Жбанов Владимир Рыжий

ВЛАДИМИР ЖБАНОВ

Рыжий

Повесть

ГЛАВА 1

Пробуждение, как обычно после хорошего алкогольного возлияния, было сум­бурно и отвратительно. Противная дрожь в руках и головная боль, да еще и со­бытия вчерашнего вечера всплывали в памяти нечетко и непоследовательно. Ры­жий нехотя открыл глаза и с отвращением посмотрел вокруг. Грязища. На полу и на столе армия пустых бутылок, окурки и остатки вчерашней закуски. Со сто­ном поднявшись, Рыжий подошел к столу и пошебаршил бутылками в надежде, что осталось еще немного спиртного. Тяжко вздохнув, он понял, что надежда не оправдалась. Поковырявшись в пепельнице, вынул еще не до конца истлевший окурок и закурил. Сухость и гадостный привкус во рту вызывали тошноту, но желание курить было сильнее. «От е..., что же я вчера так напился?» — горестно подумал Рыжий. Внезапно ему перестало хватать воздуха в комнате. Выйдя на улицу и вздохнув полной грудью, он огляделся вокруг. Мир был прекрасен. Вот только бы ещё пивка попить. Очередь была небольшой, а вот пиво оказалось не очень. Но опять же желание опохмелиться снимало всякие претензии. Как никто другой, Рыжий понимал эту разницу, потому что он, художник, бывал и пробовал, имел и чувствовал. Он переживал тот возраст, когда многие таланты, обозначив свое скромное место в истории, уходили, оставляя потомкам светлую память. Он был морально готов к этому. А что его жизнь: три семьи, дети, разводы, скандалы, драки. Потоптавшись, он порылся в кармане, вытащил несколько тысяч. Тысяч!!!

Да раньше за эту сумму можно было купить машину, дачу или попасть под рас­стрельную статью, а теперь её едва хватало на пиво.

Тьфу, дрянные дерьмократы-реформаторы!

«Мне повторить», — Рыжий протянул бокал с отбитой ручкой. Так продавцы боролись с воровством бокалов и одновременно со спекуляцией залогов за бока­лы. А то ведь находятся умельцы, которые умудряются брать бокалы из одного киоска бесплатно и сдавать в другой, получая залог.

Пиво подействовало, но не вполне. Рыжий, понурясь и начиная ненавидеть все вокруг, поплелся в мастерскую. Стало невыносимо скучно. Депрессии частенько посещали его с похмелья. Последняя жена пыталась уговорить его закодироваться от пьянства, чтобы сохранить семью. Но он не захотел, так как не мог представить себя без тех волшебных минут, когда хмель увлекал его в другой мир, красочный и радостный. Он был талантлив и увлекался многим, а алкоголь давал тот стимул, без которого он не мог осуществить свои замыслы и идеи.

Жизнь Рыжего была сложна, интересна, многообразна и драматична, но все- таки счастлива. По крайней мере, он всегда считал себя человеком счастливым, прежде всего потому, что испытывал истинное удовольствие от своего творче­ства. Ведь работая, он переживал ни с чем не сравнимые минуты. Одиночество и свобода при работе были тем эликсиром, который, пожалуй, невозможно было ничем заменить. Главным всегда оставалось его творчество.

Рыжий прилег на кушетку. «Паутины собралось, кругом грязь. В мастерской грязь, в жизни грязь, везде грязь».

В окошко постучались.

— Кто? — крикнул Рыжий и пошел к дверям. Вошел его коллега.

— Балдеешь? А может, сделаем? — Петро, как всегда подчеркнуто веселый, хлопнув по плечу, ввалился как к себе домой.

— Денег нет. Кончились.

— Вечно ты нищий, Серега, когда уже будешь зарабатывать хотя бы на водку?

Петро сел, закинув ногу на ногу и закурил.

«А что ему, — подумалось Рыжему. — Детей нет, жена содержит, свои деньги он пропивает. Напишет вшивенькую картинку и все».

— Ну так, это, я в салоне «Сирень» продал. Возьмем?— вальяжно произнес Петро.

— Давай, — согласился Рыжий, — только у меня сегодня встреча, сам пони­маешь, должен быть в норме.

— Ерунда, одну покатим и все, прикусить есть?

— Не-а, — Рыжий виновато почесал затылок.

— Ну, пошли, что ли?

В гастрономе взяли бутылочку водки и дешевый салат.

— На днях выставка, что-нибудь будешь сдавать? — поинтересовался Петро.

— Да, выставлю, — лениво произнес Рыжий, хотя думал о другом. Последнее время он научился этому — слушая собеседника, думать о другом. Но Петро об этом знал и, будучи человеком проницательным, сразу же говорил Рыжему: «Что, сброс пошел?»

А Сергей думал о том, что не сложилось в жизни главное — семья. Ведь про­жили же его родители всю жизнь вместе. Всякое бывало у них, но сумели они семью сохранить.

Не сложилось всё, о чём он мечтал мальчишкой. Все то, чему учили с детства, в один миг оказалось никому не нужным и, что самое обидное, придуманным. А ведь детство было насыщенным и интересным. И самое главное — романтичным. Первая любовь, первый поцелуй были неожиданными и, скорее, познавательны­ми. А впервые и по-настоящему он влюбился в свою вторую жену. С которой потом пришлось разорвать. Уже спустя месяц после свадьбы он начал спраши­вать себя, куда девалась та милая девушка, любимая им, и что это за склочное и визгливое чудовище находится рядом? Через год он понял, что жизнь стала невыносима, и ушел. Последующие женщины были лишь началом того большо­го разочарования, которое неизбежно наступало, но именно эта эйфория встреч, свиданий, любовных приключений притягивала его. Робкая надежда на то, что вот на этот раз все будет не так как обычно, не покидала его. Ему уже даже стало казаться, что не дано ему в этой жизни любить по-настоящему. И лишь иногда что-то тревожило душу: «А может, еще встречу?»

Он так задумался, что и не заметил, как опустела бутылка и ушел Петро.

Рыжий заснул. Сон был для него счастьем. Сон нес столько непредсказуемых неожиданностей. «Клуб путешественников» — так он сам называл свои сны. Ино­гда бывали и вещие сны, но он никогда не задумывался об их толкованиях.

Рыжий проснулся и понял, что еще немного и он опоздает на встречу с пред­полагаемым заказчиком.

Пообщавшись с заказчиком и получив небольшой аванс, Рыжий решил замо­чить удачную сделку. В мастерской пить уже надоело, и, переборов свою нелю­бовь к разного рода питейным заведениям, он отправился в ресторан. Очень давно он не бывал в ресторане, с тех самых памятных времен, когда туда практически невозможно было попасть и люди часами стояли в очередях. Швейцар услужливо поклонился, и Рыжий робко вошел. Сдал в гардероб пальто и шляпу. Первые ми­нуты он чувствовал себя неловко, как будто оказался на чужом празднике, где ни он ни с кем не знаком, ни его никто не знает. Кругом шныряли какие-то праздные или, напротив, чем-то озадаченные личности. Неловкость сковывала его, но, ощу­щая железный подкреп в кармане, он решил не останавливаться на достигнутом. Ведь вечер складывался как нельзя лучшим образом.

Для начала Рыжий прошествовал в туалет. Около умывальников стоял жир­ный, какой-то рыхлый мужик и курил, стряхивая пепел в ладонь. Толстый посмо­трел на Рыжего своими выпученными прозрачными глазами и хрюкнул: «Если Ельцин победит — им хана. Они уже никогда не придут. Быдло должно знать свое место». Сергей чуть не поперхнулся от неожиданности и такого прямого вызова на разговор. «Ты что думаешь, — распаляясь, продолжал мужик, — если гавно везде будет иметь равные права, от этого гавну будет легче? Нет, гавно будет чувствовать себя лучше, если ему не будут давать думать за себя. Поэтому оно и гавно. Ха-ха-ха».

Рыжий вежливо кивнул, якобы соглашаясь с высказыванием, и, извинясь, вы­шел. Поднявшись в зал, он уселся за столик возле какого-то экзотического расте­ния. Он не любил, когда смотрят ему в спину. Официантка возникла почти мгно- венно и, поздоровавшись, предложила меню. Рыжий, мельком глянув в красивую книжечку в кожаном тисненом переплете, коротко заказал: «Берлинский салат, шницель по-министерски, минералку, 300 граммов водки. Да, и еще шоколадку для вас». Девушка мило улыбнулась и исчезла, будто ее вообще и не было. Гро­хотала музыка, некоторые посетители уже танцевали, выпив лишку. Сергей более внимательно оглядел зал, людей было много, впрочем, ничего примечательного он не увидел. Официантка быстро принесла водку и закуску, не забыв вежливо сообщить, что через пару минут будет готово горячее. Рыжий очень бережно на­лил стопочку, выпил, закусил. Организм благодарно принял угощение. «Хорошо, отличненько, вкусно», — подумалось Сергею. Вторая пошла куда как веселее и целенаправленней. Вот уже и музыка не такая громкая стала. Зазвучала медлен­ная мелодия, и парочки вышли танцевать. Употребив еще одну, Рыжий откинул­ся на спинку стула и закурил, оценивающе глядя на двигающиеся в центре зала пары. «Господи, какие все страшные, неказистые, гнусные. А бабы-то — неужели же для таких рестораны?» Официантка принесла горячее и извиняющимся тоном поинтересовалась, ждет ли он кого-нибудь, а если нет, то не помешает ли ему, если к нему за столик подсядут люди.

«Пусть присаживаются», — великодушно разрешил Рыжий, наливая себе еще стопочку. Официантка подвела к столику пару и предложила располагаться. Ры­жий поднял глаза и обомлел — перед ним стояла женщина его мечты. Черное бархатное платье обтягивало стройную хрупкую фигурку, волосы были собраны сзади, а лицо и глаза светились каким-то загадочным мерцающим сияньем. Он даже не сразу заметил ее спутника, маленького, кругленького человечка, который уже галантно усаживал свою спутницу и протягивал ей меню. Какие-то судороги прошли волной по спине Рыжего, когда он встретился с ней взглядом. «Неземная красота, — подумалось Сергею, — богиня». Подобной он никогда не встречал. Появилась официантка.

— Что будете заказывать? — вежливо наклонив голову, спросила она.

— Я полагаюсь на твой вкус, — произнесла дама, протягивая меню спутнику, который тут же почти шепотом наговорил заказ официантке.

— Вам еще что-нибудь принести? — обратилась девушка к Сергею.

— Да. Еще 150 и «Берлинский», — отреагировал Рыжий.

Официантка унеслась выполнять заказ.

— Позвольте представиться — Сергей Рыжов, — отрекомендовался Рыжий, вопросительно глядя на своих неожиданных соседей.

— Очень приятно, это Рита, а меня зовут Валентин. Я бизнесмен, так сказать «новый белорус», — хохотнув, произнес мужчина.

После знакомства завязалась непринужденная светская беседа. Заиграл ор­кестр, и Рыжий после долгих сомнений все-таки пригласил Риту на танец. Дрожа от волнения всем телом, он обнимал её тонкую талию и вдыхал её необыкновен­ный запах. Он никогда не слышал такого запаха. В какой-то момент ему показа­лось, что Рита читает его мысли и как будто чуть-чуть прижалась к нему. Музы­ка внезапно оборвалась. «Козлы, — подумал Рыжий, — как всегда, не вовремя». Они вернулись за столик. Валентин был спокоен. Он только-только выпил пол­графинчика «Беловежской» и скушал большую порцию «Бодрого Макса». «Лю­блю “Беловежскую”», — сказал он с довольным видом. «А я вот «беленькую» предпочитаю, особенно под шашлычок с соусом, лучком и петрушечкой», — как- то язвительно высказался Рыжий.

— А вы гурман, — заметила Рита.

— Да, вообще-то я люблю вкусно поесть, но и готовить тоже умею, даже лю­блю иногда, — обрадовался Рыжий её вниманию. Маргарита наклонилась и что- то шепнула на ухо Валентину. Потом поднялась и пошла к выходу. «Господи, какая женщина», — уже в который раз за вечер подумал Рыжий.

— Простите, чем вы занимаетесь, если, конечно, не секрет? — поинтересовал­ся Валентин.

— Нет, не секрет, я художник — гордо ответил Рыжий без ложной скромно­сти.

— Как вам уже известно, я бизнесмен. И знаете, я не жалею денег на приобре­тение произведений искусства. Вот вы, например, в какой области творите?

— Я скульптор, но, впрочем, занимаюсь всем, — спокойно сказал Рыжий.

— И что же — вы выставляетесь, покупаетесь, член Союза? — прищурился Валентин, затянувшись сигаретой.

— Да, — просто и коротко ответил Сергей.

— А если я сделаю вам заказ?

— Попробуйте. Смотря какой и что вы будете платить.

— По-деловому, это мне нравится, — оживился Валентин.

Рыжий втайне обрадовался предложению, ибо денег ему всегда катастрофиче­ски не хватало.

— Я воспользуюсь отсутствием Марго, потому что это сюрприз ей. Я хочу заказать вам ее портрет. Я дам вам фото- и видеоматериалы, заплачу, как дого­воримся, но сначала я хочу взглянуть на вашу манеру. Ведь вы, художники, все такие разные, а я хочу, чтобы портрет как можно полнее раскрывал этого замеча­тельного человека, — закончил Валентин и, словно извиняясь за просьбу, вопро­сительно посмотрел на Рыжего.

У того вспотел затылок. Вот уж чего он никак не ожидал. Портрет, да еще та­кой красавицы. Это же очень сложная задача.

— В принципе, я согласен, тем более что уже смог лицезреть свою модель, но меня при этом интересует: сколько и как вы будете платить, а также сроки.

— Вот главное, — выставил палец Валентин. — Это главное — сроки. Давай­те решим этот вопрос таким образом: вот моя визитка, вы позвоните мне в офис, и договоримся о встрече. Согласны?

Рыжий кивнул.

Тут появилась Рита.

— Я вижу, вы так увлечены беседой. О чем, если не секрет, беседуете?

— О творчестве, — пояснил Рыжий.

— Марго, Сергей — маэстро.

— Вот как, — она удивленно приподняла одну бровь, — прекрасно, мне всег­да были интересны люди искусства. Это ведь особенные люди, не правда ли, Сер­гей? — спросила Рита и посмотрела прямо в глаза Рыжему. Её большущие и кра­сивейшие в мире глаза всверлились в душу, вывернули ее наизнанку, обожгли, но и принесли чувство щемящего удовлетворения.

—Да, это люди очень интересные и особые, — сказал Рыжий и подумал про себя: «Знала бы ты, какие они особенные, художники. Простому человеку страш­но представить».

ГЛАВА 2

Все произошло, как и договорились. Валентин приехал вовремя. Маргарита была в ослепительно красивом красном платье и красных туфлях. Она держала в руках красную сумочку, высокую прическу венчала красная роза. У Рыжего мелькнула мысль купить ей бутылку красного шампанского.

В мастерской Рита стала с интересом разглядывать все вокруг, ни на чем не задерживая взгляд. Лицо ее сияло то ли от любопытства, то ли от восхищения, то ли от того, что она рассчитывала увидеть что-то более интересное. Мастерская была похожа на лавку старьевщика или на сувенирный магазинчик. Здесь висели картины, громоздились бюсты из гипса, маленькие скульптурки, вперемежку с вазочками и подсвечниками, создавали своеобразный ералаш. Рыжий уже не раз замечал, что такое невообразимое обилие предметов заставляет глаза человека бегать. Такое бывает с впервые вышедшим на сцену перед большим скоплением людей. Кажется, что перед тобой просто огромная масса и ни одного конкретного лица. Лишь спустя некоторое время начинаешь привыкать и останавливать свой взгляд на конкретных предметах.

Валентин остановился перед портретом молодой девушки, сделанным из гип­са, и, прищурясь, довольно улыбнулся Рыжему.

— А у вас интересно.

— И что же интересного вы увидели? — поинтересовался Рыжий, улыбаясь в ответ.

— На мой взгляд, у вас удивительно сочетается многожанровость и разно- стильность, — сказал Валентин, засвидетельствовав для самого себя, как умно он выразился.

— Спасибо, — несколько театрально поклонился Рыжий.

Он не отводил глаза от Маргариты. «Как она красива, — думал он. — У нее на­верняка мягкий и нежный характер, она умна и добра, она все может и умеет. Она талантлива во всем, к чему бы ни прикоснулась».

— Я, — начал Валентин серьезнее, — хотел поговорить с вами, Сергей, о за­казе. Дело в том, что нашему, вернее моему, офису необходимо приобрести брон­зовую скульптуру — символ фирмы. Я хочу, чтобы вы создали эскиз, и, если ва­риант нас устроит, мы заключим контракт. Я понимаю, что это стоит денег, но это меня как раз и не волнует.

Валентин говорил много и витиевато. Рыжий мотал головой, продолжая ис­коса поглядывать на Риту, и рассуждал: «А ведь он заговаривает зубы. Понятно же, что мой уровень ему нравится и он хочет заказать ее портрет. К тому же пакет, с которым он вошел в мастерскую, уже ловко уложен на полку. Значит, там все материалы». Рита перебила ход его мыслей:

— Какая прелесть вот эта фигурка, это глина?

— Да, глина, — ответил Рыжий, вспоминая, что ее вылепила его третья жена — керамик по специальности. — Если вам нравится, то она ваша.

— Правда? Какое чудо, Валик, посмотри! — Ее глаза от восхищения стали еще красивее.

— Симпатичная вещица, — оценил Валентин и посмотрел Рыжему в глаза так, словно догадался, что эта работа принадлежит не хозяину мастерской. — Ну, так что, какая сумма вас устроит?

— Во-первых, — сделав серьезную мину, начал Рыжий, — эскиз оплачивается отдельно. Отливка в бронзе соответственно тоже отдельно.

Рита остановилась у стены, увешанной фотографиями из жизни Рыжего. Там была практически вся его жизнь. Друзья и подруги, дети и знакомые актеры, на­турщицы и вообще всякая дребедень.

— Ну и, естественно, авторские, — продолжал Рыжий. — Что-то порядка по­лутора тысяч «рублей», если вас это устроит?

М-да, видно было, что Валентин привык торговаться.

— Давайте так. Вы позвоните мне для окончательного решения в среду утром.

— Отлично, — улыбнулся Рыжий и впервые откровенно влюбленно посмо­трел на Маргариту. К его удивлению, ее ответный взгляд ничего не выражал, она уже поняла, что пора уходить, и ожидала команды.

Так и вышло. Валентин подал свою вялую, расслабленную руку и, попрощав­шись, вышел из мастерской. Рыжий вышел их провожать.

Они подошли к машине. Красный «Мерседес» гармонировал с Ритиным на­рядом.

— Марго, сегодня ты за рулем, — сказал Валентин, открывая дверцу.

Рита улыбнулась Рыжему на прощанье и стала садиться в машину. У Рыже­го перехватило дыхание от красоты ее ножек, обнажившихся при посадке почти полностью, и на несколько минут он перестал ощущать окружающий мир. Тем временем Валентин захлопнул двери, и машина беззвучно тронулась. Что-то ско­вало грудь, и Рыжий заметил, что перестал дышать.

«Фу, елы-палы, с ума можно сойти», — подумал он, судорожно вдыхая свежий прохладный воздух. Зайдя в мастерскую, Рыжий скривился: «Какой все-таки здесь бедлам».

Развернув пакет, он увидел, что кроме видеокассеты и пачки с фотографиями там лежит письмо. В письме речь шла о том, что портрет должен быть готов через три месяца, а аванс будет выплачен уже в среду, после звонка. Сумма его вполне устраивает. При удачном исходе обещается подарок-сюрприз.

Рыжий повертел в руках конверт с фотографиями, но так и не решился его от­крыть. Он встал и, найдя портмоне, стал пересчитывать наличность. Тэк-с, 10, 5, 20, еще 10 — нормально. Взял деньги, пустой пакет Валентина и вышел на улицу. «Ну что же, три месяца, так три месяца. Интересно, неужели она спит с таким мужиком, который даже руку пожать не может?» Отбросив эти мысли, он отпра­вился в ближайший гастроном. В винном отделе, как всегда в это время, стояла очередь. Здесь собрался разный люд: метростроевцы в шлемах и спецовках, мо­лодые парни-пивососы, пара местных алкашей и прочие. Продавщица проворно отпускала свой хмельной товар. «Бутылку водки, «Астру» и минералку», - авто­матически произнес Рыжий, положив деньги на тарелочку.

«Да, красивая Маргарита, неужели... »

— Мужчина, вы водку забыли и сдачу, — окликнула продавщица. Опомнив­шись, Рыжий вернулся к прилавку.

В мастерской он всегда чувствовал себя замечательно. Не спеша откупорил бутылку, налил, выдохнул, «хлопнул», запил минералкой и закурил. После вто­рой затяжки даже повело.

Не спеша взял пакет со снимками. Вытянул первую фотографию. Прямо на него смотрела со снимка потрясающе красивая женщина. Легкая улыбка и чуть приподнятая бровь как бы спрашивали его: «Ну что, я нравлюсь тебе, я красива, ты влюблен в меня?» У него появилась испарина. Он уже потянулся за другим снимком, как раздался условный дробный стук. «Вот черт, кого там несёт?» — Рыжий проворно поднялся и пошел открывать дверь. Это была Маринка, симпа­тичная деваха лет двадцати пяти, которая частенько скрашивала его одиночество, участвуя в пьянках и загулах.

— Приветик, Сергунчик, как дела? Что делаешь? Ты мне рад?