Помоги проекту - поделись книгой:
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 16 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
zavtra@zavtra.ru 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Эрнест Султанов ОНИ НЕ СДАДУТСЯ! (Взгляд единомышленника)
Выступить против саблезубого, рыгающего "томагавками" тигра, имея на вооружении стебелек бамбука, и погибнуть — было бы не мужеством, а глупостью. Вот почему талибы перешли к методу партизанской герильи. Точку в этом решении поставила героическая оборона Мазари-Шарифа. Несколько сотен бойцов насмерть стояли против орд так называемого Северного альянса. Под ежедневными бомбежками, несмотря на предательство большого числа мобилизованных обывателей и купленный нейтралитет "не истых" полевых командиров, этот Афганский Брест держался множество дней и ночей.
Даже сейчас еще под развалинами и в катакомбах ждут своего момента изголодавшиеся, испепеленные, но не сломленные бородачи. И радостный гогот проезжающей по городу колонны американского спецназа глушится очистительной болью взрыва: это очередной, перевязанный пачкой гранат талиб Матросов бросился к машине врага...
Талибы ушли из крупных городов, проявив свой истинно мусульманский рахман, — милосердие. Они ушли, чтобы невидимые стервятники перестали клевать горожан, крестьян, детей. Чтобы люди не оставались зимой без крова и не вынуждены были бежать в никуда.
Талибы ушли, видя перед собой все силы "мировой совы". Ушли, не имея никакой другой поддержки извне, кроме молящихся за их победу миллионов сердец правоверных мусульман и христиан. Несломленные, они скрылись с экранов вражеских локаторов в джунглях афганских гор...
И сквозь ублюдочность янки, фотографирующихся на фоне гордых кабульских минаретов, сквозь пьяный рев янычар-омоновцев, сквозь печальные всхлипывания раббанизированных русских танков... как призыв муэдзина, раздается дышащее кровью и непреклонной мужской волей: "Талибы не сдадутся!"
Эрнест СУЛТАНОВ
[guestbook _new_gstb]
2 u="u605.54.spylog.com";d=document;nv=navigator;na=nv.appName;p=0;j="N"; d.cookie="b=b";c=0;bv=Math.round(parseFloat(nv.appVersion)*100); if (d.cookie) c=1;n=(na.substring(0,2)=="Mi")?0:1;rn=Math.random(); z="p="+p+"&rn="+rn+"[?]if (self!=top) {fr=1;} else {fr=0;} sl="1.0"; pl="";sl="1.1";j = (navigator.javaEnabled()?"Y":"N"); sl="1.2";s=screen;px=(n==0)?s.colorDepth:s.pixelDepth; z+="&wh="+s.width+'x'+s.height+"[?] sl="1.3" y="";y+=" "; y+="
"; y+=" 18 "; d.write(y); if(!n) { d.write(" "+"!--"); } //--
zavtra@zavtra.ru 5
[cmsInclude /cms/Template/8e51w63o]
Владислав Шурыгин ОХОТНИК ЗА ГОЛОВАМИ
…Погода была "миллион на миллион", как говорят летчики. Высокое, но уже не жаркое осеннее солнце заливало бесконечную и ровную, как стол, степь. И лишь далеко на горизонте сизыми призраками горбатились горы. Там грозно и покойно дремал Кавказ. Мы летели к нему над прикавказскими равнинами по тому старинному военному пути, которым последние двести лет шагали на Кавказ русские полки, катились двуколки и брички прикомандированных сюда "свежих" офицеров, шли обозы с оружием, порохом, амуницией. А оттуда, им навстречу, тянулись телеги с ранеными и увечными солдатами, гарцевали на великолепных ахалтекинцах познавшие войну отпускники, гнали на столичный суд закованных в колодки пленных абреков.
Раньше путь на эту войну занимал неделю. Этакое неторопливое и размеренное погружение в кавказский ад. Дорожные станции, трактиры, гостиницы, рекрутские депо и последним чистилищем на границе с непокорными областями — Моздок…
Теперь этот путь укладывается в час с небольшим лета от Ростова до Моздока. И еще сорок минут лета на "вертушке" от Моздока до Ханкалы. Правда, раньше у абреков не было "Стрел" и "зэушек"…
…Но с нашим "бортом" ничего не могло случиться. Это я понял именно в тот миг, когда узнал, что на нашем транспортнике в Чечню перевозится четыреста литров крови для здешних госпиталей. С этим грузом ничего не могло произойти, ибо в расфасованных стандартных пластиковых пакетах в Чечню летела сама Жизнь, чтобы здесь, в Чечне, "живой водой" растечься по артериям и венам раненых солдат, чеченских рожениц, детей, стариков и вырвать их из ледяных пальцев Смерти.
И вот, спустя год, мы снова в Чечне. Снова на Ханкале.
Но это совсем не та Ханкала, которую я помнил. Там, где раньше было разбитое тысячами колес и гусениц поле, теперь раскинулся современный военный городок. Ряды казарм, боксов, плацы, караулки. Чуть особняком — досы — дома офицерского состава. Взгляд буквально обжигает картина — детвора, играющая на улице перед гостиницей. Никогда не мог себе представить, что здесь будут играть русские дети!
Жадно наблюдаю за ними. Что ждет их здесь? Тревожное детство в послевоенной, то и дело полыхающей огнем республике? А вдруг случится очередное предательство какого-нибудь Лебедя, и их ждет судьба беженцев, дороги, забитые уходящими отсюда войсками, горький хлеб отверженных…
Но дети играют. Смеются. Им нет дела до моих взрослых страхов.
Если их отцы решили перевезти сюда свои семьи — значит, они будут драться за них до конца, значит, они верят, что второго Хасавюрта не будет…
Нет и вечного, как сама эта война, знаменитого "александрийского маяка" — горящей нефтяной скважины на склоне. Погашена. Значит, ничего вечного на этой войне действительно нет…
Вообще, самым неожиданным в этой поездке было ощущение того, что русские в Чечню действительно пришли всерьез и надолго. Куда-то пропал тот бивуачный дух, ощущение вечного кочевья, табора, которое сопровождало армию всю прошлую и начало этой войны.
Теперь все больше примет постоянства, долговечности. И новые строительные площадки, и отсыпанные дороги, и прочные — из бетона и камня — блокпосты. И даже "цэбэу" — центр боевого управления, когда-то торопливо врытый в чернозем огромного поля на краю Грозного, теперь оставляет ощущение чего-то стационарного, прочного. Засыпанные щебнем площадки, высаженные на пустых пространствах фруктовые деревца, масксети, вагончики. Все поддерживается в аккуратном, строгом порядке.
Здесь на КПП нас уже ждут…
Генерал-лейтенант Владимир Ильич Молтенской принял группировку чуть больше месяца назад. Но новичком его в Чечне не назовешь. Именно он вместе с генералом Булгаковым командовал в январе 2000 г. штурмом Грозного. Им было проведено несколько крупных боевых операций.
Генерал невысок, строен, собран и азартен.
Сейчас его войска проводят крупную операцию в Ножай-Юртовском районе. Там, в горах, по данным разведки, сейчас скрываются основные главари боевиков: Хаттаб, Масхадов. Где-то там же и логово Басаева…
Вообще, в силу непонятных причин, был впустую потрачен почти год. После блестящих военных операций осени 99-го-весны 2000 года неожиданно наступила "расслабуха". Военным дали команду "стоп" и громогласно объявили, что теперь дело за политиками. Москва стала активно "раскручивать" администрацию Ахмада Кадырова, который обещал примирить и разоружить многих влиятельных полевых командиров. Чтобы не мешать этому "миротворчеству", боевые действия были фактически сведены на нет. Войскам запретили входить в села и аулы, где, по замыслу авторов этого плана, должны были действовать подразделения внутренних войск, МВД и местной милиции.
Но план этот был хорош только на бумаге.
Администрация Кадырова оказалась не в состоянии контролировать обстановку на местах. Формирование местного МВД шло очень медленно и работоспособность его оставляла желать лучшего. Не было ни достаточного количества подготовленных и лояльных кадров, ни технических возможностей. Рушайловское же МВД службу в Чечне несло "вахтовым" методом, и тем более не могло надежно "держать" Чечню.
Едва ли не главным критерием "работы" стало "отсутствие потерь", чего добивались весьма незамысловатым способом — сворачивая боевую активность, отсиживаясь на базах, а зачастую и просто "договариваясь" с боевиками.
В итоге еще совсем недавно разгромленные и деморализованные боевики смогли вернуться в поселки и аулы и спокойно перезимовать. За зимние месяцы они пришли в себя. Восстановили связь, единое управление, организовали взаимодействие. Развернули широкую подпольную сеть. Восстановили арсеналы. В целом ряде поселков и сел горной Чечни боевики вообще взяли администрацию под свой контроль, а непокорных, "пророссийских", глав администраций уничтожили. И с весны этого года развернули активную миннодиверсионную войну. Война пошла на второй круг.
В этих условиях было принято решение передать управление операцией ФСБ России.
И с лета этого года начался новый этап контртеррористической операции.
От бесполезных эмвэдэшных "массовых зачисток", эффективность которых равнялась нулю, поскольку еще на этапе согласования этих "зачисток" с местной администрацией боевики получали всю информацию о планах "федералов" и загодя уходили в горы, перешли к "адресным мероприятиям". Небольшие мобильные группировки Российской армии, МВД и ФСБ начали в различных районах проводить локальные спецоперации на основе данных агентурной и радиоразведки. "Вычислялись" поселки и дома, где скрывались боевики, маршруты их движения, базы и схроны. После чего по ним наносились удары. Эта тактика себя оправдала. Всего за несколько месяцев было уничтожено и взято в плен боевиков больше, чем за весь предыдущий год.
И одним из "авторов" этой тактики называют генерала Молтенского. Именно при нем "ошахидился" знаменитый Арби Бараев, под его руководством были проведены операции, в ходе которых были уничтожены такие "знаковые" лидеры, как Абу Умар, Абу Джафар, "мясник" Цагараев, "бригадный генерал" Ташаев и еще целый ряд "волков" помельче…
Во всех штабах группировки на стене среди схем и карт обязательно можно увидеть плакат с фотографиями всех основных полевых командиров. Почти половина снимков на нем уже либо перечеркнуты красными крестами, что означает ликвидацию, либо "зарешечены" — взяты в плен.
Поделиться книгой: