Помоги проекту - поделись книгой:
Виталий Александрович Люлин
Когда усталая подлодка...
Предисловие автора
Много за последние годы сказано о Вооруженных Силах СССР, великой державы, канувшей в лету волею истории и руками политиков. Снята завеса многих тайн, окружавших армию и флот, особенно самые современные и мощные их отряды. А когда стало можно обо всём говорить, оказалось, что обличать и поливать грязью прошлое — легче и доходнее, чем рассказывать о жизни, как она есть, не возвеличивая заслуг, но и не впадая в прокурорский тон.
Как всегда было и будет — величие или ничтожество событий этой эпохи оценят только наши дальние потомки. Этот сборник не претендует на полноту и полнейшую беспристрастность в описании истории. Ни в коем случае.
Но… В этих коротких историях я пишу лишь о том, чему сам был свидетелем или участником событий, рассказываю о реальных людях, моряках-подводниках Северного флота. Молодость моя, лучшие годы жизни прошли среди них, я горжусь тем, что был не сторонним наблюдателем. Полагаю, мне удалось достойно пронести звание флотского офицера на многих должностях — от командира электронавигационной группы до заместителя командира дивизии ракетных подводных крейсеров стратегического назначения. Мы занимались настоящим мужским делом — вводили в строй и осваивали новейшие корабли, обживали неуютные скалистые берега.
Было тяжело. Не хватало элементарного, даже жилья для семей в новых гарнизонах. Проблемы были со всем — от запчастей к нашим «эсочкам» и крейсерам, до молока для наших детишек. Но мы были молоды, сильны, отчаянно отважны и неприхотливы. Можно сколько угодно сейчас рассуждать, ради чего были все жертвы и лишения, выискивать ошибки и злые умыслы правителей и политиков. Не мы прокладывали курс страны в мире. Мы делали свою работу, делали честно, не считаясь со своими личными интересами, мелочными проблемами, неустроенностью и нехваткой насущного. Руководствовались девизом: «Раньше думай о Родине, а потом — о себе.»
«Офицер-подводник — профессия героическая». Так писали в семидесято-восьмидесятые годы на красочных стендах в военно-морских училищах. Сейчас, с высоты прожитых лет, я согласен с этим утверждением. А тогда — в молодости — мы не считали себя героями, мы служили, как могли. Были нормальными мужчинами, с достоинствами и недостатками, своими характерами и привычками. О нашем прошлом, о людях, меня окружавших, о их беспримерной преданности своему делу, об их всепобеждающем оптимизме, помогавшем выживать на краю света, этот сборник и другие мои книжки.
С уважением к читателю:
Об авторе
Виталий Александрович Люлин родился 14.11.1939 в п. Азадбаш Газалкентского района. Район числился то за Казахской, то за Узбекской ССР, ныне это Бостанлыкский район Ташкентской области Узбекистана. Родители оказались в Средней Азии в начале 30-х годов ХХ века. Отец — Александр Степанович Люлин, по долгу присяги и воле командования, был зачисленным в один из отрядов ЧОН по борьбе «с остатками басмаческих банд». Мама — Попова Мария Васильевна — спасаясь от дикого голода в Поволжье, в поисках лучшей, сытной доли в «Ташкенте — городе хлебном…»
Виталий был в семье третьим ребенком из семерых. До зрелых лет волею судьбы дожили лишь четверо братьев — Иван, Виталий, Валерий и Юрий.
Еще в средней школе Виталий заболел мечтой о море. Паренек из азиатского поселка, в котором пересеклись семьи и судьбы десятков национальностей — от коренных узбеков до ссыльных чеченцев, немцев Поволжья, от украинцев до французов, строивших каскад Чирчикских ГЭС, стремился к морю с неудержимостью ледокола. Крепость ВВМКУ им. М.В. Фрунзе он штурмовал трижды.
В 1959 году поступил на штурманский факультет. За период учебы курс перенес три глобальных сокращения, из принятых в 1959 году сотни курсантов, в 1964 получили офицерские кортики лишь 15 лейтенантов. Виталий и среди них выделялся стремлением к совершенству в учебе и службы. Не случайно, наверное, он один из тысяч курсантов военно-морских ВУЗов был включен в состав делегации ВМФ СССР во время визита в Польшу.
С первых дней офицерской службы лейтенант Люлин стремился к успеху в своей профессии. Неоднократно он признавался лучшим штурманом дивизии, флотилии, КСФ. С легкой руки Героя Советского Союза Матушкина Л.А., в то время — командира 31 дипл, старший лейтенант Люлин В.А. определился с дальнейшей флотской стезей. С той поры его цель — командирский мостик РПК СН, к которому он шел уверенно и быстро.
Помощник командира, затем старпом на головной лодке 667Б проекта — «Мурена» у замечательного командира — Фролова Виктора Павловича.
Далее — командир на одной из четырех лодок 667БД проекта — «К-193». Все четыре корпуса этого проекта проходили ходовые испытания под его руководством. На тот момент более опытного и грамотного командира на этих кораблях не было. Командиром Виталий Александрович стал в 35 лет. Вроде бы и не очень рано по возрасту, но это произошло через 9 лет после выпуска из училища, причем за эти годы он год отучился на классах и дважды, старпомом и командиром полностью прошел Большой круг. Звания капитана 2 ранга и капитана 1 ранга получал досрочно. Награжден многими медалями и орденом Красного Знамени, высшей военной наградой того времени.
С 1979 по 1982 годы — заместитель командира 31 ДИПЛ по боевой подготовке. С сентября 1982 по май 1991 года — первый заместитель начальника КВВМПУ. Проводил политику активного воспитания будущих политработников, личным примером и опытом убеждая, что служба офицера не может опираться только на марксистско-ленинскую философию, чем заработал заслуженный авторитет и уважение сотен офицеров и выпускников училища.
С 1991 по 2007 год бессменно руководил группой компаний «Корвет». С 2007 года полностью посвятил себя книгам, начал писать которые еще долгими подводными месяцами (18 боевых служб за плечами, не считая десятка дальних походов на надводных кораблях, как в курсантскую пору, так и в период службы заместителем начальника училища). Вот список только объемных его произведений, статьи и заметки для газет и журналов, рассказы в сборниках исчисляются десятками:
1. Однажды в походе, на одном атомоходе… — повесть одна из самых ранних, скорее шутливая сказка об экипаже и для экипажа. Восстановлено по машинописному варианту 1979 года, использованы карикатуры Каравашкина.
2. По местам стоять! К всплытию! — издано в твердом переплете.
3. Запас плавучести — издано в мягком переплете
4. Долгая дорога к морю — автобиографическая книга о юности и том времени. Подготовлена к печати, но не издана.
5. Лейтенант флота — трилогия о становлении флотского офицера, полностью подготовлена к печати.
6. Морской кадетский корпус — автобиографические воспоминания о военно-морском училище им. Фрунзе. Завершена и подготовлена к печати 1 часть. Ко второй части В.А. планировал приступить, завершив книгу о командире «Командир Мурены».
7. ЗКШ (записная книжка штурмана) — веселые, порой едкие рассказы о флоте, частями вошли в изданные книги
8. Когда усталая подлодка… — о флоте и его обитателях, с юмором и любовью. Издано в мягком переплете
9. Кумиры и наставники — первая повесть из начатого цикла. К сожалению, цикл останется незавершенным.
10. Маринеско — победитель и жертва — статья и рабочие материалы к юбилею легендарного подводника
11. Командир Мурены — не завершенная книга о любимом командире, уважаемом человеке, известном подводнике контр-адмирале Фролове В.П. …
Виталий Александрович был замечательным семьянином, настоящим главой семьи. Он всегда был любящим мужем для Валентины Евдокимовны, его первой и единственной спутницы жизни. Он был прекрасным отцом, добрым и мудрым дедом, настоящей опорой и поддержкой для всей семьи.
19 июня 2011 года Виталий Александрович скончался, а нам остались его Книги, которые еще многих заставят как улыбнуться, так и задуматься о себе, своем месте на планете и в жизни.
Пусть это выступление Виталия Александровича на нашей последней встрече, станет его прощальным напутствием для всех нас.
Светлая память капитану 1 ранга Виталию Александровичу Люлину!
Друшлаг
Друшлаг — это не кухонный инвентарь, а фамилия одного из первопроходцев освоения ракетных комплексов на подводных лодках. По имени Володя.
Все в нём было по уму: фамилия, имя и профессия. Происхождения чисто славянского. Родился и вырос на киевском Подоле. Высок, статен, силен, голубоглаз. Ума — палата. Оптимизма — через край. Обожал женщин, вино и фрукты, но брачные узы считал порочными. Самозабвенно отдавался освоению своей профессии моряка-подводника и ракетчика. До самоедства. Столь же самозабвенно кутил на берегу, когда выпадала такая возможность, руководствуясь славянским принципом: «Авось, пронесёт!». Дело возносило его, а «авось» швыряло на исходные рубежи. Выше должности «маленького ракетчика» — командира группы подготовки и старта ракет боевой части два (КГС БЧ-2) ракетного подводного крейсера он так и не поднялся.
Но его знания подводного ремесла, честность и откровенность в общении с собратьями, достойны повествования. Его девиз: «Не учите меня жить!…», которому он неукоснительно следовал, ничуть не мешал ему в наставничестве других. Володины рассказы о себе — наставления на тему: как надо и не надо жить. Преамбула о Друшлаге моя, а дальше — его рассказы, вычищенные от специфических выражений. Конечно, не до полной преснятины.
Р-11 ФМ
Первая лодочная баллистическая ракета Р-11ФМ — это не ракета, а фейерверк. Раскочегаришь ее, она выдаст шапку дыма и… если и полетит, то летит на 150 км. Бахнешь, руку козырьком, и наблюдаешь, где она шлепнется. Уж не знаю, какую мощь предполагалось запихивать в ее дурью башку, но с песочной мы научились стрелять лихо. Шварк, и она уже шлепается у какого-нибудь ненецкого сельсовета. Пока штатные наблюдатели к ней подбегут, шустрые ненцы и лопари растащат ее на поделки. Для испытаний ракеты сварганили опытовую подлодку «С-80», 611АВ — проекта.
Пришпандорили побортно контейнера, как мешки на осла, и вперед! Попал я на эту каракатицу сразу после выпуска из училища. Рад был до макушки! Как же, опытовая, да еще ракетная подводная лодка! Мытарили нас два года подряд без отпусков и передыха. Только и слышали: «Давай, давай!» Нормально. Летом — в Белом море даем, зимой — в Баренцевом. Мы даем, а нам поддают. И то и дело шлялись в док. Подмандиться. Лодке. Самим — ни-ни! Некогда, да и негде. Ракушками стали обрастать. Два года пахал на «С-80», практически не вылезая из прочного корпуса. Хотимчик завязал узлом. Про женщин, вино и фрукты пришлось забыть. Хряпнешь в день подводничка стопарик шильца, закусишь таранечкой, да и вкалываешь дальше. Но, доложу я вам, подводницкую лодку изучил, как свои пять пальцев. Стал лучшим специалистом по раскочегариванию и запуску Р-11ФМ. Капитуся подкинул старлейскую звезду на погоны. Вознамерился двинуть меня на командира БЧ-2 сразу после завершения летних испытаний. Пошлепали мы на них летом в Белое море. В Северодвинск. Лето. Теплынь и белые ночи. Ягры — не Гагры, но все-таки. Есть где развернуться. Один ресторан Эдельмана чего стоит. Но оскоромиться в нем удалось только разок.
— Вы чего это здесь, как дерьмо в проруби, болтаетесь? Сдайте курсовые задачки и подтвердите свою линейность, а то морского довольствия лишим…. — ругнулось бригадное начальство. Дало нам пинка под зад и пошли мы морячить в Белое море. Болтались в нем почти три недели, пока на фабрику не приперли несколько ракетных дубинок. Вот сволочи, озабоченные государственным планом испытаний! Нет, чтобы дать нам слегка отдохнуть и оттянуться, выпихнули в море. С глаз долой. Можно подумать, что до этого мы в Гаграх прохлаждались. Южный берег Баренцева моря засчитали нам как Южный берег Крыма. Приказано было: раньше думать о Родине, потом о себе. Мы так и делали. Испытания пошли тип-топ.
— Цыплят по осени считают…. — сказал нам капитуся, когда мы сделали два успешных пуска.
— В сентябре сделаем последний и пойдем в Кольский залив. В базу — где приткнут. И сразу пошлепаем в отпуск. На ЮБК. Эх-х-ма! Бархатный сезон! Отдохнем, как белые люди, и за все сразу. Это я вам обещаю. Нам так спланировано…. — совсем уж воодушевил он нас через несколько дней. Перспектива — закачаешься! Я и закачался. А вот когда командир обрисовал мою личную перспективку, выпал в осадок.
— Тебе предлагаются два варианта. На личное усмотрение. Первый. С возвращением из отпуска — назначение на должность командира БЧ-2 «С-80». Второй. По завершению испытаний у нас — назначение командиром группы ПиС на новейший атомный ракетный подводный крейсер «К-16»… — заговорщицки улыбаясь, предложил он мне.
Великолепный командир и мужик, что надо. По фамилии — Ситарчик. Капитан 3 ранга. Молодой и подающий надежды. Мы его обожали, но кликуху прилепили — Старичок.
— Ох…ть можно!… — вякнул я. И ищу место, куда бы мне присесть, чтобы не грохнуться.
— Это не ответ….
— А можно мне подумать…
— Можно. Только не долго. Не жениться собираешься. Если пойдешь на «К-16», то мое представление на тебя должно быть у комбрига сегодня же вечером. Через пару недель атомоход пойдет на испытания. Полчасика можешь пошевелить мозгами. Некогда мне валандаться с тобой… — пробурчал он, вышагивая по причальной стенке. Я — рядом, щенком. Пока он это говорил, я уже все решил. И уж коли что-то решу, то выпью обязательно
— Товарищ командир! Можно я сбегаю в прочный корпус? Слегка очухаюсь и доложу вам свое решение…
Он разрешил: Я ссыпался в лодку. Ошарашил новостью своего «бычка».
— И что ты решил?…
— Пойду на «К-16»…
— Правильно!…
— Сам знаю, что правильно. Вот поэтому не жмись и … наливай…
Впервые, без стонов и ахов о лимите и дефиците шила, «бычок» плеснул по полстакана. Разбавили его дистиллатиком по широте Северного Полярного круга (66° 33′) и хряпнули. Я тут же заспешил с докладом о своем решении командиру.
— Товарищ командир! Я пойду на «К-16»…
— Вот и молодец! Я и не сомневался, что мой лучший вахтенный офицер — парень не дурак, и не промах. Сам бы убежал на атомоход с нашей коломбины. Теперь снова беги вниз. Пусть командир БЧ-2 напишет на тебя представление. Бланк возьми у старпома…
Заметался я по корпусу и внутри лодки пошустрее, чем Р-11ФМ. Только без дыма и копоти.
— Пиши на меня представление. Срочно. Вот бланк… — повелеваю «бычку».
— Счас! Разбежался. Пиши сам. Без ложной скромности. Чтобы наверняка прорезало…
Мука это адская, писать на себя представление! Проще раскочегарить и запустить пару рыдванов. Надо и расхвалить, и не переборщить. Для пущей объективности указать легонькие недостатки. Больше всего маялся над ними. Где их взять, коли их у меня нет? Как правильно написать: пьет мало, но с удовольствием или много, но с отвращением? Здесь уж подключился и «бычок». Он предложил:
— Напиши, … алкогольные напитки употребляет, но в умеренных дозах и только в семейной обстановке…
— Какая, к черту, семейная обстановка, если в графе семейное положение, я уже написал — порочных связей не имею? То бишь холост…
— Ну и что? Был бы офицер — семья найдется. Впрочем, это можно и не писать, а вот про дозу оставь…
Очень обтекаемая получилась формулировочка, про умеренные дозы. Типа: «пользуется заслуженным авторитетом». И вашим, и нашим угодил. Короче говоря, великолепную болваночку представления состряпал на себя. Она мне потом не раз пригодилась. Погоняешь фразочки с боку на бок и сверху вниз, отразишь усиленную борьбу с недостатками и можно ее замантулить хоть на награду, хоть на очередную звездочку.
Прорезало представление влет. Через две недели я уже обретался на «К-16».
Правда, не обошлось без «ньюансика». «К-16» еще только строилась, и до ее испытаний было очень далеко, но меня прикомандировали на испытания «К-55». Опыта и ума набираться. Так это ж пароход, а не наша каракатица «С-80»!. Пришлось мне на нем землю рыть копытом. Экипаж-то, где только ни учился, пока влез в лодку, а я пришлый. В атомной энергетике — неандерталец. Все на ночь уходят на плавбазу тараканов и крыс гонять, либо в «Эдельман» девок щупать, а я, как матрос первогодок, круглосуточно ползаю по лодке.
Питался с вахтой, или ходил в заводскую столовую. К концу заводских и государственных испытаний, на чем-то подловить меня не мог ни один пижон. И потом двухлетняя школа вахтенного офицера на дизелюхе, куда как круче, чем на атомоходе. На «С-80» я чувствовал себя вахтенным командиром, а на крейсерюге — попка. Репетуешь команды командира или старпома, а самостоятельности — с гулькин хер. Но все равно, это махина, да и мощи — 35000 лошадей! Моих ракетно-ядерных дубин — три штуки. Заныканы в трех вертикальных шахтах ходовой рубки. Ракеты — Р-13, с дальностью стрельбы до 650 км. Это уже кое-что! А если учесть, что в башке у нее зарядик на одну мегатонну в тротиловом эквиваленте, то вообще, ого-го! Решил для себя, что поднимусь на мостик этого крейсера, не только вахтенным офицером, но и командиром. Чем быстрей, тем лучше. Вот тогда и подумаю, накидывать на себя уздечку семейных уз или повременить. До этого: ни-ни!
«К-55» под ёлочку 1961 года была сдана флоту и ушла в Западную Лицу, а я вернулся на «К-16». Даже расстроился слегка, что погорячился с уходом с «С-80» и что мне еще год придется торчать в Северодвинске. Потом жалеть перестал и окончательно убедился в справедливости поговорки: все, что ни делается, все к лучшему. Зимой отхватил отпуск почти на два месяца. Впервые за третий год службы в офицерах. С визгом помчался на днепровские кручи. Активно включился в дегустацию женщин, вина и фруктов. Но недолго музыка играла. Отозвали и направили в Западную Лицу на продолжение испытаний «К-55». Акт передачи флоту — это одно, а доделки-переделки и фактическое завершение испытаний — совсем другое.
В Лице — тоска. Сухой закон. По части женского пола — дефицит страшенный. Хлеб в блокадном Ленинграде было легче найти, чем девку в Западной Лице. Скалы, причалы и подлодки. По окрестным сопкам и буеракам шлындают партизаны (стройбатовцы). За бутылку шила могут самосвал или автокран отдать.
Но не это меня огорчало. К воздержанию приспособился, шильца было достаточно. Из-под полы, краем уха прослышал о гибели «С-80». Официально — ни звука. И вякать на эту тему запретили. Ушла в полигоны и… исчезла. Вроде бы, ее искали, но не нашли. Где и чем искали — непонятно. Может, с ног сбились, отыскивая ее в закордонных базах?
Паскудно мне было. Будто сбежал с подлодки перед ее гибелью. Я здесь, а мои собратья где-то в глубине упокоились. От таких мыслей не до женщин, вина и фруктов мне было. Даже в Северодвинске, когда туда вернулся. Зубром в подводном ремесле на атомоходах.
На испытаниях «К-16» сдаточная команда шарахалась от меня, как черт от ладана. Навыдавал я им замечаний с три короба. Ну и что? Нас тоже выпихнули на флот по акту и под ёлочку 1962 года. До самой весны на флоте, вместе со строителями устраняли замечания. Доделывали и переделывали. Шлялись в море на продолжение испытаний и отработку задач. К июню 1962 года завершили всю трихомудию со вводом корабля в первую линию. Фактически. Заработали право на нормальный отпуск и перемещения по службе.
Перемещений у меня не предвиделось, а вот отпуск был желанным. В ушах свистело от длительного воздержания. Порубил бы моральный кодекс строителя коммунизма на капусту. Когда передали корабль второму экипажу, и получил отпускной билет, готов был мчаться на большую землю пешком со скоростью подводного атомохода. Еле дождался рейсового теплоходика «Кировобад». «Санта-Мария», как ласково называл её подводный люд Западной Лицы, первой базы атомных потаённых судов.
Лучше бы я завязал свой хотимчик вторым узлом и зашхерился на весь отпуск в каютке плавказармы. Скопытился на «69-й параллели». Самом бойком ресторане Мурманска.
69-я параллель
Третьего июля 1962 года «Санта-Мария» доставила меня на причал Мурманска. Время 17.00. Моряк вразвалочку сошел на берег. В карманах похрустывают рубли бумажные, позвякивают металлические. Душу и тело греет отпускной билет. Явственно слышу, как поют дрозды. Жутко захотелось вина, фруктов и, конечно, женщин. Жажду того, другого и третьего решил утолить немедленно, как только ступил на улицы Мурманска. Мне бы сигануть в какой-то поезд или рвануть на такси в аэропорт, но мою дорогу на юга, перекрыл шлагбаум «69-й параллели». Так назывался новый и знатный кабак. Знал бы я, чем все это обернется, по шпалам ушел бы. Но… забурился в кабак. На минутку.
Кабак — он и сеть кабак. Не под березовый сок заливались соловьями дрозды. Рыбаки и прочие моряки усиленно претворяли в жизнь лозунг момента: «Гуляй рванина, от рубля и выше!»
Официантка — сама любезность.
— Где бы вы хотели присесть, с крышей и уютом, или на скорую руку… — проворковала она.
— Мне бы хотелось присесть на минутку… — заныл было я, благоразумно, но бес в ребро саданул.
— Чтобы потом прилечь в уюте с Сарой… — дорисовал свое пожелание.
— Понятно… — молвила она улыбчиво и усадила за столик с, ну, очень симпатичной телкой. Глаза — блюдца и взгляд, как у не доенной коровы. Все при ней и такое аппетитное! Хряпнул бы стопарик и захрумкал ею, как огурчиком. Короче говоря, не Сара, а Клеопатрочка в период бурного расцвета. Все во мне перевернулось и запело.
— Стол сервировать по программе — гуляй душа. И немедленно!… — повелел официантке. По-купечески.
— Будет исполнено… — прощебетала она, обменявшись взглядами с Клеопатрой.
— Да, и вот еще что. Надеюсь, в вашей забегаловке найдется букет цветов? Негоже морскому волку знакомиться с дамой без их… — понесло меня во все тяжкие.
— Сейчас принесу… — ответила она и шустро умчалась. Через минутку принесла какой-то букетик.
Поделиться книгой: