Время героев ч4

Когда владелец магазина вынес охапку рационов — он увидел, как я неуверенно показываю Майку на охотничий костюм Гилли, который ничуть не хуже армейского.

— А было бы неплохо. А то помнишь, как в прошлый раз…

— Ваши рационы, сэр — хозяин бухнул на прилавок рационы.

— А вон это… это что такое?

— Это костюм для охоты на уток, сэр. Маскирует на местности.

— Боже, какая мерзость — убивать ни в чем неповинных птиц. А у вас есть костюмы нашего размера?

— Сэр, этот костюм идет в трех типоразмерах, подгоняется по фигуре. Полагаю, найдется.

— А сколько стоит?

— Триста девяносто девять фунтов, сэр.

— Тогда — нам две штуки. И вон те — камуфлированные спальные мешки — тоже.

— Да, сэр.

— И маскировочные сети. Так, чтобы хватило… как можно больше, сэр. Мы покупаем.

На прилавке появились два костюма Гилли, мешки и маскировочная сеть. Много маскировочной сети — а она никогда лишней не бывает.

— Палатку. Большую, и чтобы был полог от комаров.

На прилавке появилась упакованная палатка.

— И еще… пленка для фотоаппаратов есть? Для съемки со вспышкой.

— Боюсь, что нет, сэр. Придется вам зайти в супермаркет, он на той стороне улицы, выйдете и сразу увидите.

— Двухэтажное здание?

— Да, сэр, оно самое.

— Хорошо, зайдем. Спасибо, вам. Хотя я бы все же перестал продавать патроны и стал продавать пленку. Заработаете больше.

— Да их и так никто не покупает уже… — пожаловался со вздохом хозяин, производя окончательный подсчет — как стали добывать нефть севернее нас, так зверье из лесов пропадать стало. Да, сэр.

Лучше бы он этого не говорил.

— Вот! Вы сами признаете, что мы варварски относимся к природе, губим ее — и в то же время торгуете тем, что помогает убивать животных и птиц — я жестом Цезаря обвел стойку с ружьями — но мы собираемся прекратить все это, сэр. Мы снимем, что происходит с вашими ручьями и деревьями, снимем, во что здесь превратилась земля, потом покажет это по телевизору. И добьемся слушаний в Парламенте по этому вопросу, сэр, вот вам мое слово, добьемся!

— Верю вам, сэр.

— Верите, но в то же время сами…

Нет, этот не сообщит. Если кому и сообщит — так вечером за кружкой пива бригадиру лесорубочной бригады, что в округе появились чертовы экологи и теперь надо ждать проблем. И если даже сюда приедет контрразведка, пока она поймет, кто же все-таки мы, военные, экологи или вороватые снабженцы с нефтяных приисков — нас здесь уже не будет.

Ловите конский топот. Да, сэр.

21 июля 2012 года

Британская Канада

Семьдесят миль от точки А

Наше возвращение — с двумя как нельзя более подходящими машинами и кучей всякого добра — произвело фурор. После рассказа Майка в своем кругу о том, как мы все это добыли — на меня начали поглядывать с опаской, точнее даже с опасливым уважением. Североамериканцы — люди большей частью простоватые, честные, так перевоплощаться по несколько раз за час они не могут. Видимо, только сейчас до них начало доходить, с кем бы им пришлось иметь дело, начни они воевать против нас. В японском языке, очень образном, один из терминов, обозначающий разведчика — человек с тысячей лиц. Вот и я — человек с тысячей лиц.

В тот же день мы переехали намного ближе к объекту, но не так близко, чтобы вызывать подозрения. Под вечер — уже расположившись, и создав новое гнездо — запустили легкий беспилотник и произвели, как смогли доразведку местности, нанеся полученную информацию на карту. Теперь, с беспилотниками, это было делать проще — а к самому объекту мы не совались, только оглядели окрестности.

Заодно — мы увидели совершенно непредставимую вещь. Оказалось, что заложники пользуются какой-то степенью свободы. Я не поверил, и даже переспросил — но морские пехотинцы — наблюдатели видели выезжающую машину с женщиной за рулем, и видели играющего за пределами периметра мальчика. Получается, что режим содержания заложников был не таким строгим, как мне представлялось.

Тем хуже для них.

Этому — кстати есть объяснение, вполне разумное. Первое — что рано или поздно заложников придется возвращать, и британцы хотят оставить себе хоть какую-то лазейку. Да, мы захватили их — но мы не причинили им вреда и хорошо с ними обращались, все равно, что они были у нас в гостях. В наших общих интересах не поднимать шума, тем более что мы вам их возвращаем в целости и сохранности. Второе — аристократы всего мира все-таки связаны некоей общностью между собой, аристократия наднациональна. Захват в заложники супруги Правящего Монарха и Наследника Престола — сам по себе вопиющий акт. Еще более вопиющим он станет, если выяснится, что с ними плохо обращались. Это вызовет возмущение даже британской аристократии — и правительству придется пойти на неприятный разговор в Палате Лордов. А это — никому не надо.

Вот только они просчитались. Просчитались, что русские это просто так оставят. И будут ждать, пока нам добром вернут Наследника и Ее Величество. Нет, господа, хорошие, шалите. Что наше — то с руками оторвем!

Доразведка произведена, теперь надо было установить контакт с теми, кто находился внутри, с пленниками. И я знал, как

Я столкнулся с дамой, делавшей покупки на выходе из дешевого торгового центра маленького провинциального городка, рядом с которым располагался объект, известный как «точка А». Просто столкнулся в дверях торгового центра, простого и примитивного, как и все в этом городе — двухэтажный стеклянный кубик. Вообще, чем дольше я пребывал здесь, в канадской глуши, вдалеке от разразившейся войны — тем больше мне этот городок напоминал Твин Пикс. Вымышленный североамериканский городок из гениального североамериканского сериала, который смотрели и в Империи. Тихий, патриархальный городок, в котором под покровом ханжества клокочет даже не грязь, а вселенское зло….

Моника Джелли, или, как теперь ее звали Ее Величество, Государыня Мария чуть отшатнулась, пакет с покупками упал на асфальт. Чистый, как и все в этом городке.

— Извините, мэм.

Она посмотрела на меня, нечесаного, с наметившейся бородой — и в глазах ее промелькнул страх.

— Александр…

— Тихо… — предупредил ее я, вручая пакет — следят со всех сторон. Мобильник в пакете. Включите музыку в машине. Езжайте медленнее. Еще раз прошу прощения, мэм. Вы, кстати, новенькая здесь?

Последние два предложения я сказал довольно громко. Моника Джелли не была бы актрисой, известной всему цивилизованному миру, если бы не поняла, и не приняла игру.

— Вы невоспитанный нахал, сударь! Извольте!

Пакет с покупками перекочевал из рук в руки. Прекрасная дама резко развернулась и пошла к своей машине. Я стоял на тротуаре, сраженный ее красотой и смотрел вслед.

Когда мы только начинали наблюдение, нам важно было понять, как осуществляется наблюдение. Камеры? Снятые напрокат номера и дома, соглядатаи из четырнадцатого спецотдела Скотланд-Ярда, которых не увидишь, пока не станет слишком поздно. В маленький патриархальный городок не внедришь разом большое количество посторонних людей, они будут выделяться как бельмо на глазу. Чужие машины, чужие люди, закупающие большое количество продуктов, приставания к местным женщинам и связанные с этими неприятности. Мы осторожно, по одному, под видом проезжающих выходили в город присматривались, прислушивались — важно было не переборщить, любой посторонний человек мог стать поводом того, что Высочайших пленников немедленно заберут отсюда. Но ничего подобного не было — город жил, как и жил, и порядок тут охраняли всего лишь местные королевские констебли, не более.

Потом мы поняли. Сам городок — это и есть и ловушка, и охранная система вместе взятые. Здесь все друг друга знают. О любом подозрительном чужаке сообщат местному констеблю немедленно. Местный констебль сообщит куда следует. Программа «Соседский пригляд» — соседи стучат на соседей. Для Российской Империи это выглядит дико, здесь же — является цивилизованной нормой.

Играя игру до конца, я побежал к лавке, где в витрине были выставлены цветы. Сраженный стрелой Амура должен был сделать именно это.

— Умоляю… лучший букет… что у вас есть! — заявил я, вытаскивая и кидая на столик смятые банкноты с профилем Ее Величества — новые банкноты, с профилем Его Величества сюда еще не доходили.

Продавец, он же хозяин лавки, как это бывает в местных городках, взглянул на отъезжающий внедорожник, усмехнулся в усы. Это был пожилой, много повидавший на своем веку и безусловно по-житейски мудрый человек.

— Приспичило что ли, парень?

— Быстрее. Умоляю.

— Как знаешь…

Расставшись с несколькими фунтами стерлингов, я получил взамен букет из роз, лучший, что был в лавке и выбежал на улицу как раз тогда, когда солидный Фарго тронулся в путь, направляясь к северному выезду из города.

Опоздал.

Повесив нос, я вернулся в лавку торговца цветами. Черт, надо было мне не на писательской, а на актерской стезе себя пробовать. Может быть — сейчас стоял бы на сцене Императорского и аплодисменты благодарной публики принимал — а не рисковал жизнью на британской территории.

— Уехала? — хозяин подвинул в мою сторону лежащие на прилавке деньги.

— Уехала… — я положил рядом букет, но деньги брать не торопился — кто она? Она местная?

— Не знаю, парень. Бывает здесь, покупает продукты и уезжает. В горах живет, там есть места. А сам-то ты кто?

— Да я тут приехал… Слышали, дальше на север прииски, там нефть в карьерах добывают?[28]

— Инженер, что ли?

— Да нет. Я финансовый аналитик, Северо-западная поисковая компания. Due diligence[29] провожу…

Насколько я знаю такие городки — людей, работающих финансовыми аналитиками, и проводящими due diligence не уважают — здесь уважают тех, кто может и умеет работать руками, а не занимается финансовыми спекуляциями. Так что меня — разом опустили в социальной иерархии до самого низа, но сообщить куда следует — не сообщат. Сообщают о тех, кто вызывает подозрения или непонятно, кто это.

— А… Ну, работай, парень.

— Вы ее не знаете? Когда она здесь бывает? — я начал выкладывать на прилавок новые десятифунтовики, соответствуя своему образу.

— Каждый день она здесь бывает. Парень. Хочешь — рискни. А деньги забери. У нас тут не любят незаработанного.

— В это же время?

— Да в это же, в это же… — хозяин лавки уже начал злиться.

Оставив деньги на прилавке — сорок семь фунтов[30] — я выбежал из лавки…

Конечно, хозяин может сообщить обо мне куда следует. И сдать деньги на экспертизу отпечатков пальцев — семь фунтов, пятифунтовая и две бумажки по фунту. Но вот сорок семь фунтов — он вряд ли сдаст. Пожалеет.

А если и сдаст — то ничего не найдет. Потому что на пальцах у меня — слой канцелярского клея, искажающего отпечатки пальцев. Да и найти нормальные отпечатки на захватанной руками купюре — задача не из легких.

Так что — хрен поймаете. Не тот уровень…

Да, и кстати. «Прогнав» такую легенду, я залегендировал и все последующие появления в городе. Пусть рискованно, но залегендировал. Сраженный стрелой Амура мужчина поджидает свою даму сердца. Просто и понятно.

Только не переборщить. Не привлечь внимания.

Пробежав какое-то время, я ввалился в машину, за рулем которой сидел опять-таки Майк, морской пехотинец, который наконец-то вырастил себе на голове что-то похожее на нормальную гражданскую прическу и перестал походить на огородное пугало. В нормальном виде морской пехотинец — он и без формы морской пехотинец, видно сразу, можно даже не маскироваться.

— Поехали!

— Куда, сэр?

— Северная дорога! И не гони!

— Да, сэр!

Я поднял стекла — они были тонированными, как на всех американских и канадских машинах. Акадиан, солидный внедорожник, на котором мы ехали — вполне мог принадлежать и нефтедобывающей компании, и крупному банку, занимающему размещением акций.

Телефон. Номер… черт, только бы они не поставили микрофон в салоне. То, что там есть радиомаяк, отмечающий положение машины на спутниковой карте — это к гадалке не ходжи, он есть, это гражданское оборудование, все машины для прокатных и прочих бизнес-флотов[31] с такими маяками выпускаются, тут нет проблем. Маяк покажет и несанкционированную остановку и будут вопросы — сразу по возвращении, а вопросы это само по себе плохо, если есть вопросы — будут и ответы, нет вопросов без ответов. Даже если заглушить разговор музыкой — отфильтровать все равно можно, да и мобильный телефон при звонке вызывает специфические помехи в работе звуковоспроизводящего оборудования, опытный человек это поймет сразу, даже без сложной работы по фильтрации звуков. Черт, возьми же трубку…

Моника взяла трубку после третьего звонка.

— Александр?

— Это я. Ведите машину и говорите тихо.

Я слышал, что Моника, как я ей и сказал, включила музыку, причем громко. Моцарт, Вольфганг Амадей, шестая симфония. Молодец.

— Хорошо. Вы…

— В машине есть микрофон?

— Не знаю.

— Где Павел?

— У них.

— В здании?

— Да.

— Цел? Кто-то пострадал при захвате?

— Нет. Вас прислал Николай?

— Да.

— Господи… — в микрофоне трубки послышался вздох

— Держитесь. Мы вытащим вас.

— Как?

— Вытащим. Павла отпускают гулять?