Помоги проекту - поделись книгой:
Это чувство понять не€ложно: христиане хотели, чтобы базилика стояла на том месте, где был похоронен Петр.
И все же такое объяснение может показаться недостаточно убедительным.
Ведь можно предположить — причем не без оснований, — что вера Константина зиждилась на ложных предпосылке. Да, христиане полагали, что Петр похоронен именно здесь. Но они могли ошибаться.
В действительности же этому предположению серьезно противоречит то, что на языческом кладбище были обнаружены христианские могилы. Дело в том, что в III веке Святой Киприан предавал анафеме христиан, которые, проявляя слабость духа, погребали своих покойников рядом с язычниками. Однако, несмотря ни на что, верные Христу римляне предпочитали хоронить усопших не в «христианских» пещерах, а на языческом кладбище в Ватикане. Значит, у них была на это какая-то причина? Быть может, причина эта как раз и заключалась в том, что именно здесь, на языческом кладбище, покоились мощи Петра?
В самом деле, в одном из христианских мавзолеев была обнаружена мозаика, изображающая галилейского рыбака — того самого Кифа, которому Спаситель нарек пасти овец Его. И мавзолей этот стоял в каких-нибудь пятнадцати метрах от «огороженного места»...
Больше того: на «красной стене», рядом с нишами, ученые обнаружили и расшифровали надпись, в которой упоминалось имя «Петр», написанное по-гречески. Однако по поводу смысла следующего слова мнения специалистов разошлись. Ж.Каркопино, к примеру, расшифровал эту надпись так: «Петр исчез, Петра здесь больше нет!» А Хоси истолковал ее вот как: «Здравься, Петр!»
Толкование Каркопино вполне соответствует версии, согласно которой мощи апостола были временно перевезены в сан-себастьянские пещеры.
Тем не менее 16 января 1952 года отец Ферруа заявил, что в одном из мавзолеев, возле «огороженного места», он видел изображения двух голов, аляповато нарисованных углем одна над другой. Рядом с головами его преподобие обнаружил частично стершееся латинское слово «PETRU...», имевшее явное отношение к Петру.
Спустя несколько месяцев эти рисунки с надписью исследовала г-жа Кардуччи, археолог из Рима. Вот как она описывала второй лик: «На рисунке изображен совершенно лысый старец с испещренным морщинами лбом, большими глазами, резко очерченным носом, клиновидной бородой, спадающей на ворот его платья». Но кто он, этот старик? Ответ на этот вопрос содержится в надписи, расположенной рядом с головой слева, — она начинается с букв РЕТRU и заканчивается справа буквой S. Надпись сделана суриком, а некоторые буквы, как видно, позднее были обведены углем».
Г-жа Кардуччи предложила свое толкование надписи: «Петр, воздай молитвы Иисусу Христу за правоверных христиан, что лежат рядом с тобою». Однако, по мнению многих палеографов, г-жа Кардуччи несколько поторопилась с выводами, хотя предложенный ею вариант перевода помогает решить разом всю проблему. Тем не менее специалисты единодушно признают, что первые буквы надписи действительно составляют имя РЕТRU. Следовательно, это еще одно доказательство того, что правоверные римляне почитали Петра еще на заре христианства.
Таким образом, хронология интересующих нас событий легко поддается восстановлению. Итак, в 67 году Петр был казнен в цирке Нерона и погребен на близлежащем кладбище. Начиная примерно с 80 года его могилу стали охранять, о чем свидетельствует подземная стена, — христиане, очевидно, купив этот участок, возвели вокруг гробницы Петра каменную ограду. Во II веке правоверные поставили так называемую «красную стену». Наконец, в 160 или 170 году строительство сооружения, которое Гай окрестил «трофеем Петра», было завершено.
Но по поводу дальнейшего развития событий мнения ученых расходятся. Одни из них полагают, что мощи Первоверховного Апостола никогда не покидали Ватикан; другие, в частности Ж.Каркопино, считают, что в 258 году они были перевезены в сан-себастьянские пещеры и обратно в Ватикан их доставили только в 336 году. С тех пор они, по-видимому, оставались в Ватикане, о чем говорит тот факт, что алтари обеих базилик — ранней и поздней — были поставлены как раз над «огороженным местом». Таким образом, раскопки в подземелье собора Святого Петра подтвердили существующую традицию.
Но тут читатель может спросить: «Хорошо, допустим, что гробницу Святого Петра все-таки нашли, но куда в таком случае делись его мощи? »
Вот что об «огороженном месте» рассказывал в 1952 году отец Ферруа:
«Мы обследовали его вдоль и поперек и установили, что это и есть гробница Святого Петра, но, к сожалению, она оказалась пустой!»
Пустой! Однако далеко не все ученые были настроены столь пессимистически. Некоторые из них вспомнили о трех нишах в «красной стене» — о них мы уже упоминали. Один специалист по истории католицизма, некто Руисхарт, отмечал: «В одной из ниш были найдены человеческие останки, без черепа, и уже первая медицинская экспертиза показала, что это — кости одного человека, притом преклонного возраста... В отчете об останках упоминается лишь вскользь, к нему приложен их фотоснимок, тем не менее о том, кому могли принадлежать эти останки из главной могилы, в отчете не говорится ни слова. Разумеется, любой научный анализ требует крайней осторожности в суждениях, но в упомянутом отчете его нет и в помине, а это уже никуда не годится».
По мнению Руисхарта, «есть все основания считать, что останки, найденные под «красной стеной», принадлежат именно этой могиле (Святого Петра) и они никогда ее не покидали.
А внимание Ж.Каркопино привлекло углубление в «стене знаков», перпендикулярной «красной стене». «В ходе раскопок, — говорит он, — выяснилось, что эта ниша, аккуратно облицованная мраморной плиткой, уходила довольно глубоко в стену. Там, внутри, были найдены человеческие кости; судя по тому, что их спрятали в столь надежное место, они являлись некими реликвиями, а раз эти реликвии замуровали под собором Святого Петра, значит, они могли принадлежать только Святому Петру, и никому другому».
Этот тайник был сделан по распоряжению святого Грегуара Великого сразу же после того, как христианские святыни, во время нашествия готов, стали подвергаться осквернению. Интересно отметить, что Грегуар Великий обязал своих верноподданных священников «как можно чаще служить мессы по реликвиям мучеников», а также то, что стена с тайником расположена как раз под папским алтарем.
Значит, тайна разгадана?
Очевидно, есть все основания полагать, что гробница апостола Петра была найдена.
Что же касается местонахождения его мощей, можно предположить, что эти реликвии были замурованы в «стену знаков», но варвары, опустошавшие все на своем пути, каким-то образом наткнулись на них и частично развеяли по ветру...
В таком случае кости, обнаруженные в первой, подземной, нише, как полагает Руисхарт, или в тайнике в «стене знаков», как считает Каркопино, есть все, что осталось от трофеев Святого Петра.
И как тут еще раз не вспомнить о папе Пие XII, который однажды в июне 1939 года обратился в мыслях к «Исповедальне» Святого Петра и принял ответственное решение «докопаться» до истины, несмотря на то, что многие предпочли бы, чтобы истина эта была окружена покровом вечной тайны: ведь жить тогда было бы много спокойнее...
Думается, что Пий XII ушел из жизни без тяжести на сердце — в конце концов, он убедился, что всю свою жизнь верил не напрасно, и ответ на волновавший его вопрос он узнал еще до того, как его получили археологи.
Воистину вера зачастую опережает науку.
В туманных лесах Фансипана
Ш есть лет назад был создан Совместный российско-вьетнамский тропический центр. Маршруты проведенных им экспедиций уже протянулись в самые отдаленные уголки Вьетнама. Можно рассказать о мангровых зарослях в дельте реки Меконг и об исполинских диптерокарповых деревьях в Ма Да, что недалеко от Хошимина, и о влажных тропических лесах Буонлыоя, и о тропах слонов в Контяранге, что на плато Тайнгуен, и о многом, многом другом...
Но особенно памятна наша последняя экспедиция, которая состоялась в марте 1993 года. Мы побывали в высокогорном районе Шапы и Фансипана, куда стремятся ученые всего мира — териологи, изучающие млекопитающих, орнитологи, энтомологи, почвенные зоологи, ботаники и многие другие. Их привлекает сюда не только то, что это самый высокогорный ландшафтный район Вьетнама с самой высокой вершиной (гора Фансипан, 3143 метра), но и ряд его интереснейших природных особенностей. Надо сказать, что характерная черта Юго-Восточной и Восточной Азии необычайная «смешанность» как флоры, так и фауны; так вот именно в этом месте смешение палеарктических (Палеарктика (от греч. палео — древний и Арктика) — зоогеографическая область суши; занимает Европу, внетропическую Азию и Северную Африку) и индо-малайских элементов достигает наивысшего уровня. Кроме того, именно здесь особенно интересно проследить специфику адаптации животных к субтропическим высокогорным условиям и оценить роль горных экосистем в сохранении и регуляции водных ресурсов. Все это и побудило Тропический центр приступить к комплексным исследованиям Шапы и Фансипана.
Вообще задачи Тропического центра — как теоретические, так и практические — обширны. Вот некоторые из них: исследование тропической экологии, медицины и биотехнологии, изучение отдаленных последствий применения химических веществ, вопросы, связанные с тропикостойкостью различных изделий и материалов. Наша же лаборатория общей экологии занимается изучением тропических лесов, их флоры и фауны. Вот почему мы, к зависти всех «кабинетных» ученых, так часто выезжаем в экспедиции.
Итак, наш путь начался в Ханое. Быстро миновав древний Ханой, въезжаем на мост Дружбы — гордость вьетнамцев, — построенный нашими специалистами. С моста открывается великолепный вид на реку Красную, одну из главных рек не только Вьетнама, но и всей Юго-Восточной Азии; река как бы уходит в туманную дымку, катит свои красноватые воды в Тонкинский залив. Долина реки Красной — одно из густонаселенных мест Вьетнама — важнейший район по производству риса и других сельскохозяйственных культур. Для всей долины характерен ландшафт изумрудно-зеленых рисовых чеков. Далее дорога поднимается выше, и в провинции Иенбай мы видим уже невысокие холмы с пальмовыми лесами. Холмы террасированы, заняты чайными плантациями и чеками риса. По дороге часто встречаются бамбуковые водопроводы, поднятые над шоссе, по ним жители отводят воду с гор к своим селениям и полям — вода здесь большая ценность, поэтому ее так тщательно собирают и берегут. Практически все склоны гор (исключая очень крутые) освоены человеком, так что образуется новый агроландшафт и, соответственно, резко меняются естественные флора и фауна. К Шапе подъезжаем поздно вечером, стоит плотный туман, двигаемся на малой скорости, чтобы не свалиться в ущелье. Туманы здесь частое явление, поэтому не случайно в этих горных районах тропические леса обычно называют «туманными». Неподалеку от Шапы разбиваем свой экспедиционный лагерь.
Не буду останавливаться на нашей будничной, кропотливой работе, чтобы не утомлять читателя терминами — «численность популяций», «флористический и фаунистический состав сообществ», «видовое разнообразие» и т.п. Материалов собрали много, в том числе и для проекта будущего заповедника «Фансипан». Расскажу о том, что меня поразило.
Из нашего лагеря открывался вид на вершину горы Фансипан. Она казалась нам грандиозной, даже не верилось, что на этой вершине растет карликовый бамбуковый лес, высотой всего в 20 сантиметров. А вблизи лагеря повсюду росли такие знакомые нам растения — щавель, подорожник, одуванчик, лапчатка, мятлик, клубника... Словно оказались мы в средней полосе России. Но самое удивительное было впереди, когда в тропическом лесу мы обнаружили «бороды» лишайников и мхов. Они висели на верхних ветвях, а с нижних свешивались тропические орхидеи и... брусника. Очевидно, существование здесь «наших» растений связано с резким падением температуры воздуха в зимние месяцы (октябрь — февраль) до —5° при средней температуре воздуха + 5°.
Были и огорчительные наблюдения. Работая в весьма отдаленном районе, мы зарегистрировали тот факт, что многие виды крупных млекопитающих (копытные и хищные) практически выпали из местных экосистем. А уменьшение «чутких» видов млекопитающих говорит о неблагополучии природной среды, свидетельствует о сильном антропогенном воздействии на нее.
Очень хочется написать несколько слов и о людях, живущих в этих дивных местах. Здесь обитают зао, мео (или хмонги), мыонги и другие племена. Прежде всего нас поразили их национальные одежды, так хорошо гармонирующие с местной природой и климатом. Ближе всего удалось познакомиться с племенем мео, так как работали мы как раз в том горном районе, где мео живут, обрабатывают на крутых склонах землю и охотятся.
Одеваются они во все черное: у мужчин черная рубашка и куцые черные штаны, а на голове — небольшая черная шапочка; у женщин — темная блузка, черные штаны до колен и гетры. Естественно, женщины не могут обойтись без украшений. Они носят в ушах большие серьги из алюминия с различными, искусно выгравированными рисунками, а на руках — несколько алюминиевых или серебряных браслетов; на шее обычно — цепочка с серебряными монетами (одной или несколькими) времен французского Индокитая — это традиционное украшение для различных горных племен Вьетнама; иногда цепочку заменяют красные или синие бусы. Прическу поддерживает черный матерчатый обруч. Все мео, как правило, носят обувь, которая у нас называется «вьетнамками», или вообще обходятся без обуви, даже в холодную туманную погоду с пронизывающие ветром. На спине у всех жителей — стариков и молодых, мужчин и женщин — большая овальная бамбуковая корзина, в которой переносят маниок, рис, бамбук, специи, зелень и другие продукты. Это, впрочем, тоже характерно для многих других народностей Вьетнама. Интересно, что мужчины мео до сих пор охотятся на диких животных фитильными ружьями прошлого века. Такое оружие имеет довольно экзотический вид: оно состоит из длинного (1,3 м) чугунного ствола, небольшого приклада с необычным курком и спусковым механизмом, как правило, закрытого от дождя и частых туманов куском шкуры горного козла — горала-сероу; именно такой мех, густой и длинный, хорошо защищает ружье в этих экстремальных условиях. Ружья завезены сюда из Китая более 100 лет назад, их встречал еще Н.М.Пржевальский у племен Тибетского нагорья.
Эти столь древние и не очень-то удобные ружья охотники-мео ни за что не хотят менять на современные, даже тогда, когда им предлагают большие деньги. Может быть, потому, что с таким оружием много животных, главным образом горалов-сероу, не настреляешь, то есть охотники как бы защищают свои угодья, поддерживают на определенном уровне численность популяции. И действительно, этот вид копытных весьма хорошо распространен в данной местности.
Работая в муссонных тропических лесах Фансипана, где так неожиданно и так приятно было услышать голос нашей пеночки-веснички, увидеть знакомые лишайники и бруснику, а проходя по открытым склонам лугов, вспугнуть вальдшнепа, я нередко думал о том, как едина вся наша природа и как нужно беречь ее «всем миром»
Старицкие пещеры: ключ к прошлому… и будущему?
Н а десятки километров вверх и вниз по течению Волги, по обоим ее берегам, в районе города Старица (Тверская область), простираются цепочки искусственных и естественных пещер. Древние каменоломни пересекают карстовые гроты, богато украшенные разноцветными кальцитовыми натеками и кристаллами; с потолка и стен прорубленных человеком в пластах известняка ходов свисают драпировки молодых сталактитов; старый бут — стены из бросового, «отхожего», камня преграждают старинные ходы и образуют красивейшие коридоры и залы. Когда-то здесь добывался «белый камень» — тот, что дал имя Руси Белокаменной; изразцы для Астраханского кремля вытачивались здесь, под землей, и сплавлялись на баржах вниз по Волге...
Прекрасная фактура старицкого известняка дала ему даже собственное название в кругу древних строителей — «старицкий мрамор». Но с приходом к власти большевиков — точнее, в годы «великого перелома» — артели, добывающие белый камень Старицы, были «раскулачены» и ликвидированы, а промысел камня прекращен; город же, известный всей России и живший во многом за счет горных разработок, перешел в положение заштатного провинциального города — обычного, каких были тысячи по Руси.
Однако с лета прошлого года внимание прессы и телевидения все чаще обращается к этому городу — точнее, к пещерам, окружающим его, и к деятельности РОС (Российского общества спелеонавтики), ведущего свои исследования в этом районе. Связано это в первую очередь с теми открытиями, которые были сделаны группой РОС в окрестностях Старицы в мае 1993 года.
Надо сказать, что РОС не занимается специально поиском и вскрытием пещер; основные наши интересы лежат в сфере спелеонавтики — подготовке и проведении экспериментов, зачастую довольно сложных, связанных с биоритмологическими и спелеомедицинскими исследованиями, а также с изучением особенностей пребывания человека в замкнутом, ограниченном пространстве, в частности — в пещерах.
Поиск же пещер, пригодных для спелеонавтических экспериментов и исследований, — неизбежная «прикладная составляющая» нашей работы. И ведется он на достаточно высоком профессиональном уровне -как правило, начинается с опроса местных жителей; затем следует кропотливая работа в архивах, геофизические и биолокационные исследования местности. По весне же — в короткий промежуток времени между сходом снега и ростом трав — проводится непосредственный поиск входа в пещеру или его вскрытие в месте, «вычисленном» с помощью геофизических и биолокационных методик.
...Так было и в нашей весенней экспедиции 1993 года. Единственное, что ее отличало от подобных экспедиций прошлых лет (к удовольствию участников), — это по-летнему теплая погода и, пожалуй, сама пещера, поисками которой мы занимались последние 2,5 года. Судя по рассказам местных жителей (и собранной нами в архивах информации), эта пещера не только обещала оказаться самой крупной из имеющихся в Старицком районе — а возможно, и в России, — в ней также мог находиться склад оружия, оставленный для партизан нашими отступающими войсками в 1941 году... Все это добавляло определенную остроту нашим поискам, хотя цели наши, как уже говорилось, лежали несколько в стороне: мы стремились найти пещеру, оптимально подходящую для нашей будущей работы, — в частности, для готовящегося в 1994 году уникального, очень сложного по своим задачам и уровню спелеонав-тического эксперимента.
Второго мая, после завершения обычных работ по организации экспедиционного лагеря, специальная группа приступила к вскрытию пещеры в точке, намеченной в прошлом сезоне. Работы эти начались в 12 часов дня, и велика же была радость наших «пещерокопателей» (среди которых были и школьники, впервые взятые в подобную экспедицию), когда уже в 12.30 — всего через полчаса работы — лопата провалилась в пустоту... Еще через десять минут вход был расчищен настолько, что в него мог пролезть человек — и первая группа ушла вниз.
Их не было довольно долго — так казалось тем, кто оставался наверху, -когда же они вернулись, то принесли по крайней мере два ожидаемых, но все равно ошеломивших нас известия. Первое — размеры пещеры оказались гораздо больше, чем мы предполагали, а второе — три взрывателя от противопехотных мин и остатки военного снаряжения... Стало ясно, что для спелеонавтических работ пещера пока мало подходит — по крайней мере, без помощи саперов ее дальнейшее исследование проводить невозможно.
По возвращении в Москву были проведены переговоры с инженерной службой МВО, и 12 июля в Старицу выехала специально оснащенная экспедиция в составе которой были военные саперы со всей необходимой для разминирования и поиска оружия техникой. Экспедиция эта проработала до самого конца лета.
В ходе работы было установлено, что пещера (она была названа «Капкан») имеет протяженность более 30 километров и включает несколько очень сложных, запутанных лабиринтов искусственного происхождения и естественных (карстовых) пустот и гротов; в центре пещеры располагался огромный «колонный» зал площадью более тысячи квадратных метров. Поражала также высота отдельных гротов — согласно результатам топографической съемки она достигала 7 метров...
Склад оружия, находки которого так ждали примкнувшие к экспедиции корреспонденты, как оказалось, был изъят местными «черными следопытами» еще в 1972 году (было обнаружено место захоронения оружия и следы лагеря этих «следопытов»); оружием этим, как выяснилось при контакте с сотрудниками УВД, было оснащено крупнейшее местное бандформирование, проявившее, кстати, к нашей экспедиции весьма определенный интерес... Впрочем, данный факт говорит лишь о том, что безразличие бывших властей к истории собственного края приводит порой к весьма негативным последствиям.
Общеизвестно, например, что в 1947 году по личному приказу Сталина были взорваны все входы в старицкие пещеры — как искусственные, так и естественные, являющиеся подлинной жемчужиной природы; указ же «О недрах» от 1949 года просто запретил в нашей стране спелеологию как форму туризма — это было проще, чем искать оставленный под землей склад оружия...
К чему это привело? Кроме хищения невостребованного оружия «черными», оказалась стертой одна из трагических страниц истории прошедшей войны.
Дело в том, что в этой пещере — так же как в катакомбах Керчи и Одессы — развернулись подземные бои, о которых до наших исследований не было известно военным историкам.
Как теперь видится — исходя из сделанных нами находок и собранных по крупицам архивных данных, — трое бойцов, оставленных у входа в пещеру для временной охраны склада, не были сняты с поста во время панического бегства наших войск из Старицы в ноябре 1941 года. (Во время этого бегства выстрелом в спину был убит тогдашний секретарь городской организации ВКП(б) А.Смирнов, оставленный для организации в городе подполья; он был единственным, кто знал точное местонахождение подземного склада, так что попасть к партизанам оружие уже не могло впрочем, немцы пробыли в Старицком районе недолго: всего полтора месяца.)
Бойцы же, не снятые с поста, продолжали нести службу — факт, достойный специального упоминания, — тем более если учесть страшную ситуацию тех дней.
Но, судя по всему, кто-то из местных жителей (недоброжелателей у советской власти в этом районе хватало — особенно после «прикрытия» традиционного «каменного промысла»; об этом говорит и убийство Смирнова) «заложил» бойцов, охранявших вход в пещеру; впрочем, на них мог наткнуться и случайный патруль: пещера находилась близко к городу.
Завязался бой, и бойцы были вынуждены скрыться в пещере. Экипировка бойцов нашей армии тех лет известна — ни о каких фонариках и речи не было... Судя по всему, у них не было достаточных запасов еды (удалось найти только три банки из-под тушенки). Что они могли сделать — втроем, в темноте, без света, вооруженные лишь старинными «трехлинейками»?
Они отступили в глубь пещеры, пытаясь, видимо, на ощупь найти склад с боеприпасами и оружием. Однако... Они разделились уже в привходовой части — одной из самых запутанных...
Каждый на ощупь устроил себе нечто вроде бруствера из камней, за которым занял оборону. Стрелять из темноты, оставаясь невидимым, на яркий свет фонаря атакующего можно без особого риска быть пораженным (в отличие от наших бойцов у каждого немецкого солдата был специальный плоский фонарь, снабженный, помимо всего прочего, цветными сигнальными стеклышками; он имел также крепление, чтобы его можно было носить не в руке — руки заняты «шмайссером», — а на груди. Удобная, в условиях подземного боя, мишень).
Судя по всему, наши бойцы использовали это свое преимущество — стреляных гильз вокруг самодельных брустверов было найдено достаточно. Один из бойцов нащупал в стене трещинку и вложил в нее патрон с запиской, но в темноте он не увидел, что пулю в трещине перекосило — в патрон попала влага, и записку извлечь не удалось: за 50 лет от подземной сырости она превратилась в труху.
Сколько длилась подземная перестрелка, сказать трудно; как ни парадоксально, здесь нам могут помочь скорее немецкие архивы, нежели русские. Достоверно одно: отчаявшись взять наших бойцов в прямой атаке, немцы закачали в пещеру бензин и подожгли его.
Потоки пламени, клубы непроницаемого черного дыма, от которого некуда деться (ведь под землей он не рассеивается: некуда), наши бойцы пытались воспользоваться противогазами, отступая в глубь пещеры от преследовавшего их огня...
Толстый слой копоти от этого жуткого подземного «аутодафе» остался на стенах пещеры по сей день, как и ленточные следы пламени огнеметов, с которыми немцы предприняли последнюю атаку.
...Трудно это представить — когда из тьмы штрека, из черного клубящегося дыма на тебя, полуослепшего и обожженного, несется огненный шар пламени...
Судя по находкам, немцы наступали двумя взводами, пытаясь взять наших бойцов «в клещи» среди колонн центрального зала пещеры. Между собой и с поверхностью они переговаривались по полевым телефонам — остатки проводов и немецких телефонных батарей, найденные нами, тому свидетели.
Взяв наших бойцов, немцы сорвали с них противогазы (они так и остались — брошенные на полу; фильтры забиты сажей...) — самих же бойцов и их винтовки вытащили на поверхность. Склад оружия остался нетронутым.
Завершив «операцию», немцы в традициях вермахта, устроили тут же — на месте боя — пьянку; бутылки из-под немецкого вина и шнапса остались под землей как еще одно напоминание об этой истории.
О троих же бойцах, принявших скорее всего мученическую смерть, нам пока ничего не известно.
Но не только свидетельства минувшей войны хранил в себе старицкий Капкан. В его дальних штреках — там, где велась добыча «белого камня», мы нашли на стенах надписи, свидетельствующие о прекращении этого промысла в 1929 году; надписи оставили последние мастера, прежде чем навсегда подняться на поверхность — в ожидавшие их, как кулаков, подводы НКВД...
Еще одна из находок — место старинного, так называемого «черного капища» — места отправления обрядов секты сатанистов, действовавшей в прошлом веке. Известно было, что обряды свои — «черные мессы» — они справляют под землей; что ж, теперь найдено одно из таких мест.
Каждый день работы экспедиции приносил новые находки: стреляные гильзы, керосиновая лампа каменотесов, надписи на стенах, оставленные последними мастерами...
И еще одна историческая находка, судьба которой, к сожалению, оказалась трагичной.
В одном из гротов, что в течение многих лет был замурован бутовой кладкой, мы нашли миниатюрную икону, изображающую, судя по всему, сошествие Святого Духа. Рисунок, выполненный на коже и закрытый тонким стеклом, поразил всех участников экспедиции красотой и филигранной проработкой деталей; стилем исполнения он напоминал средневековые западные миниатюры. Как же он попал в ста-рицкую пещеру?..
Увы, очевидно, ответа на этот вопрос мы никогда не получим: когда изображение со всеми предосторожностями было вынесено на поверхность, оно — в считанные минуты — буквально рассыпалось в прах под действием солнечных лучей и сухого наземного воздуха. О невосполнимости этой находки судить только историкам. Осталось лишь стекло, которым оно было прикрыто; по отпечатку изображения на стекле, вероятно, можно будет установить возраст краски — но не более.
Закончился летний экспедиционный сезон, но не окончены наши исследовательские работы в Капкане. Загадок, которые он поставил перед нами, хватит еще не на одну экспедицию: даже за полтора месяца не удалось завершить картографические работы — так велика и сложна оказалась эта пещера; немало парадоксов преподнесла она нашим биофизикам и геофизикам, а также спелеотерапевтам и специалистам по истории катакомбных разработок — будто оправдывая данное ей название...
Но решение этих проблем будет ждать своей очереди. Сейчас же РОС совместно с Оперативным спасательным отрядом Российского Красного Креста занимается подготовкой уже упомянутого уникального спелеонавтического эксперимента, в ходе которого четверо добровольцев-спелеонавтов (из них одна женщина) проведут под землей, в условиях полной изоляции от внешнего мира, более четырех месяцев.
В эксперименте этом, помимо российской стороны, будут принимать участие крупнейшие западные научно-исследовательские и коммерческие организации; цель его — проведение специальных биоритмологических, эндокринологических, спелеотерапевтических и иных исследований, осуществление которых на поверхности земли сильно затруднено или невозможно по ряду причин.
В этих исследованиях — ключ к решению многих загадок физиологии человеческого организма, ключ к новым методикам лечения ряда болезней, как и ключ к будущим космическим исследованиям, в частности, к запланированному в 2015 году совместному российско-американскому полету на Марс.
Но это — предмет будущего обстоятельного рассказа.
Могила дракона
М ашина забирается все выше и выше. Юрты пастухов, покрытые толстым слоем войлока, становятся крохотными белыми точками — будто кто-то набросал конфетти на безбрежный зеленый ковер...
Со времен Чингисхана в этой стране изменилось немного, за исключением, разве что столицы Улан-Батора. Да и видавший виды «Антонов» монгольской авиакомпании, кажется, прилетел из далекого прошлого — левый мотор всю дорогу как-то странно покряхтывал, и все пассажиры волей-неволей обращались мыслями к вечному и ощущали себя явно не в своей тарелке. Салон не отапливался, и Уве Георге, немецкий журналист, отважившийся на столь далекую поездку в гости к динозаврам, оценил предусмотрительность монголов, вырядившихся в шубы посреди лета: на высоте было очень холодно!
Постепенно зеленая равнина нехотя уступает место великой центрально-азиатской пустыне — Гоби. В этом названии сконцентрировались многие тайны и фантазии нашего детства — экспедиции отважных путешественников, исчезнувшие караваны, табуны лошадей Пржевальского... И сегодня это по-прежнему огромное неисследованное пространство, достойное пера Ивана Ефремова, где возможно самое невероятное открытие.
Изысканные краски пустыни не способна, кажется, отразить никакая акварель — серые тона сменяются желтоватыми, появляются филигранные включения изумрудной зелени, а возле них — ржаво-красные проблески песка и пыли...
Местечко, куда держит путь экспедиция, а вместе с ней и Уве Георге, — Даланзадгад — несколько юрт и домишек на краю великой пустыни. Здесь, в богом забытом поселке, где температура летом доходит до 50 градусов, а зимой — до минус сорока и обитатели месяцами не выходят из домов, — здесь расположилась база комплексной научной экспедиции, цель которой — раскопки древних ящеров. Группа работает под руководством профессора Геро Хилльмера из Гамбургского университета, а организовал экспедицию Андреас Гур — представитель нового поколения охотников на драконов, превративших поиски и раскопки динозавров в выгодный бизнес, на деньги от которого можно организовать новые исследования. Рядом с немецким ученым — монгольские палеонтологи и препараторы, и прежде всего Цогбатор, директор Палеонтологического музея в Улан-Баторе.
Поделиться книгой: