Звездолет «Фантастика» и Лунный Птеродактиль

— А ты откуда знаешь?

— Оттуда и знаю… Мой милый мальчик, они сминают мозги за одну минутку. Пикнуть не успеешь. Фальшивые чувства, бурные эмоции, чужие мысли, поганые ассоциации — все эти помои сольют в твою башку, будто в пустой чан. И ты будешь захлебываться, задыхаться от этого дерьма, стучаться лбом о пол, рвать на себе волосы…

— А потом?

— Потом предложат работать на них, чуть подпрограммируют сознание.

— Закодируют, чтоб не сбежал, не разболтал?

Зета-5 кисло усмехнулась:

— Не спеши, пират. Сам узнаешь.

— А если откажусь?

— Глупый вопрос. Ответ ясен заранее.

Савва опустил голову.

— Крепись партнер. — Рамада похлопала кэпа по плечу. — Не держи зла. Не исключено, придется еще поработать в паре.

— На благо жабонов?

— А почему бы и нет?

— Пошла ты, знаешь куда?.. — И Рыбак в полном соответствии с устным народным творчеством, особенно распространенным у пиратов, указал подруге ясный путь.

— Я там уже была, — парировала Зета. — Сам видел в нооциклотроне. — Она вновь взяла покровительственный тон. — Извини, дружок. Закончим беседу в другой раз. Скоро сюда за твоей задницей могут притащиться коллеги из ГАПа. — Зета обратилась к роботу. — Срочно оттащи его в операционную. Скажи, пусть вырежут из-под лопатки датчик обнаружения, а потом зашвырнут его подальше отсюда в космос. Да побыстрей. Не получится аккуратно — пусть вырывают с мясом. Заживет как на собаке. Мужик стрелянный. Ничего! Начнет сопротивляться — не цацкайтесь там с ним. Будет наука на будущее. Пусть привыкает уважать новых боссов, точнее, хозяев.

…Сопротивляться Савва и впрямь пытался.

И с ним не цацкались…

Рога пирату пообломали быстро. После операционной он представлял собой зрелище жалкое и, пожалуй, жутковатое. Рожа, впрочем, как и тело, — сплошной синяк, покрытый к тому же зудящими царапинами и ссадинами.

Зета критически осмотрела партнера, сделала назидательное замечание роботу:

— Перестарались. П-шел вон.

Железный истукан усадил избитого пленника на табурет, приставленный к стене рядом со столом хозяйки. После чего покорно покинул помещение.

— Ну, доволен? — спросила у кэпа Рамада. Впрочем, без всякого злорадства.

— Пить, — прошептал окровавленными губами пират.

Зета вновь вызвала металлического охранника — нажала на столе небольшую кнопку. Тот незамедлительно явился. Девушка властно приказала:

— Напои его, промой рожу. Он мне тут весь кабинет испачкает своей кровью.

Через минуту робот с полотенцем, перекинутым через плечо, как у официанта, притащил из соседней комнаты широкий таз с водой. Окунул в него Савву лицом, — надо полагать, напоил. Затем тщательно обтер полотенцем — промыл. В заключение гигиенической процедуры безмозглый жлоб… вылил содержимое емкости Савве на макушку. Непостижимая логика машины!!! Рыбак после «душа» промок до нитки. Правда, несколько пришел в себя.

— П-шел вон, — раздраженно скомандовала услужливому болвану Зета.

«Молот Смерти» молчаливо удалился. Рамада обхватила голову руками, оперлась локтями о стол. Похоже, она не рисовалась; вероятно, действительно устала от всей этой несуразицы.

Внезапно Рыбак подскочил со своего места, схватил внушительных размеров чайник, стоящий на углу стола, замахнулся, метя девушке в голову, рванул вперед… Зета, в свою очередь, блеснула молниеносной реакцией. Она не сопротивлялась, нет. Вела себя крайне спокойно, даже невозмутимо. Одним четким движением руки включила какой-то приборчик у себя на поясе. И всё. Вокруг нее возникло странное потрескивающее сияние — «Кольцо Сковывания», как она потом объяснила потрясенному Савве. «Сковывание», очевидно, слишком уж беззубо сказано. Все тело Рыбака перекорежило страшными судорогами. Кэп застыл, боясь пошевелиться. Каждое движение отдавалось неимоверной болью. Ноу-хау жабонов било наповал. Мышцы одеревенели, не слушались. Застывшей скульптурой, потерявшей баланс равновесия, Савва завалился на пол, где в неудобной, неестественной позе пребывал до тех пор, пока Рамада не отключила свой окаянный приборчик. Она подошла поближе к Рыбаку, лениво отвесила ему пару пощечин.

— Вот так-то, пират.

Синяки на лице кэпа начали саднить с новой силой.

Зета вернулась за стол, без особой злости объяснила:

— Не советую дергаться, партнер. Если б на моем месте оказался другой сотрудник жабонов, тебя бы подвергли внеочередному сеансу «корреляции инстинктов на предмет устойчивой благонадежности». Звучит заумно, но клянусь, это неприятно. «Кольцо Сковывания», например, после упомянутой корреляции показалось бы тебе вполне уютным местечком. Лучше поберегись. Ты еще себе пригодишься.

Савва почел за благо прислушаться к советам босса. Он только затравленно прошептал:

— Рамада, не хочу к жабонам…

— Да не дрожи ты раньше времени, — успокоила партнерша. — До них еще надо добраться. Повезут-то тебя люди. Пока. Однако не расслабляйся. Может, они еще похуже тех жабонов. Так что повторяю: сиди тихо — никто не тронет; не ты — первый, не ты — последний.

— Звездолет жабонов, их конструкция? — обреченно уточнил Савва. Наверное, все-таки строил в уме варианты угона.

Зета-5 вздохнула, видя неугомонность «клиента»:

— Не совсем. В расчетную точку тебя доставит транспорт «Птеродактиля». Я часто прибегаю к его услугам. Капитан — мой человек.

— То есть жабонов?

— Понимай как хочешь…

Глава 6

Рейс длился довольно долго.

В тесной камере сложно совладать с подсчетом минувших суток. Ориентироваться можно только по накалу освещения. Но и оно давало лишь отдаленное представление о дне и ночи, так как и в то и другое время не баловало узника особой яркостью. Тусклая лампочка под потолком светила однообразно, будто замороженная.

Замороженная, как и сама жизнь в неволе.

Но вскоре тупое разочарование, завладевшее на первых порах почти безраздельно душой и волей Рыбака, уступило место холодному анализу и расчету. Утешая себя, Савва мысленно уповал на то, что в данных обстоятельствах его персону следовало рассматривать не просто как отдельного независимого индивида, заурядного космолетчика, угодившего в плен, и т. д., а прежде всего — как лицо должностное — Омега-15, т. е. агента всегалактической спецслужбы, спрятанной под внушительной аббревиатурой ГАП. ГАП же в свете силового противостояния двух цивилизаций — людей и жабонов — выступал в роли мозгового центра общечеловеческих оборонительных структур. Ни больше, ни меньше. Таким образом, на Савву волею судеб возлагалась ответственнейшая задача — быть глазами и ушами главного командного пункта людей в логове пришельцев. С данной точки зрения, пленение Рыбака жабонами можно было смело квалифицировать как небывалую удачу. Никому из гаповцев не удавалось доселе приникнуть в самое сердце чужаков. К тому же изворотливый агент — Савва — не позволил превратить себя в боксерскую грушу для инопланетян и их приспешников — не давал гадам к этому лишнего повода. Напротив, стойко перенося тяготы, лишения и унижения секретной службы, подвел себя к выполнению основной разведывательной функции в довольно приличной физической форме. Безусловно, это плюс в его работе.

Такие вот незатейливые логические цепочки, направленные на самовосхваление, спонтанно всплывали в мозгу пленника. И он им по-детски радовался. Они не позволяли Рыбаку свихнуться от одиночества в течение рейса, придавали силы для дальнейшей борьбы.

По правде сказать, и жабоны выставили против него талантливых «учителей», если не сказать — укротителей. Чтобы оценить жестокость и даже одиозность дуболомов, стоящих под ружьем у пришельцев, Савве хватило пару попыток активных действий. Больше не понадобилось. Далее он уже не рыпался, стал «шелковым», не давал гадам вышеупомянутых поводов к грубому насилию, с благодарностью вспоминал наставления Рамады, имел возможность оценить ее заботу о ближнем.

Своего босса в юбке Рыбак не видел с момента беседы в присутствии «Молота». Но, странное дело, вспоминал частенько, будто она незримо присутствовала где-то поблизости от него.

Черт возьми! Может, эта стерва не такая уж и прожженная язва?! Как она там говорила?.. «Не держи зла… глядишь, еще придется поработать в паре…» Вот сука! Впрочем, против спаривания-то как такового Савва ничуть не возражал. Процесс сам по себе чрезвычайно занимательный…

Как агент ГАПа и просто взвешенный мыслитель, Рыбак отлично сознавал бесперспективность мелочной злобы и мстительности. Господь с ней, с язвой. От нас не убудет. Омега-15 пытался рассуждать здраво: раз случайная жабонская приблуда сумела использовать его в своих интересах, значит, и он, по логике, сможет использовать ее в своих. Почему бы и нет? Надо учиться у врагов. Не об этом ли долдонили без передыху умные дяди на курсах перед отправкой Саввы на спасательную операцию? Инструкторы как в воду глядели. Жаль только, что возможность для взаимообучения подвернулась гораздо раньше, нежели они планировали. Противник оказался значительно расторопней.

Наконец невольничий рейс завершился. Звездолет «Птеродактиля» высадил на затерянную в космосе станцию одинокого узника и отвалил восвояси.

С тех пор Рыбака окружали одни только роботы да имитационные проекции в виде человеческих фигур в натуральную величину с улыбчивыми, как у старинных американских бизнесменов, физиономиями. Видимо, привлекать в свой учебный центр людей инопланетяне не планировали. А то, что Савва оказался в учебном центре, сомнений у него не вызывало. Глаз наметанный.

Познавательный процесс на этой базе протекал на удивление гладко. Чудовищные Уловители Чувств против Саввы, к счастью, не применяли. Во всяком случае, пока. Если и применяли, то не Уловители, а скорее Излучатели Бодрости. Каждое утро, наскоро позавтракав, Рыбак бежал на занятия вприпрыжку, будто на свидание с любимой девушкой. Что само по себе не могло не настораживать. Но мысли подневольного курсанта как-то не крутились вокруг странного прилежания к вражеским урокам. Хотя исподволь старый космический волк догадывался — не обходится здесь без какого-то внешнего воздействия. Жабоны по этой части — доки, что ни говори.

Постигать азы пилотирования инопланетных летательных аппаратов, а также разбираться в конструктивных особенностях их техники было вправду интересно.

Учебная группа состояла всего лишь из одного курсанта — Саввы.

Рыбак ощущал небывалый внутренний подъем и, как бы это выразиться, личностный рост, что ли. То самое таинственное воздействие Излучателей Бодрости, как окрестил их про себя землянин[3], пробудило внутри у взрослого школяра удивительную способность к углубленному восприятию не только учебного материала, но и окружающей действительности в самом широком диапазоне. Савва четко и быстро усваивал излагаемые проекцией-преподавателем сведения. И усваивал не на уровне механической зубрежки, а самую суть явления или процесса, постигал его движущие силы, причинно-следственные связи, заложенные в нем и вытекающие из него. И все это с необычайной легкостью, буквально на одном дыхании. Сознание бывшего пирата как бы раздалось, раздвинулось вширь, обрело новые горизонты.

Стоило ли удивляться успехам жабонов на ниве освоения космоса при такой-то системе обучения? Теперь Рыбак ни капли не сомневался — все их технологическое превосходство обусловлено прорывом в области овладения знаниями. И пока человечество не нагонит их в этой сфере, в любой другой они смогут запросто дать ему солидную фору. Невероятно! Как им это удается?

Временами Рыбак, вообще, чувствовал себя полубогом, способным ваять миры и галактики. Определенно, чужие дали ему нечто большее, чем заурядные знания. Но что именно, он и сам пока не мог сформулировать.

Омега-15 даже засомневался: может, его все-таки облучили Уловителями Чувств. Но они почему-то оказали на него какое-то извращенное воздействие. Может, он какой особенный? На всех уловители действовали угнетающе, а на него, к примеру, иначе — вдохновляющее. Хотя по здравому размышлению вряд ли. С чего бы это? Подопытный кролик в руках у жабонов он уже далеко не первый. Не стоит всерьез уповать на какую-то необъяснимую исключительность. Нет. Скорее его натаскивали по индивидуальному плану, вероятно, готовили к выполнению некой важной функции.

Короче, агент на все руки — и вашим, и нашим. Каждая из сторон — и люди, и жабоны — видели в нем идеального исполнителя.

Непонятно только, для чего пришельцам понадобился человек-пилот, владеющий навыками управления их же, жабонского корабля? Что, у них своих жабонов мало, что ли? Настала пора рекрутировать умельцев из других галактических рас?

Одно утешало: как опытный космолетчик, Савва пришел к оптимистическому заключению — ничего сногсшибательного, из ряда вон выходящего в навыках чужаков-пилотов не содержалось. Не исключено (и даже наверняка) — сами механизмы и оборудование, используемое инопланетянами, основывались совершенно на иных принципах, нежели наши. Но управление полетным комплексом в целом строилось на сходных приемах и решениях. Маневры, они и есть маневры! Чего тут голову ломать? Принцип простой: лучше машины — лучше движения. Только и всего. А рычаги, педали, кнопки, штурвал, панели и обзор и тут, и там — примерно одинаковы. Главное — умение пилота. Ну и, конечно, хороший комп-навигатор.

Единственное отличие состояло, пожалуй, в том, что управление кораблем у жабонов не обходилось без прочной нейросвязи между мозгом космолетчика и терминалом судна. Для этой цели служил нейрошлем — неотъемлемая часть экипировки пилота. В наших системах на подобную связь особенных нагрузок пока не возлагалось. Вероятно, потому что ученые не разобрались еще до конца в природе и закономерностях нейротоков.

Умения Савве, слава Богу, было не занимать. Тренажеры в его руках разве что лошадьми не ржали да на дыбы не вставали. Жабонские учителя на него нарадоваться не могли. Преподаватель — даром что проекция — частенько по-отечески нахваливал способного ученика.

И, надо сказать, пробуждал тем самым в груди у Рыбака неподдельную гордость. Вероятно, это тоже входило в программу обучения, — подцепил как-то сам себя Савва. Так и не заметишь, как ринешься с высоко поднятой головой выполнять поручение новых хозяев. Жабоны, они — хитрые, хитрее хитрых. И умелые. Бестии. Отсюда и их Уловители. Серьезные штуки. Нам бы такие! Мы бы им давно уже показали кузькину мать.

Вскоре тренировки от занятий на тренажерах перешли в плоскость практических полетов.

Надежды на досрочное освобождение угасли при первой же учебной ходке. Возможность побега, — прихватив с собой корабль жабонов, — исключалась практически полностью. Каждый рейс от начала и до конца протекал под неусыпным наблюдением робота-контролера, обойти которого не имелось ни малейшего шанса. Ибо представлял собою хитрый страж не здоровенного истукана-надсмотрщика, стоящего за спиной, чье внимание можно было исхитриться как-то отвлечь. Нет. «Молот Смерти» он ничем не напоминал. Это был маленький паук-убийца, вмонтированный в свод нейрошлема. Отвратительный киборг размером с детский кулачок постоянно держал электронное жало на макушке курсанта. Ощущение пренеприятное! Время от времени затылок сама собой пробивала волна дрожи. Черт! Управление инопланетным судном целиком концентрировалось в злополучном шлеме! Без него пилот был как без рук.

С массивным колпаком на голове Савва выглядел точно боец из космического штурмового отряда, идущего на абордаж звездолета. Отливающий металлом шлем, словно колокол водолаза, ощутимо затруднял движения головы. Никаких неудобств космолетчику это не доставляло. Отнюдь. Крутиться во все стороны ему и не требовалось. Нейросвязь через датчики, сканеры, объективы, локаторы давала отличный круговой обзор. Вернее, не обзор, а зрение — не только визуальное, но и электронное, в самых различных диапазонах. Глаза будто бы вращались внутри шлема по орбите на все триста шестьдесят градусов.

А над всевидящей панорамой всегда ощущалось незримое присутствие киборга-соглядатая. Рыбак чувствовал у себя под волосами его цепкие лапки-сенсоры, от прикосновения которых мурашки по коже пробегали.

Мысли о воле механический паук пресекал в самом зародыше. Да что там о воле. Наказывалось малейшее отклонение от полетного задания. Пси-оружие, — вообще, конёк жабонов. Рыбак в этом убедился. Зловредный киборг без труда улавливал даже незначительные колебания в настроении пилота, требовал от него максимальной собранности.

Поначалу Савва намеревался провести глубокий зондаж возможностей членистоногого контролера. Но отказался от опасной затеи уже после первой попытки. Уловителями Чувств жабоны его не долбанули. Однако намек дали более чем призрачный. Бывалый пират ни с того ни с сего ощутил вдруг приступ мерзкого ужаса, коего никогда раньше не испытывал, — будто заглянул в черную бездну ада. В голове, цепляясь друг за друга, сковывая волю, пронеслись неясные ядовитые шепоты, переходящие в дикий рык. Рыбак оцепенел. Видение тотчас угасло. Урок окончен. Спасибо за внимание.

Впечатляет. После занятия Савва в который уже раз чертыхнулся про себя: «Эх, нам бы их Уловители. Мы бы им показали…»

Жабонский корабль, изучаемый Саввой, по классу — размерам, грузоподъемности и т. д. — наверное, правомерно было бы сопоставить с нашим «Протоном», — тем самым «штабным вагоном», хорошо знакомым агенту Омега-15. Только, конечно, без излишеств и лоска в салонах, присущих командирскому судну.

Но вот о назначении чужого звездолета приходилось только догадываться. Выглядел он, особенно изнутри, весьма странно. Навряд ли его можно было отнести к разряду пассажирских транспортов. Хотя кто их знает, тех пассажиров — жабонов. Что они собой представляют? Может, в их понимании сей невзрачный борт являл собою образец изысканности и уюта… Может, они укладывались в не отапливаемое чрево звездолета квадратными брикетами — один к одному — да путешествовали в таком виде по всему белу свету. Простор для фантазий здесь крылся самый широкий. Думай что хочешь… Тем не менее, к грузовику судно было все же поближе; скажем, небольшому верткому почтовику. По прикидкам Рыбака, центральная часть судна весьма смахивала на грузовой отсек. Правда, довольно своеобразный — вроде вмонтированного в корпус звездолета замкнутого бронированного бункера неизвестной конструкции размером с полкорабля. С прочными, как у сейфа, массивными дверями. Вероятно, за сохранность груза спрос у них довольно жесткий. Ну а так: трюм да трюм. Лишь материал, из которого строился бункер, представлял для Саввы некую загадку. На первый взгляд, вроде бы металл. Но на стук отзывался глухо; звук почти полностью поглощал, точно эбонит. На ощупь казался немного теплым, будто отдавал человеку его тепло назад. И, несмотря на громоздкую компоновку, тяжестью не давил. Выглядел почему-то легким, словно высушенное пористое дерево. Прочность тоже сомнений не вызывала. Короче, не поймешь.

При виде здоровенного бункера и бронедверей в мозгу пирата непроизвольно возникла ассоциация с космической инкассаторской каретой, — наверное, как рецидив бандитского мышления.

Сейчас главная задача — разнюхать как можно больше секретов, связанных с инопланетными технологиями. Благо, пришельцы сами ими делятся. Успевай только мотать на ус. Если так дальше пойдет, не исключено — удастся даже разобраться в основополагающих принципах их кораблестроения. Перед Саввой открывалась уникальная возможность вписать свое имя золотыми буквами в историю мирового промышленного шпионажа, снискать уважение и восторг всего людского рода на многие поколения вперед…

Но, как это часто случается, увы…

Мечты, мечты, где ваша сладость?..

Нежданно-негаданно идиллия прилежного ученичества резко оборвалась. Перехвалил, блин!

Рыбака познакомили-таки с Уловителями Чувств, точнее, с их воздействием. Чтоб им там всем пусто было — и Уловителям, и их создателям — проклятым жабонам!

С точки зрения человеческой логики, трудно объяснить, с какой целью понадобилось подвергать экзекуции старательного курсанта. Первое, что приходило на ум, — в качестве предостережения на будущее. Или, может быть, действие Уловителей создавало в душе испытуемого благодатную почву для заключительной процедуры жабонского курса приручения людей, так называемой аттестации. Вероятно, «лучетерапия» изначально входила в программу обучения. Или, может быть, она играла роль некой корректировки сознания, незаметной даже для самого подопытного. Ведь когда человек попадает под пресс Уловителей, единственный вопрос, который его по-настоящему продолжает волновать, это «Когда это кончится?!» Все остальные мысли рассыпаются, точно осколки отвратительного зеркала, где отражаются неизвестно чьи черты и образы. Личность будто разваливается на части. Физическая оболочка тоже далеко не отстает. Внутри все скрипит, точно оси у несмазанной телеги. Органы ходят ходуном, наскакивая ни с того ни с сего друг на друга, будто в драке. Кровь в жилах то бесится чертом, то замирает холодным трупом. Не разберешь. В общем, кошмар — ни в сказке сказать, ни пером описать. Можно только попробовать. Но… упаси, Господь от подобных опытов. Есть ведь предел у любого садомазохизма.

Савву терзали Уловителями Чувств основательно, до изнеможения. Количеству «воспитательных» сеансов он уже счет потерял. Каждый раз, всплывая из болота сумасшествия на поверхность реальности, он с трудом приходил в себя. Делать это с течением времени становилось все сложнее и сложнее. Рыбак не переставал удивляться: стоило тратить столько времени и сил на его обучение, чтобы потом методично, шаг за шагом, разрушать личностный потенциал способного пилота, космолетчика с опытом? Воистину, жабоны — чужие. Не такие уж они и умные, как казалось вначале, — подумывал со злостью агент ГАПа. Наверное, именно поэтому, несмотря на все свое технологическое превосходство, в противостоянии с человечеством чужие не продвинулись пока ни на шаг. Квакуши скудоумные!

Но однажды, словно восприняв критику в свой адрес, инопланетяне встали на путь исправления. В камеру к Савве ранним утром вплыл знакомый переводчик-проекция. С торжественной улыбкой на устах он объявил арестанту о полном завершении учебного курса. Слава Богу! Электронный служащий, дрожа несуществующим телом, поздравил землянина со знаменательным событием и предупредил, что до заключительной аттестации осталось всего два дня — в нашем исчислении.

После чего прозрачный фантом удалился.

Вкусив всей прелести общения с Уловителями, Савва ожидал предстоящую аттестацию с содроганием сердца. Что они там еще придумают, идиоты безмозглые?! Вот уж, наверное, потешатся всласть… Как бы только этого избежать!

Там его сознание, как понял Рыбак, подпрограммируют, подредактируют, вероятно, впихнут туда главенствующие постулаты поведения, закрепляющие покорность и верность жабонам. А далее, пожалуйста… можно приступать к активной фазе сотрудничества — трудиться не покладая рук во славу новых хозяев. Перспектива замечательная.

На те двое суток, что остались до принятия «присяги», Савву перевели в стерильный, сияющий белизной, лазарет. После столь интенсивного графика облучений пирату и впрямь не мешало пройти курс реабилитации.

Медицина жабонов поразила Савву не менее сильно, чем воздействие Уловителей. Оборудование для оздоровления курсантов отличалось тем же совершенством, что и оборудование для их увечья. Высший класс. Вероятно, пришельцы располагали в своих арсеналах аппаратами типа «Уловители Наоборот». Потому что уже через двадцать четыре часа пребывания в стационаре Омега-15 ощущал себя в полном уме и абсолютном здравии. Все навыки и знания, почерпнутые за период обучения, вернулись к нему без малейшего ущерба. Настроение зашкаливало за радостный восторг. Положительные эмоции так и выпирали из него наружу.

Пугала только предстоящая аттестация. Черт бы ее побрал.

Но вместе со здоровьем вернулась и инициатива. Оставшись ночью в лазарете в одиночестве, Савва стал обдумывать свои дальнейшие шаги. Он понимал, необходимо срочно действовать, предпринять что-то неординарное. Иначе потом уже будет поздно. После «присяги» он, скорее всего, превратится в покорного раба инопланетян. Навсегда.

Нет, нет, нет!

Жаль помощи здесь ожидать неоткуда.

Рыбак с ностальгией вспомнил бурную юность и молодость. Как хорошо было там, на родине, в окружении верных друзей, которые никогда не подведут, на которых можно рассчитывать в любой ситуации. Сколько раз они вытаскивали друг друга из самых, казалось бы, безнадежных передряг.

Особенной дерзостью и находчивостью отличался среди близких приятелей Саввы Сашка по прозвищу Шкворень. Он был безусловным лидером всей компании, хотя годами кое-кому и уступал. Вот уж для кого не существовало ни стен, ни преград. Однажды на спор он даже проник на секретную военную базу, огороженную по всему периметру высоченной каменной стеной с колючей проволокой под напряжением поверху. Патрулей — тьма. Но Шкворень умудрился еще вернуться назад. Да не с пустыми руками, а с трофеями. С того случая, собственно, и началась пиратская карьера Рыбака. У подростковой банды появилось свое оружие. Надо ж было искать ему применение…

В общем, вихрь, а не человек. Недаром Шкворень попал потом в космическую разведку. Да не простую, а «Дальнюю». Прошел без проблем жесткий конкурсный отбор, оставил позади себя всех выскочек из самых престижных школ округа — тех, куда доступ ребятам из простых семей перекрыт изначально, с момента рождения. Как ему тогда завидовали все пацаны! Эх, Сашку бы сейчас сюда. Уж он бы не растерялся, нашел бы лазейку в глухой обороне жабонов.

Но… юность уходит. Вместе с беззаветной дружбой и самоотверженностью товарищей. А во взрослой жизни каждый сам за себя. Судьба экзаменует человека на зрелость. Выпутывайся из ее капканов как знаешь. Выигравший продолжает путь к неизбежной старости (это награда?). Проигравший выбывает досрочно. Навсегда. Истина непреложная, давно всем известная. Но Рыбак почему-то зациклился на ней в самый неподходящий момент, когда все интеллектуальные ресурсы следовало бросить на разрешение кризисной ситуации. Сейчас уже было не до отвлеченного философствования.

Время перевалило далеко за полночь.