Продолжая использовать наш сайт, вы даете согласие на обработку файлов cookie, которые обеспечивают правильную работу сайта. Благодаря им мы улучшаем сайт!
Принять и закрыть

Читать, слущать книги онлайн бесплатно!

Электронная Литература.

Бесплатная онлайн библиотека.

Читать: Журнал «Вокруг Света» №05 за 1983 год - Вокруг Света на бесплатной онлайн библиотеке Э-Лит


Помоги проекту - поделись книгой:

На третий день пути положение десантников осложнилось тем, что пошел сильный дождь. Кончились и запасы продовольствия.

В полдень на дороге показалась крестьянская подвода. Управлял лошадью старик, одетый в длинное темное пальто, рядом с ним, развалившись, сидел, косо поглядывая на десантников, молодой человек в клеенчатом плаще.

Старик, по всей видимости, смекнул, с кем имеет дело. Оно и немудрено: у всех троих под комбинезонами виднелись тельняшки.

— Отец, далеко ли отсюда ближайшее селение и как до него добраться? — спросил Турин.

Старик дал обстоятельный ответ. Виктор обратил внимание, что парень сидел молча, держался как-то напряженно. Виктор задал очередной вопрос:

— А вы, папаша, откуда будете?

— Да вот из этой самой станицы, куда вы держите путь. И он тоже оттуда, — старик показал на парня.

Подождав, пока телега скрылась из глаз, десантники пошли к селению. Дождь лил не переставая.

Неподалеку (от селения наткнулись на четыре небольших стога сена. Распределив время по сменам, Турин и его товарищи залезли в один из стогов. Первым дежурить взялся Виктор. Заделав за собой лаз, проделанный в сене, он стал наблюдать за дорогой. Вскоре услышал скрип тележных колес. По дороге двигались две подводы с вооруженными людьми. Когда подводы подошли ближе, Виктор разобрал, что это немцы вместе с полицаями. На передней подводе за возницу сидел тот самый парень, который был на дороге со стариком.

Вскоре телеги исчезли за поворотом. И снова стало тихо. Только шумел дождь — монотонный, надоевший. Муравьев и Фрумин продолжали спать.

Через час снова раздался скрип телег. На этот раз Виктор разбудил товарищей. Судя по обрывкам разговора, немцы и полицейские были пьяные. Увязая по ступицы колес в грязи, подводы проползли мимо стогов.

Как только стало темно, Виктор принял решение:

— Я пойду в селение. Вы меня подстраховывайте.

Десантники растворились в темноте ночи. Аккуратно раздвигая заросли, Виктор подошел к крайнему домику, постучался. Держа автомат перед собой, шагнул в тепло дома.

— Немцы есть?

— Были. Но ушли в другую станицу.

Перед Виктором стояла пожилая женщина с зажженной пятилинейной лампой.

— У вас не найдется чего-нибудь поесть?

— Найдется. Проходите в дом, а то ненароком свет увидят.

— Я не один, хозяйка. Нас много. Наш отряд стоит неподалеку.

На всякий случай Турин свою маленькую группу возвел в ранг отряда.

Турин вышел из домика и гукнул филином. Вскоре парашютисты сидели за накрытым столом. В самый разгар трапезы раздался тихий стук в окно.

— Не бойтесь. Это мой мужик пришел.

Каково же было изумление парашютистов, когда на пороге они увидели знакомого старика.

— Целы и невредимы. А я-то ведь за вас побоялся. Думал, что вас сцапают. Ведь рядом со мной Федька-полицай сидел.

— Отец! А что, если мы сейчас к Федьке в гости прогуляемся? — предложил неожиданно Турин.

— В самом деле, оно не грех, — отозвался хозяин.

Он обрядил Виктора в старую одежду, выскользнули в ночную тьму. В лицо сразу ударили крупные капли дождя. Минут через десять они подошли к большому дому, обнесенному высоким забором. Старик постучал в ворота. Сразу за забором остервенело залаял пес.

— Кто здесь?

— Федор, это я. Хочу тебе кое-что по секрету сказать.

— Подожди. Сейчас выйду.

Собака замолчала. Заскрипела тяжелая калитка, и, посвечивая себе под ноги фонариком, на улицу вышел мужчина.

Встав за кустом, Виктор следил за ним.

— Ты знаешь, где они? Хошь сведу? — говорил старик.

— Куда?

— В стоге они, у дороги.

— Подожди, я сейчас в дом зайду.

Полицай повернулся к дому, и тут перед ним встал старшина Турин.

— Погоди. Далеко ходить не надо. Мы здесь.— Под сердце предателю жестко ткнулся ствол парабеллума. И в ту же секунду раздался глухой выстрел.

— Все. Больше никого не предаст.

Утром с первыми петухами десантники отправились в дальнейший путь...

Хлеб, сало и картошка, которыми их снабдили гостеприимные хозяева, были прикончены через сутки. У сырости и усталости появился еще один союзник: голод. В пищу пошли грибы, ягоды и дикие яблоки.

Судьба еще миловала моряков от встречи с фашистскими патрулями. В день вылета на операцию один из офицеров разведки флота предупредил десантников о том, что гитлеровцы хорошо знают горные тропы и перевалы. В горах действует 49-й горнострелковый корпус, укомплектованный альпинистами и горнолыжниками, имевшими опыт «горной войны» в Норвегии, Франции, Греции и Югославии. Особенно хорошо подготовленной считалась 1-я горнострелковая дивизия «Эдельвейс» генерал-лейтенанта Ленца. Отличительным знаком этой дивизии было изображение горного цветка эдельвейса на знамени и головных уборах личного состава. Некоторые из офицеров этой дивизии в тридцатых годах как альпинисты и туристы бывали на Кавказе, поднимались на его вершины, перевалы и могли свободно ориентироваться на местности.

Соблюдая доступные меры предосторожности, парашютисты шли к своим долинами горных хребтов.

К вечеру 28 октября, когда десантники стали устраиваться на отдых, Муравьев почувствовал запах дыма. Решили выяснить, кто там палит костер и зачем. Поднялись потихоньку на склон, и перед ними открылась поляна. Посреди поляны весело полыхал костер, неподалеку от него стоял привязанный к корявому деревцу мерин, навьюченный поклажей. Чуть в стороне от костра устроилась пятерка горных егерей. Они о чем-то громко говорили между собой.

Турин призадумался: как быть? Патруль перекрыл единственную тропу. Конечно, ее можно обойти, но сил у десантников оставалось немного.

— Давайте поступим так: вы отойдите друг от друга метров на тридцать и возьмите егерей на прицел, — сказал Турин товарищам. — Как только я подам сигнал, открывайте огонь. Мой сигнал — свист. Понятно?

Осторожно пробираясь через колючие заросли, Турин зашел с другой стороны поляны. Устроившись за обломком скалы, Виктор поудобнее приладил автомат, вложил пальцы правой руки в рот, и лихой свист пронесся над поляной.

Словно подброшенные взрывом, горные стрелки схватились за «шмайсеры». Не успели гитлеровцы понять, в чем дело, как три короткие автоматные очереди свалили егерей на землю.

Десантники собрали у убитых документы, оттащили трупы к расщелине и замаскировали ветками кустарника. Потом занялись трофеями. Во вьюках на мерине оказались продукты и боеприпасы.

Подкрепившись, десантники без промедления отправились в путь, уничтожив следы своего пребывания. Первым по тропе шел Виктор, за ним Фрумин и последним Муравьев, ведя мерина на поводу. Мерин был скотиной покладистой и сразу признал новых хозяев. Его доброе отношение было учтено: на каждом привале он получал свою порцию трофейного сахара.

Располагаясь на ночлег, десантники услышали далекие орудийные залпы. Вывод был один: наши близко. И хотя к телу липла мокрая одежда — дождь снова шел не переставая, — в обуви хлюпала вода, костра на сей раз решили не разводить: чем ближе к линии фронта, тем фашисты бдительней.

На следующее утро десантникам повезло: небо прояснилось, и даже появилось солнце.

Часа в два дня, когда деревья и кусты стали подсыхать, над вершиной горы, у подножия которой шли парашютисты, появился небольшой одномоторный самолетик.

— Ребята, бегом под деревья! — Турин схватил за повод мерина и потянул под ближайшее дерево. Стоя в укрытии, парашютисты наблюдали, как маленький самолетик, противно гудя мотором, кружил над горами. Муравьев поднял над собой автомат, пытаясь взять «Физелер-Шторх» на мушку.

— На твою очередь все немцы сбегутся. — Рука старшины первой статьи Турина легла на ложу автомата Муравьева.

Немного покрутившись над горами, вражеский разведчик улетел.

Перед последним рывком десантники решили отдохнуть и набраться сил. Благо продукты позволяли это. Над ними почти беспрерывно пролетали самолеты: было видно, как они шли к линии фронта.

Следующие два дня двигались только днем. Каждый километр давался с трудом, размокшая дорога не позволяла идти быстро. И все-таки наступил час, когда орудийные залпы стали раздаваться совсем рядом. С высоты уже можно было различить на дороге крытые автомашины, цепочки солдат.

Линию фронта десантники решили пересечь в районе села Хамышки, на которое вышли на рассвете. Потом свернули к лесу и несколько часов пробирались сквозь заросли, пока их не остановил властный голос:

— Кто идет?

— Свои.

— Пароль! — Щелкнул затвор винтовки.

Виктор Турин чуть выглянул из-за дерева и увидел красноармейца с винтовкой.

Через несколько минут выяснилось, что парашютисты вышли ко второй линии нашей обороны, которую держали пехотинцы стрелкового полка.

Вернувшись на свой аэродром, десантники узнали, что к своим вышли двадцать четыре человека. Пробрался и Перепелица. И каждый из них был награжден орденом Красного Знамени.

В газете, в вечернем сообщении Советского информбюро от 11 ноября 1942 года, они прочли: «Летчики Черноморского флота совершили налет на вражеский аэродром. Советские бомбардировщики сделали по пять-шесть заходов на цель. Затем появились штурмовики, которые обрушили свои удары на прожекторные и зенитные установки противника. Вслед за этим наши транспортные самолеты сбросили с небольшой высоты парашютистов. Приземлившись, наши десантники подожгли находившиеся на аэродроме самолеты и скрылись. Всего в результате этой операции сожжено 13 и серьезно повреждено 10 немецких самолетов. Наши десантники пробились через линию фронта и вышли в расположение советских войск».

Уже прошел месяц после выполнения этого необычного боевого задания, когда Фрумин обратился с вопросом к Турину:

— Виктор, скажи, зачем ты свистел, когда с егерями встретились?

— Не мог стрелять в спину. Как-то неприятно себя чувствовал.— Старшина Турин застенчиво улыбнулся.

А. Григорьев, капитан 2-го ранга

Всегда свежий кокос

Е сть много способов утолить жажду в знойный день — от газированной воды до кислого молока. Но в тех странах, где растет кокосовая пальма, ничто не может конкурировать с ее молоком. Именно так называют мутноватую жидкость, которой полон незрелый орех.

Можно спорить о вкусе кокосового молока — большинству оно нравится, но есть люди, которые находят его похожим на мыльную воду, — нельзя не согласиться в одном: оно всегда прохладно. Если, конечно, орех только что вскрыт, ибо природа создала ему такую теплоизоляцию, что о кожуру на солнце можно руку обжечь, а внутри невысокая температура.

На Юкатане в Мексике на любом базаре, у дороги, на площади стоят торговки кокосовым молоком — точь-в-точь, как у нас газировщицы. Только нет ни льда, ни приспособлений, чтобы мыть стаканы, так как и стаканов, естественно, не имеется. Да и зачем они, если пить можно прямо из ореха?

Единственное оборудование здесь — мачете. Подошел покупатель, выбрал орех, и мелкая предпринимательница двумя-тремя точными ударами вскрывает его.

Дело вроде бы несложное, но когда улица раскалена, в горле пересохло, полмира отдашь за глоток прохладного питья — покупателей хватает. И работает продавщица не хуже лесоруба. Не меньше. И не легче.

Фото Ф. Зинько

Бамбуковая крепость

С утра во дворе перед домом старейшины собралась большая толпа. Расставлены длинные столы с угощениями. В передней комнате в старинной бронзовой курильнице с изваяниями драконов и мифических львов, больше похожих на собак, курились ароматные палочки, и сизый сладковатый дымок наполнял помещение. По обе стороны от курильницы в бронзовых подсвечниках, которые изображали стоявших на черепахах журавлей с цветками лотоса в клювах, горели свечи. Вошли несколько старушек, отвесили семь поклонов, сложив ладони перед лицом, и вышли. Все члены рода Хоанг собрались сегодня помянуть предка — первого из Хоангов, поселившихся в общине Нгуенса уезда Тиенхынг.

Хоанги живут в разных деревнях. Несколько человек обосновались в Тхайбине и даже в Ханое. Из Тхайбиня приезжают всегда, а вот ханойские родственники — нечастые гости. Все-таки дорога неблизкая. Но, не имея возможности приехать, они присылают с оказией или по почте подарки.

День памяти предка Хоангов справляется в 16-й день первого месяца по лунному календарю — между серединой февраля и серединой марта. В этот день с утра собираются все члены большого фамильного клана. Незамужние девушки могут не приходить. Все равно, выйдя замуж, они перейдут в другой клан.

До этого мы подвезли голосовавшего на дороге человека. Он оказался служащим из Тхайбиня и спешил в общину Нгуенса на семейный праздник. Я и раньше знал, что во Вьетнаме в трудовых договорах, кроме очередного отпуска, рабочему или служащему полагаются еще три свободных дня в год с сохранением содержания. И пользоваться ими он может когда пожелает.

Я сначала не понимал этого тем более что в самом трудовом договоре отделения ТАСС с вьетнамскими сотрудниками обозначен туманный довод: «по семейной надобности». И только когда секретарь-переводчик отделения Нгуен Хыу Хынг, взяв эти три дня, поехал из Ханоя за двести километров в свою деревню, он объяснил: «Сбор семьи для поминания предка».

Наш попутчик носил фамилию Хоанг. И теперь мне довелось побывать на таком «сборе семьи» его однофамильцев, а следовательно, по вьетнамским понятиям, родственников. По крайней мере, родственниками считаются люди, носящие одну фамилию и живущие в одной общине.

Во Вьетнаме чаще говорят «община», а не просто «деревня». Дело в том, что с далеких времен эти два обозначения существуют параллельно. Иногда они синонимы, но по большей части нет. Деревня во Вьетнаме, как и всюду в мире, это большая группа крестьянских жилищ, стоящих рядом друг с другом.

Община Нгуенса, куда мы приехали, состоит из пяти деревень, или, как их называют в Северном Вьетнаме, «тхонов». Три тхона у канала «Единство» обосновались так близко друг к другу, что слились в одну деревню. К двум другим ведут грунтовые дороги через рисовые поля.

Община — социальное и административное понятие, и она может включать в себя несколько близлежащих деревень. Именно община веками была самостоятельной и замкнутой от внешнего мира ячейкой вьетнамского общества. Перед властями она выступала как единое целое, и феодальное государство не вмешивалось в ее внутренние дела. «Императорские законы уступают обычаям деревни», — утверждала старая поговорка.

Примерно до XVI века у всех крестьян общины была общая земля. Постепенно появлялись, однако, богатые и бедные.

После Августовской революции 1945 года Северный Вьетнам прошел через две жестоких войны Сопротивления, аграрную реформу, коллективизацию. Но народная власть никогда не нарушала границы общины. И сейчас община остается базовой административной и экономической единицей, кооперативы и производственные бригады создаются в рамках общины и ее исторически сложившихся составных частей.

В доме народного комитета общины, куда нас привезли, секретарь партийной организации Нгуен Ван Тиен начал знакомить нас с тем, что такое родословная Нгуенса.

Из первых элементов вьетнамских имен или, условно, фамилий, самый распространенный — Нгуен. Это вовсе не значит, что все Нгуены и другие однофамильцы во всей стране — родственники. Другое дело в общине. В Нгуенса живут люди с тридцатью разными фамилиями. Самая многочисленная — Хюи, затем — Нгуен, за ней — Хоанг.

Старейшина рода Хоангов достал из сундука завернутую в шелк книгу и бережно стал листать желтоватые страницы. То была «зиа фа», генеалогическая книга, где записаны имена предков, даты их рождения и смерти, род занятий, имена жен и детей.

Конечно, председатель сельскохозяйственного кооператива Нгуенса Хоанг Зи Хай всех своих предков не помнит, но при необходимости может справиться в книге «зиа фа». Там они записаны до двенадцатого поколения. Основатель обычного крестьянского рода жил три с лишним века назад!

В роду Хоангов поминки превратились в повод собраться всем вместе, поддержать знакомство, поговорить о родственных делах. Старики рассказывали молодым о прежних временах, вспоминали интересные истории из жизни далеких и близких прародителей. И особенно из жизни первого Хоанга.

Обсуждали новости деревни, уезда, международные события. Попросили сказать слово и меня — «уважаемого гостя из Льенсо» — Советского Союза. Читали письма от солдат. Нашлось время и производственным вопросам.

Люди посидели и разошлись, унося в себе заряд общения с родными. Мы остались в Нгуенса, и председатель повел нас к себе. Разговорились о сегодняшней церемонии. Можно спорить, но Хоанг Зи Хай считает, что жители больших современных городов много теряют. Живут вроде бы теснее некуда, а все равно чужие. Теряют корни...

Кроме дня памяти общего предка рода, каждая ветвь и семья поминают своего прародителя.



Поделиться книгой:

На главную
Назад