Помоги проекту - поделись книгой:
— Хочу клоуна, хочу клоуна, — забарабанил по отцовской груди мальчик.
— Ну нет! Этот клоун позабыл надеть яркий костюм и нос не приклеил. Вот я и отправил его домой переодеваться.
А в дверь все барабанили и кричали, и Алька все повторял: «Хочу клоуна, хочу клоуна!» Так Старик и запомнил день, когда узнал о смерти Ольги.
2
Старик больше не женился. Были у него женщины, разные, но — за глухим забором. А внутри было Алькино царство. Он и представить себе не мог, что какая-нибудь женщина однажды переступит его порог. Эта мысль была ему ненавистна. Сухопарая дама оказалась еще и прекрасной гувернанткой, так что новые лица в доме не появились. Она взяла на себя заботу и о Старике, и о мальчике. Старость упорно сгибала ее спину, но она непреклонно распрямляла плечи, продолжая везти на себе весь дом. За утроенную теперь плату.
Ольга умерла, когда Старику было тридцать три года, но он и теперь, в свои шестьдесят, не мог выбросить из головы этот бессмысленный эпизод своей жизни. С каждым прожитым годом он смотрел на свою семейную жизнь под новым углом, разглядывал Ольгу в ином ракурсе, но так и не мог понять, как же все-таки случилось то, что случилось. И главное — как же он допустил это? Вот если бы Ольга появилась теперь в его жизни, все бы у них могло сложиться по-другому. Или нет, не могло?
Последнее время Старик не находил себе места. И сам не мог понять, отчего же это происходит, в чем источник беспокойства?
Алик наконец был пристроен, почивал в умиротворении на груди Жанны. С работы Старик ушел. Не так, правда, как хотелось бы, но все равно — к лучшему. Есть время добраться до любимых книг, понежиться под солнышком у бассейна, побаловать внука. Чего еще желать стареющему мужчине? Женщины? С этим у него тоже проблем не было. Телефон по пятницам разливался трелью, и нежный женский голос интересовался его самочувствием и планами на вечер.
Вот только Неля пропала. Но, может быть, оно и к лучшему? До их отъезда осталось совсем немного. Только почему же неспокойно на душе? Он вспомнил, как она кричала в последний раз, какими сумасшедшими были ее глаза. Нет, наверно, это погода. Вон как почернело небо. Он поймал себя на том, что рассуждает, как заяц. Теперь он не любил грозу, теперь ему хотелось покоя. Покоя и мирного неба над головой. Но тучи клубились над самой крышей его дома, черные тучи, и каждую минуту становились все чернее и чернее…
3
Неля бежала по лесной дорожке, когда неожиданно стало темно, словно ночью. Она остановилась, замерла, а потом резко вскинула голову к небу. И тут же в лицо ей ударил дождь. Неля подняла руки и так и осталась стоять посреди леса, словно языческое изваяние. Сверкнула молния, и ей показалось, что она явственно увидела перед собой Старика. Он был не страшный. Он стоял в халате и в тапочках, в старческих тапочках где-то внутри своего особняка, тревожно поглядывая на окно, за которым билась черная гроза. Ударил гром, и видение схлынуло. Неля готова была поклясться, что только что побывала совсем в другом месте. Нет, нет, не в воображении своем, а реально. Она разглядела многочисленные морщинки на лице Старика, она даже угадала тревогу, притаившуюся в краешках его глаз. Но самое главное — она больше не боялась его. А точнее — не боялась за свой рассудок. Он не столкнет ее больше с моста сознания. Он будет наказан, этот Старик. И Неля позаботится об этом.
4
В следующие три дня происходили совсем странные вещи. Стоило Неле подумать о Старике, как она тут же живо представляла его: в саду на скамейке с книжкой в руках, в машине за рулем, за столом с чашкой кофе.
А Старик чувствовал себя все хуже и хуже. Нет, сердце, которое периодически давало о себе знать, не болело, а только иногда вдруг сжималось непонятно отчего и замирало. Это случалось без всякой причины: читал ли он в саду, сидел за рулем или пил кофе на веранде.
Некоторое время ему даже казалось, что он не один, что кто-то незаметно следит за ним, — и он озирался по сторонам. Дом его по-прежнему был пуст. Теперь уже окончательно пуст: домохозяйка умерла еще десять лет назад, ей тогда было семьдесят пять, а садовник два года спустя попал под машину. Так он и остался один. Обеды заказывал в ресторане, разогревал в микроволновке. А сад его превратился в непроходимые заросли. Соседские дети, шумевшие за забором, никогда ненароком не забрасывали сюда мяч, никогда не стучали и не звонили, как в другие двери, из озорства.
Старик пытался завести собаку. Выбрал самую дорогую по тем временам породу, но щенок у него не прижился. Он ходил вялый и смотрел на Старика грустными глазами, а через месяц у него началась чумка, и короткая трехдневная агония подвела итог этой затеи. Старик облегченно вздохнул, когда собаки не стало. Слишком уж ее тоскливый взгляд напоминал ему пыльные гобелены, где по-прежнему взвивался в прыжке олень с таким же взглядом, по-прежнему настигала его стрела, и струйка крови причудливо вилась по шее.
5
Люди связаны не только общими делами и словами. Гораздо прочнее их связывают незримые нити судьбы. Она незаметно вмешивается в жизнь людей: удивительными снами, беспричинным волнением, вспышками необъяснимых чувств. И потом трудно бывает объяснить, почему, например, тот или иной человек поступил именно так, как он поступил, а не так, как все ожидали.
Судьба порой ставит крест на самых интересных наших начинаниях. Решительно и бесповоротно. Или она подталкивает нас к людям, которых мы вовсе знать не желаем, а потом хохочет нам в спину: ах, какие же вы слабые, поддались, не устояли!
Бороться с судьбой под силу лишь немногим. Редкие счастливчики могут похвастаться, что выиграли поединок с нею. Да и то остается ощущение, что она все-таки играла в поддавки. И еще труднее разобраться, не подталкивает ли нас судьба в спину, когда мы решаемся противостоять ей, решаемся свернуть с проторенной дорожки…
Глава пятая
1
Илья действительно позвонил на следующий день, и как бы Ка ни ждал его звонка, он все-таки оказался неожиданным, потому что раздался во время совещания.
— Привет, — сказал Илья, — информации пока мало. Значит так, записывай.
— Да, да, записываю, — скороговоркой заговорил Ка под пристальными взглядами своих подчиненных.
— Зимина Неля — это ее девичья фамилия. По мужу она Вегина. Муж живет на Васильевском, линия 16, дом… квартира 23. Пока все. Маму с ребенком отыскать несколько сложнее. И насчет ребенка… Ты уверен, что он у нее есть? Выйду на связь сегодня к вечеру или к вечеру завтра.
— Спасибо, жду, — сказал Ка и повесил трубку.
Он повесил трубку и уставился в стену, а коллектив, полный невостребованного еще утреннего энтузиазма, ждал, когда же босс переварит услышанное. «Интересно, что ему такое там сказали? — думала Галка. — Я-то была уверена, что Ка у нас не имеет в своем арсенале такого взгляда: как у ягненка перед закланием…»
— Сегодня в шесть вечера мне нужно отбыть по важному делу, — соврал он рвущемуся в бой коллективу, — поэтому давайте коротко…
Он думал только о том, что в шесть вечера ему предстоит побеседовать с мужем Нели. Он так решил. Ему это было необходимо. С бывшим, правда, мужем, но все-таки…
2
В шесть вечера Ка как дурак стоял на лестничной клетке перед квартирой 23 и тревожно всматривался в огромный список жильцов. «Ага! Вегин!» Он нажал звонок около указанной фамилии. Никто не ответил. Ка снова позвонил. Результат тот же. Тогда он нажал звонок и решил не отпускать его до тех пор, пока дверь не откроют. Через некоторое время палец его онемел, а за дверью по-прежнему стояла тишина.
«Ну а почему ему, собственно, нужно дома сидеть? Он ведь не ждет меня. Да и вряд ли ждал бы, если бы наверняка знал, что я приду». Ка тяжело вздохнул и побрел вниз по лестнице, навстречу старушке с болонкой. Знакомство не состоялось, может, так оно и лучше. Может быть, Нелины загадки стоят того, чтобы не проливать на них свет. Ка теперь точно знал, что никакая информация о том, что и когда с ней происходило, не повлияет на его к ней отношение, на ее еженощные визиты в его сны. Он убеждал себя, что пальцы у судьбы никогда не дрожат и не может один человек найти другого случайно, без ее на то снисходительного дозволения…
Лязг ключей раздался пролетом выше, и Ка кинулся назад. Старушка с болонкой вставляла ключ в дверь квартиры 23.
— Подождите, пожалуйста, — крикнул он, и она замерла. — Вы не бойтесь меня.
— А ты меня не бойся, — враждебно сказала старушка, оглядываясь.
Ка несколько опешил, а потом подумал, что действительно его слова прозвучали глупо, с какой стати ей его бояться. Но было не до рассуждений.
— Вы не подскажете мне, как найти Вегина?
— Юрку, что ли? Ой, — прищурилась старушка, — не разглядела я тебя впотьмах. Думала, человек приличный. А ты, видать, тоже алкаш? — ее голос походил на металлический лязг.
— Нет, нет, нет, я вообще не пью. Даже по праздникам, — пытался успокоить старушку Ка. — Мне ему кое-что передать нужно от его жены…
— От той самой?
Брови старушки поползли вверх. У нее была удивительная мимика. Выражение лица менялось по несколько раз в минуту, поэтому трудно было догадаться, что из сказанного она одобряет, а к чему относится с предубеждением.
— Да, — сказал Ка.
— Значит, поймали, — сама себе объяснила что-то старушка и тихо спросила: — Вы оттуда?
— Оттуда, — на всякий случай ответил Ка, чтобы не было разночтений.
— Юрка, как она пропала, пьет теперь все больше. Да не дома, в пивбаре. Где-то ближе к заливу.
— Я бы поискал его, только вот беда — не видел его ни разу. Опишите мне, как он выглядит.
— Да его найти просто. Во! — Старушка встала на цыпочки и подняла руки вверх, очевидно определяя рост Юрия. — Высокий, темный. Глаза серые. А вот тут, — она ткнула пальцем себе в середину щеки, — родинка.
— Спасибо, — крикнул Ка, сбегая по ступенькам вниз.
— Не за что, — буркнула старушка, захлопывая за собой дверь.
3
В третьем баре он все-таки нашел его. Юра оказался мрачным, огромных размеров мужиком. Мужик он был, что называется, видный. Лицо красивое, хотя и простоватое. Этакий огромный медведь с нежной душой. Нежная душа сквозила из влажных глаз, кажется, даже капала в кружку с пивом…
— Можно? — спросил Ка.
— Садись, — равнодушно ответил Юра.
Ка заказал пива и предложил соседу. Юра на мгновение оживился, блеснул влажными глазами, кивнул с благодарностью.
Ка развлекался в таких местах только во времена студенчества, но все-таки вспомнил, как и о чем здесь говорили подобные типы.
— Жизнь не ладится, — начал он.
Юра вынырнул на минуту из своих размышлений, кивнул головой в знак понимания и снова канул где-то в тяжелых своих думах.
И тут Ка совершил ошибку. И не потому, что не смог бы раскрутить этого понурого мужика на рассказ о его горемычной жизни через час после бутылки водки, а потому, что слишком ценил свое время и привык за последние годы решать все вопросы быстро и четко.
— Вы давно видели Нелю? — спросил он.
Юра моментально напрягся и, казалось, даже несколько протрезвел. Зато взгляд его утратил влажность и засветился безумием. Взгляд метался по лицу Ка, и Юра что-то лихорадочно соображал. Вдруг он резко нагнулся вперед и схватил Ка за грудки.
— Так это ты, что ли? — заревел он так, что весь зал моментально замолчал и обернулся в их сторону.
— Нет, мы не знакомы, — попытался остановить его Ка.
Но Юра уже вставал, выпрямляясь и оказываясь выше, чем Ка предполагал, крича что-то и размахивая кружкой. Его схватили за руки два молоденьких морячка, сидевшие за соседним столиком:
— Мужик, все путем, успокойся, — миролюбиво уговаривали они.
Но Юра успокаиваться не собирался, он что-то ревел и ревел, клубок людей вокруг него становился все плотнее, а пожилая официантка жарко шептала Ка на ухо:
— Ты бы шел отсюда, шел бы, а? Юрка он такой, он если разошелся, то его никто уже не удержит, больной он, понимаешь, несчастный. Ну заберут бедолагу в вытрезвитель, ну зачем это тебе, а? Иди…
И потихоньку тащила Ка к выходу. А он все еще оглядывался, все еще ловил обрывки рева огромного раненого зверя, все еще не мог прийти в себя от потрясения.
На улице, садясь в машину, подумал: «Значит, она ради тебя сбежала оттуда… вот ты, значит, какой… действительно сумасшедший. И пьяница к тому же. Бедная Неля, бедная, бедная моя девочка». Подумал и страшно самому стало. Как он про нее подумал? Кто она ему?
4
Ка свернул к парку и остановил машину. Девочка-весна, похоже, обрела наконец лицо и стояла перед его глазами в обличие Нели, двигалась Нелиной походкой, точно так же смахивала челку со лба.
«Нет, — подумал Ка. — Не может быть». Это все безумное летнее цветение. Это все вечерние соловьи в доме деда. Он просто сошел с ума. А внутри уже разливалось умиротворение…
Ка полюбил Нелю? Нет, нет, нет, она ему просто нравится, как и другие женщины весной. Он еще пытался уговорить себя, пытался защититься. Но что-то сладкое, как мед, уже разливалось внутри, не оставляя пространства сопротивлению. Да, наконец устало признался себе Ка, Неля действительно царит в его сердце уже несколько дней. Несколько дней? Или с той поры, как он нашел ее? Или это не имеет значения?
«А как же Таня?» — спохватился вдруг он. Он ведь чуть не сделал ей предложение. «Слава Богу, не сделал…» Но что он теперь ей скажет? Извини, я встретил другую? Другую, которая непонятно даже, кто такая, и непонятно, ходит ли она еще по дедову дому или ее уже там нет и он никогда ее больше не увидит.
От этой мысли по телу поползли мурашки. Что это он тут сидит в машине и размышляет, словно Неля у него навсегда. А может быть, ее уже нет? Вот он сейчас приедет к деду, а тот скажет, грустно пожав плечами: ушла. Ка рванул с места, а в голове была только одна мысль: побудь еще немного, пожалуйста, еще чуть-чуть…
Что он теперь знал о ней? Настрадалась бедняга, сначала отец умер, потом вышла замуж, а муж оказался чокнутым. Скорее всего, от него-то она и скрывается. Ребенка пришлось отправить к маме. Он защитит ее, с ним она может ничего не бояться. А ребенка они заберут. Вот дед-то обрадуется! А что, разве он будет плохим отцом, лихорадочно думал Ка, сжимая руль, да он отличным отцом будет. Еще каким! Из его кабинета они сделают детскую… Господи! О чем он думает?! Какие дурацкие фанфары звучат в его голове. «Ты, главное, оставайся там, ты дождись меня», — пело в груди.
Глава шестая
1
Он приехал к деду часов в десять вечера. Бросил машину и вбежал в дом. Неля убирала со стола. Дед медленно поднимался по лестнице к себе на второй этаж. Похоже, их день уже подходил к концу.
— Это я, — сказал Ка так, словно проясняя что-то для каждого из них.
Галстук у него съехал набок, волосы растрепались.
— Вижу, — сказал дед. — Только поздновато. Я уже на боковую собрался. Неля, с самоваром без меня справишься? — спросил он.
— Да, — ответила Неля.
Дед еще постоял на верхней ступеньке, оценивая обстановку, и пробормотал:
— Ты тут не шуми, внук. Я спать пошел.
И через секунду дверь за ним закрылась.
А Ка и Неля стояли и смотрели друг на друга.
— Чай? — спросила она.
— Нет, — ответил он. — Какой тут чай?
И продолжал стоять и смотреть. Ему казалось, что, как только он двинется с места, земля уйдет из-под ног, и тогда он… Что он тогда сделает? Одному Богу известно. Он никогда не был в плену такого нереального и удивительно прекрасного наваждения. Но стоять вот так тоже было невыносимо, внутри что-то лопнуло и затопило все страшным жаром. И тогда он сделал шаг к ней…
И опомнился, когда она шептала уже долго: «Подожди, не надо…» Жар его схлынул немного от ее прохладной кожи, растекаясь теперь по ее шее, по щекам, по влажному рту… Он не мог остановиться. Но она просила. И он упал головой на ее колени, а она уже сидела на диване. Он умирал от внутреннего жара на ее коленях, а она перебирала его волосы, гладила по голове и говорила что-то… Наконец она что-то говорила.
— Ты ничего про меня не знаешь, — говорила она.
— Я все знаю, — твердил он.
— Нет, ты ничего про меня не знаешь, совсем ничего. И я должна рассказать тебе это сейчас, пока ты не наделал глупостей, пока я не утащила тебя в омут, откуда не выбраться… Но я не хочу… Слишком многих я утащила. Тебя — не хочу. Ужасно смешно, что вот так поздно встречаешь такого хорошего человека. Но — слишком поздно. Как это глупо! Ведь если бы я знала, что ты есть на свете, если бы я только знала, я обязательно дождалась бы тебя. Обязательно… Ты меня не знаешь, ты ничего не знаешь обо мне, а вот когда узнаешь…
— Я не хочу ничего знать, — твердил он, не в силах оторваться от ее рук, целуя ее пальцы, вдыхая ее запах.
— В том-то и дело, — говорила она, — ты должен узнать все сейчас. Ты обязательно должен узнать…
— Мне все равно, — твердил он, уже выпрямляясь, уже отпуская ее нежные руки.
— Это не может быть все равно, — уговаривала она, отнимая руки, отодвигаясь к другому концу дивана. — Это только в ту минуту тебе было все равно, а потом ты чуть-чуть подумаешь и поймешь…
— Нет…
— Послушай, а то ведь я тоже раздумаю и рассказывать ничего не буду.
Поделиться книгой: