Помоги проекту - поделись книгой:
1 июля 1965 года Пентагон сформировал 1-ю аэромобильную («кавалерийскую») дивизию. Дивизия не имела танков и бронетранспортеров, зато располагала 443 вертолетами и легкими самолетами, которые обеспечивали транспортом и снабжением восемь пехотных батальонов и три дивизиона 105-мм гаубиц. В авиационную группу дивизии входили: «воздушно-артиллерийский» батальон из 36 вооруженных «Хью», два «воздушно-кавалерийских» батальона по 60 десантных и 12 вооруженных «Хью», один батальон из 48 транспортных «Чинук», эскадрон вертолетов-кранов S-64 и штабной эскадрон самолетов. «Чинуки» транспортировали гаубицы, топливо и тяжелую амуницию. Вертолеты-краны S-64 перевозили контейнеры-штабы и контейнеры-госпитали. 15 санитарно-эвакуационных «Хью» обеспечивали эвакуацию раненых. Позже в составе дивизии появился еще и разведывательный вертолетный батальон.
В апреле 1969 года был установлен своеобразный рекорд — вертолеты армии США совершили 800 тысяч боевых вылетов, то есть на каждый аппарат в месяц приходилось по 250 вылетов, или по 8—9 вылетов в день. Один из командующих американскими войсками во Вьетнаме оценил роль своих «винтокрылых кавалеристов» следующим образом: «Вертолетчики — это наиболее профессиональные воины, каких мы до сих пор когда-либо видели».
Война во Вьетнаме дала новый импульс и спасательным службам, чей лозунг зазвучал следующим образом: «Никогда не отказываться от задания и никогда не возвращаться без раненого на борту». С 1962 по 1973 год армейские спасатели выполнили 496 573 вылета и спасли свыше 900 тысяч раненых, потеряли 206 пилотов и 199 вертолетов. Именно в Индокитае служба впервые получила спасательно-боевые модификации многоцелевых «Сикорский S-61» (HH-3) и S-65 (HH-53), оснащенные системой дозаправки в воздухе, с большим радиусом действия, хорошо защищенные и вооруженные (пулеметы и НУРы).
МИ-6 во вьетнамском парке
В годы войны были созданы вертолетные части и в составе вооруженных сил Демократической Республики Вьетнам. Они получили почти полный парк советских винтокрылых машин, включая тяжелые Ми-6 и палубные противолодочные Ка-25. Особенно эффективно северные вьетнамцы использовали вертолеты для боевого рассредоточения и мобильного базирования войск, в первую очередь средств ПВО. Неоднократно Ми-6 вывозили, спасая от бомбежек, истребители, ракетные комплексы и РЛС. Ми-4, Ми-6 и Ми-8 использовались для разведки, переброски войск и боевой техники, подвозки боеприпасов, эвакуации раненых, снабжения южновьетнамских партизан, заброски диверсионных групп, контроля «дороги Хошимина». На заключительном этапе войны вооруженные Ми-4 и Ми-8 использовались для непосредственной огневой поддержки войск, борьбы с сухопутной и морской боевой техникой противника.
23 января 1973 года противоборствующие стороны подписали мирный договор. Вооруженные силы США покинули Вьетнам. Но война продолжалась еще два года и завершилась взятием коммунистическими отрядами Сайгона. 30 апреля 1975 года вертолеты Морской пехоты США эвакуировали последних американцев с крыши посольства. Во вьетнамской войне вооруженные силы Америки потеряли 4 860 вертолетов.
В целом боевые действия во Вьетнаме способствовали резкому увеличению численности вертолетов в войсках. Так, в 1964 году в составе армейской авиации США насчитывалось 3 800 аппаратов. Через шесть лет — более 10 тысяч. Соответственно боевым потребностям росли и заказы на эти машины. Если до 1961 года их ежегодный выпуск в США колебался в пределах 450—690 машин, то в 1965-м он вырос до полутора тысяч. Рекордным стал 1968 год — вооруженные силы Америки и их союзников получили 2 982 вертолета.
Вертолет — враг танка
Анализ хода военных действий во Вьетнаме способствовал осознанию роли вертолетов и Генеральными штабами других государств, в первую очередь стран НАТО. Почти все они выделили эти машины в самостоятельный род сухопутных войск — армейскую авиацию и увеличили их численность в несколько раз.
В те годы верный союзник американцев Израиль вел непрекращающуюся борьбу с арабскими странами, не желавшими мириться с существованием еврейского государства. Несмотря на всевозможные эмбарго, Моше Даян закупил некоторое количество американских («Сикорский S-55», S-58, «Белл-205» и другие) и французских (SA-321 Super Frelon, SE-318 Allouette-2) вертолетов. Они весьма пригодились в июне 1967 года во время знаменитой «шестидневной» войны. Условия ведения боевых действий в Синайской пустыне сильно отличались от индокитайских джунглей — израильским вертолетчикам противостояли не партизанские отряды, а до зубов вооруженные и численно превосходящие регулярные части. Однако умело используемые винтокрылые машины со звездой Давида на борту подтвердили свою исключительную эффективность в общевойсковых операциях против пехоты. Участь войны решил ночной вертолетный десант Ариэля Шарона, высаженный прямо «на голову» египетским артиллеристам, защищавшим подступы к Суэцкому каналу по периметру Абу-Агейды. Помимо тактических десантов израильские вертолеты использовались для снабжения наступающих частей боеприпасами, горючим, продовольствием, разведки целей, эвакуации раненых и радиоперехвата.
Столь же успешно действовали израильтяне и в последовавшей затем «войне на истощение». В историю вошел знаменитый десант 26 декабря 1969 года, когда спецназовцы захватили и вывезли на вертолетах S-65 из глубокого египетского тыла секретную советскую станцию ПВО.
Именно в арабо-израильском конфликте 60—70-х годов прошла апробацию и одобрение тактика ведения боевых действий на предельно малых высотах. Эффективность вертолетов побудила израильский Генштаб увеличить закупки винтокрылых машин, и ко времени «Войны Судного дня» 1973 года ВВС Израиля насчитывали в строю около сотни новейших американских и французских вертолетов. На них, помимо традиционных задач, возлагались принципиально новые: борьба с танками, огневая поддержка сухопутных войск и впервые радиоэлектронная борьба.
В октябре 1973 года в истории боевых вертолетов произошло важное событие: 18 израильских машин за один вылет уничтожили 90 египетских танков, не потеряв при этом ни одной. Теперь «вертушка» была однозначно признана главным врагом танка.
Немалым количеством вертолетов обладали и вооруженные силы противников Израиля. Однако до их использования в качестве ударного боевого средства дело не дошло. Полученные из СССР Ми-4, Ми-6 и Ми-8 преимущественно применялись для высадки воздушных десантов, снабжения войск и эвакуации сбитых летчиков. Милевские «четверки», а затем и «восьмерки» успешно работали в качестве транспортно-десантных средств и в индо-пакистанских пограничных инцидентах.
Боевые действия во Вьетнаме, на Ближнем Востоке и в Индостане продемонстрировали высокую надежность винтокрылых машин различного назначения. Эти масштабные маневры также подтвердили необходимость увеличить количество вертолетов в ВВС СССР, что, собственно, и было сделано: в начале 70-х годов заводы, ранее занимавшиеся строительством традиционной самолетной техники, стали выпускать вертолеты. В это же время в нашей стране, как и за рубежом, началась разработка специализированных боевых машин, а военные приступили к формированию первых аэромобильных частей и соединений — десантно-штурмовых батальонов и бригад. Однако оценить вертолет по-настоящему советские полководцы смогли только в небе над Афганистаном.
Тростниковая жизнь на Титикаке
Ежегодно утром четвертого ноября на пристани Пуно царит необычайное оживление, словно все население этого южноперуанского городка собралось здесь для встречи важной делегации. Толпа взволнованно гудит, взгляды устремлены в даль озера Титикака. Каждому хочется первым увидеть на горизонте долгожданный корабль. Полиции приходится даже оцепить пристань, чтобы расчистить место для приплывающих гостей.
Но вот на горизонте становится заметна точка, которая постепенно превращается в большую тростниковую лодку под парусом. Она причаливает к берегу, и первым по трапу сходит высокий индеец в красной мантии с золотым диском на шее, символизирующим его происхождение от бога Солнца Инти. Это — мифический основатель правящей династии инков и праотец всего инкского народа Манко Капак.
Люди в национальных костюмах, встречающие первого Инку, на минуту замирают в общей приветственной позе, почтительно сложив на груди руки. Вслед за самим мифологическим героем по трапу сходит его сестра-жена Мама Окльо, также в золотом головном уборе, но уже в форме полумесяца (это потому, что в божественной паре ей отводится «роль» Луны).
Затем барабанщики во главе пышной процессии возвещают всей округе о прибытии властителя, который, в свою очередь, величественно шествует за ними, окруженный придворными и жрецами. Замыкают «карнавал» воины, а также юные красавицы с чашами, полными яств. При этом широкий проспект Титикака, соединяющий порт с центральной площадью Армас, естественно, до отказа забит зрителями, медленно перемещающимися вслед за Манко Капаком до самого стадиона имени Энрике Торреса Белона, где после полудня начнутся народные гулянья с участием фольклорных коллективов из разных провинций страны.
Между прочим, горькая ирония судьбы заключается в том, что пышными церемониями в честь Инки жители Пуно отмечают годовщину основания своего города в 1668 году испанцами, которые как раз и погубили древнеперуанскую цивилизацию. Прошло уже почти пять веков с тех пор, как в 1532 году Конкиста уничтожила инкское государство Тауантинсуйу, а дух его все еще витает над страной. Вот почему гостиница здесь будет называться, например, «Кори Инти» — «Храмом Солнца», улица — Вилкамайо — «Священной Долиной», а в качестве главной местной достопримечательности вам предложат «Пука Пукару» — «Красную Крепость». В этой связи можно вспомнить и об общегеографических топонимах вроде реки Урубамбы или того же самого большого из высокогорных озер мира — Титикака. Все эти названия являются «говорящими» на языке кечуа, который, в свою очередь, очень мало изменился со времен Писарро. Нельзя сказать, что в Перу без него обойтись невозможно: для обычного общения вполне достаточно испанского. Но все же язык кечуа официально имеет статус государственного. И говорит на нем примерно половина населения: «прямые потомки» Манко Капаки (современные индейцы кечуа), многие представители аймара, второго по численности индейского народа Перу, а также небольшая, но загадочная по своему происхождению и этническому отношению к инкам группа, о которой пойдет речь дальше.
Бензин — гостя, идеи — урос
Вопрос о том, «откуда взялся» легендарный основатель правящего Дома, до сих пор вызывает научные дискуссии. Из инкских преданий следует, что он вышел то ли прямо из вод Титикаки, то ли родился в лучах божественного Инти на острове, ныне известном испанским названием Соль (опять-таки под именем Солнце). Конечно, спорить о чьем-либо сверхъестественном происхождении бессмысленно. Однако у историков есть сведения, что в Средневековье на острове Солнца жили не кечуа, а иной народ, урос (по-испански— «зубры», которые, к слову, в Америке никогда и не водились). Не логично ли предположить, что «солнечный» Манко Капак к нему и принадлежал?
Попытки обнаружить какие-нибудь подтверждения этой гипотезы в материальной культуре современных «зубров», очевидно, обречены на провал — слишком изменился образ жизни маленького народа. Однако он по-прежнему столь причудлив, что привлекает неизменное внимание приезжих. Урос известны своим умением плести плавучие плоты из высокого тростника тотора, который растет на мелководье. Из него же сооружаются и ветхие хижины, иногда по двадцать штук на одном гигантском плоту.
В наши дни на тростниковых островах, которые ежедневно посещают туристы, существует довольно развитая инфраструктура. Самый крупный из них «оснащен», например, почтой, сувенирной лавкой и краеведческим музеем. В то время как постоянное проживание индейцев на этих искусственных «землях» в XXI веке постепенно становится легендой: в основном колоритные «краснокожие» проводят здесь по нескольку часов в сутки специально, чтобы предстать перед любопытствующими. Большинство урос давно обзавелись собственными городскими домами со всеми удобствами и не чувствуют надобности «болтаться» на воде. И все же… Общая тенденция к новому не означает мгновенной гибели старого: вдали от «фирменных» маршрутов вроде бы еще остаются настоящие урос на настоящих островах. И автору этих строк довелось убедиться в этом. Вечером того же праздничного ноябрьского дня на пристани я случайно познакомился с одним из «настоящих» — неким Феликсом Коилой. А на следующее утро мы уже направились в его моторной лодке к тем самым отдаленным селениям. Бензин — за мой счет, но раскошелился я с готовностью (на веслах добираться до ближайшего острова пришлось бы как минимум пять часов). Всю дорогу слегка моросило, словно погода специально ждала окончания праздника с тем, чтобы начать сезон дождей, который продлится с ноября по апрель. А Феликс, видя мое недовольство, дул на небо, чтобы разогнать тучи.
По миске маиса с каждой семьи
«Земля» и тростник
Часа через три лавирования в бесконечных зарослях тростника нос лодки вдруг ударяется о некую твердь: мы приехали в родную деревню Феликса, которую и деревней-то назвать сложно, поскольку кроме одной семьи в ней никто и не живет (так же устроено большинство современных «диких» островов урос). Поверхность плавающего острова рыхлая и колючая от переплетенных листьев и стеблей, но индейцы привычно шагают по ней босиком, как йоги по битому стеклу. Более того, они свысока поглядывают на тех, кто, оказавшись у них в гостях впервые, таких чудес ловкости не демонстрирует. И между прочим, в случае падения в воду (а в буквальном смысле провалиться сквозь землю здесь легче легкого) на спасение можно не рассчитывать, ибо такого провалившегося местная традиция считает жертвой богам. Впрочем, надо надеяться, в нашем столетии это уже шутка: индейцы хитро улыбаются, пересказывая мне правила их обитания.
Для того чтобы «острова» урос уверенно держались на поверхности и выдерживали вес взрослого человека, их толщина должна составлять не менее двух метров. Нехватки в «строительном материале» — тростнике у местных жителей не наблюдается, однако перед тем, как пускать тростник в дело, его надо соответствующим образом подготовить. Сначала растения срезают почти под корень, потом высушивают в течение недели, затем опять намачивают, чтобы придать им упругость, и только после всего этого связывают тугими нейлоновыми нитками в толстые снопы. Теперь можно считать, что остров готов! С единственной оговоркой: он, конечно, не слишком долговечен. От постоянного нахождения под водой тростник разбухает и гниет. Надстраивать свои «малые отечества» и латать их дыры приходится не реже, чем раз в неделю.
Тростник вообще сопровождает андского индейца от рождения до смерти: из него делают красивые лодки для рыбной ловли. В таких же, только больше размером, инки плавали даже в Тихом океане. Их носы, как правило, украшаются фигурами мифических животных, вроде драконов, также из сплетенных стеблей. Впрочем, на изготовление одного такого высокохудожественного судна уходит очень много времени, иногда до трех месяцев, поэтому в век серийного производства многие индейцы предпочитают ему обычную деревянную лодку. А вот на сувениры из тростника, пользующиеся большим спросом у туристов, урос сил не жалеют. Из него же делают различные хозяйственные приспособления, а еще его едят. Белые корни тоторы на вкус пресноваты, но вполне съедобны, всегда под рукой и ровно ничего не стоят.
Кока и золото
На следующем островке мы застаем только женщин. Они заняты разделкой и сушкой рыбы. Пока я осматриваюсь вокруг, стараясь им, по возможности, не мешать, Феликс затевает разговор с древней старухой, вышедшей, а точнее, выползшей на свет Божий из своей хижины. По обрывкам беседы становится ясно, что она — старейшая из живущих ныне островитян. Причем обязана этим обстоятельством, по собственному убеждению, постоянному жеванию листьев коки. Все урос ежедневно жуют их, полагая, что тем самым укрепляют здоровье. Мне трудно судить, так это или нет, но старухе уже 104 года: она крестила мать Феликса. Кстати, принятые в ту давнюю пору «христианские обязательства» ничуть не помешали ей всю долгую жизнь оставаться практикующей язычницей. Вот и сейчас «пожилая дама» отчитывает Феликса за то, что, отправившись в путь, тот не принес жертву Пачамаме (Великой Матери-Земле). То есть не бросил какой-нибудь символический предмет в Титикаку…
Кстати, лучшего места для надежного хранения ценностей, чем озеро, действительно не придумаешь. Первыми это осознали все те же инки, которые, говорят, сбросили в него казну погибшей империи, чтобы она не досталась испанцам (впрочем, относительно казны есть и другие версии). Чтобы наглядно представить себе масштабы былой сокровищницы, достаточно вспомнить об одной только золотой цепи предпоследнего Инки Уаскара весом две тонны. За последние 500 лет дно Титикаки обшарили и любители приключений, и серьезные исследователи, в том числе прославленный Жак Ив Кусто, но, увы, так ничего и не нашли.
Открыватели картофеля
Попрощавшись со старухой и ее семьей, плывем к следующему тростниковому «оазису», обжитому пожилой парой — Матео и Мануэлой. Хозяйство нехитрое: две небольшие лачуги, несколько чугунных кастрюль, рыболовные сети и куча тряпок неизвестного назначения. Впрочем, имеются еще лежащие на солнце старые пластиковые бутылки из-под кока-колы, связанные одной веревкой. Соотечественники Феликса в свое время своеобразно отреагировали на правительственную «просветительскую» кампанию против употребления сырой воды. Теперь они ее не пьют, как раньше, прямо из озера, а выстаивают в вышеупомянутых емкостях на открытом воздухе, чтобы лучи Светила убили всех вредных микробов. Считается, что нескольких часов для этого достаточно.
Матео целыми днями охотится и ловит рыбу, а супруга его размалывает зерно самым что ни на есть первобытным способом: между двумя гладкими камнями. На них же разводят огонь и готовят еду. Кстати, некоторые особенно предприимчивые индейцы в плавучих условиях даже умудряются заниматься огородничеством. Когда вода в озере опускается, они собирают комочки почвы с корней гниющего тростника, спрессовывают их и выращивают на них картошку — величайший дар мировому сельскому хозяйству от Южной Америки. А в самой гуще тростника молодое поколение собирает птичьи яйца. Мы с Феликсом даже попробовали им подражать. Правда, это оказалось немногим легче, чем искать пресловутую иголку в стоге сена. Я уже открыл было рот, чтобы призвать Феликса прекратить бессмысленное занятие, как вдруг услышал его торжествующий возглас и понял: удача ему все же улыбнулась. Целых четыре утиных яйца в одной кладке. Но разве ими накормишь шестерых голодных детей, которые ждут отца с ужином?
В общем, пришлось отправиться еще и на утиную охоту с одним-единственным ружьем, напоминающим музейный экспонат. Эта реликвия переходит в семье Коила от поколения к поколению. Но, как известно, если нужно, то выстрелишь и из палки, и Феликс со второй попытки умудряется одним «махом» сбить сразу двух птиц.
Черная кровь и солнечная батарея
Климат на перуано-боливийской границе довольно суров и контрастен — высокогорное озеро обдувается всеми ветрами. Ночью температура иногда падает до 10 градусов, а днем на озере некуда скрыться от палящего солнца, которое вдобавок ко всему отражается от водной глади и слепит глаза. Но индейцы ко всему привыкли и почти круглый год ходят в одной и той же одежде. Феликс «по секрету» сообщил мне, что в жилах предков урос текла «специальная» черная кровь, которая и защищала их от зимних морозов, и не давала утонуть в ледяной воде. Конечно, лишний раз прыгать в нее никто и не думал, но, если на плавучем острове начинался пожар, другого спасения от огня просто не было.
Тем временем наступают сумерки, и пора брать обратный курс на Пуно. Путь не близок, и мой проводник успевает сполна насладиться любимым делом — предаться воспоминаниям о себе и о своем необычном народе. Урос стали известны миру в 60-х годах ХХ века. До этого они крайне неохотно шли на контакт с чужаками.
Когда Феликсу исполнилось 7 лет, на Титикаку приехал один профессор лингвистики из США, изучавший южноамериканские аборигенные языки. Непрошеному гостю удалось довольно быстро наладить с туземцами доверительные отношения, но когда ему пришло в голову привезти на острова первую группу американских туристов, то индейцы попрятались в хижинах и не высовывались до тех пор, пока пришельцы не отплыли на безопасное расстояние. Впрочем, время и привычка делают свое дело. Ученый проявил упорство в своих стараниях, и вскоре страх перед белыми людьми исчез, урос научились делать для них сувениры и соорудили несколько специальных «туристических» островов поближе к берегу. Американцы тоже не отставали и построили на одном из них евангелическую школу, что позволило наконец не на словах, а на деле распространить среди «дикарей» христианство. С тех пор туристический поток неуклонно рос, а бывший глава Перу Альберто Фухимори в середине 90-х годов прошлого века даже подарил самому большому острову Уакавакани солнечную батарею. На ней до сих пор сохранилась гордая надпись «Подарок от президента Фухимори», несмотря на то, что сам даритель давно свергнут и бесславно бежал на историческую родину — в Японию.
Интернет и футбол
В общем, можно сказать, что урос ныне полностью приобщены к цивилизации. Почти в каждой хижине есть телевизор, работающий от солнечной батареи, а если прогресс так пойдет и дальше, скоро и Интернет появится. Только появится он, наверное, уже не в хижинах: в 2006 году на озере постоянно проживают лишь около сорока семей. Этим индейцам пришлось столкнуться с той же проблемой, что и практически всем малым народам современности. Во-первых, ухудшается экология: промышленные предприятия интенсивно сливают в озеро химические отходы. Из-за этого тростник уже не вырастает так высоко, как прежде, а низкий плохо подходит для «плетения островов». Во-вторых, с индейцами-рыболовами жестко конкурируют хорошо оснащенные рыболовецкие флотилии: после них в Титикаке мало что остается. Ну, и, наконец, урос стремительно смешиваются с окружающим населением. Их собственный язык уже практически исчез из обихода, сохранившись в памяти лишь у немногих стариков, но им не с кем на нем говорить, кроме как друг с другом. Все вокруг давно перешли на кечуа или аймара. Да и как не перейти, если работать приходится на более состоятельных и многочисленных соседей на берегу и невест зачастую брать из их среды?
Однако покидать острова навсегда урос, похоже, все-таки не собираются. Не так давно на одном из больших островов они соорудили футбольную площадку, которая теперь редко пустует. Футбол — любимая игра перуанцев, и «люди с черной кровью» не составляют исключения. Некоторые из них выступают даже за профессиональную команду «Пуно», которая в национальном чемпионате Перу славится тем, что выигрывает почти все матчи на своем поле. Это и неудивительно: город расположен в 3 830 м над уровнем моря, и воздух на такой высоте столь разрежен, что даже Марадона или Рональдо смертельно устали бы за 90 минут игры. Для горцев же, особенно для выносливых, привыкших к тяжелому физическому труду урос, такие условия — что материнская утроба. Впрочем, и в международных турнирах потомки инков выступают прилично. «Ты, наверно, слышал, что недавно мы едва не выиграли кубок Либертадорес (аналог европейского Кубка чемпионов)? Только в финале уступили...» — с нескрываемым торжеством в голосе спрашивает меня Феликс, пришвартовываясь к причалу. Кстати, выяснилось, что именно футболу я обязан экскурсией в мир плавучих островов. Ведь сеньор Коила, страстный болельщик, приплыл вчера в город как раз на игру, а вовсе не на праздник.
Смотр тенденций
Цены на выставочные площади разных павильонов на CeBIT, конечно же, разные, поэтому гиганты, вроде Microsoft, Samsung или Panasonic, покупают себе места более престижные, поближе к главному входу, а в павильонах поменьше стоят рядами южноазиатские стенды-лавочки. Они туго набиты мелким и довольно стандартным товаром, вроде разного рода мышек и цифровых ручек. Тут же — компьютерные корпуса как простого, так и самого причудливого дизайна: от стиля sovietic с вырезанной на одной плексигласовой «щеке» пятиконечной звездой и двумя «пулевыми отверстиями» на другой до полированных деревянных или насквозь прозрачных, светящихся изнутри всеми цветами радуги. Целые развалы кулеров, воздушных и жидкостных, — для экстремальных геймеров, запихивающих внутрь своих машин по две пятисотдолларовые видеокарты, на каждой из которых хоть яичницу жарь, так они разогреваются во время работы. И, конечно, невообразимое количество всяческих MP3-плееров, от простеньких «только звуковых» до гибридов с поддержкой видео, домашние файл-серверы, телевизионные тюнеры, в основном цифровые, в модном сейчас, но в России пока «не пошедшем» стандарте DVB (Digital Video Broadcasting), IP-телефоны и системы глобального позиционирования (GPS).
Именно с этих стендов, как правило, упомянутые мелочи перекочевывают с помощью специально приехавшего на CeBIT торгового агента на те или иные «горбушки» в разных странах мира.
Время от времени среди этих «лавок» может попасться и стенд покрупнее, с новой технологией. В качестве примера можно привести компанию BOE ( www.boe.com.cn ), сотрудничающую с гигантами, вроде Sanyo и Epson, и представившую жидкокристаллические дисплеи никогда мною доселе не виданного качества, — удивительно яркие и практически с неограниченным углом обзора. В частности, на их стенде рядом были выставлены два небольших дисплея: первый был выполнен по самой распространенной сегодня технологии — TN+Film, а другой — по разработанной BOE технологии AFFS (Advanced Fringe Field Switching). Оба они были ярко освещены стоящей почти вплотную галогенной лампой. И если на первом дисплее изображение стало, разумеется, почти неразборчивым, то на втором оно сияло вполне достойно. А взгляд сбоку на любую из представленных на стенде панелей создавал впечатление, будто картинка на ней — не экранное изображение, а вырезана из благородно-матового журнала и наклеена поверх дисплея.
Ода «К дисплею»
Почти все сравнительно новое в области hi-tech, что продемонстрировал нам CeBIT в 2006 году, относилось именно к области «цифровых устройств отображения изображения»: LCD (Lliquid Crystal Display — «жидкокристаллические экраны»), OLED (Organic Light Emitting Diode — «органические светодиоды») и плазменные дисплеи, микрозеркальные (DLP) и LCD-проекторы.
Не будем особо восхищаться ростом размеров и разрешений панелей, хотя имеет смысл отметить, что LG, Samsung и Panasonic показали публике невероятных размеров плазменные телевизоры: 102 и 103 дюйма по диагонали (больше 2,5 м!), назвав их «Первыми в мире» (The World’s First). Тут же рядышком расположился и другой рекордсмен в своем весе — 55-дюймовый LCD-монитор (впрочем, Sharp на днях выпустил 65-дюймовый!). Однако поражающие воображение размеры «плазм» на самом деле — оборотная сторона проблемы, которая сводится к невозможности производить достаточно мелкие газосветные колбочки-пиксели, из которых такие панели составлены. Так что при стремлении реализовать модное сегодня, неустанно воспеваемое службами маркетинга HDTV-разрешение 1 920х1 080 пикселей (у всех трех «плазм» и 55-дюймового LCD — именно такое разрешение) рост физических размеров «плазм» практически неизбежен.
Давайте обратим внимание на родовые недостатки цифровых панелей и проекторов, попробуем проанализировать, какие сравнительно яркие решения по их преодолению были показаны на CeBIT. В области «плазмостроения» я ничего особо нового или радикального не обнаружил, зато у проекторов и LCD-панелей сдвиги налицо. Самым заметным из них можно считать применение для подсветки светодиодов вместо привычной лампы типа CCFL (cold cathode fluorescent light). Цвет светодиодов оказался заметно насыщеннее, и вот Samsung уже предлагает взглянуть на LCD-панели со светодиодной подсветкой.
Известно, что RGB-цвет (Red, Green, Blue), используемый в разного рода мониторах, как электронно-лучевых, так и цифровых, охватывает разве что две трети всего видимого человеческим глазом цветового пространства. Поэтому для достижения точности и насыщенности полиграфических цветов профессионалы вынуждены, не ограничиваясь картинкой на специальном и дорогом мониторе, проводить полиграфические цветопробы. Прежние LCD-панели по цветовому охвату несколько уступали лучшим электроннолучевым трубкам. Теперь же, после появления светодиодной подсветки, цветовой охват LCD вырос настолько, что приблизительно на пять процентов перекрыл профессиональное и редко в реальности достижимое, так называемое Adobe RGB цветовое пространство. Видно это невооруженным взглядом: Samsung поставил рядышком мониторы с CCFL-лампой и LED-подсветкой и запустил на них одни и те же картинки. На LED-мониторе изображение было, очевидно, сочнее и полнее, в особенности это касалось зеленых оттенков, которым в RGB-пространствах обычно не везет больше других.
Но, как ни старайся, от ряда родовых дефектов LCD-панелей далеко не убежишь: от отсутствия подлинного черного цвета, от немгновенного времени отклика, от самого принципа неизлучения света, а лишь его (идущего от отдельного источника) модуляции через матрицу. Поэтому мир Высоких Технологий с надеждой смотрит в сторону OLED — органических светодиодов. На CeBIT было представлено несколько образцов таких дисплеев, не требующих подсветки и способных сворачиваться в трубочку, а самое главное — демонстрирующих, несмотря на ограниченность цветовой широты (около 260 тысяч оттенков), картинку удивительной яркости и сочности. Увы, пока их размер не превышает двух с половиной дюймов по диагонали. Однако, возможно, эта временная преграда вызвана не принципиальными проблемами, а стремлением добиться за это необычайное качество разумной цены.
Применение твердотельных светодиодов привело и еще к одному едва ли не прорыву — в области одночиповых микрозеркальных проекторов. В микрозеркальных проекторах, в отличие от проекторов на крохотных LCD-матрицах, обычно устанавливается одна-единственная матрица из миллионов микроскопических алюминиевых зеркалец. Цвет при этом составляется при помощи быстро вращающегося (7 200 оборотов в секунду) колеса с фильтрами трех основных цветов (упомянутых выше RGB). Впрочем, существуют и трехчиповые микрозеркальные проекторы, но они распространены мало, потому что громоздки и дороги. То есть когда на чип подается красная составляющая картинки, перед объективом проходит красный участок колеса, когда зеленая — зеленый и так далее. Правда, есть мнение, что такой способ образования картинки утомляет, а вокруг быстро движущихся объектов иногда возникают радужные обводы (правда, радужный эффект у современных проекторов наблюдают не более 1% пользователей). Разумеется, производители, увеличивая скорость и число секций колеса, стараются минимизировать эти дефекты, однако, пусть теоретически, все одночиповые микрозеркальные проекторы страдают радужным эффектом. Теперь же появилась возможность отказаться от колеса, а в нужные моменты зажигать практически безынерционные светодиоды соответствующих цветов.
Построенный по такой технологии проекционный телевизор продемонстрировал все тот же Samsung, а Mitsubishi выпустила проектор карманных размеров, который был на одной из московских специализированных выставок. Единственным минусом светодиодных проекторов можно считать недостаточную пока (по сравнению с проекционными лампами) световую мощь LED, однако лиха беда начало.
Связь будущего
Следующий «росток будущего», который, как мне кажется, я разглядел на CeBIT 2006, называется WiMAX. Это новый радиопротокол передачи данных, разработкой которого серьезно занимается (как в свое время занималась Wi-Fi — с весьма успешным результатом) компания Intel. WiMAX, — это следующее поколение Wi-Fi, но с очень большой дальностью «боя»: до 50 километров на природе и около 20 — в городе, и с непривычной нам на сегодня «толщиной» канала, вполне пригодной, например, для комфортабельных видеоразговоров. Пока это все — только отдельные адаптеры да красивые схемы. Однако, если этот протокол передачи данных пробьется на значимое место, он теоретически сможет победить не только Wi-Fi (который, скорее всего, сохранится для использования небольшими компаниями и частными лицами), но даже и всю привычную нам сотовую мобильную связь: города и веси будут пронизаны WiMAX-каналами, по которым можно передавать либо данные, либо голос и видео поверх IP: способом, знакомым многим благодаря программе Skype. И никаких сотовых сетей третьего поколения, 3G, не понадобится в принципе. Они и сегодня присутствовали на выставке, скорее, формально: не исключено, что вложенные европейскими операторами в 3G-лицензии деньги не только не принесут баснословных доходов, но и просто не вернутся к ним.
Ложе данных
Но будущее — будущим, а компьютерная жизнь идет в настоящем и предъявляет к железу и софту постоянно усиливающиеся требования. В частности, нужны все более быстрые и емкие массивы для хранения данных, которые, конечно, сильно зависят от устройства каналов и обслуживающего их софта, но в первую очередь базируются на жестких дисках, или, в просторечии, винчестерах.
Винчестеры, наверное, до сих пор самое медленное компьютерное устройство (уже предпринимаются попытки в некоторых ноутбуках заменить их флэш-памятью, но она пока работает медленнее, а стоит дороже), но и в то же время самое филигранное. Никакого воображения не хватает представить себе, как летает считывающая головка всего в нескольких микронах над бешено вращающимся блином диска, как мгновенно умеет отыскать нужную, микронных размеров, магнитную дорожку, чтобы снять с нее информацию. Поражает и невероятная надежность этой микромеханики (гарантированные миллионы часов работы), которую можно было бы сравнить с «часовой», если б «часовая» не была заметно грубее.
На CeBIT из двух главных винчестерных гигантов был представлен только WD (бывший Western Digital) в лице немецкого его отделения, в то время как Seagate выставку проигнорировал (как, впрочем, и некоторые другие мировые бренды: Canon, Sony, Apple). Причиной тому — в первую очередь повсеместное распространение быстрого широкополосного Интернета, позволяющего решить те же задачи, что решались обычно выставками, — с заметно меньшими затратами и более точной адресностью.
В принципе винчестеростроение— область достаточно консервативная, идейно-конструктивный оптимум был достигнут там едва ли не десяток лет назад, и сейчас в основном меняются количественные показатели: уменьшается время доступа и размеры микровинчестеров, увеличивается — при прежних физических размерах — емкость (доведенная на сегодня до 500 Гб), вводятся новые интерфейсы, мало-помалу ускоряющие передачу данных… Возможно, единственной технологической новинкой можно считать перпендикулярный способ записи — не по отрезку окружности, а по вертикальным перпендикулярам, уходящим в глубь диска.
Тем не менее WD привез на CeBIT интересные новинки. Его самый быстрый (10 000 об/мин) среди SATA-винчестеров WD Raptor с нерекордной, правда, емкостью в 150 Гб получил новую разновидность SATA-интерфейса. (Но рекорды таких дисков лежат в других областях, а емкость можно нарастить, поставив несколько дисков в стойку.) Она кроме присущей этому интерфейсу большой скорости обладает и интеллектуальностью уходящего в прошлое SCSI-интерфейса: умеет сохранять в памяти сотни команд, которые последовательно исполняются, не привлекая к действию центральный процессор компьютера. Такие винчестеры, правда, сравнительно дороги, но для убежденных геймеров и прочих экстремалов он может оказаться как раз впору, потому что по сумме параметров сегодня нет ничего быстрее и умнее Raptor. К тому же, идя навстречу пожеланиям предполагаемых потребителей, WD выпустил и продемонстрировал вариант Raptor с прозрачной стенкой, сквозь которую можно наблюдать процесс его работы. Раньше такие прозрачные винчестеры можно было встретить только на выставках в качестве демонстрационных образцов, теперь же — и сквозь прозрачную стенку корпуса собственного компьютера.
Таким образом, WD, как и все производители техники, движется навстречу массовому потребителю, в направлении эффектности и понятности достоинств. Например, шестигигабайтный крохотный внешний винчестер с убирающимся внутрь коробочки соединительным кабелем — один из самых маленьких в мире. А, напротив, большой (до 500 гигабайтов) My Book, предназначенный по преимуществу для резервного копирования данных с внутренних винчестеров ваших компьютеров, выполнен в виде книги. Он даже стоит в офисе WD на книжной полке рядом с книгами бумажными, демонстрируя свою несравнимую с последними емкость: он один может хранить содержание большой бумажной библиотеки. Впрочем, это не мешает быть My Book вполне совершенным в технологическом смысле устройством: два интерфейса FireWire, позволяющие делать из My Book простенькие, «домашние» дисковые массивы, плюс быстрый интерфейс USB-2.
ORIGAMI и высокая четкость
CeBIT-2006 демонстрировал маркетинговую направленность никак не в меньшей степени, чем технологическую. Мне, например, удалось увидеть в «железе» разработанный Microsoft совместно с Intel «концептуально новый компьютер Origami («Оригами»)». Лежащее на стенде Intel устройство вряд ли привлекло бы особое внимание среди десятка, например, выставленных где-нибудь планшетных компьютеров, разве что размер чуть менее стандартного да непривычная пропорция экрана — 16:9. Взяв его в руки, я спросил у хозяйки стенда: «Это — «Оригами»?», на что она ответила мне: «Нет!» Потом взяла его у меня из рук, запустила программную оболочку с крупными кнопками, как две капли воды похожую на оболочку года полтора назад запущенной Microsoft на рынок Windows XP Media Center Edition 2005, — и сказала: «Вот это — «Оригами»!» Итак, небольшого размера «таблетка», на ней установлена стандартная, по сути, система Windows XP, в которой можно вызвать добавочное графическое меню. Возможно, что при достаточном маркетинговом давлении и приемлемой цене (которую обещают в районе 900 долларов) «Оригами» может завоевать популярность в классе, как бы это политкорректнее сказать… компьютеров для домохозяек и принести производителям много-много денег. Но вот говорить о какой-то новой концепции?
«Оригами» — еще не самый показательный пример. Куда более мощная маркетинговая артподготовка производится по посетителям выставки (и уже не в первый раз!) в связи с так называемым HDTV — Телевидением Высокой Четкости. Чего только на этот предмет не было представлено едва ли не во всех Digital Equipment & System павильонах: и HDTV-дисплеи, и проекторы (разрешением 1 920х1 080), и компьютерные бытовые приводы для дисков новых форматов: Blu-ray и HDDVD, и сами диски… Все это было замешано на рекламном ходе, связанном с предстоящим мировым чемпионатом по футболу: у посетителей должно было создаться впечатление, что смотреть чемпионат не в HDTV-формате будет только самый несчастный и отсталый человек.
Формат HDTV (шире — HD) требует специального подробного разговора. Вкратце же можно сказать, что, увеличив по сравнению с привычными, уже 50 лет используемыми телевизионными форматами (PAL/SECAM и NTSC) количество пикселей приблизительно впятеро, новый формат вынужден был, из-за ограничения емкости носителей и передающих каналов, увеличить толщину потока всего в два с половиной раза. А это привело к необходимости добавочного сжатия, в результате чего бытовая HD-картинка очень плохо отличима от стандартной.
Журнал c’t на своем стенде устроил даже викторину: на каком из четырех выставленных дисплеев картинка идет в HD-разрешении? Сразу на первый взгляд разница не угадывается. Что же касается собственно HD-телевидения, то там дело обстоит еще хуже, ибо спутниковые телевизионные каналы заметно расширить все равно не удастся (во всяком случае, в ближайшее время). Так что не исключено, что зажатая в тиски компрессии телевизионная картинка Высокого Разрешения вовсе не оправдает вложенных в нее покупателем денег.
А диски новых форматов, Blu-ray и HDDVD, выложены на стенды уже не первого CeBIT, и проблема с ними не в технологии записи и воспроизведения, которая принципиально не отличается от аналогичных технологий DVD и даже CD (красный лазер заменен на синий, информационные лунки-питы стали мельче и чаще — вот и все). Проблема в том, как и зачем их использовать. Всего втрое увеличенная — по сравнению с DVD — емкость вряд ли заставит рядового (или корпоративного) пользователя вкладываться в замену парка «читалок» и «писалок». Фильмы же в HD-стандарте, во-первых, не обязательно будут заметно лучшего качества, чем на DVD (мне уже приходилось сравнивать сэмплы), во-вторых, их воспроизведение будет связано с таким количеством сложностей и препятствий (скажем, непременно цифровой защищенный интерфейс HDMI, а иначе качество картинки будет принудительно понижено; непременная связь проигрывателя с Интернетом), что вполне может отпугнуть будущих покупателей от этих неочевидно оправданных, но при этом совсем не малых затрат. При этом маркетинговый HD-натиск на публику столь могуч, что никуда нам не деться: рано или поздно попросту придется прийти к HDTV-формату.
Подводя итоги, замечу, что выставка CeBIT-2006 адекватно и убедительно отразила процессы, происходящие в сфере Высоких Технологий, которые миновали эпоху крутого подъема и сейчас протекают, в общем-то, плавно. До следующего подъема пока далеко.
Пленник красоты
Мальчик по имени Оскар Фингал появился на свет в октябре 1854 года в семье состоятельного врача-окулиста. Его отец, Уильям Уайльд, был уродливым бородачом очень маленького роста, но нравился женщинам благодаря галантным манерам и хорошо подвешенному языку — истинный ирландец, хоть и протестант.
Немудрено, что ему удалось покорить сердце мисс Джейн Элджи, одной из самых завидных невест Дублина. Она была не только красива, но и умна, не знала равных в философских спорах и писала стихи под итальянским псевдонимом Сперанца — «надежда». Надежды этой пылкой дамы были связаны с освобождением родной страны от англичан, за которое она боролась много лет.
Супружеский союз Уильяма и Джейн изумлял дублинцев. Пока муж лечил королеву Викторию, жена писала гневные статьи против ее власти и прятала в доме революционеров, боровшихся против Англии. Своего отпрыска она назвала именами древних кельтских героев — воителя Фингала и его внука Оскара. Правда, рождение сына ее не порадовало: она мечтала о дочери и, не желая мириться с судьбой, одевала маленького Оскара в девчачью одежду.
Ребенку объяснили, что он мальчик, только в пять лет, когда Джейн родила-таки желанную дочку Изолу. Возможно, это роковым образом повлияло на психику Уайльда. Но в детстве никто не замечал в нем никаких отклонений: все видели только красоту румяного голубоглазого малыша. В десять лет, когда его отец получил от королевы дворянское звание, Оскара разлучили с родителями и отправили в пансион «Портора», где он пробыл семь лет. Каникулы мальчик проводил в новом дублинском особняке родителей или в купленном ими поместье Мойтура среди скал и торфяных озер, будто из старинных легенд об эльфах и банши.
Поделиться книгой: