Ларец с опасным сюрпризом

– Его приобрел Пономарев.

– Тот самый, из «УралСибНефти», что живет сейчас в Англии?

– Да.

Никольский вспомнил щекастого человека из телевизора, прочно обосновавшегося в первой пятерке богачей по версии журнала «Форбс». Странное совпадение, убитый Лаврентьев тоже был из «УралСибНефти»…

– Кажется, он объявлен в международный розыск за мошенничество в особо крупных размерах? – уточнил Никита. – Как же он собирается появляться в России?

– Ситуация изменилась. Часть обвинений с него снимают. В скором времени он собирается вернуться.

– А для чего он ему нужен?

– Хочет сделать в нем свой офис.

– Хм… Где-то я его понимаю. Место не бойкое и в то же самое время расположено в центре Москвы, в окружении посольств, весьма престижно. Всякому, кто перешагнет порог этого здания, будет понятно, что у человека имеются большие амбиции и немалые деньги, а самое главное, он умеет ими хорошо воспользоваться, – хмыкнув, Чумаков добавил: – Если бы я имел такое же состояние, то, наверное, поступил бы так же.

Никольский прошел под ленточкой и направился к пустому дому.

– Илья Тимофеевич, – услышал он звонкий голос.

Обернувшись, следователь увидел двух молодых оперативников из МУРа, с которыми работал прежде. Один был высокого роста, с рыжими волосами и конопатым носом, другой – с широкими плечами, бычьей шеей и отвислыми щеками. Оба походили на братков. Окажись они не на осмотре места преступления, а где-нибудь в кабаке, их легко можно было бы принять за уголовников.

– Нам сказали поступить в ваше распоряжение.

Не было ничего удивительного в том, что следователь привлекает к своей работе экспертов, дознавателей, всех тех, кто может помочь ему в раскрытии преступления. Странным было то, что Илья не успел еще обратиться с подобной просьбой. Кто-то весьма влиятельный заинтересован в скорейшем раскрытии этого дела и теперь давит на все тайные педали.

– Вот и отлично, – весело отозвался Никольский. – Задача на данный час такая. Этот дом – место преступления. Вам нужно будет осмотреть чердак со всей тщательностью, – обратился он к толстяку. – Там всегда немало сюрпризов… Обращать внимание на все, что покажется вам подозрительным. На любую мелочь! Важно понять мотив преступления. А вы, – обратился он к конопатому, – постарайтесь отыскать свидетелей. Может быть, из соседних домов кто-то что-то слышал. Так что приступайте немедленно!

На лице конопатого промелькнула легкая досада. На последующие два часа у него были совершенно иные планы. Но возражать следователю не принято, даже если его слова звучат как просьба.

– Пойдем, – весело обратился он к приятелю, как если бы это было его единственное желание.

– Постой… – сказал Никольский.

Оперативники остановились.

– И еще вот что… Мне нужно знать об этом стороже все. Как давно он сторожит на этой фирме, где работал прежде, его пристрастия и увлечения. Может, его грохнули из-за каких-то старых обид.

– Сделаем, – столь же охотно отозвался конопатый. Похоже, что в этом тандеме он был за главного.

– Все записали в протокол? – повернулся Никольский к Чумакову.

Эксперт явно был не в духе. Еще один неприятный вопрос, на который следовало отвечать. Попробовал бы он не занести все детали осмотра в протокол! Прокуратура в этом случае вывернула бы наизнанку всю душу…

– Разумеется, все в точности до последней детали. Последовательно, методично и полностью, – сдержанно ответил Никита.

Илья прошел за ограждение. Здание умело спрятано за высоким забором и за свою долгую историю, видно, сохранило не одну криминальную тайну. Оставалось покопаться в последней из них: возможно, улики просто валяются в груде битых кирпичей.

Разошлись по подъездам. Предстоял общий обзор, потому что никто не знал, что конкретно предстоит искать. Это мог быть еще один труп, спрятанный где-нибудь в обвалившемся камине, или кусок арматуры со следами засохшей крови, или пистолет со следами отпечатков пальцев. А мог быть и обыкновенный носовой платок, выброшенный преступником, по которому можно было бы определить группу крови. Так что вариаций на заданную тему множество; важно не пропустить то единственное, что может привести к предполагаемым преступникам.

Илья вошел в подъезд, внимательно осмотрел помещение, двинулся дальше по лестнице на второй этаж, всмотрелся в стены, уже разрисованные любителями граффити (авось в заковыристых письменах, больше смахивающих на опусы пещерных людей, отыщется ключ к криминальной разгадке), и, убедившись, что неизвестные саврасовы всего-то тешили свое болезненное эго, зашагал дальше. Прошел в первую квартиру, плохонькая дверь которой была гостеприимно распахнута, и, увидев на стенах затертую штукатурку, догадался, что вместе с мебелью прежние хозяева прихватили с собой и старенькие обои. Так что отыскать здесь что-либо, кроме разве что перепуганных хаосом тараканов, будет трудновато.

Соседняя квартира, расположенная по центру, выглядела более представительно. Во всяком случае, по углам оставались висеть клочьями цветастые обои, а на полу среди битой штукатурки одноглазо блеснул оброненный кем-то рубль. Подобная картина способна изничтожить самый эстетический вкус. Весьма перспективное начало поисков.

Никольский подошел к окну и посмотрел с высоты второго этажа. Что-то здесь было не так. В досаде он пнул подвернувшуюся плашку паркета, отскочившую в коридор. И тут примерно на высоте полуметра он увидел, что стена в прихожей разобрана и чернела провалом. Никольский невольно сглотнул: так мог выглядеть только тайник. Здесь же лежали два кирпича, прежде закрывавшие проем.

Чиркнув зажигалкой, Илья осветил дыру. Вне всякого сомнения – тайник! Его прежний хозяин любил порядок: внутренняя стенка секрета оклеена звукоизоляционным кирпичом, противоположная стена в изразцовой плитке, а на полу аккуратно пригнаны дощечки. Подняв один из кирпичей, следователь увидел на нем небольшой свежий скол. Возможно, тайник вскрыли накануне, и не исключено, что сделали это те самые преступники, что убили сторожа.

– Что-нибудь нашли? – услышал Никольский из-за спины голос.

Повернувшись, он увидел Никиту Чумакова и Петю Гиппиуса, с интересом взиравших на разобранную стену. Пожалуй, что такое откровенное восхищение можно наблюдать только у ценителя живописи, стоящего перед «Черным квадратом» Малевича. Разница была лишь в малом: вместо гениального изображения они взирали на проем, выложенный изразцовой плиткой.

– Кое-что обнаружилось… Соберите все эти крошки, – показал Никольский на россыпь под ногами. – Нужно будет просеять; может быть, что-нибудь отыщется. Проем сфотографируйте, – обратился он к технику-криминалисту и уже негромко, как бы озвучивая только что пришедшую мысль: – Хотелось бы знать, что именно пряталось в этом тайнике. Рановато делать сейчас какие-то выводы, но напрашивается следующее…

– Сторожа могли убить только потому, что он стал свидетелем находки, – высказался Чумаков.

– Верно. Раз так, то здесь действительно лежало нечто такое, что стоило ему жизни.

– Какие-то драгоценности… Кладка старая, и драгоценности могли пролежать тут лет сто! Но каким образом убийцы могли знать о тайнике?

– Не исключено, что они натолкнулись на него случайно. Это могли быть кладоискатели. В Москве их немало; кажется, у них даже создан свой клуб. Ходят с металлодетекторами и отыскивают всякий цветной металл. Некоторые из них специализируются вот на таких домах. Для настоящего кладоискателя это настоящая невспаханная долина. Клад может скрываться где угодно: в стенах, под паркетом, на чердаке. Нужно просто уметь его найти. Зашли вечером, чтобы им никто не мешал… Правда, вся эта история как-то не вяжется с убийством. За время моей работы в прокуратуре не наблюдалось ни одного случая, чтобы эти ребята поубивали друг друга. А ведь они работают на контакте с золотом и серебром… Могут, конечно, повздорить, но с кем не бывает? Ну, может, подерутся даже, но не больше. Кладоискатели в своем большинстве народ воспитанный, интеллигентный. Среди них немало студентов, историков, преподавателей вузов. Многие занимаются кладоискательством из-за романтики… А потом, с какой стати им убивать сторожа?

– Что-то здесь не складывается, – соглашаясь, кивнул Чумаков.

Шерстнев, согнувшись, кропотливо собирал всякую мелочевку в небольшой пластиковый пакетик. Ударив по глазам, ярко блеснула вспышка фотоаппарата – техник-криминалист фотографировал следы.

– Капитан, как вы думаете, сколько здесь было человек? – спросил у него Никольский.

Осмотрев комнату с отчетливыми следами на полу, Федор сказал:

– Полагаю, что человек пять.

– Эти следы не могли быть оставлены несколько дней назад?

– Не думаю… Следы совсем свежие. Растоптана штукатурка. – Наклонившись, он поднял с пола какой-то крохотный предмет и добавил: – Вот еще и окурочек имеется. Тоже весьма свежий, табак еще не слежался. Искурили его этой ночью. Ага… «Мальборо»… Точно такой же найден у будки сторожа. Хм… даже прикус характерен. Обычно сигарету держат губами, а этот будто бы хотел ее перекусить.

– Вполне возможно, что этот человек не имеет к убийству никакого отношения, – предположил Никольский. – Просто покурил на улице, а потом решил взглянуть, что это за дом.

– В связи с произошедшим убийством в это верится с трудом, – сдержанно ответил Шерстнев.

– Возможно… Ладно, все это надо проверить.

– А это еще что такое? – наклонившись, эксперт стал разгребать осколки кирпича. – Серьга с жемчугом…

– Разрешите взглянуть, – сказал Никольский, протянув руку. – Хм… Вряд ли она имеет какое-то отношение к возможному кладу. Хотя и золотая. Не эксклюзив, такое украшение можно купить в любом ювелирном магазине.

– Значит, с ними была женщина.

– Не факт, – возразил Никольский. – Серьгу могли обронить и вчера, и неделю назад. На ней же не написано, когда именно.

– Скорее всего, серьгу обронили недавно. Посмотрите, на ней даже нет известковой пыли. Она лежит поверх ее.

– Верно… Приобщи к делу, – протянул Илья серьгу.

– Уже приобщили. – Шерстнев аккуратно положил украшение в пластиковый пакет.

После тщательного осмотра, пусть в общих чертах, видится дальнейшее расследование. Наступает время, чтобы задавать себе вопросы: что именно и каким образом произошло на месте происшествия? По собственному опыту Никольский знал, что контуры, очерченные в начале расследования, могут иметь устойчивый образ. Эдакая кристаллическая решетка с изменяющимися углами.

– А вы не думаете о том, что было две группы? – вслух предположил он.

– Что вы имеете в виду?

– Пришли кладоискатели, обнаружили в стене клад, а потом следом за ними пришла какая-то другая группа. Не обнаружив клада на прежнем месте, они просто убивают сторожа как возможного свидетеля и уходят.

– Идея красивая… Но нужны твердые факты ее подтверждения. Пока их нет.

Еще через минуту появился дознаватель: краснощекий оперативник с круглой физиономией. Его отвислые щеки слегка подрагивали при каждом движении, придавая всему его облику некоторую незащищенность. Парень больше напоминал заштатного пекаря, съедающего всю невостребованную продукцию. Кто знает, может, некоторые его физические недостатки с лихвой компенсирует нестандартное оперативное мышление?

– Что обнаружили на чердаке?

– Там один сплошной хлам…

– Разумеется, – едко хмыкнул Илья, вспомнив про невыкуренную сигарету, – что еще может быть на чердаке…

Парень не смутился и уверенно продолжил:

– Чтобы сказать что-то конкретное, в этом хламе придется основательно покопаться. Но, что совершенно точно, на чердаке были люди, причем совсем недавно.

– Та-ак, это уже поинтереснее. Откуда такое предположение?

– У самой лестницы остались следы свежей грязи, она даже не успела подсохнуть, а потом, когда возможные участники преступления пролезали на чердак, то кто-то из них зацепился одеждой о торчавший гвоздь и оставил на нем нитки.

– Что за нитки? – по-деловому спросил Никольский.

Из-за спины дознавателя вышел второй эксперт и, показав пластиковый пакет с кусочком ткани, заговорил:

– Мы тоже нашли такие же на втором этаже – зацепились о торчавшую штукатурку… Нитки ярко-малинового цвета, шерстяные. Скорее всего, кофта женская, трудно представить на мужчине нечто подобное.

– Что еще обнаружили? – повернулся Никольский к оперативнику.

– На чердаке много пыли… Мне приходилось бывать на таких старых чердаках. Они какие-то особенные, что ли, в них даже запах разный. У меня сложилось впечатление, что в этом побывали сегодня ночью и основательно подняли пыль, она даже не успела улечься обратно. Возможно, что они что-то искали.

Парень оказался весьма неплохим оперативником. Если вместо пивного бара он будет захаживать в спортивный зал, то будет выше всяких похвал.

– Может, это были какие-то случайные люди? – предположил Никольский.

– Нет. Это были те, что заглянули на второй этаж. Все вещи на чердаке сдвинуты, что видно по границе пыли.

Предположения укладывались в следующую версию. В квартиру поднялись кладоискатели, обнаружили в стене клад, потом решили обследовать чердак. После чего спокойно ушли, прихлопнув при этом сторожа как потенциального свидетеля.

Нет, что-то здесь не вяжется… Зачем же им нужно было убивать сторожа? Не проще ли было дать ему деньги за молчание? А потом, сторож вряд ли мог знать, что именно они искали.

– Товарищ старший следователь, – обратился к Никольскому конопатый, отправленный час назад на поиски очевидцев. – Нашлись свидетели преступления.

– Хорошо… Кто такие? Что они рассказывают?

– Это мужчина и женщина, из разных домов. Примерно в это время, когда произошло убийство, на улице были слышны выстрелы.

– Где они сейчас?

– У себя дома.

– Давай адрес, – сказал Никольский, направляясь к выходу. – Схожу сам. – И, обратившись к сержанту, стоявшему в подъезде, распорядился: – Сюда никого не пускать.

– Слушаюсь, – браво козырнул тот, отступая в сторону.

Глава 9

Свидетели убийства, или Полуночники

Значит, свидетели – мужчина и женщина… Весьма неплохо. В таких случаях картина произошедшего получается пообъемнее: то, что не успел рассмотреть мужчина, наверняка приметит женщина. Женщины народ глазастый и весьма наблюдательный, с невероятно развитой интуицией. Там, где иной наблюдатель видит всего лишь заросли лопухов, они обязательно рассмотрят анютины глазки с васильками. Пожалуй, начинать следует с женщины.

Свидетельница проживала в противоположном доме, выглядевшем неказисто. По внешнему виду он напоминал тот, подле которого было совершено убийство. Здания в Староконюшенном переулке, строенные в аккуратные ряды, очень напоминали друг друга, будто тридцать три богатыря с дядькой Черномором во главе. Отличались они разве что разноцветными фасадами да аккуратными будками подле перегороженных дворов, больше смахивающими на ДЗОТы времен Второй мировой войны.

Возле дома, в котором проживала свидетельница, прогуливался охранник в черной форме (явно с чужого плеча), с невероятно унылой физиономией. Но бдительности не терял, подозрительно посматривал на всякого прохожего, как если бы всерьез опасался террористического акта. Где-то в глубине его зрачков присутствовала грустинка, говорившая о том, что от жизни он ожидал нечто большее, чем нелепое топтание вокруг металлической ограды. Да и вознаграждение могло быть куда более значительным…

Илья Никольский уверенно надавил на звонок. Он ожидал, что дверь ему откроет старушка с недоверчивым взглядом, переломанная подагрой и оттого не умеющая спать по ночам. Эдакая баба-яга городского розлива. Но на порог вышла довольно молодая и миловидная женщина с умеренным макияжем.

– Вы к кому? – удивленно заморгала она.

– Вы случайно не Маргарита Семеновна Бергольт? – едва улыбнувшись, спросил Никольский.

В глазах женщины промелькнуло недоумение. Следовало внести ясность. Достав удостоверение, Илья раскрыл его перед женщиной.

– Старший следователь Илья Тимофеевич Никольский.

– Ах, вот оно в чем дело, – протянула женщина. В грудном низком голосе послышалось откровенное разочарование. – А я было подумала… Впрочем, это уже неважно.

– Рядом с вашим домом было совершено убийство, и я бы хотел услышать, что именно вы видели.

– Как вам сказать…

– Разрешите пройти? А то как-то неудобно разговаривать через порог.

– Пожалуйста. Проходите, – нейтральным голосом произнесла женщина, отступив в полумрак прихожей. – Но я уже все рассказала вашему коллеге, – недоуменно пожала она плечами.

– Если вас не затруднит, Маргарита Семеновна, то я хотел бы услышать от вас все это еще раз. Может, в процессе нашей беседы всплывет какая-нибудь нужная подробность.

– Особенно ничего такого я не видела, все это длилось какие-то мгновения, – повела она плечом.