Говорящий сверток (с иллюстрациями)

Василиск внимательно оглядел долину, дернул, как кошка, направо-налево раздвоенным хвостом, нагнул свою большую петушью башку и принялся обнюхивать землю, тихо, но злобно рыча. Ничего страшнее этих звуков Пенелопа в жизни не слыхала. Единорог тоже заслышал это рычание, но, очевидно, так обессилел, что не побежал, а лег комочком на землю и прижал назад уши; в широко раскрытых глазах его стоял ужас. Внезапно василиск, видимо почуяв его запах, издал ликующее кукареканье, от которого кровь стыла в жилах, и пустился бежать по долине.

Пенелопе страшно хотелось помочь малышу, но она боялась привлечь к себе внимание василиска. Однако, наблюдая за ним из своего укрытия, она заметила, что с нюхом у него обстоит неважно, – он несколько раз терял след и бегал кругами, тихонько клохча себе под нос. У Пенелопы родился план. Если перебить след единорога, василиск, может быть, потеряет его совсем. Способ для этого был один: подменить запах единорога своим. План был, конечно, рискованный, в случае неудачи разъяренный василиск мог испепелить и ее, и малыша. Она понимала, что, если будет долго раздумывать, вся ее отвага выветрится. Поэтому она вскочила и, петляя по кустам, сбежала зигзагами вниз, в долину, и схватила единорога на руки. Тот заржал от страха и принялся брыкаться и бодать ее рогом.

– Перестань, дурачок, – прошептала Пенелопа. – Перестань. Я твой друг. Я хочу тебе помочь.

При слове «друг» единорожек затих и уставился ей снизу в лицо большими испуганными фиалковыми глазами.

– Друг? – переспросил он нежным голоском. – Друг?

– Да, – шепнула Пенелопа. – Лежи тихо, я попробую спасти тебя.

Хотя единорожек был не больше фокстерьера, он оказался довольно тяжелым, и Пенелопа обнаружила это очень скоро. Она бросилась назад в гору, то и дело прячась в кусты, делая перебежки, только когда василиск опускал голову к земле, так как боялась, что он видит лучше, чем чует. Совсем запыхавшись, она добежала до верха и оглянулась, чтобы посмотреть, удалась ли ее хитрость. Василиск как раз приближался к тому месту, где Пенелопа подхватила на руки единорога. Пенелопа затаила дыхание.

Неожиданно василиск, бежавший наклонив клюв к земле, отпрянул с испуганным рычанием. Глаза его закрылись, и он вдруг яростно чихнул. Из ноздрей его брызнул огонь и дым и выжег большое черное пятно на лиловой траве. Он неудержимо чихал и чихал, каждый раз оставляя на траве черное место или поджигая куст. Он никак не мог остановиться, у него словно началась сенная лихорадка. Наконец он повернулся и со слезящимися глазами, дико чихая, помчался прочь, оставляя за собой почерневшую траву и дымящиеся кусты.

– Ну, не знала я, что от меня так плохо пахнет, – проговорила Пенелопа. – Так или иначе, он убрался.

– Спасибо тебе, ты спасла мне жизнь, – нежным голоском произнес маленький единорог. – Ты очень добрая и храбрая.

– Ну насчет храбрости я не уверена, – сказала Пенелопа, – но главное, что мне удалось его прогнать. А как получилось, что он тебя преследовал? Как тебя угораздило очутиться здесь одному? Где твои родители?

– Стадо вон там, – показал единорог. – Я от них убежал, потому что хотел поупражняться в бодании.

– Как? – не поняла Пенелопа.

– В бодании, – повторил малыш, мотая головой сверху вниз так, что рог его засверкал на солнце. – Рогом, понимаешь? У нас каждый год бывает великое бодальное состязание, я уже большой и в этом году тоже буду участвовать. А поскольку я наследный принц, то должен победить, понимаешь?

– Наследный принц?

– Ну да, Септимус, наследный принц единорогов. Папа и мама у меня король и королева.

– Тем более ты не должен убегать один, – строго сказала Пенелопа. – Сам подумай: хорошо ли, чтобы за наследным принцем гнался василиск?

– Я знаю, – с раскаянием проговорил Септимус, – но мне так надо было поупражняться, а пробочные деревья прямо созданы для этого. Если выбрать большую пробку, рогу не больно.

– Твои родители, наверное, с ума сходят от беспокойства, – проворчала Пенелопа. – Чем скорее им тебя вернуть, тем лучше. А почему василиск за тобой погнался?

– Он хотел забрать меня к себе в замок, чтобы держать единорогов в повиновении. Он даже меня и схватил, да я боднул его как следует и удрал. Огнем он дохнуть не посмел, он хотел поймать меня живым. И хорошо, что не дохнул, а то он опалил бы мне гриву и хвост. Ведь, согласись, они у меня очень красивые, правда?

Пенелопа поежилась от страха.

– Да, очень. Ладно, пойдем к моим друзьям, и мы подумаем, как тебя вернуть родителям.

Пока они спускались с холма, Септимус весело скакал вокруг Пенелопы, видимо совсем забыв про недавнюю опасность.

Питер и Саймон пришли в восторг, увидав настоящего, живого единорога, но ужаснулись, когда узнали, как рисковала Пенелопа, чтобы спасти его от василиска.

– Честное слово, я бы обязательно позвала вас на помощь, если бы успела, – оправдывалась она. – Но у меня не было времени, мне пришлось действовать мгновенно.

– Надеюсь, это глупое создание благодарно тебе, – сурово сказал Попугай. – Этот бездельник не заслуживает, чтобы его спасали.

Но Септимус его не слышал. Он нашел лужицу и теперь стоял как зачарованный, любуясь своим отражением.

– Ох уж эти мне единороги, – мрачно заметил Попугай, – все одинаковы: самовлюбленны и тщеславны, как никто. Дайте им зеркало или вообще что угодно, во что можно смотреться, – и они замрут на месте, как загипнотизированные.

– Он еще ребенок, – возразила Пенелопа, – и потом, он и правда очень красивый.

– Хорош, спору нет, – нехотя согласился Попугай. – Но в голове пусто. И все они такие. Ну что ж, пора, я полагаю, вернуть это сокровище в лоно семьи.

Вся компания двинулась в путь. Септимус дорогой весело резвился.

– Как тебе кажется, Пенелопа, мне больше идет, когда рог так или когда вот так? – спросил он.

– Если ты не угомонишься, – с раздражением оборвал его Попугай, – я возьму у Пенелопы ножницы и обстригу тебе хвост и гриву.

Эта страшная угроза возымела действие, Септимус притих.

Они шли по прогалине между синими кустами, как вдруг послышался глухой грохот, похожий на гром, и земля задрожала у них под ногами. В следующую минуту на прогалину, ломая кусты и стуча копытами по дерну, вынеслось огромное стадо голубых и белых единорогов и, храпя, остановилось в нескольких метрах от путешественников. Дети оказались окружены частоколом острых золотых рогов, угрожающе нацеленных прямо на них.

– Эй, вы! – закричал Попугай. – Эй, вы! Бросьте эти глупости – это мы, не видите, что ли!

Стоявшие плотным кругом животные расступились, и вперед вышел очень крупный единорог красивого темно-синего цвета. Грива и хвост у него были медово-янтарные, а витой рог сверкал, как новенькая золотая монета. Ясно было, что это и есть король, а стройный белый единорог с золотой гривой и хвостом, державшийся рядом с ним, – королева.

– Ты ли это, Попугай? – в изумлении проговорил король.

– Конечно я, а кто же еще? – отвечал Попугай.

– Нам передали, что после того как василиски взяли власть в свои руки, ты покинул страну.

– Что-о?! – негодующе воскликнул Попугай. – Я? Покинул страну? Это я-то?

– Ну, это действительно было на тебя как-то не похоже, но Ха-Ха сказал, что ты исчез, даже не оставив записки, а василиски уверяли, будто ты сбежал.

– Я им покажу «сбежал», дайте срок, – проговорил Попугай.

– Вот именно, – подхватил Питер. – «Сбежал», скажите на милость. Мы им покажем, не волнуйся, Попугай.

– Это василиски у нас побегут, когда мы зададим им перцу, – поддержал его Саймон.

– Пенелопа спасла меня от василиска, – объявил Септимус.

И он рассказал родителям (с некоторыми преувеличениями), как Пенелопа провела василиска.

– Все единороги в долгу перед тобой, – сказал король, грозно сверкая глазами. – С нынешнего дня каждый единорог в Мифландии к твоим услугам. Стоит тебе пожелать что-нибудь, и мы приложим все старания, чтобы выполнить твое желание. А покамест предоставляю четверых моих подданных в ваше распоряжение: по одному на троих, а четвертый повезет Попугая и вещи.

– Огромное спасибо, ваше величество, – сказала Пенелопа. – Вы очень щедры. Не знаю, могу ли я высказать маленькую просьбу.

– Говори, – ответил единорог. – Если это в моих силах, просьба будет удовлетворена.

– В таком случае не присоединитесь ли вы и ваши подданные к нам? Попугай, мои кузены и я хотим попытаться свергнуть этих грубых и опасных василисков.

– Обычно мы, единороги, держимся особняком, – ответил король. – Мы не вмешиваемся в чужие дела. Но коль скоро таково твое желание и коль скоро василиски имели наглость напасть на моего сына, я объявляю: все единороги Мифландии, включая меня самого, будут служить вам до тех пор, пока василиски не будут побеждены.

– Благодарю вас, – сказала Пенелопа, – очень, очень благодарю вас.

– Вот это дело! – воскликнул Попугай. – Вместе мы разобьем и разгромим этих вульгарных, безвкусно ярких, пустых и ничтожных василисков.

Дети тут же взгромоздили свои пожитки и клетку на широкую спину одного единорога и оседлали трех других.

– Помните, – сказал король, – когда мы вам понадобимся, дайте знать, и мы тотчас явимся. В вашем распоряжении полтораста острых рогов.

– Спасибо, ваше величество, – проговорила Пенелопа.

– Мы свяжемся с вами, как только выработаем с Ха-Ха план кампании, – добавил Попугай. – А теперь, будь добр, вели своим подданным, чтобы они никому ни словом не обмолвились о том, что видели нас. Как известно, во внезапности – половина успеха.

– Ни один из моих подданных не проговорится, – заверил его король.

– В таком случае в путь! – Попугай вспорхнул Пенелопе на плечо. – Чем скорее мы доберемся до Кристальных пещер, тем лучше.

И небольшая кавалькада единорогов, увозившая на себе Попугая, ребят и их вещи, тронулась по направлению к лесистым холмам, видневшимся в полумиле от них.

– Ты очень умно поступила, заручившись помощью единорогов, – шепнул Попугай на ухо Пенелопе. – Но даже и с ними победить василисков будет нелегко. Судя по тому, что они осмелились раздразнить единорогов, попытавшись выкрасть Септимуса, они чувствуют себя очень уверенно.

– Ну, а нет в Мифландии еще каких-нибудь зверей, у кого можно попросить поддержки? – спросил Питер.

– Есть, конечно, – ответил Попугай, – но толку от них мало. Взять, например, лунных тельцов. Полезные животные, но для нашего дела совершенно непригодны. Возможно, грифоны и присоединятся к нам – это было бы неплохое подспорье. Кто мог бы помочь, так это драконы, если бы Табита не повела себя так глупо.

– Да, а что она, собственно, сделала? – спросил Саймон.

– Узнаете, когда доедем, – ответил Попугай. – Нам туда – за те деревья.

Они проезжали сквозь чащу пробочных деревьев. Впереди торчала высокая красная скала и уже виднелся сводчатый вход в пещеру. Еще ближе – и они увидели, что вся трава перед входом обгорела, а кустарник почернел и обуглился.

– Опять эти василиски! – взорвался Попугай. Он был вне себя от злости. – Видно, пытались добраться до Ха-Ха. Вы только поглядите, как они пожгли подлесок.

– Надеюсь, они не причинили вреда мистеру Джанкетбери. – Пенелопа вздрогнула, вспомнив, как страшно рычал василиск, гнавшийся за Септимусом.

– Думаю, что нет, – ответил Попугай. – Кристальные пещеры имеют особое устройство. Если вы снаружи, вам не войти внутрь, а если вы внутри, то не выйти оттуда.

Как и многое другое в Мифландии, детям показалось это непонятным, и они так и сказали Попугаю.

– Видите ли, – объяснил он, – когда мы обнаружили пещеры, они были самыми обыкновенными пещерами. Но потом Ха-Ха изобрел что-то вроде жидкого кристалла, который получали в виде пены, а потом он затвердевал. Ха-Ха так гордился своим изобретением, что заполнил им пещеры целиком. И в результате вы как будто идете сквозь гигантские мыльные пузыри. Они прозрачны, так что вам все видно, но попасть внутрь крайне затруднительно, если не знать секрета. Словно попадаешь в прозрачный лабиринт. Мы с Ха-Ха одни знаем, как туда войти и как оттуда выйти.

Они спешились у входа. Громадная пещера, казалось, и в самом деле была наполнена большими мыльными пузырями, прозрачными и нежными, переливавшимися всеми цветами радуги.

– А теперь, молодцы, – сказал Попугай, обращаясь к единорогам, – попаситесь вон там подальше, пока вы нам не понадобитесь.

Единороги покладисто кивнули и удалились в пробочный лес.

Попугай порылся в шкафу и извлек компас.

– Следуйте за мной, – скомандовал он.

Дети взяли свои вещи и клетку и вошли за ним в глубину Кристальных пещер.

У Пенелопы было такое ощущение, будто они брели сквозь прозрачное облако. В обе стороны отходили боковые туннели, казавшиеся бесконечными. Но как только путники делали шаг вбок, перед ними всякий раз вставала стена мерцающего кристалла.

– Третий справа, второй слева, пятый справа, четвертый слева, – бормотал Попугай, семеня по туннелю и все время сверяясь с компасом.

Кристальные коридоры освещались зеленоватым светом. Саймон заинтересовался его происхождением.

– Светляки, – объяснил Попугай. – Ха-Ха отдал им всю крышу при условии, что они будут освещать коридоры. Естественно, жилые помещения освещаются грибами.

– Грибами? – повторил Питер.

– Ну да, светящимися грибами, они дают отличный свет.

Они углубились уже довольно далеко, кристальные пузыри становились все крупнее. И вот сквозь толщу прозрачного кристалла они увидели впереди сильный белый свет.

– Почти пришли, почти пришли, – пробормотал Попугай. – Бедняга Ха-Ха, наверное, голову себе ломает над тем, куда я подевался. Но ничего, теперь мы здесь и скоро разрешим наши проблемы.

Они завернули за угол и очутились в огромной комнате овальной формы, где с потолка свисали связки белых фосфоресцирующих грибов. В глубину отходили две полукруглые ниши. В главной комнате стоял длинный стол, много стульев с высокими спинками и несколько низких диванов с яркими подушками. В одной из ниш была большая кухонная плита, на которой кипели кастрюльки и шипели сковородки и над которой висели окорока, колбасы и связки лука. В другой нише помещалась лаборатория, заставленная горелками, ретортами, пробирками, пестиками, ступками и бесчисленными флаконами с разноцветными настоями трав и солями.

Спиной к путешественникам, с луком и стрелой в руках, которые были намного больше его самого, стоял низенький толстенький человечек в черном и золотом одеянии и в остроконечной золотой с черным шляпе.

– Назад! – прокричала фигура, потрясая луком самым непрофессиональным образом. – Назад! Еще один шаг – и я всажу тебе стрелу прямо в зоб, негодный непослушный василиск!

– Ах, боже мой, – вздохнул Попугай. – Опять он потерял очки.

– Назад! Сделай только шаг – и я убью тебя наповал! – воскликнул волшебник, продолжая размахивать луком.

– Ха-Ха! – крикнул Попугай. – Это я, Попугай!

Услыхав голос позади себя, волшебник резко повернулся, и шляпа свалилась у него с головы. Ребята прежде думали, что все волшебники долговязые и сухощавые, как цапли, но у Ха-Ха было круглое лицо, седая борода до пояса и длинные белые волосы, поверх которых, точно розовый гриб, торчала лысая макушка.

– Негодный василиск! – закричал волшебник, дико озираясь. – Как смеешь ты выдавать себя за Попугая? Какая наглая подделка! Неужели ты думаешь, я поддамся обману?