Краткий экскурс не в свое дело

Я поплелась наверх – к проселочной дороге. Алена решила отправиться со мной, но Наталья на ходу развернула ее, заявив, что маме надо побыть в одиночестве. Она так лучше соображает.

Место было безлюдным и хорошо просматривалось со всех сторон. Страха я не испытывала. Скорее, любопытство. Ровно в восемь – как раз взглянула на часы, с дуба рухнул бывший летчик Петр Васильевич. Без парашюта. Как Соловей-разбойник. Прямо перед моим носом, с диким треском и шуршанием. Вместе с ним приземлился здоровенный сук.

Надо сказать, что я летчика изрядно напугала – он пять раз со мной поздоровался, пока я предприняла слабую попытку ответить на приветствие зудящим «з-з-з-з…». Дальше не выговаривалось. Я просто стояла и безостановочно, как болванчик, кивала. Он задумчиво почесал макушку и слегка застопорил мою голову в ладонях.

«Вот сейчас и оторвет, – мелькнуло предположение. – За то, что не обеспечила полную конспирацию. Ну и пусть! Не все решения принимаются головой».

Попытки вырваться не предприняла. Зато голос прорезался. Вытянутыми в трубочку губами прогудела:

– Уехать одним было невозможно. Заврались до предела. Там, в общем составе, маленький довесок – два сыночка и лапочка дочка.

Петр подумал и осторожно отнял руки от моей головы. Я еще пару раз кивнула и успокоилась.

– Слишком много народа задействовано в операции, – расстроился летчик.

– Это не народ. Это родные мне люди, ручаюсь за них головой. – На всякий случай я ее даже потрогала. – И правды они не ведают… Слушай, вы втянули нас в этот спектакль, где порой не знаешь, что и делать: плакать или смеяться. Мне лично кажется, что вы переигрываете. Вику я вполне могла оставить при себе.

– Это невозможно. Опасно, понимаешь? И для нее, и для тебя. Я должен посоветоваться. – Петр отошел в сторону и стал кому-то звонить. Впрочем, почему «кому-то»? Наверняка Суворову. Разговор был коротким. Петр вернулся довольный: – Вы сейчас идете по дороге прямо, – он махнул рукой вперед, – примерно с километр. Увидите большие кучи песка. Спуститесь вниз. Там встретят и доставят на место. – Я попыталась спросить, что вообще произошло, но он перебил: – У погибшего Михаила при обыске нашли письма Майи – покойной жены Владимира Сергеича. Интимного характера, как догадываешься. Следствие считает, что Суворов свел личные счеты с обоими. При этом заодно погиб и водитель, который вез Майю в аэропорт. Говорят, хороший мужик был… Его в один день с Майей похоронили. Хорошо хоть дети уже взрослые, а с женой он давно развелся. Владимир Сергеич им так знатно деньгами помог, что они даже на похоронах радостью светились… – Я тихо ахнула и опять схватилась за голову. – Владимир Сергеич не виноват, – слегка повысил голос летчик, – эти письма Майя Семеновна писала ему. Кто-то их выкрал и подкинул Михаилу. Все. Больше у меня нет времени. Поговорим по возвращении. Да! Не забудь: Виктории – ни слова о гибели Майи. Владимир Сергеич боится нервного срыва у девочки.

– А куда мне девать Вику в Касимове? – в панике спросила я, боясь, что летчик сию минуту ракетой взлетит в воздух и растворится бесследно в наступающих сумерках. С него станется…

– На пристани вас встретит моя жена. – Он порылся во внутреннем кармане пиджака и вытащил фотографию. Приятная женщина. Из тех, кому идет полнота. А мальчишки лет четырнадцати-шестнадцати рядом с ней, очевидно, дети… – Девочка будет в полной безопасности, – бубнил над ухом Петр. – Обратно доберетесь быстро. Автобус идет всего пять часов. Иди, Ирочка, время поджимает. Владимир Сергеич очень благодарен тебе за участие…

– Соучастие! – поправила я. – Передай ему, что он за короткое время сделал то, что я не могла сделать за все годы замужества – дать повод моему любимому мужу для развода со мной.

На этом я развернулась и гордо пошагала к берегу. Всего-то пару раз съехала вниз по мокрой от росы траве в ускоренном темпе, немного тормозя каблуками туфель.

Но Петр этого не видел. На дороге раздалось знакомое ржание «лошади Пржевальского», быстро удалявшееся.

Мама дорогая! Неужели «лошадь» тоже парковалась на дубе том?! Тогда мне повезло, что она не свалилась вместе с летчиком.

Мое возвращение не осталось незамеченным.

– О! Еще одна лошадиная сила подоспела. Вливайся! – бодро проорала Наташка, стоя по колено в воде и упираясь руками в капот «Ставриды». Все остальные, кроме Вики и Алены, пристроились по обе стороны подруги. Вика сидела за рулем, а Алена, опустив руки, скромно стояла в сторонке. – Я забыла поставить машину на ручник, – пояснила подруга, сдувая со лба мешающиеся волосы. – Мне и в голову как-то не пришло, что она водоплавающая. Представляешь, самостоятельно выбралась из песка. Может, попить решила?

Лешка громко и негодующе фыркнул. Славка выпрямился и плюнул себе под ноги. Алена подняла глаза к темнеющему небу. Я проследила за ее взглядом и поняла, что он отсутствующий. Сын понял меня по-своему:

– Ленку привлекать к тягловым работам не стоит. Болтается на машине лишним весом.

Дочь никак не отреагировала.

– Хватит препираться, давайте упираться! – заявила подруга. – Ленусик осуществляет общее руководство спасательными работами. В основном спасаем меня. Машину попутно. Ир, извини, про тебя как-то забыли. Все в порядке?

– Ну-у-у-у… – неопределенно протянула я.

– Вот и замечательно!

Минут через пятнадцать машина была наверху. А мы, мокрые и в песке, погрузились в машину. В том числе и девушки, вынужденные присоединиться к рабочему коллективу.

Указанные для ориентировки кучи песка оказались местом выгрузки барж и нашего погружения в мрачные мысли. Внизу у воды что-то тарахтело.

Нас действительно ждали. Без всяких правил конспирации. Даже не поинтересовавшись, кто мы такие, злой мужик, рост которого не зашкаливал за метр пятьдесят, представился матросом Тычиной и обругал нас за задержку. Потом обругал повторно за то, что застыли на месте и не торопимся спускаться. Мы как-то разом засуетились, ринулись за сумками…

– Вещи оставьте в машине! С ними потом на судне разберетесь! – гаркнул матрос.

Нерешительно потоптавшись на месте, мы вернули поклажу назад и осторожно стали спускаться вниз.

– Ловушка! – шепнула мне Наташка. – Где-то мы прокололись.

Вика испуганно прижалась ко мне.

– Я что-то не поняла, – пискнула Алена. – Мы разве поплывем? Этот долговязый про какое-то судно говорил… И откуда он знает, какие вещи следует взять из нашей машины?

Вопрос повис в воздухе.

– Лешка, сзади свободно, – сквозь зубы процедил Вячеслав. – По команде «раз, два, три!» я даю Тычине кулаком по кумполу и на одну треть вбиваю его в песок. Все разбегаемся!

Я тут же схватила за руки Аленку и Викторию.

Разбежаться не довелось. Укоротить матроса на глубину погружения в песок – тоже. Не успел сын поднять руку для осуществления поставленной задачи, как перед нами выросла дородная фигура еще одного мужчины.

Как по команде, мы остановились. Славкина рука, выписав в воздухе замысловатый пируэт, почесала макушку и вернулась к исходному положению.

– Здравствуйте!

Вразнобой мы ответили на приветствие. Я зачем-то сказала:

– Ага!

– Петр говорил, что будет только два человека, – засмеялся незнакомец. – Неужели в глазах троится? Ну да ладно, милости прошу на наш лайнер. Тычина, организуй погрузку снаряжения наших пассажиров! – И, видя, что мы не торопимся оказывать ему эту самую милость, он еще раз засмеялся. – Считайте, что ваши неприятности позади. Впереди – самый безопасный путь следования до Касимова. Слышите музыку? – С трудом дошло, что он имеет в виду работу машинного отделения судна. – Вот под эти переборы и поплывем. Простите – не представился: капитан сухогруза «Окский»… – Дальше следовал набор цифр, которые тут же вылетели из головы. – Фамилия моя Турчанинов, зовут Александр Юрьевич.

– Это ж Сашка! Из Павлово! Светкин муж! – радостно заорала я, тыча указательным пальцем в направлении капитанской груди. Вспомнила рассказ летчика о родной сестре Светлане, которая всю летнюю навигацию плавает с мужем по российским рекам в должности кока.

– Так точно, – несколько опешив, подтвердил капитан. – Давайте все-таки поторопимся. Нам следовало отплыть еще полчаса назад.

– Слово-то какое солидное: «сухогруз»! – с пафосом произнесла Наташка, потеснившая Славку и возглавившая нашу цепочку, но тут же умолкла. На берегу стояла обыкновенная баржа. Длиннющее, пустое корыто.

В полном молчании по видавшему виды деревянному трапу, на котором я не преминула споткнуться, мы взошли на борт. Непонятно откуда, с мобильным телефоном в руках, выскочила пухленькая женщина и кинулась обнимать всех по очереди. Что интересно, каждого угадала по имени.

Удивлялась я недолго. Очевидно, летчик хорошо нас охарактеризовал по телефону. Было немножко неудобно, но радовало уже то, что мы ошиблись в худших предположениях. Тычина попутал своей негостеприимностью. Наверное, еще не ужинал.

– Меня Светлана зовут, – представилась женщина, закончив тормошить Викторию. – Пойдемте-ка вниз. Сейчас вас таким ужином накормлю, пальчики оближете!

Славка понесся первым. Лешик заколебался, сославшись на то, что и им, и нам пора отчаливать. Я было решила спровадить ребят на берег, да пожалела – домой вернутся не скоро. Пусть хоть что-нибудь перехватят.

В тот момент я, конечно, не подозревала о последствиях своего решения. Словом, когда через полчаса мы, сытые и довольные, поднялись наверх проводить ребят, перед глазами были темная ночь, темная вода и темные берега. Сухогруз «Окский» уверенно бороздил водную гладь Москвы-реки.

Славка инстинктивно рванулся к борту.

– Ты не Ассоль! – осадила его Аленка, для верности вцепившись брату в руку.

Вика, не глядя, нащупала спинку старого стула с рваным сиденьем из кожзаменителя и железными ножками и со всего маху плюхнулась мимо него, взбрыкнув ногами. Сиденье оказалось с другой стороны.

Но на этот номер никто должным образом не отреагировал. Просто удостоверились, что с источником шума все в порядке. Сидит себе на месте – и ладушки.

– Да-а-а-а… – протянул Лешик. Все ждали продолжения. И он с ним не замедлил: – Да-а-а-а…

– Машина… – тихо, но многообещающе проронила Наташка. Я моментально прижала ладони к ушам. – Машина, блин!!! – заорала она, включив резервный запас сил и легко переорав сигналы приветствия, которыми наша баржа обменялась со встречной.

Славка в беспамятстве сделал еще одну попытку махнуть за борт, мотанув за собой сестру. Я с закрытыми ушами кинулась на перехват и рухнула на Лешика. Он как раз торпедой шел на перехват с другой стороны. Столкнулись мы крепко…

Молодость оказалась бессильна против физической массы тела, накопленной мной вместе с жизненным опытом. До сих пор не пойму, как сверху оказался Тычина. И весьма оригинальным образом – задом провалился в брешь между мной, Лешиком и бортом, а вытянутые ноги носками черных ботинок задумчиво смотрели в звездное небо.

Впрочем, загадкой оказалось и то, как подруга оказалась сидящей рядом с нашей подопечной, причем Наташкина правая нога надежно покоилась в руках у Вики.

Завершал оформление живой картинки знакомый стул, живописно венчавший голову подруги и скрывавший выражение ее лица. Впрочем, угадать, что оно выражало, сложности не составляло.

Где находились мои дети, я не видела – не хватало простора для обзора. Да и ботинки Тычины отвлекали.

Припечатанный носом к палубе, Лешик интеллигентно молчал, ожидая, когда меня поднимут. Судя по всему, поднимать было некому. Поэтому я сдержала страдальческие стоны и осторожно выкатилась на свободу.

Тычина провалился глубже, что явно вывело его из ступора. Он подал голос, но выдал прописную истину на матерном сленге.

– Да-а-а-а… протянул снизу Лешик.

– Уж лучше помолчи, береги силы, – велела ему я, преодолевая первый этап подъема и садясь на коленки. Особых разрушений не обнаружила и довольно быстро вскочила.

– Снимите с меня эту панаму, – проскрипела подруга, имея в виду стул. – И ногу верните.

Вика послушно стряхнула со своих коленей Наташкину нижнюю конечность и потрясла ладонями.

Я поставила на место стул и для успокоения проверила его устойчивость. Когда оглянулась, оба соучастника моего падения, Лешик и Тычина, уже стояли на ногах. Буквально друг у друга. Кажется, выясняли отношения. Через секунду стало понятно, что я не ошиблась. В ход пошли руки. Учитывая, что у подруги после примерки «панамы» реакция на внешние раздражители несколько снизилась, решила вмешаться сама. Хотя мне было очень некогда. Следовало убедиться, что дети по крайней мере живы. Странно, что Аленка упустила возможность поваляться в общей куче. В силу своего бараньего веса она очень легка на подъем.

Разборку между Лешиком и Тычиной я прервала неожиданно легко. Не долго думая, рявкнула страшным, как мне самой показалось, голосом:

– Сидеть!!!

Команду никто из них не выполнил, зато оба с повышенным интересом уставились на меня. А тут и Наташка опомнилась.

– Машина… – простонала она.

«Опять за свое!» – раздраженно подумала я и снова зажала ладонями уши. А заодно и глаза закрыла.

Но крика так и не услышала. Кто-то старательно отрывал мои ладони от моих же ушей. Приоткрыв один глаз, увидела перед собой смеющуюся дочь и в первый момент решила, что это у нее нервная реакция. Второй глаз открылся легче. Сразу нараспашку. Уши тоже. Вся наша команда, непонятно чему радуясь, сорвалась с места и куда-то заспешила. Ну не отставать же!

– Машина… – опять простонала подруга, заглядывая в пустой бункер сухогруза, но что-то в ее тоне подсказало мне, что громогласного продолжения не будет. А потом я и сама увидела «Ставриду», вольготно расположившуюся на стоянке, где не путалось под колесами ни одной другой машины. – Хоть сама теперь прокатится, – со слезами умиления рассуждала Наталья. – Прежде, чем Борис отберет у нас ключи и убьет. Непременно убьет!

– Всех не поубивает, – уверенно заявил Славка.

– Естественно! – пожала плечам Наталья, не отрывая взгляда от «Ставриды». – С какой стати ему лишний раз силы расходовать? С вами Дмитрий Николаич расправится.

– Отдыхаете? – раздался над ухом приветливый голос капитана. – Теплые вещи возьмите. Ночью от воды холодно. Светлана вам спальные места приготовила. Конечно, это не комфортабельный теплоход, на котором туристов катают, но выспаться можно. К запаху солярки и работе машинного отделения привыкнете. Зато безопасно.

– А здесь даже есть где разместиться? – В положительный ответ мне верилось с трудом.

– Есть, – уверенно ответил капитан. – Команда из девяти человек, вас шестеро, всех вместе – пятнадцать. Вполне можно пристроить еще пятерых.

– Замечательно! – подключилась к разговору подобревшая подруга. Не иначе как придумала способ избежать ответственности перед Борисом за угон «Ставриды» с сыном. – Кстати, запах солярки и работа машинного отделения абсолютно не помешают. Нам эти два удовольствия выпали дополнительно за наши собственные деньги на, как вы изволили выразиться, комфортабельном туристском теплоходе. «Александр Карягин» назывался. А когда у нас будет первая остановка?

– Вот за это обстоятельство можете не волноваться. Пришвартуемся только в Касимове. Так что возможность подняться на борт посторонним – исключена.

– Замечательно… – Голос подруги потускнел, а я почувствовала шевеление собственных волос. Думала от ужаса, но оказалось, что, задержав дыхание, с шумом выдохнула Аленка. – Лучше некуда… Честно говоря, посторонние уже на борту. – Капитан отказался поверить в такую возможность, поэтому и переспросил, что Наталья имеет в виду. – Во-первых, машину, – загнула она мизинец на правой руке. – А к ней прилагаются два остолопа: они перед вами. – Все пальцы на руке сжались в кулак, и он недвусмысленно помаячил перед носом Лешика.

– Во, ненормальная баба! – раздался голос Тычины. Пожалуй, он и сам не ожидал, что его услышат, поэтому и поспешил оправдаться: – То вопила «машина! машина!», а теперь, выходит, она и не нужна.

– А это – третий остолоп! – не осталась в долгу подруга, ткнув кулаком в сторону матроса. – Только он сам по себе. Наши сыновья на нашей машине должны были уехать домой. Муж на ней в ночь собирался махнуть на рыбалку – цена достигнутого консенсуса. Я – в Касимов, он – на рыбалку. Мы даже палатку в багажник загрузили.

Выдержав паузу, капитан спокойно пояснил:

– Высадка ребят – не проблема. А вот машина… Дело в том, что для нее нужен кран. Да-а-а… Неувязочка. Петр Василич перед вашим прибытием сообщил, что количество пассажиров увеличилось, но уточнить на сколько – не успел. Связь оборвалась.

– Давайте позвоним папику и скажем, что билетов на автобус не было, решили отправиться на машине, – тихо сказала Алена. – И пусть он сам сообщит об этом Борису Иванычу. Хоть червяков спасем. Если накопал – на волю выпустит.

На этом беседа с капитаном прервалась – его позвали в рубку.

Расценив предложение Алены, как самое разумное, решили звонить домой. Пока спорили, кто именно будет вешать лапшу на уши Дмитрию Николаевичу, он объявился сам – у сына затрезвонил мобильник. Не долго думая, Славка сунул телефон мне. Я тут же перекинула его Аленке. Остальные мигом шарахнулись в сторону. Даже Тычина отскочил подальше.

– Алло? – тоненьким голоском ответила дочь. – Нет, это не Слава придуривается. Это я… Нет, не перепутал. Это Славкин номер… Он? За рулем, кажется… Я? Рядом с мамой и остальными… Ой, пап, извини, пожалуйста, только проснулась. Сейчас тебе мама все объяснит… – И она сунула мобильник мне.

«Вот так всегда!» – подумала про себя и затрещала в трубку, не давая Димону возможности вставить хотя бы слово – боялась лишних вопросов:

– Привет! Ты еще не спишь? – (Дурацкий вопрос, ясное дело, что нет.) – А Аленка вот заснула. У меня на руках. И Вика спит. Все спят. Ты оказался прав – билетов на ближайшие рейсы на Касимов не было. Впрочем, ты всегда прав. Пришлось воспользоваться машиной. Не ждать же до утра. Предупреди, пожалуйста, Бориса, чтобы червяков освободил… Слава? Слава спит, а Наталья тебе привет передает.

Я невольно сделала паузу, чтобы набрать новую порцию воздуха, и тут вклинился муж:

– Разбуди Вячеслава и передай ему трубку.

– Так он, это… Он за рулем…

Что ответил Дмитрий Николаевич, я не слышала, протянула трубку сыну, растерянно наблюдая, как он остервенело гримасничает, пытаясь мимикой и жестами показать степень моей невменяемости.

Славка отозвался бодро и решительно: