Армагеддон

Норм отложил записку и застыл в неподвижности, пытаясь понять ее смысл. Чертовски трудно думать, когда в голове у тебя гудит мотор. Посидеть с ребенком... доллар. Жена Ральфа Ходжеса.

Три этих обстоятельства постепенно сложились у него в голове в более или менее связную картину. Лила ушла присмотреть за тремя детьми Салли Ходжес, чтобы заработать какой-то вшивый доллар, и оставила его с Люком и Бобби на руках. Ей Богу, трудные времена наступили, если мужчина должен сидеть дома и утирать носы мальчишкам для того, чтобы его жена могла добыть этот чертов доллар, за которые не купишь даже галлон газа. Чертовски трудные времена.

Он заглянул в холодильник. Колбаски были похожи на отрезанные члены этих поганых пигмеев, которые живут в Африке или в Южной Америке или хер их знает где. Так или иначе ему не хотелось есть. Он чувствовал себя тяжело больным.

Он зажег конфорку и поставил кофе. Потом он присел и стал тупо наблюдать за тем, как оно варится. Перед тем, как оно закипело, ему пришлось срочно выхватить из кармана носовой платок - Норм сочно чихнул. Похоже, простудился, - подумал он. Только этого не хватало. Но ему так и не пришло в голову вспомнить о потоке слизи, хлеставшем из дыхалки этого парня Кэмпиона вчера вечером.

Хэп работал в гараже: он ставил новую выхлопную трубу на "Скаут" Тони Леоминстера. Вик Палфри раскачивался на походном раскладном стульчике, наблюдал за Хэпом и потягивал пиво. В этот момент зазвенел звонок у входа на станцию.

Вик скосил взгляд.

- Это патруль, - сказал он. - Похоже, там твой двоюродный брат.

- О'кей.

Хэп вылез из-под машины. По пути на станцию он глубоко чихнул. Он терпеть не мог летние простуды. Самая поганая вещь на свете.

Джо Боб Брентвуд, ростом почти в шесть с половиной футов, стоял у багажника патрульной машины и заправлял бак. За ним, словно мертвые солдаты, лежали три сбитые Кэмпионом колонки.

- Привет, Джо Боб, - сказал Хэп, подойдя поближе.

- Хэп, сукин ты сын, - сказал Джо Боб, переключая колонку в автоматический режим и перешагивая через шланг. - Повезло же тебе, что ты не взлетел на воздух.

- Да, черт побери. Стью Редман заметил, как этот парень подъезжает, и вырубил колонки. Была целая туча искр.

- Все равно повезло. Слушай, Хэп, я ведь приехал не только для того, чтобы заправиться.

- Да?

Джо Боб перевел глаза на Вика, который стоял в дверях станции.

- Этот чудак был здесь прошлым вечером?

- Кто? Вик? Да, он приходит почти каждый вечер.

- Может он держать язык за зубами?

- Ну да. Ему можно доверять.

Автоматическая подача отключилась. Хэп выдавил из шланга остатки бензина центов на двадцать, затем повесил пистолет на место и выключил колонку.

- Ну? Так в чем же дело?

- Пошли-ка лучше внутрь. Старик тоже может пойти с нами. И если есть возможность, позвони всем остальным, кто был вчера здесь.

Они вошли в помещение.

- С добрым утром, шеф, - сказал Вик.

Джо Боб кивнул.

- Кофе? - спросил Хэп.

- Да нет, пожалуй. - Он оглядел их тяжелым взглядом. - Не знаю, понравится ли моему начальству, что я тут с вами разговариваю. Не думаю, что они будут очень рады этому. Так что, когда эти ребята заявятся сюда, не говорите им, что я был у вас, ладно?

- Какие ребята, шеф?

- Ребята из департамента здравоохранения, - пояснил Джо Боб.

- О, Господи, так это _в_с_е_-_т_а_к_и_ холера. Я так и _з_н_а_л_, сказал Вик.

Хэп перевел глаза с Вика на своего двоюродного брата.

- Джо Боб?

- Я ничего не знаю, - сказал Джо Боб, усаживаясь на один из пластиковых стульев. Его костистые колени доставали чуть ли не до подбородка. Он вытащил пачку "Честерфильда" из кармана куртки и закурил. Финнеган, коронер, позвал доктора Джеймса, чтобы тот взглянул на Кэмпиона, а потом они вдвоем позвали третьего доктора, которого я не знаю. Потом они позвонили в Хьюстон. Около трех часов ночи эти люди приземлились в маленьком аэропортике неподалеку от Брейнтри.

- Какие люди?

- Патологоанатомы. Трое. Они провозились с трупами до восьми часов. Вскрывали, наверное. Затем они связались по телефону с центром по изучению чумы в Атланте, тамошние ребята приедут сюда сегодня днем. А пока они сказали, что департамент здравоохранения должен прислать сюда людей, чтобы осмотреть тех, кто был на станции прошлым вечером, и тех, кто отвозил Кэмпиона в Брейнтри. Точно не знаю, но мне кажется, что вас хотят посадить на карантин.

- Пресвятая Богородица, - сказал Хэп испуганно.

- Чумной центр в Атланте имеет федеральный статус, - сказал Вик. Стали бы они присылать целый самолет государственных служащих из-за обычной холеры?

- А что сказали Джеймс и тот, другой доктор? - спросил Хэп.

- Не слишком много. Но выглядели они испуганно. Я никогда не видел докторов такими испуганными.

Наступило тяжелое молчание. Джо Боб подошел к автомату и купил бутылку "Фрески". Слабый шипящий звук пенящейся газировки стал слышен, когда он открыл пробку. Когда Джо Боб вернулся на место, Хэп вытащил бумажную салфетку из ящичка рядом с кассовым автоматом и высморкался.

- А что вы выяснили про Кэмпиона? - спросил Вик. - Кто он такой?

- Все еще выясняем, - сказал Джо Боб важно. - В документах значится, что он из Сан-Диего, но удостоверения, найденные в бумажнике, почти все просрочены на два-три года. Срок действия водительских прав давно истек. Кредитная карточка была выдана ему в 1986 и оказалась недействительной. У него был военный билет, так что мы наводим справки в их ведомстве. Капитан подозревает, что Кэмпион не был в Сан-Диего уже года четыре.

- Дезертир? - спросил Вик. Он вынул из кармана большой цветной платок и, откашлявшись, сплюнул в него.

- Еще не знаем. Но в его военном билете указано, что он находится на действительной службе до 1997 года. А ведь он был в гражданской одежде, да и, к тому же, далековато от Калифорнии.

- Что ж, я свяжусь с остальными и расскажу им обо всем, что ты сообщил, - произнес Хэп. - Спасибо тебе.

Джо Боб поднялся.

- Не за что. Только не упоминай мое имя. Мне что-то не хочется потерять работу. Твоим дружкам ведь не обязательно знать о том, кто рассказал тебе все это?

- Нет, конечно, - сказал Хэп.

В тот момент, когда Джо Боб направился к двери, Хэп сказал слегка извиняющимся тоном:

- С тебя пятерка за бензин, Джо Боб. Я не хотел бы брать с тебя деньги, но раз уж дела обстоят так хреново...

- Все в порядке. - Джо Боб протянул ему кредитную карточку. Государство платит. Да и будет потом, чем оправдать свой визит к вам.

Заполняя бланк, Хэп чихнул два раза.

- Будь поосторожней, - сказал Джо Боб. - Нет ничего хуже, чем летние простуды.

- Мне ли не знать этого?

Неожиданно Вик, стоявший позади них, сказал:

- Может быть, это и не простуда.

Они повернулись к нему. Вик выглядел испуганно.

- Я проснулся сегодня утром, чихая и кашляя так, словно мне уже шестьдесят, - сказал Вик. - Да и голова сильно болела. Я принял аспирин, и стало немного полегче, но я все еще набит соплями. Может быть, все мы заразились. Той самой болезнью, которая была у Кэмпиона. От которой он умер.

Хэп посмотрел на него долгим взглядом, и в тот самый момент, когда он собирался изложить ему все те причины, по которым этого быть не могло, он снова чихнул.

Джо Боб серьезно посмотрел на них и сказал:

- Знаешь, было бы нелишним закрыть станцию, Хэп. Только на один день.

Хэп взглянул на него испуганно и попытался вспомнить все свои возражения. Но ни одно из них не приходило ему на ум. Он смог вспомнить только то, что сегодня он тоже проснулся с головной болью и насморком. Что ж, просто все одновременно простудились. Но ведь до случая с этим Кэмпионом он чувствовал себя нормально. Абсолютно нормально.

Шесть лет, четыре года и восемнадцать месяцев - таков был возраст троих маленьких Ходжесов. Двое младших спали, а старший копал яму во дворе. Лила Брюетт сидела в гостиной и смотрела телевизор. Она затянулась сигаретой и закашлялась. Кашель мучил ее сегодня с утра, словно кто-то щекотал гортань перышком.

Лила оторвалась от телевизора и оглядела комнату. Ей захотелось, чтобы ее собственный дом выглядел так же мило. У Салли было увлечение: она рисовала по журнальным заготовкам изображения Христа, и ими была увешана вся гостиная. Больше всего Лиле нравилась большая картина с изображением Тайной Вечери, висевшая над телевизором. Салли сказала ей, что на картину пошло шестьдесят разных масляных красок и работать пришлось почти три месяца. Это было настоящее произведение искусства.

Как раз когда кончилась реклама и на экране появился фильм, крошка Черил начала плакать - прерывистый, безобразный визг, перемежающийся со взрывами кашля.

Лила отложила сигарету и заспешила в спальню. Четырехлетняя Ева продолжала спать, но Черил лежала на спине в своей кроватке, и лицо ее приобрело зловещий красный оттенок. Крики стали звучать придушенно.

Лила не боялась крупа с тех пор как им переболели оба ее ребенка. Она перевернула крошку Черил вниз головой и сильно похлопала ее по спине. Черил квакнула, как лягушка, и неожиданно выплюнула на пол сгусток желтой слизи.

- Лучше? - спросила Лила.

- Да-а-а, - протянула крошка Черил. Она уже почти заснула вновь.

Лила вытерла пол бумажной салфеткой. Ей никогда не приходилось видеть такой обильной мокроты у ребенка. Лила закурила новую сигарету, чихнула на первой же затяжке и сама уже зашлась в приступе кашля.

4

Уже час, как стемнело.

Старки в одиночестве сидел за большим письменным столом, роясь в ворохе телеграмм. Их содержание пугало его. Он служил своей стране уже тридцать шесть лет, начав с роли запуганной шестерки в Вест-Пойнте. Его награждали медалями. Он разговаривал с президентами, давал им советы, и иногда эти советы принимались. Ему и раньше приходилось попадать в трудные ситуации, но эта...

Он был напуган, так сильно напуган, что едва позволял признаться в этом самому себе. Он нажал кнопку под центральным монитором. Изображение появилось с обескураживающей быстротой, свойственной солидному государственному оборудованию. На экране возникла калифорнийская пустыня. Ее безлюдность выглядела жутковато из-за пурпурно-красного оттенка, который придавала изображению инфракрасная съемка.

Вон он там, впереди, - подумал Старки. Проект Блу.

Страх вновь попытался захлестнуть его. Он полез в карман и вытащил синюю таблетку. Дочь называла их "отрубонами". Впрочем, названия не имеют значения, важны результаты. Он проглотил таблетку, не запивая, и поморщился.

Проект Блу.

Он оглядел остальные, выключенные мониторы, а затем нажал кнопку под каждым из них. Четвертый и пятый показывали лаборатории. На четвертом физическая, на пятом - биологии вирусов. Лаборатория биологи вирусов была вся заставлена клетками животных, в основном - морских свинок и обезьян. Было и несколько собак. В лаборатории физики небольшая центрифуга до сих пор продолжала вращаться. Старки пожалел об этом. Он горько пожалел об этом. Было что-то кошмарное в том, как эта штука весело крутилась, не останавливаясь ни на одну секунду, в то время как доктор Эзвик лежал рядом на полу, неуклюже раскинувшись, словно воронье пугало, не устоявшее под напором сильного ветра.

Они объяснили ему, что центрифуга работает от того же источника, что и освещение, поэтому если они ее выключат, то погаснет и свет. А камеры там внутри не приспособлены для инфракрасной съемки. Старки все понял. Еще какие-нибудь ублюдки могут заявиться из Вашингтона, чтобы посмотреть на труп лауреата Нобелевской премии, лежащий в четырехстах футах под землей, меньше, чем в миле отсюда. Если выключим центрифугу, выключим и профессора. Элементарно. Дочь называла такие ситуации "Уловка-22" [бестселлер американского писателя Джозефа Хеллера].

Он принял еще один "отрубон" и посмотрел на монитор номер два, который ему нравился меньше всего. Ему не нравился человек, упавший лицом в тарелку супа. Представьте, что кто-нибудь подойдет к вам и скажет: "Вы проведете вечность с физиономией, погруженной в миску супа". Это как старый киношный комический трюк, когда тортом попадают кому-нибудь в лицо. Перестает быть смешным, когда этим кем-то становишься ты сам.

На первом мониторе были только электронные часы. До тринадцатого июня все цифры на них были зеленого цвета. Теперь они стали ярко-красными. Часы остановились. Они показывали: 06-13-90 02:37:16.

13 июня 1990 года. Два часа тридцать семь минут утра. И еще шестнадцать секунд.

Позади раздался стук.

Старки выключил мониторы один за другим и обернулся. Он увидел, что одна из телеграмм упала на пол, и поднял ее.

- Войдите.

Это был Крейтон. Он был бледен, как мел. Опять плохие новости, равнодушно подумал Старки. Еще кто-нибудь совершил затяжной прыжок с вышки в миску холодного супа.

- Привет, Лен, - сказал он спокойно.

Лен Крейтон кивнул в ответ.

- Билли. Эти... Боже, я не знаю, как тебе об этом сказать.

- Чем яснее, тем лучше.

- Эти люди, которые переносили тело Кэмпиона, проходят предварительные исследования в Атланте, и новости не очень утешительны.

- Все заражены?

- По крайней мере, пятеро. Есть там один парень - его зовут Стюарт Редман - так вот, у него пока отрицательная реакция.

- Если бы Кэмпион не сбежал, - сказал Старки. - Там оказалась хреновая система безопасности. На редкость хреновая.

Крейтон кивнул.

- Продолжай.

- В Арнетте введен карантин. Мы уже выявили шестнадцать случаев гриппа, вызванного постоянно мутирующим вирусом А-Прайм. А ведь это пока только больные в открытой форме.

- Средства массовой информации?

- Пока никаких проблем. Они верят в то, что это сибирская язва.