Помоги проекту - поделись книгой:
— Так вот, однажды четвертый батальон под командой Аба направлялся на стрельбище, расположенное в пятнадцати милях от лагеря. На самом деле это был не батальон, а солянка из пулеметной роты, роты снабжения, медицинского отделения и штабной роты. Штабная рота имела при себе окопные минометы, тридцатисемимиллиметровую пушку, взвод связи, оркестр и санитарные фургоны — настоящий зверинец. Вообще Аб командовал этой ротой. Но в тот день большинство офицеров четвертого батальона были вызваны в штаб полка, и командование остальными ротами перешло по старшинству к Абу. Аб ехал верхом, воображая себя по меньшей мере Томасом Джексоном. Еще бы! В двадцать один год командовать батальоном! Я не слишком надоел вам? Ведь все это происходило на безопасной стороне океана...
— Продолжай!
— Ну, мы были тогда в Джорджии, и там до черта небольших мутных рек с допотопными паромами, которые медленно перетаскиваются с помощью троса с одного берега на другой.
За один раз на таком пароме можно переправить человек сто, если суметь их туда затолкать. Когда батальон Аба подошел к реке, третий батальон, который двигался впереди, еще не переправился и наполовину. Аб подсчитал, что понадобится не меньше часа, прежде чем он сможет начать переправу. Поэтому он отвел своих людей немного пониже по течению, где была тень, и только собрался позволить им поесть, как к нему прискакал офицер. Он назвался капитаном Брауном и резко спросил, где командир штабной роты.
«Это я, сэр», — ответил Аб.
«Мне приказано принять у вас командование, — сказал капитан и, как будто Аб был виноват, добавил: — Я должен был нестись как черт, чтобы догнать вас. Где ваша рота?»
«Вот она, сэр, — ответил Аб. — Дальше пулеметная, интендантская и медицинская. Я только что хотел разрешить им поесть...» — Увидев враждебный взгляд капитана, Аб замолчал.
Капитан не собирался разрешать людям ни поесть, ни отдохнуть. Вероятно, единственной причиной этому было желание показать свою власть. Некоторое время он размышлял и затем решил приказать минометному взводу для практики сделать несколько выстрелов. Аб сказал, что у них только боевые заряды, но капитан сердито отмахнулся и отдал распоряжение сигнальщикам перебраться на другой берег, чтобы выдворять фермеров из опасной зоны.
Через некоторое время сигнальщики сообщили, что участок свободен, и поспешили в укрытие, потому что минометы Стокса не самая аккуратная вещь в мире. Вот тогда и началась потеха. У мин был дистанционный взрыватель. Первая мина не долетела до берега — и на месте взрыва возник лишь маленький гейзер. Вторая мина разорвалась на берегу, и на пароме, который находился в пятидесяти ярдах, лошади от испуга начали беситься. Аб насмешливо посмотрел на капитана Брауна: теперь-то его превосходительство умерит свой пыл. Но капитан Браун только сказал, что нужно приучать людей к стрельбе, и приказал сделать новый выстрел. Он вел себя, как балованный мальчишка, дорвавшийся до игрушки, играть в которую запретили родители. И вот тогда — это случается время от времени с минометами Стокса — мина застряла в стволе. Человек двенадцать крикнули разом: «В укрытие!» В один миг все разбежались в разные стороны и легли, прижавшись к земле. А Аб, этот сумасшедший, бросился к миномету, наклонил ствол и вытряхнул мину. Так он спас миномет. Всего пять секунд отделяли его от смерти, и как он успел убраться до взрыва — для меня тайна.
В этот момент я перебил Хиб-бияга:
— Когда ты начал рассказывать, я приготовился услышать, что там не обошлось без жертв.
— О да, да, но они были потом. Тем временем третий батальон закончил переправу, и настал наш черед. Лейтенант, отвечавший за переправу, сказал капитану Брауну:
«Эта старая лоханка слегка устала. Она с самого утра работает с перегрузкой. Не следует перевозить столько людей в один рейс».
Но капитан Браун не стал его слушать. Людей загоняли на паром, как сельдей в бочку.
Перед каждым рейсом Аб вскакивал на перила и приказывал расстегнуть пряжки и ослабить ремни вещевых мешков. Он давал команды, не глядя на капитана Брауна, которому не могли понравиться никакие приказы, кроме, своих собственных. Через некоторое время при очередной погрузке лейтенант снова подошел к Абу и сказал:
«Паром слишком низко сидит в воде. Мне это совсем не нравится. Когда вы открыли стрельбу, лошади встали на дыбы, люди заметались, стараясь их удержать, и паром расшатался».
«Скажите это капитану. Он сам все знает».
Капитан Браун, случайно услышав слова Аба, ответил с раздражением:
«Остался один рейс, и я не нуждаюсь в дискуссиях на этот счет».
Аб все же еще раз рискнул доложить, что паром серьезно поврежден.
«Лошадям давно уже надо было привыкнуть к выстрелам, — огрызнулся капитан Браун. — Они достаточно часто слышали выстрелы».
«Как раз они-то и не слышали», — сказал Аб и вернулся к парому.
Он кое-как выкрикнул команду ослабить ремни и расстегнуть пояса. Из-за давки и гвалта многие ничего не расслышали.
Мы начали тонуть посредине реки. Вода уже вовсю плескалась под ногами, но, чтобы не вызвать паники, офицеры не предпринимали никаких действий. С берега река не казалась широкой. Теперь в наших глазах она была как Миссисипи. Через две минуты в этой старой посудине вода поднялась на ярд. Больше не было смысла скрывать положение вещей. Наконец-то капитан прикусил язык. А наш Аб вскочил на перила и приказал сохранять спокойствие, сбросить вещевые мешки и не раскачивать паром, если мы хотим добраться до берега. Затем он распорядился, чтобы умеющие плавать прыгали за борт, когда вода дойдет до пояса. Люди восприняли все это как нужно, но по их лицам было нетрудно догадаться, кто из них умеет плавать, а кто нет.
Паром, как человек, издал тяжелый вздох и пошел на дно в двадцати ярдах от берега. Плохо помню, что происходило в следующие пятнадцать минут. Вынырнув, я отплыл немного в сторону, чтобы можно было сориентироваться и принять нужное решение. Вода кишела мундирами цвета хаки. Вопли испуга, смех, проклятья — все слилось в один непрерывный монотонный гул. Я подплывал к тонущим и помогал им добраться до берега. Это было совсем не легким делом в нашей обуви и одежде. Наконец на поверхности реки не осталось ничего, кроме кормы парома, который теперь упорно старался всплыть. Капитана Брауна знобило, он чувствовал себя прескверно, и от его высокомерия не осталось и следа.
«О господи, — бормотал он, держась за голову, — что мне делать?»
Аб снова принял командование. Он построил людей и приказал произвести расчет, чтобы установить, все ли выбрались на берег. В первом отделении недоставало троих. Мы не стали дожидаться, пока остальные закончат расчет. Аб приказал двадцати хорошим пловцам раздеться и лезть в воду. Как только утонувших вытаскивали на берег, мы сразу начинали их откачивать.
Из двадцати восьми вытащенных из воды удалось откачать только семерых. Один из ныряльщиков тоже не вернулся. Его тело нашли на следующий день плывущим вниз по реке. Он был посмертно награжден медалью, а его вдове назначили пенсию.
Хиббинг сделал паузу и затем добавил:
— Я знаю, что для вас все это по тем временам сущие пустяки.
— Нет, мне это не кажется пустяком, — отозвался Джо Бун.— Я попадал во Франции в приличные переделки, но большей частью мне пришлось служить в охране пленных в Бресте.
— Ну, а из-за чего же Аб начал скандалить? — спросил я.
— Из-за капитана, — глухо ответил Хиббинг. — Два офицера попытались представить Аба к награде за спасение миномета. Капитану Брауну это пришлось не по вкусу, и он стал распускать слух, что паром затонул по вине Аба. Якобы Аб, когда стоял на перилах и подавал команды, потерял равновесие и, чтобы не свалиться за борт, повис на тросе и вывел его из строя. Нашлись такие, кто согласился подтвердить слова капитана. Правда, большинство все равно считало, что паром был перегружен и что повреждения нанесли лошади, напуганные взрывами. Но с тех пор Абу больше не везло на службе. В этот момент в комнату вошел сам Пит и сказал:
— Мистер Томлинсон и мистер Буи. Ваши жены просили передать, что они зовут вас в последний раз. Они говорят, что такие единственные вечера в жизни случаются слишком часто и что, если вы не вернетесь в гостиницу через десять минут, они уедут в Филадельфию без вас.
Томлинсон и Джо Бун неохотно встали из-за стола.
— Боюсь, что я своими разговорами занял весь вечер, — сказал Хиббинг. — Ведь это все вздор по сравнению с тем, что вам, приятели, довелось пережить.
Когда мы остались одни, я спросил Хиббинга:
— Так, значит, Аб не был убит во Франции?
— Нет. Кстати, ты заметил, что на мемориальной доске написано: «Погиб при исполнении служебных обязанностей»?
— А как он погиб?
— Он был убит часовым при попытке к бегству из Ливенворта. Ему дали десять лет.
— Боже мой, каким славным парнем он был в колледже!
— Мне кажется, что Аб был таким только со своими друзьями. Но, вообще говоря, он был большим снобом, не правда ли?
— Не думаю. Разве что по отношению к некоторым.
— Он даже не узнавал своих друзей, когда встречался с ними в армии.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Кое-что было не так, как я сегодня рассказывал. Того капитана звали не Браун.
Я опять спросил, что он имеет в виду.
— Того капитана звали Хиббинг, — ответил он. — Да, это я был тем самым капитаном. И когда я прискакал к Абу, чтобы принять командование, он вел себя так, как будто никогда меня раньше не видел. Вот почему я столько лет держался в стороне, хотя мне очень хотелось здесь бывать. Ну, до свиданья.
Кто ты, дельфос?
Однажды бог вина и земных радостей Дионис, надев костюм простого человека, сел на корабль, направлявшийся в Наксос. Во время путешествия он узнал, что матросы собираются взять его в плен и затем продать в рабство. Дионис с помощью своей божественной силы превратил весла в змей. Перепуганные матросы бросились в воду и, вероятно, утонули бы, если бы великодушный Посейдон не превратил их в дельфинов.
Однако дельфины не забыли о том, что они были людьми...
Об этой легенде пишет древнеримский историк Оппиан.
Плутарх рассказывает о том, что дельфины спасли Телемака, сына Одиссея, от гибели, поддерживая его на поверхности и толкая к берегу. Геродот описывает, как поэт Арион, возвращаясь из победного плавания в прекрасную Грецию, был взят в плен пиратами.
Они уже собрались бросить его в море, однако разрешили в последний раз перед смертью поиграть на лире. Нежные звуки инструмента привлекли внимание одного дельфина, и, когда Арион был сброшен в море, дельфин подхватил его и довез на спине до берега. В память об этом необыкновенном происшествии была выпущена медаль.
И это только наиболее известные из тех бесчисленных греческих, латинских, индийских, полинезийских, австралийских легенд и рассказов, в которых подчеркивается дружелюбие дельфинов по отношению к человеку.
Что это — только легенды или своеобразная форма записи каких-то истин?
В 1950 году доктор Келлог из Флоридского университета продемонстрировал опыт, доказывающий, что дельфины могут ориентироваться под водой, не имея возможности видеть. Ночью или в мутной воде они уверенно направлялись к проходу в искусственном препятствии.
Вскоре выяснилось, что, отдыхая, дельфин периодически издает звуки «бип... бип... бип...». Когда же что-либо встревожит его, он издает серию других сигналов, причем интервалы между ними сокращаются по мере приближения опасности.
Дельфины как бы ощупывают пространство этими звуковыми сигналами, имеющими большой диапазон — от частоты, которую улавливает человек, до частот, в десятки раз превосходящих те, что может уловить наше ухо. Благодаря столь широкому диапазону звуков дельфин может получать огромное количество информации, позволяющей ему ориентироваться в водной стихии.
Экспериментальным путем (благодаря «сотрудничеству» самих дельфинов) было установлено, что дельфины способны на большом расстоянии определять размеры рыб и могут, даже если им закроют специальными приспособлениями глаза, отличать рыбу от любого предмета, имеющего форму рыбы.
Удивительно, что, кроме практически безошибочного эхолота, дельфины имеют еще и прекрасное зрение как над водой, так и в воде. Дельфин может, например, совершив прыжок, своими страшными челюстями удивительно деликатно взять сигарету из губ дрессировщика, лежащего на помосте, поднятом на три с лишним метра над водой.
Звуколокатор, или эхолот, которым природа снабдила дельфинов, дает им представление не только о расстоянии, но и о форме, величине, плотности — о разных механических свойствах «исследуемых» предметов.
Биолог Кеннет Норрис провел несколько опытов, чтобы установить, насколько совершенен звуколокатор дельфина. Он выяснил, что самка одного из видов дельфинов может вслепую отличать на расстоянии 80 сантиметров шарик диаметром в 6,3 сантиметра от шарика диаметром в 5,8 сантиметра. А когда он пытался обмануть ее, заставляя дельфиниху отличить друг от друга шарики одинакового размера, она решительно воспротивилась, как бы заявив Норрису: «Ну кого вы хотите одурачить?»
Доктор Джон Дреер из Калифорнии, эксперт по акустике и исследователь китовых, провел в 1962 году эксперименты в Тихом океане. Он установил под водой заграждение из алюминиевых стержней. Дельфины, приблизившись на расстояние 400 метров, остановились.
Потом один — «разведчик» — отделился и начал методично, справа налево исследовать препятствие, регулярно возвращаясь к «своим». «Разведывательные операции» и следовавшие за ними «дискуссии» были проведены три раза. Потом «большинством голосов» дельфины, видимо, решили, что стержни не представляют для них опасности, и продолжали свой путь.
Примеры, подобные этому, часто встречаются в научной литературе. Может быть, действительно дельфины имеют свой язык? Но ведь способность общаться с себе подобными является одним из признаков наличия разума...
Доктор Дреер и его коллега Эванс регулярно проводили в бассейне записи дельфиньих «разговоров». Удалось различить тридцать два вида шипения, практически — тридцать два разговорных сообщения. В отдельных случаях удалось даже расшифровать их. Один из них — призыв о помощи, настоящий «SOS». Во многих случаях, по наблюдениям, проведенным в море или в бассейне, удалось установить, что в ответ на «SOS» группы дельфинов спешат в это место, чтобы поддержать на поверхности своего раненого или больного сородича.
Было установлено также, что, когда самке дельфина приходит пора произвести потомство, она издает особый свист — и ее ближайшая «подруга» немедленно подплывает к ней. Помощница кружит рядом и, когда появляется новорожденный (дельфин появляется на свет вперед хвостом — иначе он бы сразу захлебнулся), помогает матери вытолкнуть детеныша на поверхность, где он делает свой первый вдох. Мало того, в течение нескольких недель плавает рядом и, когда мать на время покидает новорожденного, чтобы добыть себе пищу, остается «сидеть с младенцем».
Что же такое те тридцать два звука, которые доктор Дреер занес в каталог, — обозначают ли они уже сложившиеся понятия или это составные части дельфиньего «языка», оперирует ли дельфин только определенным набором понятий или, как и человек, может комбинировать звуки в большое количество понятий?
Одна из ассистенток доктора Лилли (Книга Лилли «Человек и дельфин» переведена на русский язык и издана в 1965 году издательством «Мир».) не раз возмущалась тем, что большой любитель поиграть и пошутить, как и все его сородичи, ручной дельфин Эльвар завел привычку обливать ее водой во время опытов. И всякий раз ассистентка произносила фразу «Стоп ит, Эльвар!» («Прекрати, Эльвар!»).
Прослушивая затем магнитофонные записи звуков, издаваемых Эльваром, Лилли с удивлением заметил, что дельфин всякий раз очень ясно подражал звукам этой фразы. Впоследствии Эльвар научился повторять также «бай, бай», «мор, Эльвар», большое число слогов и счет от одного до десяти. Лилли утверждает, что и другие дельфины имитировали отдельные английские слова. Но понимали ли их дельфины?
Чтобы ответить на этот вопрос, нужно прежде всего преодолеть так называемый барьер непонимания. У дельфинов нет голосовых связок, они не могут говорить, как люди, но способны, по крайней мере теоретически, имитировать слова, как это делает попугай. Но (в отличие от попугая) мозг дельфинов имеет такую структуру, которая, по-видимому, может позволить им установить связи между словами и их значением.
Д-р Джарвис Бастиан, психолог из Калифорнийского университета, обучил двух атлантических дельфинов — самца по имени Базз и самку Дорис — очень сложной игре. Рядом с каждым животным было установлено по два рычага. Д-р Бастиан подавал дельфинам сигналы автомобильной фарой: непрерывный свет означал «нажми правый рычаг», а прерывистый — «нажми левый».
Дельфины быстро научились нажимать носом нужный рычаг, получая за каждый правильный «ответ» кусок свежей рыбы.
Бастиан усложнил игру. Когда свет включался, Дорис должна была подождать. Если она первой нажимала на рычаг — никакой рыбы. Только после того, как Базз тыкал
Затем Бастиан поставил между дельфинами перегородку. Они по-прежнему могли слышать друг друга под водой, но фару могла видеть только Дорис. Когда Бастиан включил свет, она встала перед рычагами и издала серию звуков, и Базз, находясь по другую сторону перегородки, понял, какой из рычагов ему следует нажать.
Это она ему сказала? Или он просто угадывал? Опыт повторялся десятки раз, и Базз поступал верно почти во всех случаях. Пока Бастиан не делает окончательных выводов. Эксперимент продолжается.
Почти невероятный пример способности дельфина к сложному мышлению приводит биолог Давид Браун. «Один дельфин, — пишет ученый, — использовал приманку, чтобы выманить мурену из норы в скалистом дне бассейна. Потом он захватил мурену зубами, вытащил ее на середину бассейна, а после этого выпустил и прогнал прочь».
Вот действия дельфина, которые наблюдал Браун.
Дельфин: 1) избирает мурену товарищем для игр; 2) безрезультатно пробует извлечь мурену из норы, схватив зубами за хвост, который торчит из-под скалы; 3) убивает ударом морды в живот (единственное уязвимое место) рыбу с ядовитыми иглами; 4) берет рыбу осторожно за живот; 5) колет хвост мурены ядовитыми иглами рыбы; 6) бросает рыбу для того, чтобы схватить мурену, когда она выскакивает из норы; 7) развлекается тем, что подбрасывает мурену над водой и ловит ее на лету, пока ему не надоедает это занятие. Дельфин не питается ни муренами, ни ядовитыми рыбами — все это он «придумал» только для того, чтобы просто поиграть.
Процесс мышления дельфинов, — отмечает доктор Лилли,— протекает чрезвычайно быстро. У акванавтов, проводивших исследования у берегов Калифорнии по программе «Силэб-II», почтальоном был... дельфин по имени Таффи. Он был обмундирован в пластмассовую упряжь и развозил почту в водонепроницаемой трубке от подводного дома к поверхности моря и обратно. Он, кроме того, приносил акванавтам приборы и инструменты.
Как-то раз один из подводников притворился, что не может найти дороги «домой». Таффи тут же подплыл со спасательной нейлоновой веревкой, на которой привел «пострадавшего» в его подводный дом.
А доктор Питер Морган из Гарвардской медицинской школы на вопрос, правда ли, что дельфиний мозг не хуже человечьего, ответил так: «Лучше — хуже — это очень неопределенные слова. Есть самые различные мерила для того, чтобы оценивать качества мозга. Но по большинству из этих мерил сравнение мозга дельфина с человеческим приводит к выигрышному для дельфина выводу. Возьмите, например, кору головного мозга. Это извилистая внешняя его часть, ответственная за важнейшие функции памяти и мышления. Чтобы оценить ее достоинства, нужно знать, насколько сложны ее извилины. Так вот, кора у дельфина имеет по меньшей мере вдвое больше извилин, или складок, чем у человека.
Вы можете также спросить, сколько клеток мозгового вещества содержится в различных отделах головного мозга. У дельфина их на 50 процентов больше. Еще один критерий — это то, что мы называем «слоистостью» коры. У крысы и у кролика четыре слоя клеток различного вида в большей части головного мозга, у обезьяны и человека — по шесть и у дельфинов — тоже. Итак, мы можем сказать по меньшей мере следующее: у бутылоносого дельфина (афалина, у нас встречается в Черном море. — Прим. ред.) очень крупный, сложный и высокоразвитый мозг. Означает ли это разум? Не обязательно. Но в одном можно быть уверенным: если столь сложный орган развился за миллионы лет эволюции, он должен иметь применение в чем-то большем, чем просто плаванье и кормежка».
Комментирует доктор биологических наук профессор С.Е. Клейненберг, заведующий лабораторией Института морфологии животных АН СССР
Начиная со второй половины нашего столетия дельфины приковывают к себе внимание очень многих специалистов — и не только биологов. Интерес к этим животным далеко не случаен. Как известно, дельфины принадлежат к подотряду зубатых китов отряда китообразных. Кто же был родоначальником этого отряда? Четкого ответа на этот вопрос нет до сих пор. Мы знаем только, что киты произошли от каких-то наземных четвероногих млекопитающих, которые в силу неизвестных нам причин вынуждены были сменить наземное, существование на водное. Как известно, все живое на земле в конечном итоге вышло из воды. Таким образом, вернувшись в океан, киты стали, так сказать, вторичноводными животными. Но в то же время они сохранили основные черты наземных млекопитающих, в том числе легочный тип дыхания атмосферным воздухом, внутреннее оплодотворение, живорождение, выкармливание детенышей материнским молоком и постоянную температуру тела.
Смена среды не могла, конечно, не сказаться на облике китов, который не имеет ничего общего с внешним видом наземных четвероногих. Развитие этих своеобразнейших животных произошло в относительно короткие сроки, и поэтому киты представляют неоценимый материал для познания законов развития живого организма под влиянием среды и для понимания процессов эволюции.
Два подотряда китов (усатые и зубатые) настолько отличаются друг от друга, что это дает основание думать: их эволюция, а возможно, и происхождение различны. Во всяком случае, можно предположить, что освоение новой среды — водной стихии — у них шло разными путями. Усатые киты стали гигантами, и это позволило им выйти из-под контроля хищников. А у зубатых китов усложнилась центральная нервная система (главным образом головной мозг). Возможно, что именно в этой особенности развития и надо искать объяснение как легендарным, так и фактическим сведениям об уме дельфинов.
Крайне интересна проблема приспособления этих млекопитающих к водной среде. Биологические аппараты, развившиеся в результате этого приспособления, удивительно тонки, поразительно точны и во многом еще не разгаданы.
Например, сейчас одна из важнейших проблем в изучении дельфинов — проблема точности их эхолокации. Во время одного опыта дельфин с плотно закрытыми глазами выходил из лабиринта, не коснувшись ни одного препятствия. Точность локатора дельфина такова, что он «видит» дробинку, упавшую в воду, на расстоянии 25 метров. Вполне естественно, что такая поразительная точность локации привлекает к себе внимание инженеров.
Также вызывает большой интерес звуковая сигнализация дельфинов. Спектр издаваемых ими звуков чрезвычайно широк, звуки очень разнообразны, а система сигнализации очень сложная.
В качестве примера хочу привести один случай. Однажды стадо белух — северных дельфинов — загнали в расставленный заранее невод, в стенке которого было небольшое отверстие. Вся Стая, очутившись в неводе, старалась найти выход. Около дырки крутилась одна маленькая белушка — она была примерно на расстоянии 300 метров от остальных. Затем эта белушка проскользнула в дырку и оказалась на свободе. В одно мгновение все стадо повернулось и оказалось у этой дырки. В одну-две секунды невод опустел. Этот да и другие аналогичные примеры говорят не только о быстроте реакции дельфинов, но и об изумительной быстроте и точности сигнализации. Безусловно, расшифровать «язык» дельфинов — чрезвычайно сложное дело, но кое-каких успехов ученые уже добились. Уже сейчас мы можем выделить сигнал бедствия, звуки, служащие для связи между особями в стаде, призывные любовные сигналы.
Но можно ли говорить о сознательной восприимчивости дельфина к нашему языку? Физиолог Джон Лилли, работавший со многими животными, в том числе и с человекообразными обезьянами, утверждает, что ему удается обучать дельфинов английскому языку и что некоторые его «воспитанники» научились произносить отдельные английские фразы. Однако ни у самого Лилли, ни в других источниках не приводится доказательств, что эти фразы произносятся дельфинами сколько-нибудь сознательно. И пока нельзя быть уверенным, что это не прямое звукоподражание, как, например, попугая, скворца, сороки, грача.
Поэтому ко всем сообщениям о «человеческом языке» дельфинов надо относиться с большой осторожностью, так как зачастую это просто погоня за сенсацией, желание как можно скорее заявить, что наконец-то сознательный контакт человека с дельфином установлен. А эта проблема, с моей точки зрения, действительно наиболее интересная из всех проблем, «поставленных дельфинами». Я много лет работаю с этими животными как на юге, так и на севере нашей страны и неоднократно убеждался в понятливости дельфинов, в быстроте их реакции, которая зачастую опережает нашу, в крайнем их дружелюбии по отношению к людям и в каком-то стремлении дельфина понять человека.
Сейчас в США, например, разрабатывается система штурманского обучения дельфинов с-целью приучить их плыть в определенный заданный им район моря. Ведутся исследования по использованию дельфинов в работах по океанографии. Одним из примеров такого использования может служить дельфин Таффи, который так многосторонне использовался при глубоководных работах станции «Силэб-II». О легкости налаживания «рабочих» контактов говорят также данные, полученные нашей лабораторией. И мне кажется, что сейчас даже трудно предвидеть все те перспективы, которые откроются перед наукой, когда сознательные контакты между человеком и дельфином станут реальностью.
Поделиться книгой: