Я истребитель! Я истребляю!

  - Пришлось. Один из них был задержан несколько недель назад, вот и пришлось внедрять меня. Разговорить сумел, а дальше уже работали другие.

  Мы с Никифоровым вчера подробно отработали мою легенду, так что отвечал я спокойно. Хотя капитан все-таки посоветовал говорить всем, что просто был на задании. А на каком, их не касалось. Но боевым товарищам я так ответить не мог, пусть владеют хоть краем информации.

  - Мне знакомый говорил, что арестовали больше ста человек, - задумчиво пробормотал Стриж. Микоян сидел тихо как мышь впитывая информацию, похоже, он не без основательно считал, что его могут выгнать из землянки.

  - Не знаю, я к такой информации допущен не был. Думаю, если поделить три раза, количество будет более-менее точным.

  - Ну да. Ладно, давай я тебя введу в курс дела полка...

  В течение нескольких дней я привыкал, что командующим фронта вдруг стал Власов. Ни какой-нибудь однофамилец, а тот самый генерал Власов. Командующий русской освободительной армии. РОА. Солдат которого, все прозвали 'власовцы'. Даже сейчас он мной воспринимался как-то негативно. Однако воевать Власов умел, и хорошо. За неделю, что прошли с момента моего возращения, он не только усилил позиции на перешейке, создав глубоко эшелонированную оборону, но и провел несколько войсковых операций, потеснив немцев и захватив двадцатикилометровый плацдарм. Еще они какой-то там стратегический мост захватили, точно не заною какой, его прикрывал другой полк. А мы работали по старой схеме, то есть охотились на немцев, уничтожая их воздушные силы. В строй вернулся как-то быстро, меня втянула рутина войны.

  Как не было обидно, но я сделал всего четыре вылета, сбив один высотный разведчик, после чего меня посадили в оперативный штаб полка. Стрижа вызвали в штаб фронта, где он пропадал четвертый день, я же исполнял его работу, то есть командовал полком, направляя своих охотников навстречу подлетавшим немцам. Посты ВНОС тут работали достаточно хорошо, так что, работали мы продуктивно, сняв с плеч двух соседних истребительных полков большую часть работы, из-за чего один из них направили на сопровождение бомбардировщиков. Им как раз не хватало прикрытия, потери они несли немалые.

  - Гвоздика! - отвлек меня от размышлений едва слышный крик из динамика. Радиостанции были советскими, так что уровень шума был сопоставим.

  - Гвоздика на связи, - нажав на клавишу, ответил я.

  - Шестнадцать пузатых, рядом восемь пчел. Курс двенадцать-шесть. Квадрат пять дробь шестнадцать.

  - Я Гвоздика, вас понял, - ответил я. Обернувшись, и посмотрев на своих радистов, улыбнулся и, кивнув, сказал: - Поверили. Начали!

  Парни, хмурясь, стали вызывать закрепленные за каждым группы и передавать каждой готовность один. Операция 'Ы' разработанная мною, начала набирать свои обороты.

  Думаю, стоит рассказать, что все это значит.

  После того как командир уехал в штаб - кстати долгое отсутствие Стрижа начало уже тревожить меня - во время одного из перехватов группы немецких бомбардировщиков звено охотников попало в ловушку, причем самую настоящую. Фрицы за три дня яростных боев, уже поняли с кем они имеют дело, да и пленные летчики подтвердили это. Поэтому и началось противостояние. В результате этой засады мы потеряли три машины, и двух летчиков. Оба погибли в воздухе, один успел плюхнутся на брюхо и шустро свалить под защиту небольшой группы деревьев. Это мне не понравилось, причем очень.

  Не знаю, кто из немцев подал эту идею, но он был гением. Во-первых, посты ВНОС находились не дальше пяти-шести километров от фронта. Во-вторых, охраны у них обычно не было. В-третьих, один из таких постов 'взяли'. Причем взяли татары, в ножи. Обнаружили их чисто случайно, рядом начал размещаться только что подошедший артдивизион, и один из ездовых направился выбирать место для лошадей, там в небольшой ложбине и нашел тела убитых с синими петлицами. Вызванный особист из ближайшей части сходу опознал командира поста. В результате поисков и расследования выяснилось, что пропала машина с рацией и сам радист. Причем радиостанция продолжала выходить в эфир и наводить на цели, причем бывало на настоящие, думаю чтобы нас не насторожить. Особист умница лично приехал к нам. Вернее не к нам, а на один из аэродромов подскока, оттуда его уже перенаправили к нам. Так что, сопоставить все это труда не стоило. Дальше началась разработанная нашими штабистами радиоигра. И вот, немцы клюнули на удочку. Они 'узнали' что в этом районе дежурит капитан Суворов, и что именно он вылетит на перехват. Такую удачу они спугнуть не как не могли, и навели 'Суворова' на бомбардировщиков. То, что там фактически находиться в полной готовности весь полк' гансы' не догадывались. Получилась этакая шарада. Охотники ждали в засаде охотников. В прошлый раз немцев было тридцать, интересно, сколько их будет в этот раз.

  - Голубь? Голубь, я Орел, как слышите меня? - снова захрипел динамик.

  - Орел, вас слышу, - сразу же ответил я.

  - Сорок птенчиков. Идут 'лесенкой', как поняли?

  - Вас понял. Встречаем, - повернувшись к штабным, я кивнул начальнику штаба, принимай мол командование, сказав: - Идут. Сорок 'мессеров'. Строй 'лесенка'. Подлетают к Крапивину. Поднимайте наших,- после чего надевая шлемофон выбежал наружу.

  Дальше они знали, что делать и за них я не волновался.

  - Давай! - крикнул я на бегу.

  Моторы наших со Славкой машин были уже прогреты, так что завелись они с пол оборота. Махнув ведомому делай как я, повел 'лавочкина' на взлет.

  Взлетев, мы молча - радиомолчание еще никто не отменял - с набором высоты направились к месту встречи. По прикидкам аналитиков штаба, встреча должна состояться над дивизией второго эшелона, километров в двадцати перед линией фронта, то есть у нас в тылу. По плану, в виде жертвенных овечек летело звено старшего лейтенанта Архипова. Именно они исполняли роль жертвы. А вот остальные должны включиться через минуту после того как немцы втянуться в бой. Жестко? Да парни фактически смертники, и они отлично понимали это. Но другого выхода собрать скопом столько асов, и одним ударом уничтожить их не было. Налет на аэродром? Не в этот раз, все свои площадки, 'гансы', после тех налетов что мы устраивали - да и не только мы, подражаний было несколько - охраняли истово. Количество зениток зашкаливало всякие разумные пределы. Но, несмотря на это, налеты все равно происходили. Эскадрилья 'таиров', пополненная машинами и людьми из Центра перешла на ночную работу, устраивая налеты на все возможные крупные узлы. Не обошли своим вниманием и аэродромы, правда пару раз их чуть не прихватили, так что, теперь они работают в режиме удар-отскок. Или проще, удар и руки в ноги. Так что в перехвате участвовали три эскадрильи 'лавочкиных' и два разведчика на тех же 'таирах' в виде наблюдателей.

  Вдруг эфир взорвался шквалом криков, мата, команд и даже пения. Наши встретились с немцами и прекратили играть в молчанку.

  - Трезор-три, доклад! - скомандовал я одному из наблюдателей.

  - Я Трезор-три. Группа Быка встретились с десятком 'мессеров'. Судя по всему это прикрытие...

  - Как Бродяга? - поинтересовался я, беспокоясь об Архипове и его людях. Вообще-то, это я должен был там находиться, что и заявил на совещании, когда мы с командирами групп прорабатывали будущую операцию, но... Все командиры встали как стена, они не допустили моего участия в виде приманки. С трудом с мог добиться у них разрешения поучаствовать в бою, да и то, только после начала боя. Кто будет приманкой разыгрывали монеткой. Взрослые мужики, боевые летчики, а ведут себя как...

  - Плохо Бродяга... Нет их больше, - грустно ответил пилот.

  - Выжил кто-нибудь?

  - Доклад от медиков еще не поступал, но все звено было сбито на второй минуте боя. Дольше всех продержался Дуб, - прозвучал ответ наблюдателя.

  Дуб - был позывным Кожедуба.

  - Принял. Доложить диспозицию! - скрипнув зубами, приказал я.

  Слушая доклад наблюдателя, я задумчиво покусывал верхнюю губу, мысленно составляя рисунок боя происходившего там, в крымских горах.

  Немцы поступили хитро, о наблюдателе они знали прекрасно. 'Таиры' посменно уже третьи сутки висели над передним краем, в основном работая авианаводчиками. Мы временно переподчинили их артиллеристам стоявшей тут армии. Получилось вроде как прикрытие, хотя их основная задача, дать немцам привыкнуть к ним или летать с осторожностью, что и случилось. Множественные попытки сбить наши глаза, не увенчались успехом. В случае опасности он просто поднимался выше, где его не могли достать, не хватало потолка, или уходил на форсаже.

  Так что, не посылать бомбовозы они просто не могли. Наши глаза сразу бы сообщил об этом, немцы это прекрасно знали, так что пустили их впереди охотников, и те прижимаясь к земле неслись вслед за 'Хейнкелями'. Так что, группа Архипова успела атаковать бомбардировщики, и даже сумела сбить двух, когда на них налетела эта орда и они закружись в боевом танце. За это время две эскадрильи разбитые на группы и пары, зашли к немцам со спины, перекрыв уход, третья же атаковала снизу, воспользовавшись той же схемой что и 'гансы'.

  На данные момент ничего определенного сказать наблюдатель не мог, мельтешение быстрых машин внизу, просто не давало времени определить чья берет. Но о восемнадцати кострах доложить сумел. Сколько действительно сбито, мы узнаем позже. В этом районе, находился не только воздушный наблюдатель, но и несколько десятков наземных, усиленных подразделениями охраны и врачами, для тех летчиков которым понадобиться медицинская помощь.

  Оставалось ждать, когда схватка разобьется на отдельные очаги, только тогда наблюдатель сможет сказать что-то определенное, но мне это будет уже не нужно, потому что мы подлетали.

  Шли мы на четырехстах метрах. Бой шел на малых высотах, так что подлетали мы на той же высоте. Выше было брать нельзя, засекут. Ниже, можно, но оптимальный вариант, именно мой выбор.

  - Один, 'толстолобый' с двумя 'мессерами' схлестнулся, - услышал я вызов ведомого.

  - Видел. Это 'Колдун', справится. Берем ту пару, что уходит на бреющем. Видимо их цель 'Бык', снизу вдарить хотят,- ответил я. Покрышкин действительно первоклассный пилот и те два 'мессера' для него не проблема, даже если они асы, что было видно по манере пилотирования.

  Спикировав, я зашел в хвост ведомого и открыл огонь. Видимо кем-то предупрежденный, 'гансов' было как блох на собаке, десятка два точно, он резко ушел в сторону вместе с ведущем. Пришлось тоже уходить в строну, атака была безрезультатной, я не успел выйти на дистанцию открытия огня. Сверху меня атаковал одиночка, но и он отвернул влево, увернувшись от заградительной очереди Славки.

  - Да что тут за сивки-бурки?! - возмутился я.

  Со времени моего появления было сбито только два 'худых'. Немцы атаковали как-то вяло, и старательно уворачиваясь от наших, предупреждали своих по рации.

  - Внимание всем! 'Развод'! Как поняли меня? И... Начали!!!

  По моему приказу, все 'лавочкины' вдруг прыснули в разные стороны разбив общий клубок. Честно говоря я в первый раз участвую в таком масштабном воздушном бою, поэтому немного нервничал.

  Немцы попались. Они кинулись за 'струсившими' русскими и попали в ловушку. Теперь помочь друг другу они уже не могли. Теперь ребята работали спокойно.

  Добив дымящийся 'мессер' я схлестнулся с другим. Микоян постоянно висел сзади прикрывая меня. И не безрезультатно, уже три атаки на меня смог отбить. Вогнав в скалы второй 'худой' я вдруг услышал вызов по рации:

  - Хромой, на подлете еще двадцать Шмелей. Поднята группа Седого, как понял? - вызвал меня из штаба полка, сообщив, что на перехват помощи немцам, был поднят соседний полк, ожидавший в готовности номер один.

  - Я Хромой, вас понял! - ответил я и бросился к одиночному 'лавочкину', который густо дымя несся к земле. На него заходил 'худой', нужно не допустить, чтобы он добил кого-то из наших.

  Одной из неприятностей боя на малых высотах, было то, что не всегда было возможно воспользоваться парашютом. Он просто не успевал раскрыться. Поэтому заранее было заготовлено несколько площадок, где можно было сесть на вынужденную, именно это и пытался сделать пилот подбитого Ла-5.

  Заметив мою атаку, 'мессер' лег на крыло и попытался уйти в сторону.

  - Черт, я его не достану! Славка! Бей! - невольно вместо позывного, крикнул я имя ведомого.

  Завязалась круговерть, пристроившись в хвост ведомого, отслеживал ситуацию вокруг, немцев еще хватало.

  Кстати, спасенный нами 'лавочкин' уже плюхнулся на пузо. На этой площадке я рассмотрел два разбитых 'худых' видимо тоже севших на вынужденную, и сгоревший истребитель. Прищурившись, рассматривая дымящуюся машину, понял, что это наша.

  - Они уходят! Внимание всем! Бьем 'в хвост и в гриву'! - скомандовал я, как только понял, что немцы сдулись.

  Те, у кого еще оставался боезапас, рванули за улепетывающими 'гансами', нужно окончательно деморализовать их. Да и если повезет сбить парочку.

  Несмотря на видимый успех этой операции, которую я неожиданно для всех назвал 'Операция Ы', правда так и не дождавшись ни от одного из командира вопроса почему. Они посчитали, раз я так окрестил ее, значит так нужно, что меня несколько расстроило, несколько заготовленных ответов, вроде того пресловутого 'чтобы никто не догадался' пропали втуне. Так вот, не смотря на видимый успех операции, считал ее проваленной, и мне понадобилось не так много времени чтобы убедить в этом весь командный состав полка. Может кому-то кажется что это не правильно, но я ВИДЕЛ что операция была фактически провалена, несмотря на хвалебные послания из штаба фронта. Парни были хоть и с небольшим опытом, но не спорили со мной, они тоже были не слепые.

  В течение нескольких часов, в подробностях разобрав бой на фрагменты, тут как раз вовремя подвезли отпечатанные снимки с наблюдателя, мы стали обсуждать найденные ошибки и просчеты.

  Тыкая пальцами в карты, снимки, рисунки боев, командиры групп и звеньев до крика спорили, выискивая просчеты и стояли на своем, если все же находили. Я же сидел чуть в стороне и в блокноте по пунктам разложил всю операцию, начав со звена Архипова.

  'В чем же ошибся? - задумался я, поморщившись. В это время Саша Покрышкин, что-то горячо обсуждал с Быковым, сбивая меня с мысли: - Так, здесь Архипов встретился с Хейнкелями-приманками, сбил два. Тут попал под сдвоенную атаку, которую ожидал и отбил, сбив одного... Что-то рисунок боя не сходиться. Что-то тут не так!'

  Оторвавшись от блокнота, я посмотрел на Архипова, который привлекал к себе внимание белоснежными бинтами на голове и руке, спросив:

  - Серег, тебе не показалось странным начало боя?

  Почти без задержки лейтенант кивнул, и поморщился, придерживая голову одной рукой:

  - Было что-то такое. Атаковали меня всего четыре пары, а это сам знаешь капля в море. Остальные смотрели, наблюдали, ждали чего-то, я это только в конце боя понял.

  - Точно! - я бросил карандаш на стол, и не обращая внимание, что он скатился на край и упал на пол, пояснил: - Это была ловушка в ловушке. Они ждали не меня, а полк... Как я сразу этот развод не понял?!

  - Мне тоже казались странными действия немцев, - согласно кивнул Покрышкин.

  - Угу. Что там с допросом пленных? Что сказали? - поинтересовался я у начштаба.

  - Не знаю. Еще не доложили. С ними Курочкин работает, - несколько растеряно ответил он: - Сейчас узнаю.

  - Я с ним, - быстро пробормотал капитан Быков и выскочил вслед за Литвиновым.

  - Ловушка в ловушке? - задумчиво повторил Покрышкин.

  - Похоже, нас пытались переиграть... М-да, они ошиблись только в нашей боеспособности, видимо посчитав слухи из-под Харькова несколько преувеличенными.

  - Но о подстраховке они не забыли, - напомнил Архипов. Он знал о еще десяти парах, которых перехватил соседний полк.

  - Да, не сильно она им помогла, хотя Седого потрепали изрядно... восемнадцать сбитых, бля!

  - Угу, половину полка как корова языком слизнула, - хмуро подтвердил лейтенант Евстигнеев, самый молодой командир звена из присутствующих. Евстигнеев небеспричинно был мрачен, в полку Седого воевал старший брат, про которого всего полчаса назад сообщили, что он получил тяжелое ранение и в госпитале ногу брату лейтенанта спасти не смогли.

  - Так что мы имеем на данные момент? Давайте пробежим весь бой: Звено Архипова первыми схлестнулось с немцами. Результат три-четыре в пользу немцев. Звено полностью сбито, погиб старший сержант Головня. Дальше тремя группами Бык атаковал немцев с нижней позиции...

  Я монотонно перечислял весь бой, включая свои наблюдения, иногда останавливаясь и подробно объясняя тот или иной пункт заинтересовавший слушателей. В это время вернулись Быков с Литвиновым. Получив от них бумагу с допросом и быстро прочитав ее, продолжил с небольшими коррективами. В паре мест я все-таки ошибся, но в основном был прав.

  - ... итог всего боя: одиннадцать машин с нашей стороны, это включая второго наблюдателя которого из зенитки подшибли. Погибло шесть летчиков, восемь находятся в госпиталях. Двадцать пять потеряли немцы. Подполковник Седов потерял восемнадцать машин и восемь летчиков погибшими, сбив девять, в этой группе находились самые лучшие немецкие летчики. Каков итог? А итог таков, что немцы все просчитали. И то, что мы поймем, что пост ВНОС дает дезинформацию, и что мы попробуем переиграть их. Все они поняли. Те двадцать пар 'мессеров' должны были вести бой на перехват и усталость. Да! Их основная задача была утомить нас, дать израсходовать боеприпасы, а вот другая группа и должна была добить полк, именно там были лучшие пилоты Люфтваффе, с которыми схлестнулись ребята Седого. В принципе план не плох, подвело исполнение, да и везение с нашей стороны тоже. Вопросы будут?

  - У меня, - поднял руку капитан Быков.

  - Говори.

  - Что делать будем? Оставлять это просто так... не по-нашему как-то.

  - Согласен. Нужно разработать план, с рабочим названием... 'Вендетта'. Но решать все-таки будет подполковник Середа, когда они с комиссаром вернутся. Главное чтобы готовый план был готов к их возвращению.

  - Товарищ капитан, а когда они вернутся? - поинтересовался Евстигнеев.

  - Я звонил в штаб, их отправили в Севастополь, они должны вернутся через двое суток. Вопросы? Тогда оперативному отделу штаб приступить к разработке операции. Совещание законченно, можете быть свободны. Двое суток вам чтобы придти в себя.

  - Товарищ капитан, а куда вы сейчас, - спросил Архипов хромая следом за мной.

  Надев фуражку, я хмуро ответил:

  - В госпиталь. Куда же еще?

  Прихватив с собой напросившегося лейтенанта, я оставил все дела на майора Литвинов, и направился в ближайший госпиталь. Пока на полуострове расположилось всего восемь госпиталей, что откровенно говоря мало, но в ближайшее время должны передислоцироваться еще несколько.

  Проверив парней, хотя меня пустили только к шестерым, остальные считались тяжелыми, и допуска к ним не было. Поговорив с главврачом, я поинтересовался состоянием раненых.

  - Делаем, все что можем, но наши силы не безграничны. Один совсем тяжелый, но будем надеяться что выкарабкается, организм молодой, должен выжить.

  - Кожедуб?

  - Да, он самый.

  - Если нужна какая-то помощь... - начал было я.

  - Все в порядке товарищ капитан, у нас все есть. Того чего нет, вы, к сожалению, достать точно не сможете, - чуть грустно ответил врач.

  Вздохнув, я попросил сообщать если будет в чем-то нужда, поможем всеми силами.

  В течение двух суток мы разбирались с последствиями того боя. Фактически боеспособных звеньев у нас остались только три, они остались в полном составе. Пришлось отправлять срочную заявку в Центр прислать летчиков и новые машины, пока же полк считался сильно ослабленным. Однако это никак не отразилось на его боеспособности, эскадрилья ночников продолжала летать и уничтожать все, что движется в немецких тылах, а пять звеньев 'лавочкиных' работали по основной специальности.

  Устав от всей этой бумажной работы, я переложил ее на плечи Литвинова, а вернее на его помощников, и прихватив Степку, решил слетать к немцам, развеяться.

  Заметив, что Степка подает мне знаки, я присмотрелся расшифровывая.