Эпоха Пятизонья

– Где? – хитро-хитро, как показалось Косте, спросил Базлов.

Зачем он так спросил? – подумал Костя. Зачем? А зачем Кирилл Васильевич так ответил? Зачем? Ох, и напился же я вдребезину!

– В Сенате!!! На стратегическом объекте! – Кирилл Васильевич поднял вверх заскорузлый, узловатый палец. – Так выпьем же за нашу вечно нужную работу!

– Ура!!! – фальцетом закричал Гнездилов. – Выпьем!!!

Он уже с трудом держался на ногах и все чаще поглядывал на топчан в углу каптерки. Костя и сам был не прочь завалиться и поспать. Глаза закрывались сами собой. Но спать было нельзя. Это он помнил точно. Сон в Зоне часто означал верную смерть.

Кирилл Васильевич налил по края и, поднявшись, взмахнул рукой. Он не рассчитал движения и все-таки задел трехлитровую бутыль, которая была еще полна едва ли не наполовину. Бутыль постояла на краю, подумала-подумала, упасть или не упасть, – все замерли, затаив дыхание, – и упала аккуратно на полиэтиленовую крышку. Кирилл Васильевич моментально протрезвел. Банка не разбилась вдребезги, а лопнула ровно посередине, и верхняя часть съехала набок. Все вскочили, чтобы посмотреть, как разливается самогон. Кирилл Васильевич сделал слабую попытку спасти хотя бы часть зелья, но горлышко в полиэтиленовой крышке предательски дало течь, и прежде чем Кирилл Васильевич поднял нижнюю часть банки на стол, чтобы вылить самогон в чашку, его остатки растеклись по грязному полу.

Кирилла Васильевича едва не хватил удар. Он даже не мог ругаться матом, а только расстроенно хихикал и икал. По его морщинистому лицу ручьем текли слезы:

– Серега!..

– А?.. – Гнездилов еле оторвал взгляд от лужи самогона.

– Серега?!

– Да, дядя Кирилл?.. – Нижняя губа у паренька отвисла, как у шимпанзе в минуту раздумья.

– Я же его целую неделю гнал… – осипшим голосом сообщил Кирилл Васильевич, – целую неделю! Сколько я сахара извел! Сколько! – Он театрально схватился за голову, но почему-то не зарыдал. – Серега!..

– Да, дядя Кирилл… – Гнездилов придурковато улыбался, ему было смешно.

– Серега!

– Да… дядя…

– Сахара сколько ушло!..

– Хватит вам! – сказал майор Базлов, сворачивая пробку джину. – У нас еще непочатая бутылка есть. Садись!

Кирилл Васильевич послушно рухнул на свое место, горестно посмотрел на джин, а потом; с надеждой, на Костю:

– Выдавишь еще пару бутылок из своего хабара?.. Ну, чтобы душа успокоилась?

– Нет проблем… – пообещал Костя, хотя не очень был уверен в хабаре-кормильце, который был непредсказуем, как экономика при капитализме. – А кстати, – спросил он, – что вы здесь вообще делаете-то?

– Как что?.. – переспросил белобрысый Гнездилов и вопросительно посмотрел на своего начальника.

– Что мы делаем? – переспросил Кирилл Васильевич, все еще пребывая в трауре по разлитому самогону и, кажется, не понимая вопроса. – Серега?..

– Я… мы… да это… – У Гнездилова не хватило слов.

– Серега, что мы делаем? – Кирилл Васильевич трезво посмотрел на Гнездилова.

Гнездилов развел руками. Его словарный запас иссяк, как рано или поздно иссякает родник. Он только гукал, мыкал и ойкал, как девица на выданье.

– Да, что вы делаете? – еще раз спросил Костя.

– Мы это самое… – Кирилл Васильевич словно проснулся. Он страдальчески шмыгнул носом, – даем электричество на стратегически важный объект.

Вторую часть фразы он произнес заученно, явно из инструкции по эксплуатации электроустановок, не вставив ни одного матерного слова.

– Да подожди ты, заладил: стратегический да стратегический, – поморщился Базлов. – Почему вы здесь так долго сидите? Все давно уже разбежались.

– Куда? – тупо спросил Кирилл Васильевич и облизнулся, глядя на джин, который Базлов аккуратно разливал в рюмки.

– По домам! – вмешался Костя.

Ему вдруг захотелось вывести этих «нитридо-платиноидов» на чистую воду. Ишь, думал он, цепенея от внезапной злости, самогон трескают, как настоящие! А так не бывает! Не может «нитридо-платиноид» трескать самогон. Он не должен на них действовать. Это противоречит природе вещей. Да и зачем трансмутантам из жидкого металла алкоголь? Какой от него прок?

– Зачем? – спросил Кирилл Васильевич.

– Ты что, не слышал о Зоне?

– Какой Зоне? О Чернобыльской и Крымских слышал, а больше – не слышал.

– Что ж такое?! – с беспокойством спросил Базлов у Кости.

Костя пожал плечами. Ему самому было интересно, как «нитридо-платиноиды» выпутаются из такого положения. Только он забыл, что они становятся опасными, если их загнать в угол, как, впрочем, и любого зверя.

– Ты меня не путай, – обиженно сказал Кирилл Васильевич. – Я уже и так запутался.

Они выпили, закусили и хором крякнули. Крепок и хорош был джин – особенно после самогона. Вопрос все же повис в воздухе.

– Смена же не приходит! – сердито, как для непонятливых, ответил Серега Гнездилов. – Куда мы денемся с подводной лодки? Три месяца сидим! Нет смены! Нет!!! Мать там, наверное, с ума сходит. Вначале еще можно было позвонить, а теперь и связи-то нет!

Выпутались! – изумился Костя. – С помощью какой-то извращенной логики. И ничего не возразишь! Все логично!

– Так я же и говорю! – возмущенно сказал Кирилл Васильевич. – Стратегический объект особой важности… Кто ж нас домой отпустит?! Так и мучаемся. Вас встретили – хоть какое-то разнообразие в жизни. Вот последний самогон допили. – Он пнул разбитую банку.

И таким он был честным и искренним, так обиженно у него блестели глаза, что Костя едва не поверил каждому его слову. Он взглянул на Базлова, чтобы понять его реакцию. Но майор, казалось, не внял объяснениям Кирилла Васильевича:

– А начальство твое где?

Ох, ну я и пьян, сообразил Костя. Он посмотрел на Базлова. Базлов двоился. Это же так естественно, узнать, где начальство. Не может быть здесь начальство. Не может быть! Или я совсем запутался? Или сижу не в Зоне, а на Луне? А может, просто схожу с ума?

– Сейчас позвоню, – пообещал Кирилл Васильевич и взялся за телефонную трубу. – Алло, – сказал он, – Алло, Иван Никифорович, здесь вас спрашивают. Да сталкеры. Какие? Военные. Ну? А-а-а… Ага… ага… Да… понял… Сейчас сам придет, – сказал он, положив трубу. – Лично хочет познакомиться. Со всем уважением.

– А это?.. – Базлов удивленно показал на стол.

– Нальем, – пообещал Кирилл Васильевич, возбужденно блестя глазами. – Что он, не мужик что ли? Ну давайте еще, что ли, по одной? За дружбу!

Джин ему, видно, понравился, потому что он то и дело косился на него и облизывался в прямом смысле слова – от одного края рта до другого.

– Давай! – охотно согласился Базлов. – Только мы сейчас с другом выйдем, отольем и придем. Хорошо? Где здесь у вас туалет?

– А вот там, по коридору направо, – ответил Серега Гнездилов.

Кирилл Васильевич между делом схватился за бутылку с джином. Серега Гнездилов подставил рюмку.

Кирилл Васильевич прочитал этикетку и сказал:

– Нужен стакан и тоник.

Гнездилов потянулся за стаканом. Жигунов открыл бутылку с мутным тоником.

– Дробовик возьми… – сквозь зубы процедил, поднимаясь, Базлов.

Сам он тащил свой «пермендюр» и был сосредоточен, как никогда. Костя понял: что-то случилось и он это «что-то» пропустил. Они вывалились в коридор.

– Что же ты так напился? – спросил Базлов.

– Я не напился, – возразил Костя, чувствуя, как левым плечом отирает побелку со стены.

Только он справился с левым плечом, как тотчас испачкал правое, поэтому остановился и попытался сохранить равновесие. Даже экзокомбез не помогал. На пьяных он не был запрограммирован.

– Пить не умеешь, – констатировал Базлов насмешливо.

Кровь, запекшаяся у него в волосах, придавала ему мужественный вид. Да и вообще, майор все больше напоминал Косте какого-нибудь мачо – прямолинейного и дикого, как индеец Запада.

– Это я не умею?! – обиженно воскликнул Костя и распахнул дверь в туалетную комнату.

Его повело в сторону, он едва не упал, ручка от двери осталась у него в кулаке.

Подумаешь, тяжело ворочал он мыслями, не умею, ну и что? Зато я сталкер. Почти черный. Эх, жаль, Бараско нет, я бы не напился. Я бы душу отвел. Эх, как я соскучился по нормальной хорошей компании!

– Потом, потом! – раздраженно сказал майор, закрывая дверь перед носом Кости. – Времени нет! – И стал подталкивать Костю к выходу: – Давай! Давай!

– Я тебе не верю! – заявил Костя и решил, что сейчас майор его ударит, и даже, как в боксе, нырнул под правую руку майора.

Ударил его майор или нет, Костя так и не понял, этот момент он тоже пропустил. Зато обнаружил себя стоящим перед каптеркой и твердящим на все лады:

– Я только посмотрю… и если ты прав, конечно…

Его многозначительные угрозы не возымели действия – майор по-прежнему смотрел на него с усмешкой. Ну ладно, подумал Костя, я это запомню и никогда не прощу.

Перед тем как заглянуть в каптерку, он «надел» шлем-самосборку. И тут экзокомбез «титан» что-то такое впрыснул ему в нос. Костя фыркнул, на мгновение протрезвел и, приоткрыв дверь, посмотрел на Кирилла Васильевича и белобрысого Гнездилова. У Гнездилова были белые-белые ресницы. Как «они» их копируют? – задумался он о «нитридо-платиноидах».

Кирилл Васильевич пребывал в своей стихии – нюхал джин. Точно затырит бутылку, понял Костя. Ему даже стало интересно, насколько далеко зайдут «нитридо-платиноиды» в стремлении клонировать человека. И вообще, пьянеют ли они или только подделываются под нас?

«Нитридо-платиноиды» смаковали дармовую выпивку, смешивая джин и тоник в разных пропорциях. И все бы ничего, и все было бы прекрасно и можно было бы начхать на подозрения майора Базлова, если бы над головой Кирилла Васильевича не висел «дрон», похожий на череп «бодающегося» преноцефала, который существовал в древнем триасе. Был такой динозавр, вспомнил Костя, был, точно помню, в школе учил, даже семинар готовил. Там, где у черепа должны были быть отверстия для ноздрей, торчали два ствола.

Ба! – страшно удивился Костя, как же я «дрона» раньше не заметил? Только после такого умозаключения он обратил внимание, что смотрит на мир через ультрафиолетовый детектор. И почему я его не включал? Множество «почему» вертелось у него в голове. Главное из них: зачем я так напился?

– А я думаю, чего мне в нем такое кажется? – оглянулся он на Базлова.

– Не знаю, – обозлился Базлов, – когда кажется, надо креститься. – Удостоверился?! Идем! – И потянул его за рукав.

– А парень-то, похоже, человек? У него этого самого… «дрона» нет.

– Не заслужил еще, – ответил Базлов, выталкивая Костю в коридор.

– А почему? – глупо спросил Костя.

Они находились в цоколе здания, потому что стены были бетонными и монолитными. В кафельном полу отсутствовали плитки. Те места, где их не было, были грубо замазаны цементом.

Экзокомбез «титан» снова прыснул в нос Косте спрей для отрезвления. На пару минут голова у Кости прояснилась так, что он даже увидел чуть выше трех «протеиновых матриксов». Они стояли вдоль стен, сложив крылья. Костя кинул в них ручку от двери в туалет, а потом сдернул с плеча дробовик. С дробовиком у него вышло лучше, чем с ручкой, – она просто не долетела до цели.

– Стой! Стой! – заорал Базлов. – Там никого нет!

– Да вон же они! – Костя готов был выстрелить, но майор схватил дробовик за ствол и этим испортил все дело:

– Совсем спятил?!

Костя оглянулся: перед дверью действительно никого не было.

– Но я же точно видел! – чуть не плача, сказал он.

– Выключи свой ультрафиолетовый детектор, – посоветовал Базлов, взбегая наверх и оказываясь рядом с дверью. – Иногда так бывает. Сбоит твой детектор.

Костя нехотя поплелся следом. Как это так? – думал он до этого не сбоил. На душе сделалось тоскливо, как после любой пьянки. За дверью они попали в вестибюль. Впору снова было хвататься за ружье – «протеиновые матриксы» прятались за колоннами.

Костя крикнул:

– Стреляй! Стреляй!

Даже «титан» возмутился и нарисовал три фиолетовые проекции, правда ужасно индифферентные, но это не меняло сути дела. Враги есть враги – везде и всегда!

Базлов, ничего не замечая, потащил Костю дальше. Костя, конечно, хотел открыть ему глаза на суть вещей, но майора словно заклинило – не обращал он внимания на его слова. Черт, думал Костя, трезвея с помощью «титана», который брызгался спреем, и дыша, как паровоз, чего он раскомандовался. Это я великий черный сталкер! А он кто?!

Между тем он совершенно автоматически отметил, что за окнами Сената темно и часы на внутренней поверхности шлема показывают час ночи. Стало быть, думал Костя, прошли сутки. Осталось двое с половиной. А дело не сдвинулось с мертвой точки. И что делать: бежать от ядерных ракет или оставаться, чтобы выполнить задание генерала Берлинского?

По логике вещей им следовало свалить из Сената, подальше от «протеиновых матриксов», но Базлов почему-то поволок Костю по мраморным лестницам наверх, в ужасные длинные коридоры с мрачными высокими сводами. «Матриксы» с укором, как казалось Косте, глядели им вслед из-за колонн. Лампы под потолком то гасли, то зажигались. Костя медленно-медленно трезвел.

– Нет там ничего! Нет! Да выключи ты, наконец, свой ультрафиолетовый детектор!

Костя почти уверовал, что Базлов прав, что «протеиновые матриксы» всего лишь видения, что их реально не существует, что все это не то чтобы подстроено, а синтезировано в качестве эксперимента – с самогоном, джином и «дроном», и готов был по совету майора залечь в одну из комнат, где были диваны с подушками, чтобы выспаться. Но вдруг где-то внизу раздался знакомый голос Кирилла Васильевича.

– Вашу мать! – кричал он. – Проспали! Вашу мать!

– Да, проспали! – фальцетом вторил ему Серега Гнездилов. – Сейчас бошки поотрываем и на помойку выбросим.

Базлов затолкал Костю за ближайшую дверь, и они, опрокидывая стулья и налетая на другую мебель, побежали через анфиладу комнат. Но голос Кирилла Васильевича не удалялся, а, наоборот, приближался и раздавался, казалось, отовсюду. Даже «титан» вспомнил о своих обязанностях и включил детектор движения. Врагов оказалось слишком много. «Титан» не успевал отрабатывать их всех, а выбирал исключительно тех, кто оказывался ближе, но даже при такой избирательности внутренняя поверхность шлема оказалась забита сиреневыми точками и их проекциями, и Косте пришлось на время выключить детектор движения. Теперь он ориентировался исключительно на слух.

Базлов страшно нервничал и направлял во все стороны «пермендюр». Наконец не выдержал и выстрелил. Белесый шар, волоча за собой огненный хвост, с ужасным грохотом выбил ближайшие инкрустированные серебром и золотом двери, снес притолоку и, пролетев через три или четыре комнаты, взорвал камин из черного камня. Костя услышал, как трещит огонь, с жадностью пожирая убранство комнат. «Протеиновые матриксы» на мгновение притихли. Даже Кирилл Васильевич куда-то делся, и Костя с облегчением подумал, что от них отстали, тем более что майор ловко свернул в переход, и ударная волна всего лишь слабо толкнула их в спины.