Помоги проекту - поделись книгой:
— А овцы где?
— Скоро придут. Эти ребята — разведчики. Смотрят, где лучше овец прогнать. А потом найдут место, лагерь устроят, один еду готовить будет, другие приведут чабанов с овцами...
И снова жизнь столкнула меня с проблемой, связанной со строительством ГЭС.
— Оросим тысячи гектаров дикой земли, получим богатый урожай,— обещают мелиоратор и земледелец.
— Какая это вам дикая земля? Ради аллаха, не трогайте моих пастбищ,— возмущается животновод.
И все правы. Один выполняет свое задание, только зачастую во вред другому. Чем не лебедь, рак да щука?
Орошаемое земледелие отбирает лучшие зимние пастбища, плуг отвоевывает все земли на равнине. Водохранилища занимают долины, вынуждая чабанов искать длинные обходные пути от летних пастбищ на зимние. Откуда мясу быть? Как будто кто-то нарочно решил отучить дагестанцев от шашлыка...
Горячие головы, правда, предлагают решить проблему кочевок с помощью автомобилей-скотовозов. Но где взять новые пастбища? Где заготавливать корма?
После обильной на впечатления поездки по горному Дагестану я отчетливо понял неоднозначность проблемы «каскад-Сулак», почувствовал как бы два измерения реки.
Если следовать только одному измерению, то надо упомянуть новый город Кизилюрт и новые поселки, новые рисоводческие колхозы и совхозы, выросшие благодаря ГЭС. Надо упомянуть о всех (социальных, экономических) последствиях, которые дало электричество горному краю. И, конечно, о том, что Дагестан сегодня числится среди флагманов советской гидроэнергетики.
Второе измерение реки куда сложнее. Это жизнь ее и ее берегов, измененная человеком. В погоне за внешним эффектом — «самой стройной в мире плотиной» — забыли некоторые истины, записанные в мудрых книгах природы, и налицо экологические нарушения. Шутка ли, горы сползают, уровень водохранилища падает до сорока метров за зиму. Быстро идет заиливание.
Выводы? Каковы же выводы? Какие уроки от поездки? Не строить ГЭС? Не хотелось бы, чтобы так однобоко поняли автора. Нужно строить, но не так, как сейчас. Совершенно очевидно одно — начинать строительство каскада следовало бы с верховий реки, тогда не было бы заиливания водохранилищ. Вернее, было бы, но не столь быстрое.
Видимо, далеко не случайно в других странах отказываются от крупных ГЭС в горах, берегут природу. Мелкие, но зато полностью автоматизированные станции строят теперь в Норвегии, Швеции, Швейцарии, где доля гидростанций больше, чем у нас.
Впрочем, как уверяют энергетики, вопрос «большой — маленький» — дискуссионный. Конечно, мы не можем слепо следовать зарубежному опыту, равно как не можем и отворачиваться от него. В расчет должны браться все факторы: технические, экономические, экологические, социальные. На то и есть наука — экономическая география. Наука о Земле и обществе.
Дмитрий Биленкин. Уик-энд
Небо было не таким полосатым, как обычно, солнце светило тлеющим угольком — в такой день можно было выскользнуть за город, отдохнуть в пустынном местечке, даже искупаться при солнечном свете. Почему бы и нет?
Арно круто направил моторку в укромный заливчик, лихо, когда удар о камни казался уже неминуемым, сбросил газ. Лакми прижалась к маме, под днищем плавно зашуршала мокрая галька, мотор издал последний чмокающий звук, и стало необыкновенно тихо.
ИМЕННО ТАК ПРИЧАЛИВАЮТ НАСТОЯЩИЕ МУЖЧИНЫ!
Ни один из этих журнальных заголовков не припомнился Арно, ни одна из соответствующих телекартинок не мелькнула в сознании, но все это жило в нем, было частью его души, и, высаживаясь, разгружая лодку, он невольно сверял происходящее с образцами: так или не так? Да, удовлетворенно отвечало перенасыщенное ими подсознание. Умелый муж, мощная лодка, стройная блондинка-жена, хорошо одетые, добронравные дети...
День был что надо, остров был что надо, и Арно чувствовал себя удачливым авантюристом. Первым делом был натянут противосолнечный тент (СЛУЖБА РАДИАЦИОННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ ПРЕДУПРЕЖДАЕТ...) и сброшены глухие одежды. Приятный ветерок приласкал истосковавшиеся по свежему воздуху тела.
— Пап, а можно...
— Можно,— с широкой улыбкой Арно сделал движение, как бы вручая детям этот остров, а с ним и весь мир.— Нужно! Мы будем играть, мы будем купаться, мы будем...
— Только недолго. И наденьте все-таки сомбреро,— косясь на небо, сказала Кора.
Слова жены испортили Арно настроение. Сомбреро! С тех пор как люди стали бояться солнца, этим головным убором, говорят, обзавелись даже эскимосы.
Тьфу! Он наловчился не думать о таких вещах, как угроза атомного испепеления, «бунт Голема» или экологическая катастрофа. Будто человеку мало знания, что он смертен! «Все вы свихнутые,— бывало, бормотал дед.— Все вы с колыбели отравленные! Психически облученные! Да, да, и не спорьте: только такие старики, как мы, это и видим: у нас, понимаешь, было нормальное детство...»
Остров оказался невелик, но прелестен. Они обошли его в полчаса, восхитились родником, который спрятался среди деревьев и скал. Такой замечательной воды они не пили давно. Детей больше всего поразило, что вода эта течет просто так и — совершенно бесплатно. Арно радовался их восторгу, но про себя вдруг подумал, что в их возрасте ему в голову не пришла бы та мысль, которая пришла им. А, плевать!
— Р-р...
Это была их игра. Арно с ревом выпрыгнул из-за куста (из дремучих джунглей вынырнул!), схватил обоих детишек поперек туловищ, "высоко поднял, те завизжали. Дрыгаясь, Берт саданул коленом в скулу, это было довольно чувствительно, но кто обижается? Мгновение спустя они уже образовали кучу малу, и «тигр» был повержен, укрощен, распластан.
— Лазеры к бою! — закричал Берт, занося над папиной головой камень.— Смерть террористам!
Под конец все запыхались, и боже мой, во что обратились новенькие сомбреро! Зато мускулы горели, по телу бежал бодрый ток крови, даже Кора, глядя на них, радовалась и не замечала помятых шляп.
— Ах вы мои ребята-зверята!.. И вдруг она спохватилась.
— Под тент, дети, под тент! Вы слишком... Начинается...
Арно сплюнул приставший к губе плоский камешек. Здесь они не под крышей, здесь всюду небо и солнце, небезопасное даже на склоне дня, и все же гнать детей сразу под тент — это, конечно, перестраховка, но попробуй докажи Коре! Все на свете меняется, кроме женщин.
— Искупаемся позже,— буркнул он.— Когда свечереет. Будем плавать сколько заблагорассудится!
Кора улыбнулась. Господи! Дурного настроения как не бывало. Господи, если бы повернуть время вспять!
«КОСМИЧЕСКИЙ ЩИТ» —ЭТО НАШ СТРАХОВОЙ ПОЛИС!
Арно, не отрываясь, глядел на светлые волны, которые набегали на сушу уже четыре миллиарда лет и были готовы трудиться еще столько же. Клонящийся к закату уголек солнца отражался в их всплесках беглыми изломами вспышек. Проклятье! Ведь совсем недавно, до рождения детей, никто не боялся солнца. Это ракеты повредили озоновый слой атмосферы, грохочущие «шаттлы», которые спешно доставляли тысячи и тысячи тонн груза для установки в космосе всякой убийственной сверхтехники. СОИ — ПУТЬ К МИРУ И РАЗОРУЖЕНИЮ! Небо не выдержало напора стольких ракет, на землю хлынул космический ультрафиолет, и выйти на солнце стало почти тем же самым, что побыть под рентгеновским облучением.
— Арно, ты что?..
Он вздрогнул, недоуменно уставился на свой кулак. Да, он только что молотил им по земле, руке было больно, и на него, отца, с замершими лицами смотрели дети и Кора. Этот их взгляд был знаком, слишком хорошо знаком!
НАСТОЯЩИЙ МУЖЧИНА...
— Спорим, что я быстрее всех построю крепость? — Арно надеялся, что его голос прозвучит азартно.
— Лучше дворец,— прошептала Лакми.
— Крепость! — Берт дернулся.— Космическую, как в кино! Чтобы разбомбить!
После недолгих препирательств решили построить и то и другое. Арно сам не заметил, как увлекся, все увлеклись. Великая вещь! Неважно, чем заняты голова, руки — игрой или бизнесом, важно, что они заняты, а если этого нет...
Дворец и крепость получились на славу. Они их построили, затем разбомбили. Тем временем наступил вечер.
— Купаться, купаться, купаться!..
Они с размаху ринулись в море и в блаженном безмыслии закачались на волнах, как расслабленные медузы. Кора нашарила под водой руку мужа, тихонько погладила ее. Но тут загомонили, стали плескаться дети, она на всякий случай отплыла к ним. Почти обморочный покой охватил Арно.
Звезды уже горели в небе, не совсем те, которые были даже десятилетие назад. Свет боевых геостационаров был так же кроток, как блеск настоящих звезд. Недавно Лакми спросила: «Мам, а когда небо обрушится, мы все сгорим?»
ТЕХНОЛОГИЧЕСКИЙ ПРОРЫВ В БУДУЩЕЕ! «ЯДЕРНЫЙ ЩИТ» — САМОЕ ГРАНДИОЗНОЕ ПРЕДПРИЯТИЕ ВЕКА!
И самое сложное. Управляемое компьютерами, которые только и могут молниеносно реагировать на чужие ракеты. Хитроумно защищенное от тысяч уловок и контрмер, изощренно бдительное, мгновенно готовое испепелить все и вся, впитавшее в свои электронные схемы сам дух войны. Нервно следящее — слишком нервно! Когда с поврежденного «шаттлами» неба хлынул смертоносный ультрафиолет, тогда наконец прозрели самые воинственные генералы, самые глупые политики, самые алчные подрядчики, и Договор о разоружении был подписан. Но первый же «шаттл», направленный для демонтажа космических крепостей, был сожжен лазерами собственных батарей.
Было ли то следствием поломки? Ошибки в изощренной программе нападения и самозащиты? Неважно! Нечто подобное, даже помимо воли создателей, было заложено изначально, ибо нет техники, которая не своевольничала и не ломалась, и уже имелся опыт «свихнувшихся роботов».
«Раньше люди умирали счастливыми,— из дали лет послышался голос деда.— Они знали, что после них жизнь пребудет вовеки».
Темная глубина была нежна и спокойна, перед глазами медленно вращались звезды. Издали донесся смех детей. Чуть встревоженный голос Коры позвал:
— Арно, где ты?..
Он рванулся вверх, так что под руками вскипели буруны.
Что случилось с Миссисипи?
Я ухожу с реки!.. Я ухожу дальше на запад, теперь там граница. Там меньше людей, и еще не изобрели всяких паров, дыма и лязгающих машин, которые не дают человеку жить спокойно...
Теперь можно с уверенностью утверждать: все это уже изобрели. И дым, и пар, и «лязгающие машины», и многое другое, что не дает «жить спокойно», но без чего жизнь современного человека была бы невозможна. И в наше время совсем нетрудно уйти — по примеру Майка Финна — с Миссисипи, найти какую-либо менее «дымную» реку, однако проблемы «Отца вод» от этого не исчезнут.
Всего немногим более трехсот лет прошло с тех пор, как первые европейцы ступили на берег самой крупной реки Северной Америки. А ныне на всем ее протяжении — от города Бемиджи в штате Миннесота до дельты в штате Луизиана — воды Миссисипи испорчены, отравлены деятельностью человека. Легко предугадать, что сказали бы Майк Финн и его друзья, завидев радужные нефтяные пятна, плывущие вниз по течению, засохшие, обожженные химикатами кипарисы над водой, тяжелые туши погибших аллигаторов в заводях. Гребцы на баржах, что некогда ходили вверх и вниз по Огайо и Миссисипи, всегда были остры на язык, поэтому литературных оборотов для всего этого у них, вероятно, не нашлось бы...
До недавнего времени «Отец вод» — так называли реку индейцы, жившие по ее берегам,— сам очищал свои воды на всей протяженности русла, но промышленные стоки и сельскохозяйственная деятельность человека подорвали здоровье этого гиганта.
Миссисипи... Слово это состоит из двух алгонкинских корней «мисси» и «сипи», что в сочетании означает «великая река». Исток этой водной ленты, тянущейся на четыре без малого тысячи километров, находится в небольшом озере Итаска на севере штата Миннесота. Район этот известен множеством маленьких водоемов, в неподвижном зеркале которых отражаются опушки сосновых и осиновых рощ, подступающих к самым берегам. Природа здесь еще сохранила девственную красоту. Но чуть река вырывается из озерного края, начинает сказываться неуемная человеческая активность. Возникают первые предупреждающие знаки — «Ловля рыбы ограничена!» или более категоричные — «Запрещено!». Река струится мимо мостков, на которых еще несколько лет назад толпились рыболовы. Правда, и сейчас находятся смельчаки...
Причина запрета — хлорсодержащие углеводороды, вещества, широко применяемые в современной химии. Специалисты полагают, что некоторые из этих ядовитых веществ попадают в воду из атмосферы, но официально их источник считается не установленным. Методы химического анализа воздушной среды выявили уже более ста различных веществ, постоянно присутствующих в атмосфере США, многие из них опасны для живых организмов. Это оксиды серы, азота, углерода, образующиеся при сжигании минерального топлива, различные промышленные отходы, минеральные удобрения, пестициды, продукты бытовой химии. Попав в воду, ядовитые вещества оседают на дно, захватываются водорослями, смешиваются с илом и в результате становятся, увы, неотъемлемой частью рыбного рациона. Отсюда уже прямой путь в организм человека и, значит, прямой путь к опасным заболеваниям, в том числе и раку.
Ниже Миннеаполиса Великая река становится более бурной и куда более грязной. Здесь в Миссисипи вливаются воды «Большой грязнухи», как называют американцы реку Миссури. Когда европейцы впервые пришли на ее берега, они были поражены быстрым течением, обилием плывущих вывороченных деревьев и огромным количеством ила и песка, несомых водой. Технологическая цивилизация к этому естественному загрязнению добавила еще и промышленное — отходы нефтехимических, металлургических заводов, целлюлозно-бумажных фабрик, пищевых предприятий.
Под давлением общественности в последние годы был принят ряд законов, которые ограничили хозяйничанье промышленных компаний на реке и способствовали созданию очистных сооружений. В 1985 году вступила в действие 10-летняя программа очистки вод. Но земля вокруг заводов по-прежнему заражена индустриальными отходами. К тому же число источников загрязнения постоянно возрастает.
Мощным поставщиком химикатов и других вредных веществ было и остается сельское хозяйство.
В аграрных районах очищать сточные воды гораздо труднее, чем в городах или на отдельных предприятиях. Стоки с полей невозможно заключить в трубу и отвести в очистные сооружения. Специалисты считают, что в районах интенсивного земледелия восстановить прежнее качество вод практически нереально.
И все-таки наибольшее загрязнение Миссисипи несут сточные воды городов и малых населенных пунктов. Ежедневно 14 очистительных заводов пропускают более миллиона кубометров воды. Но каждый год почти 20 миллионов кубометров сточных вод все же вливаются в Миссисипи. +
Ситуация обостряется. Не так давно обнаружилось, что в Великой реке появились новые ядовитые вещества, анализ которых дал и вовсе пугающие результаты. В 30 милях ниже Миннеаполиса, там, где Миссисипи начинает расширяться и углубляться, находится озеро Пепин с коричневой и жесткой водой. В этом озере эксперты из департамента природных ресурсов штата Висконсин обнаружили фуран — токсичное вещество, которое по силе воздействия на живые организмы стоит в одном ряду с печально знаменитым диоксином.
Бывшие жители маленького города Таймс-Бич, расположенного на берегу реки Мерамек, прямого притока Миссисипи, не могут забыть трагедию, заставившую их расстаться с родными местами. В черте города было обнаружено присутствие диоксина в концентрации, опасной для жизни людей, и властям пришлось эвакуировать более двух тысяч жителей. Опустели улицы, дома, церкви, стадионы. Только одна пожилая пара — супруги Клейн отказались переезжать. Они так и не смогли бросить своих домашних животных, а вывозить кошек и собак из зараженной зоны было запрещено. Теперь при въезде в город на мосту установлен кордон, полицейские никого не подпускают к опасной зоне. Черная надпись на ядовито-желтом фоне гласит: «Опасно! Место заражено выбросами диоксина. Не выходить из машины. Закрыть окна. Передвигаться медленно».
Настоящим «Отцом вод» Миссисипи становится только после слияния с Огайо. Ниже города Кейро река растекается по обширной равнине, образуя серию террас. Когда в Аппалачах тают снега или над Великими равнинами проливаются сильные дожди, в низовьях Миссисипи начинаются наводнения. Потом вода спадает, и многие вредные вещества остаются в могучем теле «Отца вод».
В нижнем течении Миссисипи огромный вред реке наносят нефтехимические заводы. Огромные нефтяные пятна плывут по Великой реке. В Луизиане наполненные нефтью ямы обезображивают ландшафт. Нефть проникает в болота, а оттуда поступает на пастбища. Берега в таких местах покрыты жирным черно-синим слоем, который приходится убирать вручную, чтобы предотвратить опасность заражения почвы и гибель живых организмов.
Последний крупный город на Великой реке — Новый Орлеан, находящийся при впадении Миссисипи в Мексиканский залив. В 70—80-е годы здесь резко вырос уровень раковых заболеваний. Велма Кемпбелл, врач-физиолог, говорит об этом так:
— Пить сырую воду в Новом Орлеане — все равно что проводить над человеком эксперимент на выживаемость. Это просто невероятно, что они сделали здесь с водой. Наши дети будут расплачиваться за это.
В этих словах — горькая правда. Действительно, есть лишь два варианта либо бороться с загрязнением сейчас и не покладая рук, либо гадать, когда среди детей Америки появится новый Майк Финн, который, как и легендарный Король Гребцов, сможет крикнуть:
«Я сам поведу баржу!.. Эй, вы там разводите пары, не бегите, попробуйте на зубок, какой я крепкий орешек. Ну же не пытайте мое терпение!»
Предвидеть и предупредить
Фреоны встречаются нам на каждом шагу. Эти газы — галогенсодержащие углеводороды — служат пропеллентами в аэрозольных баллончиках, используются как хладоагенты в холодильниках и кондиционерах, применяются при производстве вспененного полиуретана и при чистке компонентов электронной техники.
Постепенно фреоны поднимаются в верхние слои атмосферы и разрушают озоновый слой — щит, спасающий нас от убийственного ультрафиолетового излучения. Время жизни двух самых опасных фреонов —Ф-11 и Ф-12 — от 70 до 100 лет. Этого вполне достаточно, чтобы наши дети и внуки ощущали на себе последствия сегодняшней экологической неграмотности.
Если сохранятся современные темпы выброса фреонов в атмосферу, то в ближайшие 70 лет количество стратосферного озона уменьшится на 9 процентов. Казалось бы, незначительная доля, на самом же деле — очень большая! Рак кожи, может статься, примет характер эпидемического заболевания. Резко сократится количество планктона в океане. Исчезнут многие виды ракообразных. Ультрафиолет неблагоприятно скажется на сельскохозяйственный культурах и на всем живом. За счет фотохимического смога ухудшится общее состояние атмосферы. Усилится «парниковый аффект».
Разрушительное воздействие фреонов на стратосферный слой было открыто в 1974 году. С тех пор в разных странах не раз предпринимались попытки ограничить выброс галогенсодержащих углеводородов в атмосферу, и тем не менее сейчас во всем мире ежегодно производится более миллиона тонн газообразных веществ, способных разрушить озоновый слой.
В 1985 году американский метеорологический спутник «Нимбус-7» обнаружил над Южным полюсом «озоновую дыру» (речь идет о резком уменьшении озоновой составляющей атмосферы на 40—50 процентов), которые, как похоже стало ясно, открываются в осенние месяцы. Год спустя подобная «дыра» — правда, меньших размеров, — была зафиксирована и над Северным полюсом. Ученые до сих пор не разобрались в механизме образования «озоновых дыр», но подозрение падает в первую очередь на прямых виновников — галогенсодержащие газы, выпускаемые в атмосферу человеком. Об этом свидетельствуют и результаты прошлогодних экспедиций, изучавших данное явление на самолетах-лабораториях над Южным полюсом.
Сезон прогнозов
Теперь, когда построена модель «ядерной зимы», мы знаем, что с нами будет, если разразится термоядерная война. Но мы не знаем, что с нами будет, если термоядерная война не разразится». Этими словами академик И. В. Петрянов-Соколов начал свое выступление на Международной конференции писателей-фантастов, состоявшейся в Москве в сентябре прошедшего года. Поразительная формулировка! Действительно, экологическая обстановка на Земле драматическая. Чистого воздуха, по словам И. В. Петрянова-Соколова, на планете уже не найдешь нигде. Чистой пресной воды (не дистиллированной, разумеется, а природной) почти не осталось. Чистый океан ушел в прошлое: большую часть акватории покрывает нефтяная пленка. Девственной плодородной почвы тоже нет: ее разрушили кислотные дожди. Наконец, климатическая картина будущего сокрыта туманом. Причем непонятно даже, каким туманом — морозной дымкой или завесой влажных испарений?
Вопрос открыт: что нас ждет — глобальное похолодание или всепланетное потепление? Как выразился Питер Ашер, один из ведущих климатологов Программы ООН по окружающей среде (ЮНЕП): «Климат, безусловно, изменится. Единственное, что неясно,— это когда и насколько».
Конечно, метеорология не стоит на месте. В последние годы было сделано множество значительных открытий. Например, стала очевидной главенствующая роль океана в погодной механике. Собран огромный массив инструментальных данных, однако и его пока явно недостаточно. Как ни парадоксально, но сегодня мы зачастую вовсе не можем разобраться, что происходит на нашей планете, как интерпретировать те или иные климатические явления. Например, вспомним 70-е годы. Были и свирепые холода, охватившие Северное полушарие, и страшные засухи, обрушившиеся на страны юга. Похолодание? Потепление?
Прогноз первый
«Год 2037. В Париже и Филадельфии объявлено о надвигающихся наводнениях. Улицы Нью-Йорка покрыты четырехфутовым слоем воды, население города спаслось бегством во внутренние районы страны. Из Бразилии, Индии и Средиземноморского региона сообщают об эпидемиях глазных болезней, герпеса и гепатита. Уже десятый год подряд катастрофически растет число заболевших раком кожи, оно приближается к полумиллиарду. Засуха снова обрушилась на американский Средний Запад и районы Крыма, урожаи пшеницы там сократились в десять раз. Рыбаки сообщают, что в Мировом океане практически исчезли крабы и креветки. А теперь хорошие новости: жители Стокгольма в ноябре принимают солнечные ванны. Процветает туризм в Антарктиде. Сибирь превратилась в житницу планеты».
Этот текст, похожий на отрывок из научно-фантастического романа, был опубликован в американском журнале «Ньюсуик» в марте прошлого года.
Поместим рядом — для сравнения — картинку из книги советского публициста Юл. Медведева «Во избежание эпилога», вышедшей в 1987 году.
«...Осень 1967 года. В Англии разбился велосипед, сброшенный ветром с моста. Вскоре волна свирепого холода навалилась на Западную Европу. Железные и шоссейные дороги Англии, Италии, ФРГ бездействовали. Пережидали непогоду моряки; скандинавские гавани были забиты льдом. Темза, Рейн, Дунай замерзли на диво. Впервые за 130 лет покрылось льдом Женевское озеро. Метрового слоя снег пал на всю территорию Югославии, в Польше закрылось 27 тысяч школ, и солдаты развозили уголь. Урон маслинам и апельсинам был нанесен такой, что фермеры Италии потребовали от правительства (почему бы не от Ватикана!) возмещения убытков. За океаном, во Флориде, фермеров постигла та же участь — морозы и ветры стряхнули с деревьев все апельсины.
Пережив зиму и весну 1985 года, мы думаем, что не удивимся больше ничему. То же казалось в прошлые разы — в 1967, 1972, 1976. 1985-й, видимо, их превзошел. Хорошо бы, он сам остался непревзойденным».
Что же все-таки происходит? Большинство ученых, кажется, стоит на том, что идет потепление, продолжающееся уже около десяти тысяч лет. Есть данные — назовем это
Поделиться книгой: