Помоги проекту - поделись книгой:
— Не отчаивайся, Крис. Через месяц вернемся в Калифорнию...
— Сегодня вечером, Карен. Мы отправимся в Калифорнию сегодня вечером. Утром я хочу быть в Сакраменто. Голосование в ассамблее по тридцать пятой поправке назначено на полдень. Пусть я проиграю, но драться буду до конца.
— Как скажешь, дорогой.
Повесив трубку, Коллинз окинул взглядом ждущие его на столе бумаги. Прежде чем заняться ими, он вызвал секретаршу и попросил заказать билеты на самый поздний вечерний рейс в Сакраменто.
— Но ведь вы должны лететь сегодня вечером в Чикаго, мистер Коллинз, — удивилась секретарша. — Разве вы забыли? У вас выступление на съезде бывших агентов ФБР, а после выступления встреча с Тони Пирсом.
Коллинз действительно совсем забыл, что во время первой недели своей работы в новой должности дал согласие выступить на этом съезде. Позже, приняв решение бороться против тридцать пятой поправки, он решил встретиться с Пирсом, своим недавним противником в телестудии и руководителем организации защитников Билля о правах. Через своего сына Джоша Коллинз связался с Пирсом, который согласился увидеться с ним в Чикаго на съезде бывших фэбээровцев.
— Нет, Марион. Чикаго придется отменить. Я должен лететь в Сакраменто.
— Им это не понравится, мистер Коллинз. Вы не оставили времени найти замену.
— Кто-нибудь всегда найдется, — ответил он резко. — Вот что... Я, пожалуй, им сам позвоню. Что до Тони Пирса, то свяжитесь с его организацией в Сакраменто и передайте, что я в Чикаго не еду и прошу его оставаться на месте и ждать меня.
Когда Марион вышла, Коллинз уселся за свой стол, чтобы разделаться с докладами и отчетами, требовавшими его подписи. Он с радостью увидел циркуляр службы иммиграции и натурализации, содержащий его личное разрешение на въезд в страну невесты Измаила Янга. Подписав документ, Коллинз отнес его Марион и велел немедленно отправить, а Янгу послать копию. Вернувшись в кабинет, он остановился у камина и задумался над тем, что еще предстояло сделать в последний день работы на посту министра юстиции Соединенных Штатов. Написать заявление об отставке. Попроще или напыщенно? Нет, не годится ни то, ни другое. Агрессивно или робко? Тоже не. годится. Наконец он нашел верный тон: решение подать в отставку с поста министра юстиции продиктовано его совестью. После долгих и мучительных раздумий он пришел к выводу, что не может более разделять позицию администрации по тридцать пятой поправке к конституции и считает, что поступит по совести и выполнит долг перед страной, уйдя в отставку и посвятив все свои силы борьбе против ратификации поправки. Да, это верный тон. Торопливо усевшись за стол, он достал бланк со своим личным грифом и быстро записал только что обдуманный текст.
Затем он решил, что в Белый дом лучше послать письмо не от руки, а напечатанное на машинке. И прессе будет легче опубликовать фотокопии машинописного текста. Да, надо отдать напечатать письмо Марион, потом подписать и попросить ее сделать фотокопии.
Перечитав свое заявление об отставке, он встал из-за стола и прошел в примыкающий к кабинету просторный конференц-зал.
Там и застала Коллинза Марион.
— Мистер Коллинз, — взволнованно сказала она. — К вам пришел директор Тайнэн.
— Тайнэн? Ко мне?
— Он ждет в приемной.
Коллинз был изумлен. Такого поворота событий он никак не ожидал. За весь недолгий срок его пребывания на посту министра Тайнэн ни разу не соизволил посетить министерство лично.
— Что ж, просите его.
Огромное тело директора ФБР заполнило дверной проем. Тайнэн, играя мышцами под тесным двубортным синим костюмом, направился прямо к нему. Лицо, застывшее в обычной гримасе, ничем не выдавало цели визита.
Подойдя к Коллинзу, он сказал:
— Извините, что вваливаюсь прямо так, но боюсь, что дело исключительно важное. — Он похлопал по своему портфелю. — Нужно кое-что с вами обсудить.
— Хорошо, — ответил Коллинз. — Пройдемте в кабинет.
Тайнэн не двинулся с места.
— Думаю, что не стоит, — спокойно произнес он и обвел взглядом конференц-зал. — Здесь будет лучше. Я бы не хотел, чтобы предмет разговора стал достоянием кого-нибудь еще. И склонен полагать, что вы этого тоже не захотите.
Коллинз понял.
— В моем кабинете нет микрофонов, Вернон. Я не считаю нужным тайно записывать разговоры.
— И напрасно, — хмыкнул Тайнэн. — Много теряете. — Он швырнул свой портфель на стол перед первым с краю креслом. — Давайте присядем. То, что я хочу сообщить, много времени не займет.
Встревоженный Коллинз отодвинул от торца стола красное кожаное кресло и сел неподалеку от директора ФБР.
— Итак, чему обязан чести вашего визита?
Тайнэн прижал к столу ладони.
— Начну прямо с дела. Некоторое время тому назад меня вызвал президент. Я узнал, что вы были у него и сообщили об уходе в отставку. И узнал почему.
— Если вам известны причины моей отставки, нам вряд ли стоит вдаваться в них снова.
Сбычившись в кресле, Тайнэн окинул Коллинза пристальным взглядом.
— Глупо, — сказал он, криво усмехнувшись. — Очень было глупо с вашей стороны пытаться свалить Вернона Т. Тайнэна. Я считал вас много умнее.
— Я сделал то, что должен был сделать, — ответил Коллинз.
— О, вот как! Ну, что ж, я поступлю так же.
Нарочито резко Тайнэн начал открывать свой портфель.
— Да, да, я поступлю так же, — повторил он с издевкой. — И поскольку вы совали свой нос в мои дела — совали ведь?..
— Безусловно!
— Я счел, что с моей стороны будет вполне справедливо...
— Я прекрасно осведомлен о предпринятых вами действиях, — пожал плечами Коллинз. — И знаю, что вы копались в моем прошлом.
— Серьезно? — глянул на него Тайнэн — Знали и не приняли никаких мер?
— Не видел в этом нужды. Мне нечего скрывать.
— Вы уверены? — Порывшись в портфеле, Тайнэн вытянул плотную папку. — Ну что ж. В любом случае вам, наверное, будет приятно узнать, что мы собирали о вас сведения тщательно и с большой заботой — ну просто с любовью.
— Весьма признателен за проявленный к моей персоне интерес. А теперь удивите своими находками.
Тайнэн скорчил еще более отвратительную гримасу.
— Сейчас удивлю. Удивлю тем, что вы скрыли от общественности, но что, возможно, было скрыто и от вас.
— То есть?
— То есть то, что вы женаты на женщине с очень подозрительным прошлым. Думаю, нам будет не вредно сейчас заняться биографией вашей жены.
— Я не позволю впутывать жену в политические разногласия!
— Дело ваше, Крис, — пожал плечами Тайнэн. — Решайте сами. Либо вы меня выслушаете и подскажете, как быть, либо вашей жене придется снова все объяснять судье и присяжным. — Он сделал паузу. — Ну что, продолжать?
У Коллинза сжалось сердце. На этот раз он не сказал ничего.
Тайнэн еще раз посмотрел в свои бумаги.
— Ваша жена Карен Грант была во вдовстве, когда познакомилась с вами где-то около года назад. Ее покойного мужа звали Томас Грант. Так?
— Так. И что с того?
— Нет, не так. Карен Грант — ее девичье имя. А фамилия первого мужа — Роули. Томас Роули.
— Ну и что с того? Нет ничего необычного в том, что вдова снова берет себе девичью фамилию.
— Может, и нет. А может, и есть. Ну-ка, ну-ка, дайте взглянуть... Вы познакомились с ней в Лос-Анджелесе, где она работала манекенщицей. До того она проживала с мужем в...
— В Мадисоне, штат Висконсин.
— Это она вам сказала? Она обманула вас. Они с мужем жили в Техасе, в Форт-Уэрте. Там ее муж и умер.
— Плевать мне на это!
— Напрасно, — холодно заметил Тайнэн. — Известны ли вам обстоятельства, при которых ваша жена стала вдовой?
— Ее муж погиб в катастрофе. Насколько помню, его сбила машина. Вы удовлетворены, Вернон?
— Отнюдь. Согласно данным местного отделения ФБР его сшибла не машина, а пуля.
При всей готовности Коллинза к неприятным сюрпризам этот удар просто выбил его из колеи.
— Все улики показывали на вашу жену, — продолжал Тайнэн. — Ее арестовали и предали суду. После четырехдневного процесса присяжные отпустили ее, ни о чем не договорившись. Весьма возможно, что здесь сыграло роль влияние ее ныне покойного отца — он был крупной политической фигурой в тех краях, — и власти решили воздержаться от повторного процесса. Вашу жену выпустили из-под стражи. — Тайнэн достал из своей папки несколько бумаг и аккуратно разложил их перед министром юстиции. — Вот краткое изложение судебного дела, вот фотокопии трех газетных вырезок. На этой фотографии легко можно узнать Карен Роули. Однако перейдем к сути вопроса...
Коллинз молчал. Все поплыло у него перед глазами.
— Присяжные не признали вашу жену виновной. Но, с другой стороны, они и не признали ее невиновной, не оправдали ее. Они спорили четыре дня, но не смогли прийти к единому мнению и вынести вердикт. Вы знаете не хуже меня, что такой исход процесса оставляет много сомнений и бросает тень на репутацию вашей жены. Все это меня заинтересовало, и я приказал своим сотрудникам провести дальнейшее расследование. Они восстановили картину убийства, вновь допросили свидетелей и в ходе следствия обнаружили новый, весьма ценный факт. Просто не понимаю, как его могли упустить местные власти. ФБР же, как вам известно, не упускает ничего. Мы нашли свидетельницу, которую раньше к делу не привлекали. Она слышала, как Карен Роули кричала во время ссоры с мужем, что готова убить его, и видела Карен, с револьвером в руках склонившуюся над телом мужа. — Тайнэн сделал паузу. — По правде сказать, есть кое-что еще. — Он понизил голос. — Не хотелось бы об этом говорить, но приходится, потому что, если свидетельницу вызовут давать показания в суде, это все равно выплывет наружу...
Коллинз по-прежнему хранил молчание.
— По уик-эндам ваша жена посещала своего отца. По крайней мере, покидала под этим предлогом дом. В конце концов у Роули возникли подозрения, и он обратился к частному детективу И узнал, что... не знаю даже, как сказать вам об этом... что Карен принимает участие в оргиях. Там была целая группа в Хьюстоне. Они собирались вместе и устраивали групповые оргии... Не хочу вдаваться в подробности, но...
— Вы грязный лжец! — заорал Коллинз, подскочив в кресле.
Тайнэн сохранял невозмутимость.
— Увы, нет. Свидетельница слышала, как Роули обвинял Карен во всем этом. После ссоры свидетельница слышала выстрел и видела Карен с оружием в руках у тела мужа. — Посмотрев еще раз на Коллинза, Тайнэн продолжал: — Свидетельница намерена молчать, если ее не потянут за язык, — не хочет впутываться в такую скверную историю. Но, если ее вызовут в суд, ей придется все показать под присягой, что приведет к повторному процессу. На этот раз присяжные спорить не будут. Однако вам, вероятно, будет приятно узнать, что я не разрешил моим людям передавать вскрытые ими факты окружному прокурору, считая такой шаг неправильным, без предварительной консультации с вами. Я не хотел бы компрометировать члена администрации, человека из команды президента, в столь значительный для жизни страны период. Думаю, что вы поймете меня. По-моему, вес, кто связан с этим делом, и так уже достаточно пострадали, и на соответствующих условиях его нетрудно предать забвению.
Коллинзу стало страшно не только от известий о Карен, не только от нависшей над ним угрозы, но и от открытого шантажа Тайнэна. Его жгло отвращение к этому человеку. Никогда раньше он не чувствовал себя способным на убийство, но сейчас жаждал вцепиться руками в горло Тайнэну. Однако он пытался сохранить разум.
— Итак, вы готовы все забыть на соответствующих условиях. Чего же вы от меня хотите? — спросил он.
— Всего лишь сотрудничества, Крис, — прямо сказал Тайнэн. — Ну, скажем, я попрошу обещать, что вы останетесь в одной команде с президентом и со мной до полной ратификации тридцать пятой поправки. Никаких подрывных действий вроде отставки и публичных выступлений. Такова цена. Разумная цена.
— Понятно. — Коллинз следил за тем, как Тайнэн закрыл папку и аккуратно положил ее в портфель. — Вы не дадите мне ознакомиться с остальными материалами?
— У меня они, пожалуй, целее будут. А и неизвестные еще нам подробности может посвятить ваша жена.
— Я хочу знать имя новой свидетельницы
— Оно вам ни к чему, Крис, — осклабился Тайнэн. — Если уж так сильно хочется ее видеть, можете встретиться с ней в суде. — Он запер портфель. — Я сказал все, что считал нужным. Что будет дальше — дело ваше.
— Грязнее сукиного сына, чем вы, Вернон, на всем свете не сыскать.
Тайнэн и глазом не моргнул.
— Вряд ли с вашим замечанием согласились бы мои родители. — Он посерьезнел. — Если я в чем и виноват, то только в том, что слишком сильно люблю свою страну. А вы — в том, что любите ее не так, как следует. И во имя моей страны я требую ответа прямо сейчас.
Коллинз с отвращением посмотрел на него.
— Ладно, — сказал он понуро. — Повторите еще раз ваши условия.
Впервые Коллинзу не хотелось возвращаться домой. Работать после ухода Тайнэна он все равно не мог, но намеренно задержался в министерстве, чтобы побыть одному и поразмыслить. Его раздирали противоречивые чувства. Известия о прошлом Карей ошеломили его. Неприятно было думать, что она что-то от него утаила. Мучила неясность относительно ее вины — присяжные заседали четыре дня, но так и не смогли оправдать... Мучил страх за нее, потому что Тайнэн мог в любую минуту возобновить дело. И, кроме всего этого, слова директора ФБР о тайной жизни Карен...
Коллинз не верил. Не верил ни одному слову. Но картины, вызванные воображением, не оставляли его. Он не знал, что думать о жене, как говорить с ней, как обращаться.
Ему хотелось оттянуть встречу с женой, но избежать ее совсем все равно было невозможно. Карей, видимо, услышала, как он вошел в дом.
— Крис? — позвала она из столовой.
— Да, это я, — ответил он и пошел по коридору в спальню.
Он сдернул галстук и снимал пиджак, когда она появилась в дверях.
— Я весь день волнуюсь, — сказала Карен. — Все жду известий о том, что случилось после того, как ты позвонил. Ну, так летим мы в Калифорнию?
— Нет, — мрачно ответил Коллинз.
Карен, идущая к нему, чтобы поцеловать, замерла на месте.
— Нет? — Нахмурившись, она пристально посмотрела ему в лицо. — Ты подал в отставку?
— Нет. Я написал заявление, но мне пришлось разорвать его после того, как меня посетил Вернон Тайнэн.
— «Пришлось», — повторила она. — Тебе пришлось его порвать из-за... из-за меня?
— Откуда ты знаешь? — изумленно спросил Коллинз.
— Я знала, что это может случиться. Знала, что Тайнэн пойдет на все, лишь бы закрыть тебе рот. Я поняла это, когда мы ужинали с Янгом и он сказал, что Тайнэн все обо всех знает Я поняла, что он возьмется за твою жизнь и выйдет на меня. Я очень испугалась, Крис. Той ночью я в сотый раз решила все рассказать тебе. Даже начала, но ты уже уснул. А утром случилось все остальное, я так тебе ничего и не рассказала. О боже, какая же я дура! Ведь ты все должен был узнать от меня!
— Хотя бы для того, чтобы защитить тебя, Карен.
Поделиться книгой: