Помоги проекту - поделись книгой:
Пока подходит транспорт — а груз едет на машинах из столицы, горючее — по железной дороге аж из Иркутска, — участники экспедиции знакомятся с пустыней. В июне здесь буйство зелени, цветут луки, огромное количество диких луков и зонтиков небесно-голубого цвета. Рядом с лагерем обитает стайка представителей одного из редчайших видов журавля, практически исчезнувшего в мире, он водится только здесь, в Гоби. И огромные стада диких лошадей — тоже только здесь...
Продвигаясь все дальше по краю пустыни, исследователи добрались до ступенчатых гор, откуда открывался ошеломляющий вид на покрытые глубокими ущельями и рытвинами песчаные формации, выветренные до такой степени, что они стали похожи на творения скульпторов-абстракционистов. Дикая местность называется Баян Дуаг «утесы-останцы», они сохранились с древнейших времен.
... Это случилось в 1922 году, когда сюда добралась экспедиция нью-йоркского музея естественной истории. Ее руководитель Рой Чепмэн Эндрю предположил, что именно здесь следует искать прародину человечества или, по крайней мере, место зарождения первых млекопитающих, — в те годы многие искали эти точки на земном шаре. Но в Баян Дуаге им попались на глаза совершенно другие кости...
В начале июня 1923 года Эндрю и его команда вернулись в Нью-Йорк. К тому времени они уже знали, что нашли. Исследования показали, что кости принадлежат некрупному, всего два метра длиной, «попугаеносо-му» динозавру протоцератопсу, жившему в верхнем меловом периоде, близко к границе вымирания этих существ. Позже еще два долгих сезона работала экспедиция в Баян Дуаге — буквально на костях ящеров. Выкопаны были останки более чем сотни особей протоцератопсов — нигде в мире не находили такое кладбище динозавров! Причем всех возрастов — от крошечного, только что вылупившегося детеныша до взрослых животных.
А потом фортуна улыбнулась еще раз. Участник экспедиции Дж.Олсон нашел три целых вытянутой формы яйца. Чьи они? По размерам вроде бы подходили этим животным, да и лежали в том же ущелье.
Исследователи забыли про кости и кинулись собирать яйца. Находили целые гнезда, в которых яйца через 70 миллионов лет лежали так, будто их только что снесли. И наконец удача: в одном яйце обнаружили филигранный скелетик эмбриона!
До 1930 года исследователи еще пять раз побывали в Гоби, причем последние два раза — только в китайской части пустыни, ибо советские власти не пустили их на прежнее место раскопок. И только в 1964 году польские и монгольские специалисты смогли продолжить начатое американцами.
... Наконец, опоздав всего на два дня, прибывает караван с имуществом. Теперь, когда есть вода, можно совершать дальние вылазки в пустыню. Юрты встречаются все реже, местность становится более дикой и негостеприимной. Кустики саксаула непонятно как держатся в почве — почвы-то в помине нет, всю выдуло ветром, — цепляются за одежду, не пускают в святая святых Гоби — к кладбищу ящеров. Однако здесь уже побывали спутники Уве Георге. Гур и Хилльмер велят разбить лагерь: год назад они нашли тут первого ящера. Теперь его надо умело укрыть, иначе ветер и песок не оставят от костей ничего.
Андреас Гур ведет Уве к месту находки. Рукой разгребает песок — открывается маленький костяной фрагмент черепа, клювик протоцератопса — часть верхней челюсти. А рядом — практически весь остальной скелет, правда, обызвествленный, но целый, целый! Он настолько хрупкий, что прикасаться можно только специальными инструментами. Каждый сантиметр костей обрабатывается отвердителем.
Цогбатор показывает рядом другое место — шурф, где он вместе с другими палеонтологами сделал одно из величайших открытий в истории «динозавроведения»: был обнаружен протоцератопс в совершенно необычной ситуации.
«Когда мы добрались до черепа, — вспоминает ученый, — то поняли, что в его клюве застряла нога другого ящера и сломала его. Мы стали расчищать дальше и не поверили своим глазам: под скелетом протоцератопса лежал другой скелет, принадлежавший иному виду — маленькому, очень подвижному, бегавшему на задних лапах, — велоцираптору!»
То, что нашли монгольские ученые, материализовало самые смелые фантазии, которые возникали когда-либо в головах людей по поводу борьбы за выживание древних ящеров. Оба зверя слились в смертельной схватке и погибли, очевидно, одновременно.
Скорее всего велоцираптор воровал чужие яйца и попался на грабеже гнезда. Сцена, сохранившаяся на миллионы лет, украсила сегодня экспозицию Музея естественной истории в Улан-Баторе.
Работа ученых привлекла соседей, немногочисленных обитателей юрт. Для них древние кости — магические знаки, неотъемлемая часть мифологии. Образы драконов из китайских и монгольских сказок навеяны именно этими останками гигантов...
Между тем Андреас очистил голову протоцератопса. Стали отчетливо видны жесткие защитные пластины с роговым выростом. Находка эта имеет не столько научное, сколько коммерческое значение: частные собрания еще не насыщены такими экспонатами, и коллекционеры отваливают за них кругленькие суммы. На эти деньги, говорит Андреас, мы приедем сюда еще раз.
Пока динозавр восстает из могилы благодаря стараниям палеонтологов, Хилльмер и коллеги обследуют окрестности. Оказывается, миллионы лет назад климат здесь был совершенно иным — об этом говорят остатки моллюсков, ракообразных, мангровых зарослей, встречающиеся повсюду, а погибли тут динозавры от неожиданно налетевшей дюны, завалившей ящеров тоннами песка...
Караван снова отправляется в путь. Неожиданно пустыня как бы подтверждает то, что уже проделала миллионы лет назад, — насылает на экспедицию странствующую дюну. Даже две — они соединяются буквально перед караваном, перекрывая дорогу. Приходится дожидаться утра и преодолевать неожиданно возникший перевал на рассвете, пока песок влажный.
Но вот наконец долгожданная цель экспедиции. С края плато все смотрят на бесчисленные лабиринты глубоких каньонов. Область называется Немегиту — это мечта многих палеонтологов. Там, где главное ущелье делится на три рукава, разбивают новый лагерь.
...Им казалось, что они попали в какой-то сказочный город. Эрозия превратила поверхность скал в балконы, фасады, окна, стены всех форм, цветов и оттенков. Торчащие прямо из стен и почвы кости динозавров придавали сюрреалистический оттенок и без того невероятной картине, напоминающей полотна Босха и Дали одновременно.
В 60 — 70-е годы русские и польские ученые нашли здесь целый зверинец — коллекцию доисторических монстров. Осадочные породы оказались буквально нашпигованы ископаемыми. В некоторых местах головы динозавров возвышались подобно аллегорическим фигурам на фасадах зданий. Ученые назвали это место «могилой дракона».
Ископаемые Немегиту — бесподобная иллюстрация наивысшего расцвета ящеров эпохи верхнего мела. Тогда древние рептилии занимали — как сейчас птицы и млекопитающие — все главные экологические ниши, все жизненное пространство. По одной из гипотез, Центральная Азия была колыбелью и для североамериканской фауны, туда, в Новый Свет, ее представители перебрались по узкому, существовавшему только короткое время, «мосту». Недаром фауна эры динозавров Азии и Северной Америки так схожи!
Сегодня в Немегиту больше не получить легкой добычи. Верхние слои уже расчищены, искать нужно глубже. Цогбатор использует свой метод поиска — в почву уходит зонд со счетчиком Гейгера на конце: оказывается, останки ящеров излучают радиацию, в небольших дозах, конечно, и по ней их можно обнаружить!
Экспедиция движется дальше на запад, туда, где не растет даже саксаул, он давно превратился в пыль. Рассказывает Уве Георге:
— Мы стоим на краю обрыва. Прямо под нами расстилается необозримое море тумана, горизонт неразличим. Но что это за туман в сухом климате? Бинокль позволяет разглядеть — это пыль! Мы достигли сердца Гоби, ее центральной части... У подножия выветренного «сфинкса» разворачиваем новый лагерь. Место выбрано не случайно: именно здесь пастухи, собиравшие по пустыне разбредшихся верблюдов, впервые наткнулись на неведомые им огромные кости. Кости дракона...
Холм неподалеку при ближайшем рассмотрении оказался последним прибежищем гигантского завропода. От кончика хвоста до носа колосс достигал 30 метров. Рядом покоилась добрая дюжина других завроподов и таброзавров — кузенов знаменитых тираннозавров реке.
Стало понятно, что силами маленькой экспедиции здесь не откопать и не законсервировать ни одного гиганта, для этого понадобились бы месяцы. Между тем влажность составляет тут всего несколько процентов, и это постоянно чувствовали губы и глотки всех участников экспедиции. Ежедневно они должны были выпивать минимум для выживания — восемь литров воды. Если умножить на десять и на количество дней... Пора было возвращаться...
... Как только солнце на западе погрузилось за черту дня и ночи — будто печку отключили. Всю ночь сидели они, наслаждаясь долгожданной прохладой и слушая нескончаемые рассказы Цогбатора, который провел не одну экспедицию за костями. Он вспомнил, как наткнулся на необычную находку — фрагмент лапы хищного ящера. Пальцы венчали когти полуметровой длины. Больше от него ничего не нашли, и потому «бестелесного» прозвали дейнохейрусом — «ужасноруким». Наверняка он питался гигантами, существами неповоротливыми и беззащитными.
Они надеются еще найти его тело. Это давняя мечта палеонтологов.
Мальтийский крест . Часть II
Глава, в которой колесо судьбы совершает полный оборот
«Ятаган» стоял под погрузкой. Готовился в дальнее плавание. Перекликаясь, бегали вверх-вниз по сходням грузчики в выцветших тюрбанах и рваных рубахах. Тащили на спинах мешки с зерном и овощами, картусы пороха, пушечные ядра, бочонки и бурдюки с питьевой водой. Тянули упирающихся овец и коз.
Поднялись на борт янычары во главе с Мехметом.
Сейчас бы радоваться прохладному северному ветерку. Глядеть на то, как по Золотому Рогу снуют парусные шаланды, каики с грузом и пассажирами. Удивляться бы красоте турецкой столицы. А в голове у Андрея гвоздем сидела мысль: опять на галеру!
Подошел Масуд. Сказал:
— Ждем Нур-эд-Дина, шурина великого вазира. Он повезет паше Александрии письма и подарки. По пути заглянем на Кипр.
— Далеко это? — вяло поинтересовался Андрей.
— Недели полторы плаванья. Вон и сам Нур-эд-Дин.
Арабаджи — возчик подогнал к трапу воловью повозку с сундуками и узлами. На борт «Ятагана» поднялся важный турок в огромном тюрбане и бархатной куртке. За ним телохранители — десятка полтора скуластых воинов-татар. На глаза надвинуты меховые шапки. Рубахи из плотной ткани заправлены в кожаные штаны. Большие сапоги. Сабли на перевязи. Ярко-красные пики в руках.
Последним ступил на палубу «Ятагана» чернобородый толстяк. Андрей удивился — Азиз Ага! Это ради него, наверное, зайдет корабль на Кипр.
«Ятаган» покинул Стамбул чуть свет. Без прощального пушечного салюта, чтоб — упаси Аллах! — не нарушить сон султана Мустафы Второго и его жен.
Прошли Мраморное море, вступили в Эгейское. Жизнь на «Ятагане» шла своим чередом. Трижды на день турки и татары, расстелив молитвенные коврики, отбивали поклоны в сторону Мекки.
Андрей целыми днями слонялся по палубе. Глядел, как работают матросы. Слушал, как плещутся волны за бортом, как скрипят снасти и хлопают паруса, как кричат чайки.
Знатные пассажиры, сидя на коврах, кушали виноград, пили шербет. Их занимал беседой рэйс — капитан, бывалый моряк с седыми бровями на смуглом лице:
— Немилостив Аллах к нам, морякам! Недавно шел я на «Ятагане» у побережья Леванта. Так оно сплошь усеяно обломками кораблей. Морские птицы вьют в них гнезда.
Из песка торчат мачты, словно похоронные кресты неверных. Когда там штормит, якоря ползут по песчаному дну, и корабли выбрасывает на берег...
Греческие острова были пустынны. Лишь кое-где торчали угрюмые сторожевые башни. Деревни теснились по холмам в отдалении от берега. Поля и пастбища были неухожены. Ни людей, ни скотины.
— На этом вот острове было когда-то много народу, — рассказывал рэйс. — Сейчас ни души: И все из-за пиратов. Для них тут самое место — всюду тайные бухты, пещеры. Недаром это море называют Пиратским озером. Слуги падишаха ловят пиратов, сдирают с живых кожу, а толку мало.
— А для меня это море счастливое, — Андрей узнал голос Азиза Аги. — Где-то здесь мы выследили и взяли на абордаж галеру мальтийцев. Славная была добыча — пушки, ценные грузы. По жребию мне достался капитан галеры, и я получил за него добрый выкуп...
Собеседники толковали о том, что морские пути к берегам Северной Африки небезопасны из-за мальтийцев. Их проклятый утес что барьер между Турцией и Триполи, Тунисом, Алжиром. Тысячи слуг падишаха гниют в застенках Валлетты. Правоверных хлещут бичами на галерах Ордена.
— Рыцари — всего лишь жалкие слепни, беспокоящие льва, — вставил веское слово Нур-эд-Дин. — Карающий клинок падишаха да обрушится на их головы.
— Истинно так! — воскликнули участники беседы.
— А Родос уже недалеко,— заключил рэйс. — Там ходят суда родосского бея.
Масуд на расспросы Андрея о мальтийцах отвечал хмурясь:
— Мальтийцы — лютые враги падишаха. С этими детьми шайтана лучше не встречаться.
«Ятаган» все шел да шел на юго-восток. До Родоса уже было рукой подать, когда с бочки на марсе, заставив всех вздрогнуть, донесся протяжный возглас:
— Галера по правому борту!
В открытом море не сразу определишь, кто перед тобой — друг или враг. Рэйс и его пассажиры, экипаж «Ятагана», янычары с тревогой глядели на быстро приближающуюся галеру. Чья она? И вскоре все ясно увидели на мачте галеры алый стяг, а затем и белый крест на нем с четырьмя равновеликими концами в виде ласточкиных хвостов.
— Это они, рыцари, псы Иисуса! — сказал обеспокоенный рэйс. — Жаль, нет ветра. Сейчас шторм был бы бесценным даром пророка...
До «Ятагана» донесся устрашающий рев труб. А на нем повисли паруса.
— К бою! — скомандовал рэйс. — От них не уйти.
Забил тревогу барабан, запели рожки. Топчи-канониры сорвали чехлы с пушек. Полезли на мачты стрелки, чтоб оттуда поражать противника. Расхватали тесаки матросы.
— Готовься принимать раненых! — приказал Андрею Мехмет. — Будет жаркое дело.
Взметнув над головой ятаган, он обратился к янычарам:
— Львы ислама! Не покажем врагу спины! Гнев Аллаха да поразит малодушных! Умрем, если надо! Здесь хорошее место...
«Турок. Настоящий турок, — глядя на него, думал Андрей. — А ведь в его жилах течет славянская кровь...»
Янычары набирались ярости перед схваткой. Мазали лица красным порошком, чтобы при ранении не видно было крови. Пробовали на палец лезвия ятаганов. Татары потрясали пиками и саблями.
— Аллах Йяр!
Мальтийцы были уже рядом, заходили спереди «Ятагана», где нет пушек. Воду пенили огромные весла с красными лопастями. Вот оно, преимущество гребных судов перед парусными, когда предательски стихает ветер!
Галера была нашпигована военным людом. На ее передней боевой площадке, за деревянным барьером с проемами для пушек, теснились рыцари с белыми крестами на левой стороне груди, солдаты в красных куртках. Вздымал высоко над головой распятие священник в черной рясе. Грозно сверкали на солнце сабли и палаши, дула мушкетов. Донесся усиленный рупором голос:
— Святой Иоанн! Сдавайтесь!
Искусный кормчий, уловив порыв ветра, сумел поставить «Ятаган» бортом к галере. Грянул залп. И когда поредел сивый пушечный дым, экипаж разразился ликующим криком:
— Аллах-о-Акбар!
У мальтийцев была повреждена передняя мачта, в щепу разбита полдюжины весел. Картечь смела десятка два гребцов. Но вопли ужаса и боли вдруг разом смолкли. Описав полукруг, галера вновь стала приближаться к неподвижно застывшему «Ятагану».
Удар о скулу корабля. Треск проломленного борта, скрип дерева. На палубу «Ятагана» полетели «кошки». В него вцепились багры на длинных рукоятях. Галера по-бульдожьи крепко ухватила жертву. Дав из-за парапета мушкетный залп, двинулись на абордаж плотные колонны солдат во главе с рыцарями.
— Святой Иоанн!
— Аллах Йяр!
На палубе «Ятагана» закипела беспощадная рукопашная схватка. С галеры с воинственными воплями прибывали все новые бойцы. Янычар неумолимо оттесняли к корме. Отступая, они плескали на палубу масло, отчего скользили, падали обутые в холстинные башмаки мальтийцы. Но те, и упав, старались подрезать кинжалами ноги турок. Последний страшный натиск, и рыцари ворвались на корму «Ятагана». Были изрублены татары, взяты в плен рэйс и его пассажиры.
В схватке с мальтийцами погибла вся столичная ода. Пали под ударами палашей Мехмет и Масуд. Солдаты с галеры безжалостно вываливали тяжело раненных янычар за борт. Насмешливо кричали им вслед на манер арабов-водоносов:
— Воды! Свежей воды жаждущим напиться!
Андрей уцелел в этой резне каким-то чудом. Рыцарь и двое солдат подвели его к капитану галеры.
— Говорит, он христианин, фра Аллар.
У капитана были стальные глаза.
— Кто вы? Ренегат? С ренегатами у нас разговор короткий...
— Я из Московии. Слуга царя Петра.
— Из Московии? — переспросил капитан. — Слуга царя Петра? Впрочем, разбираться некогда. На «Глорьез» не хватает дюжины гребцов.
Колесо судьбы сделало полный оборот. Андрей вновь оказался за веслом вместе с матросами и пассажирами с «Ятагана». Прямо перед ним на темную от запекшейся крови скамью посадили Азиза Агу. Капитан Аллар приказал вывалить в море тела убитых, смыть с палуб кровь. Отправил на «Ятаган» часть экипажа.
К вечеру слабо подул северо-восточный ветер.
— Табань!
Усилием задних весел «Глорьез» медленно отвалила от захваченного ею корабля. Когда морские плотники заделали деревянной пробкой пролом в скуле «Ятагана», Аллар отдал приказ ложиться курсом на юго-запад. «Ятаган» двинулся следом. Над ним реял флаг Иоанна Крестителя.
Азиз Ага, работая на весле, вздыхал:
— О, Аллах! Чем я провинился перед тобой? За что такая кара?
На холеном теле рэйса видны были кровавые рубцы — следы ударов бичом. «Побудь и ты в шкуре галерника, — не без злорадства думал Андрей. — Это тебе за нашей муки!»
Поделиться книгой: