Восхождение короля

— Скорее всего она не успела пройти до отлива, а ночью, с тех пор как погасили маяк, даже контрабандисты входить в порт не рискуют…

— Не понимаю, отчего Гиерон считает нужным иметь дело с этой публикой…

— С тех пор как твой двоюродный дядюшка ухитрился непостижимым для меня образом пустить на ветер остатки семейного достояния ему особо не до разборчивости. Тебе то проще. Вы маги — на казённом обеспечении живёте.

— Если бы он не связывался со всякими сомнительными личностями, он бы не стал так беден…

— Что сейчас говорить. Всё его достояние — семейный герб и компания нахлебников в нашем с сестрой и матерью лице. Так что кончай ныть, и давай разыщем Баллиту.

— Это, кстати, не она?

Маг показал на небольшой парусный баркас, швартовавшийся у мола. Невысокая русоволосая женщина с хозяйским видом отдавала указания двум матросам.

— Она самая.

Они подошли ближе.

— Эй, Баллита.

— Да, меня так зовут, — довольно раздражённо сообщила женщина, выбираясь на мол, — а ты, значится, Гиерону племянник будешь?

— Мы оба племянники. Только он, — Ранальд указал на мага, — двоюродный, а я — простой. Гиерон очень интересовался судьбой товара.

Баллита смерила молодых людей оценивающим взглядом больших орехово-карих с зелёным ободком глаз и молча ткнула большим пальцем назад, в сторону баркаса.

— Всё там? — спросил Ранальд.

— В полном порядке. Если хотите тащить, забирайте сейчас сами. Если нет, ждите пока мои парни разгрузят, и заберёте вечером на складе. Ну как?

— Мы подождём, — встрепенулся маг, — правда ведь?

— Пожалуй, да…

— Я так и подумала, — ехидно усмехнулась Баллита, — разгрузить помочь не хотите?

Ранальд отрицательно покачал головой.

— Тогда прощайте. Тюки Гиерона будут помечены. Спросите у ключника, он знает.

— Мы бы хотели лично убедиться…

— Вы можете лично разгрузить и убедиться, либо поверить мне на слово. Вытаскивать для вас тюки с самого низу я не намерена.

Ранальд немного помялся.

— Хорошо. Я поверю на слово. Но рекомендую с этим словом не ошибиться…

— Да-да. «А иначе ты пожалеешь о том дне, когда родилась…» — только вот я этого дня не помню и жалеть не могу. Так что идите и не мешайте работать, господа хорошие. Ладно. Я серьёзная женщина и держу своё слово, угрожают мне или нет…

Молодые люди насупились, но развернулись и пошли прочь.

— Если Гиерон прогорит окончательно, я не удивлюсь, — проворчал маг Аленн, — с такими-то партнёрами…

— Будем надеяться, что он знает их достаточно хорошо. Кстати — данный партнёр довольно-таки симпатичная.

— Скажешь тоже, — фыркнул маг, — ну у тебя и вкусы, Ранальд. Ладно, надо торопиться на Арену Правосудия. Там очередные бои и на них соберутся все городские шишки. Метр Ольфила хотел мне что-то сказать.

— Надеюсь, что Гиерон тоже там будет. Не думаю, что он упустит возможность проиграть ещё несколько монет на ставках…

Баллита проводила ушедших взглядом, попутно отирая руки тряпкой.

— Всё в порядке, шеф? — спросил один из матросов.

— Они такие смешные… конечно в порядке, Евнакий. Разгружайте, а мне нужно к большому боссу.

Она отбросила тряпку и зашагала вдоль мола.

Нижняя часть Волрима была построена на выходах известняковых пластов. Одним из преимуществ такого положения дел была возможность раздобыть камень непосредственно на месте строительства, заодно вырубив себе погреб. Чем все застройщики безнаказанно и пользовались. Складские кварталы не были исключением. Громоздившиеся рядами бараки, сложенные из крупных глыб цвета не очень хорошо вычищенных зубов, были лишь вершиной айсберга. Под и за ними в толщу изъеденной пещерами и трещинами скалы тянулись бесчисленные штреки и штольни, уходившие в неизвестность. По крайней мере официально в неизвестность…

Баллита спустилась по вырубленным прямо в скале ступеням, и оказалась в просторном штреке, освещавшемся через прорубленную в нависавшей над заливом скале нишу. Было ещё утро и солнечные лучи попадали прямо в амбразуру, наполняя штрек довольно приятным золотистым светом.

— Привет, Баллита…

— Привет, Фиррен, что ты здесь делаешь?

Щуплый и очень невысокий человечек в серой одежде улыбнулся и пожал плечами.

— Так… ничего… а ты?

— Тоже. Предлагаю делать ничего вместе.

Человечек кивнул и соскочил с деревянной лавки.

Они пересекли штрек и остановились перед коренастым охранником, скучавшим возле двери в противоположном конце.

— Нас пригласили…

Охранник молча кивнул на вырубленную в стене нишу с полками. На неструганных досках рядами лежали ножи, кинжалы, кистени и прочий рабочий инвентарь тружеников большой дороги.

— Это так необходимо?

— Приказ…

Баллита со вздохом добавила к коллекции свой кинжал. Фиррен — пару ножей.

— И остальное, — уточнил охранник.

Фиррен добавил ещё один нож. Баллита — стилет.

Охранник приоткрыл дверь.

За дверью тянулся длинный, чуть наклонный и абсолютно прямой коридор. Через равные промежутки в стенах были закреплены факела, над которым расплывались по потолку жирные пятна копоти.

Коридор был почти две сотни саженей длиной и заканчивался закрытой дверью с ещё одним охранником. За дверью находился достаточно большой зал с установленными вдоль стен скамьями. В торце стояло кресло, занятое благообразным лысеющим человеком с седой бородкой клинышком и закрученными усами. Человека звали Харт Сростень.

Баллита и Фиррен пристроились на скамью и стали ждать. Кроме них на скамьях сидело ещё несколько десятков человек самой разнообразной внешности. Роднило их в основном то, что с подавляющим большинством присутствующих очень не хотелось встречаться в тёмное время суток в безлюдном переулке…

Харт держал в руках дощечку и что-то записывал на положенном поверх листке бумаги. Время от времени к нему подходил кто-то из сидевших, и что-то тихо говорил на ухо, а потом возвращался на место. Остальные молча ждали.

В зале было несколько дверей и через них периодически входили новые люди, занимавшие места у стен. Выходить никто не выходил.

Очередной посетитель привлёк внимание Баллиты. Он резко выделялся среди прочих. Не столько тем, что с ним хотелось встречаться в тёмном переулке, сколько общим несоответствием обстановке. Это был рослый и широкоплечий мужчина, одетый как аристократ. Его чёрную бархатную куртку на груди и плечах украшали небольшие, окаймлённые алым кантом разрезы, через которые выступал янтарно-жёлтый шёлк подкладки. На поясе висели меч и кинжал в тиснёных кожаных ножнах с позолотой. Волосы перехватывала серебряная диадема в виде переплетённых змей, удерживавших надо лбом большой овальный камень.

Баллита буквально ощутила, как практически все присутствующие судорожно просчитывают в уме за какую сумму всё это великолепие можно загнать скупщику… Она не была исключением. Тем не менее, ни один не пошевелился и даже не изменил выражения лица. Практически любой из них, не задумываясь, убил бы и ограбил незнакомца при возможности, но не здесь и не сейчас. Здесь и сейчас присутствовали только те, кого Харт Сростень посчитал нужным пригласить лично. А это означало, что данный гость нужен был ему живым и здоровым. По крайней мере сейчас.

Молчание продолжалось. Баллита искоса разглядывала странного гостя. У него было смуглое лицо, казавшееся довольно молодым, никак не больше тридцати, но длинные, аккуратно расчёсанные волосы были густо побиты сединой и наряду с ярко-серыми глазами резко контрастировали с довольно тёмной кожей.

Харт неожиданно оторвался от своей бумаги, словно только сейчас заметив вошедшего. Затем довольно неуклюже привстал и поклонился.

— О. Прошу прощения, глубокоуважаемый кир Тарма. Совсем в делах утонул, не заметил. Прошу извинить старика…

Аристократ молча кивнул в ответ.

— Садитесь, кир. Негоже вам стоять, — предложил гостеприимный хозяин.

Тарма с выражением глубокого омерзения на лице посмотрел на скамью, смахнул с неё грязь ладонью, посадил занозу, тихо выругался и сел рядом с Баллитой. Она ощутила распространившийся аромат духов.

— Тяжёлые времена настали для нашего города… — Харт сделал паузу и пожевал губами, — после благодатных. Как говориться урожайные годы сменились голодными.

Он не ошибался. Всё зависело от точки зрения. Хлынувшие от войны толпы беженцев порядком разорили город, но озолотили бандитов, контрабандистов, ростовщиков и скупщиков краденого. Но всё когда-нибудь заканчивается. Флот Уберто блокировал гавань, и доходы заправил нижнего города сразу же испарились.

— И нам следует решить, — продолжал Сростень, — что надобно делать.

Он обвёл зал бесстрастным стеклянным взглядом. Зал молча внимал.

— Нам нужен мир. Но какой? Нужен ли нам мир нового короля?

Некоторые из слушателей расхрабрились на неопределённое мычание.

— Уберто сам был пиратом. С ним можно иметь дело, — осмелел кто-то и контрабандистов, опередив Баллиту, которой просились на язык те же слова.

Харт неодобрительно зацокал языком.

— Неправильно говоришь. Он теперь король. А что можно пирату, нельзя королю. Думаешь, он позволит нам, как и прежде, торговать магическим добром и выкупленными у кочевников пленниками?

Баллита разумно воздержалась от комментария о том, что перекупку этих категорий товаров почти целиком держал в руках сам Харт, в силу чего преобладающую часть присутствовавших это решительно не трогало.

— А значит, — продолжал тот, — нам не нужен мир короля. Так?

По залу прокатился неровный гул, но прямых возражений не последовало. Желающих демонстрировать принципиальность под немигающим взглядом глаз Харта как-то не нашлось.

— Вот и ладно, — он откинулся на спинку кресла, и Баллита поняла, что официальная часть аудиенции окончена, и ей здесь больше делать нечего.

Вместе с Фирреном они вышли обратно в коридор и двинулись по уклону вверх. Битый час был потерян зря. Всё, чего хотел Сростень — пояснить своим людям на какую сторону требуется встать и показать, что городские верхи с ним заодно. Ну, или, по крайней мере, не особо против. На её взгляд это можно было бы сделать и без такого спектакля, куда менее напыщенно и явно быстрее. Кроме того её решительно не устраивала сама выбранная большим боссом сторона…

Выбравшись в штрек, они забрали своё оружие. Солнце сдвинулось, и его лучи уже почти не попадали внутрь.

— Интересно, — спросила она Фиррена, поднимаясь по лестнице, — а почему этому аристократу, как его там, Тарме, разрешили войти с оружием?

— Понятия не имею, — усмехнулся тот, — но только вышел он без него…

Человечек с гордостью вытащил из-под полы дорогой кинжал в тиснёных кожаных ножнах с позолотой.

— До сих пор розами пахнет, — сообщил он.

— Ты что, совсем рехнулся? — Баллита остолбенела, — Сростень тебя убьёт.

— Если узнает, — Фиррен подмигнул, — в конце концов, это же ты сидела рядом с этим павлином, а не я…

— Ах ты скотина, недомерок паршивый…

— Но-но-но, дамочка, без рук… я может и недомерок, но твою четверть выручки честно отдам. Видишь, какой я щедрый.

— Половину!

— Давай так, выручка от ножен тебе, а от кинжала — мне?

— Половину и от всего.

— Ты несносна…

— Ты хочешь, чтобы я рисковала своей шкурой даром?

— Ну не то, чтобы совсем даром…

— Помолчи уж… Сначала приходится терять время и смотреть этот цирк с конями, а потом ещё ты…

— Между прочим, я знаю, зачем Сростень всё это устроил, но тебе не скажу…

— Не скажешь? Ни в жисть не поверю. Ты то ещё трепло, Фиррен.

— Ты же сама просила молчать…

— Не зуди, Фиррен. Что ты там разнюхал?

— А волшебное слово?

— Ах ты… ладно, скажи, что ты там разнюхал… пожалуйста.