Время героев ч4

Начал отползать назад, почувствовал, что справа есть кто-то живой…

— Кто здесь!? Стреляю на поражение!

Шуршание. Какое-то сопение.

— Не стреляйте! Не стреляйте!

Голос был знакомым. Так и есть — тот самый капрал, который меня задерживал. Где-то прихватил пулемет — уже молодец. Глаза растерянные. Глаза гражданского человека, попавшего в дерьмо.

— Где твои люди, капрал?

— Никого нет, сэр…

— Как ты вообще в Национальную гвардию то попал? — задал я вопрос, когда мы пробирались к пикапу. Задал вполголоса — потому что злить судьбу не стоит.

— Так и попал. За дом надо было выплачивать, не захочешь — а придется.

— А на гражданке кем был?

— Менеджером, сэр. Продавал бытовую технику.

Вот таких — и бросили навстречу канадским территориалам и британскому спецназу. И обвинять то его глупо — его же никто толком и не учил.

— Пулемет не бросай. Он нам приходится…

— Да, сэр.

— Еще кто-то выжил?

— Не знаю, сэр. Мы позиции заняли, ракетчики залп дали, но эти… я не знаю, что произошло. Не знаю…

Пикап стоял на месте — и то дело. Завел, включил пониженную передачу…

— Садись.

Опорный пункт, разгромленный британскими десантниками, мы объехали прямо по кукурузному полю, это было самое безопасное, чем искать какой-то другой путь. Выскочили на фермерскую дорогу — вот ее то я знал, за тем пригорком — меня и задержали эти. Даванул на газ, как будто черти за мной гнались…

Первые части североамериканской армии мы нашли в районе Нью Виндзора, там был мост и он был пока цел. Я уже понял, как наступают британцы. Первое — захват господства в воздухе, они, давя авианосные группировки противника, наносят удары по аэродромам, всеми силами стараются очистить небо от североамериканских самолетов. Дальше — ввиду того, что сил у них не так то и много — они применяют тактику продвижения «прыжками». Разведка целей, потом подавление их артиллерией или с воздуха, потом пехота садится на вертолеты и продвигается вперед, километров на десять-пятнадцать, занимает наиболее выгодные в тактическом отношении пункты. Только потом — вперед идут моторизованные части. На подавление узлов сопротивления — время никто не тратит. Североамериканские части — уже деморализованы, без нормального командования, без понимания того, что происходит. Власти в стране нет… работает доктрина фельдмаршала Лотиана в полный рост, война начинается внезапно, без объявления войны с удара по штабами и масштабных операций по дезинформации и деморализации. Только одно не могу понять — кто и с какого перепоя в Британии решил, что они смогут вернуть себе свои бывшие колонии?

Арестовали нас почти сразу же… можно конечно сказать, что мы сдались, почти одно и то же было бы. Со связанными пластиковыми наручниками руками, я сидел больше часа в Хаммере, стоявшем рядом с командным центром и ждал, пока британцы засекут работу передатчиков и нанесут ракетно-бомбовый удар, на чем и закончится моя жизнь и жизнь нескольких десятков североамериканских солдат, которые получили оружие несколько дней назад, и которым даже не сказали толком — с кем им придется воевать. Но британцы удара почему то не нанесли, и двое парней, форма на которых на одном висела мешком, а на другом чуть не трескалась по швам — проводили меня в человеку по имени Вулби. По крайней мере — именно это было вышито черными нитками на его табличке с именем.

Вулби был из числа самых угнетенных граждан Америки — белый мужчина от сорока до пятидесяти, нормальной ориентации и голосующий за республиканцев. Если снять с него военную форму — то его можно было бы обрядить в любую, от формы полицейского, до комбинезона строительного рабочего — и он бы выглядел в ней так, как будто в ней и родился. Он сидел за столом, а на столе лежала карта, пистолет и стояла чашка с кофе.

— Ваше имя, сэр? — негромко и внешне безразлично спросил он — только не врать.

— Князь Александр Воронцов, вице-адмирал Флота Его Императорского Величества Николая Третьего, в отставке потомственный дворянин.

Вулби кивнул, как будто именно это и хотел услышать.

— Как вы оказались в Соединенных Штатах, сэр? Застряли в Норфолке и решили выбираться самостоятельно?

— Никак нет, сэр. Я живу здесь уже восемь лет. У меня есть грин-кард.

— Вы представлялись сотрудником Секретной Службы.

— Это не так. Я выполнял и продолжаю выполнять особое задание, суть которого не имею права раскрывать.

— Кем дано это задание? Нашим правительством?

— Никак нет, Его Императорским Величеством Николаем Третьим.

Рука Вулби, на форме которого красовались полковничьи погоны, замерла над картой, словно раздумывая, что выбрать — кофе или пистолет. Выбрала все же кофе.

— Вас задержали в зоне боевых действий, при вас обнаружили спецоружие, фальшивые документы, значительную сумму денег. Долгие годы меня учили воевать против вас. Что мешает мне расстрелять вас за шпионаж. Или повесить?

— Закон и здравый смысл, сэр.

Полковник посмотрел на меня с интересом — впервые за все время нашего разговора.

— Не могли бы вы разъяснить подробнее?

— Охотно. Живя здесь, я пришел к выводу, что североамериканцы уважают закон, как ничего другое в жизни — и я надеюсь, что мой вывод справедлив. Закон гласит, что никто не может быть судим и расстрелян без доказательств вины и справедливого суда — я же не сделал ничего плохого, и у вас нет никаких доказательств, свидетельствующих о моей вине. Что же касается моей работы на иностранное государство — то это не преступление, и я как раз ехал в Вашингтон, чтобы надлежащим образом подать сообщение о том генеральному атторнею САСШ.[7]

— Советую поторопиться, пока министерство юстиции не снесли с лица земли бомбовым ударом.

— Непременно, сэр. Если же взять соображения здравого смысла — то полагаю, было бы глупостью задерживать лицо нейтральной страны, великой державы, в то время, как вы ведете войну. У вас уже хватает проблем с Великобританией — а если вы расстреляете меня — вполне возможно, вы станете ответственным за вступление в войну России, причем не на вашей стороне, джентльмены.

Полковник Вулби покачал головой

— Ваш язык, сэр, сделает честь любому адвокату.

— Увы, у меня нет юридического образования. Здесь я зарабатывал на жизнь тем, что создал бизнес по продаже оружия и предоставлению охранных услуг — в Мексике и в других кризисных регионах. Если вы свяжетесь с командованием, полагаю, там найдутся люди, которые слышали обо мне и о моей деятельности. Вы можете навести обо мне справки и в Секретной разведывательной службе, мою личность могут подтвердить и там.

— И ваш акцент слишком напоминает мне того полицейского, который обожал штрафовать меня, когда мне было двадцать, и у меня был Мустанг.

— Сэр, в Великобритании я приговорен к смерти. Для того, чтобы убедиться в этом, вам достаточно выдать меня. Подданство и должность в оккупационной администрации получите сразу, одним из первых.

Полковник помолчал, переваривая сказанное, и раздумывая как поступить. Я знал, что он думает. У него хватало проблем и без подозрительного русского, который представился званием намного выше, чем было у него. И он не хотел принимать никакое решение — но обязан был его принять, потому что в ситуации войны — он и царь и бог в отношении всех, кто находится на расстоянии выстрела его солдат.

— Куда вы направлялись, сэр?

— В Вашингтон

— С какими намерениями?

— Встретиться с кем-то, кто может организовать оборону этой страны. Россия не может допустить воссоединения метрополии и колоний. Нет, сэр. Не может.

— Мы идем в Нью-Йорк. Скоро взорвут мост, и мы отступаем. Но в Нью-Йорке будет полномочное командование.

— В таком случае, сэр, мне надо в Нью-Йорк.

— По дороге нас могут убить.

— Сэр, за мою жизнь меня могли убить не меньше десяти раз. Мне не привыкать.

Полковник кивнул.

— Брейвс!

Стукнула дверь

— Развяжите его. И не спускайте с него глаз. Он пойдет с нами.

Полковник Даррелл Вулби погибнет ровно через десять дней — рейдовая группа британской САС наткнется на замаскированный командный пункт в развалинах многоэтажной автостоянки. Его так там и похоронят — вместе с остальными, потому что иначе — было нельзя. Командование остатками полка и сектором обороны — придется принять мне.

Настоящее…

Ночь на 11 июля 2012 года

Нью-Йорк

— Какого черта ты тут делаешь, сукин ты сын?

Грей набычился — типично по-британски

— Могу спросить то же самое у тебя. Я то воюю со своими, мне можно, а вот ты с кем?

— Я с врагами.

— Вот как?

— Эй, парни вы что, знакомы? — с любопытством спросил полковник Уилкинс.

— Да, сэр — ответил Грей — я знаю этого русского засранца, хотя лучше бы не знать. Хотя он в свое время спас мою задницу.

— Тот факт, что меня контузило, не помешает мне набить тебе морду.

Полковник хлопнул в ладоши.

— Все, джентльмены. Думаю, вам есть о чем поговорить. Двадцать минут, не больше. Потом надо будет уходить отсюда.

Мы отошли в сторону, сели на снарядный ящик — точнее, не снарядный, а из-под винтовок. Крепко, до хруста костей обнялись.

— Ты какого хрена меня не нашел? А?

— Пожить еще хотелось. А рядом с тобой — жить можно, только недолго.

— Да брось. Ты где сейчас?

— Сейчас? Здесь.

— А до этого?

— До того, как началось? Копом.

— Копом? — заинтересовался я

— Точно. Оформили документы… ты же помнишь, что было.

— Помню. Спросили — чем я хочу заниматься. На выбор — парикмахерская, лавка и какая-то хрень с ремонтом машин. Я спросил — нельзя ли копом? Они в голове почесали, сказал — вперед.

— А где ты был копом?

— Водная полиция. Здесь.

— Черт, ты же ненавидишь водоплавающих.

— Решил равняться на тебя. А ты что тут делаешь?

— Ищу кое-кого — ушел от прямого ответа я

— Могу помочь?

Я внимательно посмотрел на своего старого друга.

— Вот так — сразу?

— А что. Мне все равно сейчас — деваться некуда. Я тут сталкером, знаешь, что это такое?

— Свой среди чужих?

— Точно. Я знаю, как вести себя, чтобы быть англичанином. Что говорить, как двигаться. Что будут делать они. Черт, я и есть англичанин.

Я пожалел Грея. Врагу — не пожелаешь.

— Зачем тебе это? Они же…

— Про Родину навернуть хочешь?

— Про нее самую.

— Помнишь, что ты говорил тогда, на авианосце.

— Да брось.

— Да не брошу — Грей внимательно посмотрел на меня — знаешь, констебль Кросс. Ты четыре года прожил среди нас. Скажи — англичане нормальные люди?