменальная самодостаточность, к которой для убедительности следует добавить, что ее спутник – археолог – понятия не имел о книгах своей знаменитой жены и, кажется, не читал ни одного детективного произведения. Она, разумеется, была достаточно удалена от тонкостей профессии мужа. Тем не менее, искусство исполнения такой роли заключалось в том, чтобы не переигрывать, не оказаться ненароком на мужском поле игры. Агата Кристи это вполне осознавала, о чем свидетельствует забавный факт публичной самоидентификации. В частности, когда во время путешествия писательнице пришлось заполнять графу «род занятий», она без колебания написала: «Замужняя дама». Ни шагу против традиций, ни шагу против условностей! Но на самом-то деле она отлично представляла, кто она. Амплуа писательницы поддерживало ее внутреннюю планку самовосприятия, делало менее уязвимой, допускало самовыражение, уравнивало в правах и целях с мужем. Один из исследователей жизни Агаты Кристи точно подметил, что она «всегда цеплялась за любую ниточку, способную соединить ее с реальным миром».

«Я пишу, чтобы развлечь себя, то есть того ребенка, который все еще живет во мне. […] Вечерами я с радостью думала, что завтра наступит утро и я снова смогу писать», – говорила Астрид Линдгрен в канун своего девяностолетия. Всего она сочинила тридцать с лишним книг, которые были переведены на восемьдесят пять языков. А триумфальное шествие по миру загадочного человечка с моторчиком на спине по имени Карлсон увековечило ее. Хотя эта женщина до старости любила лазать по деревьям, погоня за собственной значимостью у нее началась, как водится, с подросткового возраста. Ее путь – цепь проб и ошибок, среди которых были и внебрачное рождение сына, и жизнь в чужом городе без гроша, и бедственное, абсолютно тупиковое душевное состояние, выйти из которого помогали… книги. Но вот внезапное удачное замужество и посвящение себя детям, вернувшие душевное равновесие, тем не менее, способствовали и поиску самодостаточности, познанию собственной идентичности.

Из этих коротких примеров женщина может вынести, как минимум, один немаловажный урок: красивые, парадоксальные идеи побеждают всегда, даже если изначально кому-то была уготована тесная тропа скучающей домохозяйки.

Женщина – индивидуальная миссия

Детально о представительницах индивидуальных миссий вы можете узнать из моей книги «Стратегии гениальных женщин». Говоря о типах женщины в контексте ее будущего выбора, нельзя не вспомнить о самых воинственных и определенно самых сложных характерах. Тем не менее, этот тип женщин, самый малочисленный и более всего проявляющийся в условиях повсеместной феминизации общества, невозможно обойти стороной. Это дикие бунтарки с неуживчивым норовом, желающие всеобщего признания, вездесущего блеска, доказательств божественного величия. И одновременно это зачастую болезненные ангелы, находящиеся в вечном несогласии с собой, относящиеся к жизни с жадностью голодной собаки, которая собирается разгрызть слишком большую кость. Всех этих женщин отличает наличие собственных проектов, пренебрежительное отношение ко всему остальному миру, включая мужчин.

«Прожигательница жизни» писательница Француаза Саган не сумела и не желала прочно и надолго связывать себя узами брака. Литература, игра в казино, кокаин, бешеная езда на автомобиле были гораздо ближе ее бунтарскому духу. И что же на финише? Подводя итог «жизни каскадера», она честно пожалела, что не сумела быть «более размеренной, гармоничной». Вечные метания, мытарства (за последние двадцать лет она двенадцать раз меняла место обитания), привычное состояние одиночества и пустоты. Свой же проект – легковесная, хотя и страстная литература – оказался только средством самовыражения, способом разговора с собой, альтернативой успеху и признанию. Не лишенная тонкого ума, она знала себе истинную цену. Потому и призналась как-то, что ей наплевать и на «посмертную славу», и на «место в литературном пантеоне».

По-мужски волевая Мария Башкирцева обладала маниакальным стремлением к самовыражению. «Тринадцати лет она сама составляла программу своих учебных занятий» и за двадцать четыре года жизни-вспышки сумела добиться немалого: ее картины находятся в Лувре, Русском музее и еще во многих галереях, ее «Дневник» стал одним из самых скандально-резонансных женских произведений конца XIX века. Все свое время она посвящала только одному – приданию особенного блеска собственному имени, «самодемонстрации», в чем многие исследователи усматривают патологию. Она не приблизилась к личному счастью, хотя этой женщине удалось многое из задуманного. «Принцесса, на земле не встретившая принца» (по словам Цветаевой), она, кажется, и не пыталась найти принца, словно боясь потерять сакральное, фосфорное свечение. Она научилась удивлять, но, как кажется, не пришла к постижению истинной мудрости через свое предназначение.

Взбалмошная, импульсивная знаменитая актриса Сара Бернар, по ее же признанию, «все доводила до крайности». Скандальная и одержимая сверх меры, она не умещалась в рамках нормального, например, спала не в постели, а в гробу. Вероятно, потому и осталась в истории, которая благосклонна к эксцентрикам. Ей ампутировали ногу, когда она уже разменяла восьмой десяток, но это не заставило Бернар уйти из театра и бросить карьеру: с деревянным протезом она продолжала восхищать публику. Актриса, скульптор, литератор, руководитель театра собственного имени – ее проектов хватило бы на несколько крупномасштабных личностей. Но этот перечень свидетельствует и о том, что женщина использовала максимальное количество технологий привлечения внимания к своей личности. Публика любит быть шокированной, и Сара Бернар успешно торпедировала общество своими размашистыми выходками. Была ли она счастлива в личной жизни? Спросите что-нибудь полегче…

Жорж Санд (Аврора Дюпен), как и все упомянутые в этом разделе женщины, следовала выбранной миссии. Литература, борьба за равноправие женщин, революционное движение – лишь немногие ее проявления. Как и у значительной части женщин, сделавших ставки на свою индивидуальную силу и личное самовыражение, поведение Жорж Санд вытекает из трансформированного в творчество недостатка любви. Ее замужество не могло быть успешным: одухотворенной девушке, воспитанной книгами и бабушкой-аристократкой, сложно отыскать общие интересы в приземленном мире патриархально-полигамных ценностей. На фоне многочисленных и все чаще беспорядочных любовных интриг литература выглядела не столько миссией, сколько попыткой создать другой, воображаемый мир, совершить волшебный полет превращения. Жизнь без литературы, пожалуй, оказалась бы еще большим сумасбродством, чем она была в перерывах между творческими излияниями. Неудивительно, что вокруг Жорж Санд крутился адский водоворот женщин с такими же вольными воззрениями, готовых жить так, как хочется, презирая нормы и стереотипы, добиваясь недостающей любви. Графиня д'Агу (мать Козимы Вагнер), Мари Дорваль – лишь некоторые из них, поражавшие современников завораживающим бесстыдством или невиданным упорством, которые к XXI веку стали нормой для самостоятельных женщин.

Такие женщины живут для себя, попытки подчинить мир часто приносят им несчастья. Они не годятся на роль подруг, но нет смысла ни переделывать их, ни настраиваться на их волну. Плавание с ними – всегда шторм, и кому по душе краткосрочность бури может попытаться дружить с ними. Они слишком часто, даже добившись невероятного по размаху успеха, завершают свой жизненный кросс в полном одиночестве, хотя и с чемоданом, набитым грамотами и медалями – свидетельствами всемирного признания. Личное счастье часто пролетает мимо них. Конечно, важно, что они остаются вечным воплощением многогранного проявления женского; они делали в жизни то, что хотели сами, что приносило им удовольствие. Авторство при разработке личного жизненного сценария – это основательный позитивный урок женщине новой формации. Опасность переигрывания, откровенное отступничество от традиции, грозящее вечным проклятием одиночества, – еще один урок, противоречивый и двусмысленный, достойный индивидуальной оценки. Хотя многие психоаналитические учения ориентируют женщину третьего тысячелетия на отказ от сотрудничества в пользу независимого одиночества с гордо поднятой головой, стоит заметить: и для такого, самого тяжелого типа женщин есть спасительная лазейка. Она состоит в развитии высокого уровня духовности. Тогда экстремизм революционной натуры приведет ее к союзничеству. Таких примеров мало, но они показательны: превращение своего проекта в общий дает двойной эффект. Симона де Бовуар или Зинаида Гиппиус – яркие тому подтверждения. Однако порой происходит наоборот: загнанные жизнью и доминирующими в обществе установками, женщины, изначально настроенные на союзничество, вынуждены перейти в категорию отступниц, деятельных самостоятельных натур, отбрасывающих мысль о любом объединении. Такой, пожалуй, была Мария Монтессори. Такой на закате жизни стала Мария Склодовская-Кюри. В то же время эти красноречивые исторические фигуры убедительно подтверждают: достичь можно всего, что душе угодно. Кто сомневается, пусть вспомнит о Саре Бернар, «самой великой актрисе XIX века». После первого выхода о ней заявили: «Молодая актриса столь же красива, сколь и невыразительна…» А уже через несколько лет даже престарелый Гюго плакал, глядя на ее неподражаемую игру. А ведь в любой женщине дремлет прирожденная актриса.

Мужчина и женщина. Плоскости взаимодействия

Помощницы, союзницы и самостоятельные игроки, ориентированные на достижения, – это основные ипостаси современной женщины. Естественно, что можно отыскать образы, мало подходящие для классификации. Но на поверку это, как правило, оказываются их видоизмененные сублимации. Например, нередко встречается женщина-карьеристка, которая далека от формирования собственного проекта, но вместе с тем воинственно настроена любым способом завоевать независимость. Или, напротив, можно встретить запыхавшуюся женщину-мать, героически переносящую тяготы, будучи брошенной с потомством. Она представляет отвергнутую союзницу или помощницу, которая в силу своей инфантильности и изначальной подлости партнера-предателя не рассмотрела ситуацию близорукими глазами, пустив жизнь на самотек, отдавшись течению или сумасбродным решениям кого-то, кто на короткое время оказался рядом. Эти гадливые зловонные ситуации возникают повсеместно, но никогда в них не бывает одного виноватого, как никогда не бывает оправдана женщина. При всем чувстве жалости к оставленным женщинам и мужчинам хочется отметить два нюанса: во-первых, это всегда следствие непродуманности, то есть их психологической незрелости; а во-вторых, из любого положения есть выход, в любой ситуации возможен сногсшибательный успех.

Женщины прошлого уже доказали женщинам будущего, насколько емкими, многосторонними и красочными могут быть их таланты. Помощница способна стать союзницей или выйти на собственную стезю – это вопрос ее личного решения. Союзница и женщина – автор собственного проекта – также могут измениться в процессе жизненного пути, и это всякий раз вопрос ее желания и индивидуальной силы. И все же я не упущу возможности отметить, что, несмотря на все достижения новой психоаналитической мысли, я не только не одобряю, но решительно отношу к принципиальным ошибкам позиции даже таких крупных аналитиков, как Антонио Менегетти или Уте Эрхардт, откровенно советующих новой женщине ориентироваться на сугубо индивидуальные жизненные проекты. Историко-ретроспективный взгляд доказывает: активная независимость женщины не должна переходить в агрессивную независимость, иначе она непременно заканчивается крушением союза. С другой стороны, женщины (как, впрочем, и мужчины), поставившие свои локомотивы на рельсы построения успешной карьеры и достижения формально высоких должностей, оглядываясь назад, видят лишь быстро рассеивающийся след, какой остается после промелькнувшего сверхзвукового истребителя. Жизненный проект – это игра, удачный жизненный проект – это реализованное взаимодействие. При всем безмерном уважении к эпатажным и неподражаемым Саре Бернар, Айседоре Дункан, Коко Шанель и подобным женщинам заметим, что мир во много раз более воодушевляется такими образами, как Елена Рерих или Мария Склодовская-Кюри. Приход времени женщины предрекали многие. В середине XX века Елена Рерих написала, что «грядущая эпоха будет эпохой не только Великого Сотрудничества, но и эпохой женщины». И наряду с этим анализ женского успеха прошлого дает богине XXI века неоспоримые преимущества и козыри в виде знаний, позитивных достижений феминизма, настойчивых предостережений от излишеств и одинокого мятежа. Говоря об удачном, гармоничном образе женщины третьего тысячелетия, я все-таки вижу пусть и самодостаточную женщину, но ориентированную на традиционный союз, на первородную ценность семьи и сотрудничества.

Женщине третьего тысячелетия, если она будет оперировать образами и научится мыслить стратегически, не нужно искать своего мужчину, пользуясь тренинговыми техниками. Потому что ее успех основан на совмещении традиционной эмоциональной силы и развитой энергии активного действия, то есть силе женского разума, который всегда был необычайно велик. Эту силу можно называть интуицией, можно придумать иное название. Не она ищет – ее находят, потому что противостоять столь могущественным импульсам женской силы невозможно. Для женщины важна суть – умение заглянуть в глубь себя, распознать и интегрировать собственные интересы, а затем зафиксировать расшифрованные импульсы, послать их во Вселенную. Такая женщина знает, что мужчина сам по себе не может быть целью, она осознает, что даже семья не является целью сама по себе – цель находится выше и дальше. Такая женщина ясно видит, что она никому не будет принадлежать навсегда, безраздельно, что ее личность принадлежит только ей самой. Женщина, которая чувствует силу своего естества, не побоится поступков, трактуемых как слабость. Например, ей не будет страшно показать мужчине глубину и искренность своей любви, важность работы мужчины, она не превратится в жертву, когда отменит ради любви какие-то важные встречи или придет на первый зов возлюбленного. Помощница – не всегда жертва, а только тогда, когда сама чувствует себя жертвой. Женщина третьего тысячелетия способна как бы сканировать реальность, и потому ее невозможно обмануть – она сама не способна обмануться вследствие бессознательного включения интуиции. Если женщина исходит из своих интересов и при этом проявляет последовательность, для нее не может существовать опасностей или подвохов. Например, если она сделала первый вклад в своего мужчину – подключив эмоциональную силу, потратив время, поставив на каком-то этапе отношений его интересы выше всего остального, но при этом не почувствовала ответной реакции, значит, совершена ошибка. Истинно сильная женщина щедра. Но в таком случае она вправе рассчитывать на ответную эмоциональную щедрость, и если не находит ей подтверждений, не стоит бесконечно бороться с чужой инфантильностью – так можно приобрести свою. Для женщины третьего тысячелетия важны знания – они приходят в процессе развития личности. Если научиться использовать силу образов, перенести на себя принцип мышления выдающихся личностей, все прежние проблемы и вопросы будут решаться органично. Если женщине нужна семья, она получит семью, если нужны достижения за рамками традиционных ценностей, она и тут добьется своего. Ведь женщина, принявшая определенное решение, наделена баснословной силой победительницы. Весь вопрос – в ее личном выборе и твердости решения.

И еще. Не следует бояться учиться у тех, кто уже прошел свой земной путь. Лучшие женщины всегда были способны продемонстрировать дополнительные технологии, которые могут оказаться ценным дополнением для успеха каждой желающей. В книге о гениальных женщинах я уже приводил любопытную легенду о Клеопатре, оставленную потомкам Плутархом. Речь идет о рыбалке Марка Антония во время праздного плавания по Нилу, когда царица велела тайно нанизать на крючок римскому полководцу соленую черноморскую рыбу. Когда воитель вытащил ее, тут же был поднят на смех подготовленным окружением царицы. Но разыгравшая представление Клеопатра обратилась к своему мужчине с необычайной серьезностью: «Император, лучше оставь удочки нам, бедным правителям Фароса и Канопа. Твое дело охотиться за городами и царствами». Знаковым, как интерпретируют историки, является и то, что она называла его императором, в то время как он был только триумвиром, или соправителем Октавиана, будущего Августа. Обращение Клеопатры означало хитроумное побуждение действовать. Она осторожно и вместе с тем с виртуозной ловкостью подзадоривала его, стимулировала проявить силу мужского духа, которой ему недоставало. Клеопатра была посвящена в тайны женской миссии, владела искусством возбуждать силу. Она умела делать из слабого победителя. И будь Марк Антоний чуточку больше похож на Юлия Цезаря, Клеопатра привела бы его к победе. Но в Риме на струнах самолюбия Октавиана умело играла другая женщина, не уступающая по силам Клеопатре. И Ливия Друзилла в конце концов сделала из своего мужа властелина великой империи.

Эта короткая история поучительна и самодостаточна; она отражает всю последующую историческую миссию женщины. Эта миссия выходила на первый план лишь во времена, когда мужчина оказывался неспособным самостоятельно противостоять вызовам времени. Но чаще эта миссия затушевывалась, роль женщины глушилась глумливым и лишенным прозорливости хозяином жизни – самодовольным почитателем патриархальных устоев.

Небезынтересно, что, словно в назидание потомкам, женская миссия Клеопатры оказалась нереализованной. Вследствие неготовности к ней патриархального мира. Но и не только. Клеопатра использовала преимущественно возможности своего женского обаяния для воздействия на избранного мужчину. При этом она не искала и не разрабатывала инструментария влияния на остальной мир. Возможно, потому, что при баснословном мировом влиянии Цезаря это было бессмысленно, а после оттеснения слишком приземленного Марка Антония от столицы мира – невозможно. Потому любопытным мне кажется сравнение ее стратегии со стратегией другой, более удачливой женщины – Галы, добившейся успеха через двадцать веков. Попробуем проследить за потоком ее решений.