Помоги проекту - поделись книгой:
Область Киви-Киви вдвое, а может быть и втрое, больше иного самостоятельного государства.
Вся она состоит из полусгнившего болотного тростника и слоновой травы, из ила и мутной воды. Рай для бегемотов и крокодилов, змей и мухи це-це. И где-то там, в этом богом забытом крае, затерялся клочок земли, на котором сосредоточено несметное богатство — основные залежи алмазов. И этот гектар, а то и меньше, земли пока еще никому не принадлежал. Каждый может там копаться, добывать и забирать сокровища, которые найдет в этом топком болоте.
За несколько дней цена на негров-сафари возросла вдвое. На базарах Леокина остались только старики. Выносливые носильщики и опытные охотники из непроходимых лесов с берегов Конго на этот раз сами диктовали условия. Каждый белый предприниматель стремился перебежать другому дорогу. В бюро заключались контракты на три-четыре и даже шесть месяцев, вносились гарантийные суммы. Место работы указывалось приблизительно — «на границе Касаи». Казалось, вся провинция бросилась насаждать цивилизацию в пограничном районе.
Тиль Брюггенсен хохотал во все горло, когда Беннисон с озабоченным видом сообщал об экспедициях.
— На здоровье, Киви-Киви велика, а где я нашел алмазы, никто не знает. Почему я еще не сделал заявки? Да очень просто — пусть сначала уберутся из Леокина все эти бездельники. Иначе место россыпей было бы давно известно каждой собаке. Лучше подумайте, Беннисон, сколько заплатить мне за открытие!
— Поправьтесь сначала и проведите наших экспертов к месторождению. Тогда посмотрим...
— Проведу, если компания хорошо заплатит! И, кроме того, все камни из пробных шурфов пойдут на мой счет. Составьте ясный договор, и я укажу участок икс между Касаи и Киви-Киви, а вы забаррикадируйте его для компании «Де Беерс».
— Если компания пожелает, — вздыхал агент. — С алмазными операциями дело обстоит не так уж блестяще: приходится придерживать продажу, чтобы цена на камни не упала.
— Я могу вам совсем испортить рынок сбыта, — издевался Тиль.— Найду себе компаньонов. Отбоя не будет. Да стану еще конкурировать, Техника кричит: «Давай алмазы!» — а карборунда на моих россыпях сколько угодно. Кое-что вы уже видели...
— Успокойтесь, Тиль, договор в основных чертах уже составлен. Вы останетесь довольны. Вот если бы вы мне больше доверяли!
— Доверие? — Больной усмехнулся. — Я это слово давно вычеркнул из своего лексикона. Никакого доверия, когда речь идет о «деле». Вот моему мичолунги я доверяю полностью. А вашим бестиям капитала — нет уж, увольте!
Искушения Тиля Брюггенсена
Тиль Брюггенсен начал понемногу выезжать. Прошло уже полгода с его появления в Леокине. Из лесов Касаи стали возвращаться разочарованные старатели, настолько обедневшие, что еле могли рассчитаться с законтрактованными рабочими.
— Брюггенсен указал неправильный путь! — кричали вернувшиеся.
— Ну нет, я ни одному человеку не говорил, где нашел камни, — смеялся Тиль, — да и слуга мой не проговорился. А если вы не нашли алмазов в Киви-Киви, так это совсем не значит, что их там нет. Плохо искали!
Хотя Тиля временами еще душил кашель, ходил он, уже не опираясь на своего верного слугу. Правда, тот всюду сопровождал хозяина, ни на минуту не оставляя его одного. Баантумичо и не подозревал, что Самуэль Беннисон приставил для охраны «драгоценного человека» двух детективов. Нет, теперь Тилю не спастись от компании «Де Беерс»! В Леокине были люди, задумавшие похитить Тиля, но те, кто его знал, высмеяли похитителей, так как заставить фламандца проболтаться было невозможно.
Попробовали и другой способ. Однажды в баре гостиницы «Рояль» появились красивые женщины. Ходили слухи, что их выписали из Антверпена или Брюсселя. Назывались высокие суммы вознаграждений дамам, если Тиль заговорит с ними — конечно, не о своей любви, а о местонахождении алмазов.
Когда однажды вечером стройная Молли решила навестить фламандца в его бунгало, ей преградил дорогу высокий, статный мичолунги:
— Господин Брюггенсен болен. Он шлет вам за потерянное время подарок. Нет, благодарить не нужно.
В золотой шкатулке лежали голубой, черный и желтый брильянты, каждый по четыре карата, и записка: «Шлифовка и форма отсутствуют. Передайте вашим хозяевам».
«Он миллионер, — твердили все, так как девушки не стали молчать о подарке.— И вы не могли его удержать?»
Тиль часами совещался с Беннисоном и Барклеем, подготавливая экспедицию. Но когда его просили указать на карте, где находятся россыпи, он пожимал плечами:
— При подписании генерального договора в Киви-Киви я и укажу все шурфы. Кстати, на вашей карте тех мест нет. Да и откуда у вас может быть карта района, в котором не побывал еще ни один картограф!
Беннисон рассвирепел:
— Позвольте, Брюггенсен! Эти карты сняты аэрофотосъемкой. Вот Киви-Киви.
— Ерунда, — оборвал его Тиль. — Киви-Киви ежегодно в период дождей меняет русло. Только поэтому я и нашел эти россыпи. Ну вот, я и разболтался. Лучше думайте об экспедиции. Да запомните, что без меня вам ничего не найти, а потому вам придется заботиться о моем драгоценном здоровье.
Когда он ушел, Барклей, чертыхаясь, сказал:
— Подождем, пока будем на месте. И если он не вернется из первобытных лесов, разве не мы окажемся первооткрывателями алмазных россыпей?
На том достойные компаньоны и порешили.
Вечером в баре отеля «Рояль» к столу Брюггенсен а подошел скромно одетый человек и попросил разрешения присесть.
— Жан Янзен, геолог, — представился он. — Вот мои рекомендации. Я добился большой стипендии и приехал в Африку, чтоб разобраться в некоторых геологических спорах и написать потом докторскую диссертацию.
— Очень приятно.— Тиль озадаченно посмотрел на длинное рекомендательное письмо ректора Лувенского университета. — Всю жизнь преклонялся перед наукой. Но чем могу вам помочь, не знаю. Могу я предложить вам выпить?
Кандидат смущенно посмотрел на пузатую бутылку в ведерке со льдом.
— Позвольте рассказать вам о своих планах. Вы, конечно, знаете, что Африка — это хорошо сохранившийся, почти не изменившийся остаток Гондваны...
— Гондваны? Не слыхал.
— Разрешите, я объясню, — смутился молодой геолог. — Гондвана — название древнейшего континента, существовавшего, по мнению многих геологов, в южном полушарии в течение палеозойской эры. Этот гигантский континент охватывал современную Африку с Мадагаскаром, Австралию, а также Индостан, Бразилию и часть Атлантического и Индийского океанов. Было это тысячу миллионов лет назад...
— Гром и молния! Тысячу миллионов лет назад уже была земля и по ней текла река Конго?! Вы не ошибаетесь?
— Возможно, водораздел Конго еще древней, — продолжал геолог. — Но я не люблю преувеличений. К сожалению, колониальное управление не интересуется строением Земли. Что мы знаем о древнейших породах? Все заросло и заброшено. И что я здесь найду — неизвестно. А вот вы, господин Брюггенсен, действительно напали на геологическую редкость!
— О чем вы? — насторожился Тиль.
— Позвольте объяснить. В древнейшие времена — тогда, когда происходило образование Гондваны, возникли темные каменные породы: например, габбро. Главную роль играли при этом оливины, названные так потому, что они черно-зеленые, как спелые маслины. А особой формой их был кимберлит...
— Это как-то связано с Кимберли? — перебил фламандец.
— Конечно! Кимберлит — основная, материнская порода южноафриканских алмазов.
— Гарсон, счет! — закричал Тиль и встал. — Эх, молодой человек, призвав на помощь науку, пытаетесь выведать, где я открыл кимберлит! Передайте своим хозяевам, что Тиль скрытен, как дважды запаянный гроб. Рассказываете про Гондвану, а сами хотите выведать, где я наткнулся на кимберлит. Нигде, господин, нигде! В первый раз слышу и о Гондване и о кимберлите!
Тиль быстро пошел к выходу, но, не дойдя до двери, вернулся.
— Возможно, я не прав, Жан Янзен, — пробурчал он. — И я охотно помог бы честному человеку найти этот проклятый кимберлит. Считайте себя с этой минуты моим личным геологом и поезжайте со мной. Не пожалеете... Но если вы меня обманули, лучше не подписывайте контракта... На земле Гондваны громадные крокодилы, и мы едем туда.
Ложась спать, Тиль спросил Баантумичо:
— Что скажешь об этом молодом человеке, не умеющем пить шампанское?
— Хорошая душа в глазах, никакой силы в руках.
Еще один настоящий друг
Довольный прогулкой, Тиль возвращался домой. На веранде бунгало стоял встревоженный мичолунги и кричал Тилю:
— Господин, господин, здесь госпожа Эльза Вандермолен! Она все плачет, плачет...
Эльза Вандермолен была женой его лучшего друга — Гендрика, возделывающего маниоку неподалеку от Манолы. Везло ему больше, чем Тилю. И когда последний разорился, Гендрик предложил Брюггенсену пять тысяч бельга — все свои деньги, хотя у него на руках было четверо детей и жена.
— Эльза! Веселая и храбрая Эльза! — Тиль взбежал по лестнице и, войдя в затемненную комнату, сначала ничего не мог разобрать.
— Тиль, наконец-то!.. Гендрик, прежде чем навеки закрыл глаза, сказал: «Иди к Тилю». И вот я пришла...
— Эльза... — Только теперь Тиль разглядел черное платье и залитое слезами худенькое лицо. — Эльза, успокойся...
— У меня ничего нет,— устало произнесла Эльза. — Гендрик умер. Продала все и заплатила в пансион за детей. Хватило только на год. Как жить дальше?
Тиля поразила смерть друга: «Умер Гендрик, который голыми руками мог с корнем вырывать масличные пальмы... Проклятая болезнь!.. Как часто я завидовал приветливому дому Гендрика, где с утра до вечера звенел детский смех!»
— Дай мне работу, чтоб малышам не пришлось просить милостыню.
Я проработала четыре дня у кабатчика Хаттерса и вот услышала о тебе...
— Ты что, с ума сошла? Не знаешь разве, что за мерзкий кабак у Хаттерса! — разозлился Тиль.
— Знаю, но когда надо заботиться о четверых детях, да еще в Леокине, приходится прятать гордость в карман.
— Ну что ж, Эльза, если тебя устроит должность экономки в моем доме, считай себя принятой на работу.
— Я согласна, — кивнула Эльза.— Но я пойду с тобой в экспедицию, о которой все говорят в Леокине. И если сбудется хоть десятая часть болтовни, то я обеспечу Питера, Хеннера, Марику и Клауса.
— Послушай, Эльза, не сделай только глупости — не выходи за меня замуж.
Эльза подошла к Тилю и положила натруженные руки на его плечи.
— Знаешь, дорогой, от дружбы очень трудно перейти к любви. Нет, отчима у детей не будет. А ты убедишься, что женщина, испытавшая все тяжести жизни в Конго, не будет для тебя обузой в походе.
Экспедиция Тиля отбыла так внезапно, что желающие присоединиться даже не успели подготовиться. Тиль законтрактовал быстроходный моторный катер и отправился вверх по Касаи. Беннисон и Барклей покинули Леокин вслед за ним.
Любопытным репортерам, жаждущим новостей, Тиль перед отплытием сказал:
— Мне нужна перемена климата. Все остальное — глупость. Во время прошлых скитаний я действительно нашел алмазы и продал их. Спросите Беннисона. Но теперь я прощаюсь с Конго и покупаю домик в Остенде.
Конечно, никто ему не верил. Билеты на пароходы, идущие в Порт-Франки, были раскуплены на много недель вперед. Те, кто отправился в болота Киви-Киви при первых известиях об алмазах и успел вернуться ни с чем, вновь обрели надежду: раздобывали деньги и заключали новые контракты с рабочими. Уж где-нибудь они зацепятся за след этого хитреца Брюггенсена!
А тот обещал мотористу большое вознаграждение, если катер быстро придет в Порт-Франки.
— Вдвое быстрее, чем пароход? Нет, ребята, мы должны добраться туда за треть этого времени. Полный вперед! Не жалейте смазки и горючего.
Эльза, одетая по-мужски, в высокие сапоги, брезентовые брюки и наглухо закрытую рубашку, задумчиво смотрела на быстро меняющуюся панораму цветущего тропического леса.
— Бельгийское Конго простирается на два с половиной миллиона квадратных километров, в нем двенадцать миллионов жителей, то есть лишь пять человек на один квадратный километр. И все-таки люди не могут прожить. Ведь из этой земли можно было бы извлечь в сто раз больше, чем она дает сейчас!
— Только не маниока, — с комическим ужасом сказал Тиль.
— Нет, почему маниока, Тиль! Я на нашей плантации выращивала те же овощи и фрукты, что и дома в Хейсте. Сначала это мне не удавалось. Муравьи и термиты растаскивали посаженные семена. Пришлось Гендрику бороться с ними. Потом, когда я научилась правильно обрабатывать здешнюю красную почву, все пошло великолепно. Вот только попугаи съедали зеленую кукурузу. Взгляни кругом — сколько земли! Нужно ее обработать как следует, и миллионы людей могли бы найти здесь счастье, если бы только господа капиталисты не мешали... Ну, вот хоть моя судьба. После смерти Гендрика они не оставили меня в покое — проценты в банк не заплатила и убирайся с земли, облитой нашим потом и кровью.
— А вы подумали, какой капитал понадобился бы для освоения этой земли? — спросил Жан Янзен.
— Я только слышу: деньги, капитал, — возмутилась Эльза, — а вы хоть раз сосчитали, сколько денег вывозят из страны?
— Смертность превышает рождаемость, — вмешался в разговор доктор Массиньи. — Народ в Конго мрет.
Эльза вскипела:
— А кто виноват в этом? Не хватает врачей. Целых три дня добиралась я на пароходе до Манолы, чтобы попасть к врачу. Поэтому умерли маленький Тиль и Гендрик. А что делают здесь подлецы с чернокожими! Я говорю о наборе на так называемые «общеполезные» работы. Негров племени манджума с верховьев Конго заставляют тащиться тысячи километров пешком, чтобы провинциальному сатрапу губернатору выстроить в джунглях аэродром. Погнали тысячу человек, до Манолы дошли лишь семьсот, а на родину вернулось не больше трехсот. Счастье еще, что времена каучуковых репрессий прошли, когда мужчинам и женщинам отрубали руки за недобор дикорастущего каучука. Да и теперь разве мало туземцев гибнет, создавая комфорт белым господам?
— Ты настоящий друг негров! — воскликнул Тиль. — И разве ты не права? Посмотрите на моего Баантумичо. Сколько силы и талантов у этого человека! Эльза затронула страшную гнойную язву Центральной Африки. Я уверен, что политика белых доживает последние дни. Здесь все необходимо изменить.
Труден путь в Киви-Киви
К полудню показался Порт-франки с белыми крепостными стенами, радиостанцией и сотнями разнообразных построек — от соломенных лачуг до каменных домов. На молу толпа взволнованных зрителей следила за приближением катера.
Комендант порта и комиссар округа явились на пристань в парадной форме.
«Не хватает только салюта, — издевался Тиль. — Небось в прошлый раз чуть в каталажку не посадили, чтобы мы не удрали в лес!»
В ратуше был сервирован ужин. И прежде чем приступить к нему, Беннисон и Барклей совещались о чем-то с хозяевами города. Все это показалось Тилю подозрительным, и он ничего не пил, кроме минеральной воды из особой, запечатанной бутылки.
— Что с тобой? — спросила Эльза.
— Я дал бы тысячу бельга, чтобы узнать, о чем шепчутся мои милые компаньоны.
Все быстро разъяснилось. Когда был подан кофе, Беннисон укоризненно сказал:
— Странно, что вы умолчали о такой важной подробности. Оказывается, земля Киви-Киви принадлежит племени лунда и старый вождь запротестовал против вторжения белых. Если это подтвердится, наш договор недействителен.
— Лунда, — Тиль насмешливо посмотрел на агента компании «Де Беерс», — лунда, избегающие леса, никогда не покидающие своих высокогорных районов?! И вождь лунда собирается стать королем болот?
— Так утверждает комиссар округа. Да он сейчас представит нам этого вождя.
— Очень любопытно. Баантумичо! — Тиль заговорил с мичолунги на его родном наречии. Затем Тиль повернулся к Беннисону:
— Баантумичо прекрасно владеет языком лунда. Он станет рядом с официальным переводчиком.
Вождь лунда ждал в соседней комнате. Едва его представили, как он запел, гримасничая и жестикулируя. Баантумичо внимательно вслушивался в его жалобы и обвинения. Официальный переводчик, сбиваясь, что-то бормотал. Тиль делал пометки в блокноте, а Беннисон перебирал бумаги, переданные комиссаром округа.
Лунда был очень стар; вернее, его состарило курение гашиша: им так и разило от вождя. Закончив речь, вождь подтвердил правильность сказанного клятвой. И тогда Баантумичо громко расхохотался.
— Это лунда? А почему он носит знаки племени лобеле?
Тут и официальный переводчик заулыбался:
— Господа, Буукама не лунда, он лобеле, живет далеко на юге, никогда о Киви-Киви не слыхал, а согласился сыграть эту роль за пятьдесят трубок гашиша.
Поделиться книгой: