Помоги проекту - поделись книгой:
Затем я приобрел вертолеты. Компания Сикорского под видом гражданских, продала мне два своих гиганта восемьдесят девятой модели в варианте для поддержки специальных операций -то есть, с радарной системой от истребителя, штангой для дозаправки в воздухе, комплектом оборудования для обеспечения возможности полета в кромешной тьме, аппаратурой РЭБ. Не было только оружия и турелей под него -но это дело легко поправимое. Покупали, покупаем и будет покупать…
Стрелковое вооружение, включая легкие и тяжелые пулеметы мне, только что ставшему дилером бельгийской FN и богемской "Заводы Шкодовы" – и вовсе проблем не составило.
Зачем мне такая махина? А вы знаете, что происходит в Мексиканском заливе? Там нефтяные вышки – а боевики стараются напасть на них. Таскают наркотики. С западного побережья Мексики – рекой течет амфетамин и синтетические наркотики с Гонконга, попадается даже героин. В Мексике – особо ширяться некому, денег нет – поэтому вся наркота идет в Штаты. Поговорить с нужными людьми, пара презентаций, пара счетов на Багамах, где их не достанет Служба внутренних доходов САСШ, немного пообщаться со службами безопасности нефтяных компаний – и вот тебе контракт на обеспечение безопасности в зоне Залива. Или несколько. Такие тяжелые вертолеты мне не нужны, куплю несколько легких, поставлю пулеметы, несколько снайперов с тяжелыми винтовками, легкие пулеметные и артиллерийские катера – вот тебе и дело. Дел вообще полно – только успевай поворачивайся.
Но сначала надо сделать то, ради чего все это сделано.
В Бейрут, город, где я не был почти тринадцать лет – я прибыл рейсом авиакомпании Пан – Американ, из Майами. Когда огромный, двухпалубный МакДонеллДуглас начал разворачиваться над заливом, чтобы занять место на посадку – к глазам подступили слезы. Но я сдержал себя.
Офицеры не плачут. Это память – сочится из глаз.
Аэропорт восстановили полностью. Тогда – в девяносто втором – за него шли тяжелые бои, аэропорт был нужен как плацдарм для высадки. Сейчас – был построен дополнительный, третий терминал, сверкающий на солнце причудливыми гранями огромного стеклянного кристалла. И лишь большой, рубленый из русской березы крест у самой длинной полосы, встречающий и провожающий самолеты – напоминал здесь о крови, которая была пролита.
Со своим дипломатическим паспортом – я прошел таможню по зеленому коридору. Работал кондиционер, в самом здании аэропорта, в посттаможенной зоне шла бойкая торговля – Бейрут. Глядя на веселых, уверенных в себе людей – трудно себе представить обгорелые развалины и страшный трупный запах, который висел над городом подобно смогу.
Диспетчер на автостоянке – махнул жезлом, очередное такси ловко остановилось рядом со мной.
Я посмотрел на часы – время еще было.
– На бульвар Кайзера Вильгельма. И можете не спешить, сударь.
Шофер тронул машину с места.
Наверное, это судьба. Ее злая насмешка. Такси застряло в пробке как раз на Аль-Рашидин. У того места, где я не хотел бы оказаться никогда. У того места, которое я просто не мог пропустить, посетив Бейрут. Я сам не хотел идти туда – меня просто понесли бы туда ноги.
– Получите, сударь – я хлопнул шофера по плечу, протянул стодолларовую купюру. Поездка – стоила не более тридцати, если перевести на рубли.
– Премного благодарен, сударь, сейчас…
Не слушая шофера – я вылез из машины, сильно хлопнув дверью. Пошел по тротуару – точнее не пошел, ноги меня понесли. Это не отговорка – мол, я не хотел, ноги сами принесли. Хотите верьте, хотите нет – но это так и есть.
Аль-Рашидин девятнадцать. Высотка, выделяющаяся даже на фоне высотной застройки побережья.
Начало пути…
Я не ошибался, не врал себе – это начало пути, оно здесь. Оно не в Санкт-Петербурге, не в Кронштадте, не в Севастополе и даже не в той крепости крестоносцев Бофор, в которой я встретился с советником Бергеном и согласился шагнуть за грань. Из офицера русского флота – стать офицером разведки и убить ублюдка, десять раз заслужившего смерть. Оно – здесь, на аль-Рашидин девятнадцать, где я предал сам себя, предал женщину, которую любил, предал свое будущее. Ничего уже не изменить. Все, что произошло с тех дней девяносто второго года – это мой путь. А Юлия – моя плата.
За все надо платить. За все.
Но если ничего не изменить – почему же так больно? Почему же – до сих пор так больно?
Эту песенку – в последнее время часто крутили на разных радиочастотах. В отличие от обычной танцевальной музыки – она поражала какой-то глубиной…
Да, точно. Ничего – не вернуть. Слишком поздно.
Совсем рядом – это уже местный колорит, такая экзотика считается нормой в самых богатых кварталах – с тележки торговал торговец. Бейрут оставался многонациональным городом – и торговец был армянином. Смуглый, горбоносый, он заворачивал в тончайший армянский лаваш свежеизжаренную на жиру баранину, щедрой рукой добавлял зелени и предлагал это прохожим. Опасно для здоровья: море холестерина, подозрительное, не прошедшее ветеринарный контроль и… удивительно вкусно.
Я купил большой лаваш с мясом, умял его прямо здесь, у тележки, только так поняв, как я голоден. Это у меня бывает с тех пор – могу двое суток вообще ничего не есть, потом как начну… Тут же – заплатил за еще один лаваш с мясом. Армянский торговец смотрел на меня добрыми черными глазами.
– Вкусно, ара?
– Вкусно, сударь. Спасибо вам…
Простые слова, на которые можно дать простой ответ – но торговец пристально всмотрелся мне в глаза – и лишь молча кивнул. Протянул мне вторую лепешку.
Почему я не пытался найти Юлию? А зачем? Чтобы было – еще больнее? Я отрекся от всего что было – вот и все.
До порта я добрался пешком, пройдя по бульвару Корниш. Добраться до него иным способом – вышло бы медленнее, бульвар, ярмарка тщеславия – всегда забит машинами, особенно сейчас, днем. От блеска зеркальных панелей на небоскребах – режет глаз.
В порту у меня проверили документы. Пропустили – дипломатический паспорт и княжеский титул все таки дают некоторые привилегии, как не говори. Серо-стальные фрегаты у причала, чуть подальше – высокий, словно рубленный топором строгий силуэт крейсера УРО.[45] Чуть дальше – желтые стальные цапли кранов… а вон, кажется и мой новый корабль. И правда – ну какой я к чертям адмирал без корабля. Хоть на старости то лет – судном покомандую.
С высокого борта контейнеровоза – на берег были скинуты сходни, видимого поста не было – но это не значит, что его нет, просто выставленный пост – явный признак боевого, а не гражданского судна. Прошелся неспешно – на вид все прекрасно сделано. Для начала – ничего не заметно, ничего не бросается в глаза – а дальше посмотрим.
Надо будет пару учений провести. Ночью. Как в Атлантику выйдем – так и отработаем основные действия…
Стоило мне только ступить на палубу – как чертик из коробочки откуда то выскочил дежурный. В робе моряка торгового флота – но с автоматом на груди.
– Сми-и-ирна! – зычно прокричал он, как полагается по уставу – Адмирал на палубе!
– Вольно, вольно… Так весь порт поднимете. Это вроде как секретная операция, господа.
– Извините, господин вице-адмирал.
– И я вице-адмирал в отставке.
– Так точно, господин вице-адмирал в отставке.
Поняв, что бесполезно, я лишь махнул рукой в сторону надстройки.
– Капитан там?
– Так точно, господин вице-адмирал в отставке.
– Продолжайте нести службу. И спрячьте оружие, а то не приведи господь, портовая полиция нагрянет.
– Так точно. Есть!
Я пошел мимо длинного ряда контейнеров, отмечая, что сделали все грамотно. Даже не видно сварных швов, все аккуратно обработали шлифовальной машинкой и покрасили. Обычно – на судах торгового флота бардак еще тот, но здесь – переборки сверкали чистотой. Вот что значит – военная команда, пусть и временная. Потом – придется постоянную набирать, уже из наемников.
Ладно – все потом.
– Адмирал в рубке! – крикнул первый увидевший меня офицер.
На флоте – все еще меня помнили. Уж очень необычная биография, которую как шило в мешке – за грифом сов секретно не утаишь.
В рубке – сделали все на пять баллов, несколько больших экранов, стол для карт – все очень серьезно. Радар… два места для специалистов, разнесенных по обе стороны рубки, оборудование современное, хоть и не армейское. Видимо – взяли гражданское от супертанкера, там на это такие деньги грохают – что флоту только облизываться остается.
– Вольно. Капитан – доложить по кораблю.
Капитан, чисто выбритый, с проседью в волосах – начал неторопливо и обстоятельно докладывать.
– Господин вице-адмирал, монтаж всех систем завершен, принял лично. Ходовую пока не проверяли – но маслопупы…
Я махнул рукой, разрешая использовать привычную терминологию
– … Маслопупы приняли машинное отделение, вместе с портовыми службами провели весь регламент вперед. Ходовые испытания не проводили, но все системы опробовали работой у стенки. Топлива, провизии – под завязку, вчера получили, в камбузе пробу сняли. Топливо проверили в портовой лаборатории. Экипаж согласно моим предписаниям находится на судне, выходы в город запрещены. В портовую книгу мы внесены, портовая инспекция была вчера. Необходимые карты имеются, привязку провели.
– Готовность?
– Полчаса к отходу.
– Через полчаса отходим. Средним идем на Гибралтар, дальше распоряжусь. Идем открыто, никого не боимся, на запросы отвечаем.
– Есть отход через полчаса.
– И пусть кто-нибудь покажет мне мою каюту…
В небольшой офицерской каюте – я разложил свои скудные пожитки, лег на аккуратно заправленную кровать, закрыл глаза. Забыть – и не думать. Точка.
На четвертые сутки – мы прошли Гибралтар, и вышли в Атлантику…
На пятые сутки – мы провели первую учебную тревогу по судну – отрабатывали нападение пиратов. Отразили.
Ждали основного, прибытия североамериканской группы.
– Внимание, контакт на радаре. Азимут сто сорок, дальность – сорок. Цель движется в нашем направлении. Опознана как североамериканский вертолет типа СН-47.
– Провести учебу по перехвату – скомандовал я, опережая капитана – палубной группе готовность! Капитан, принимайте командование, я на палубу.
– Есть! Учебная задача по перехвату…
С капитаном мы договорились – во время активных действий судном командую я, во время переходов и в мое отсутствие – он, а я в командование не вмешиваюсь. Хоть у нас нет систем ПВО – задачу по перехвату на будущее отработать стоит, тем более что купить несколько Стрел и даже чего-то посолиднее – проблем не составит. Но сейчас – мне надо быть на палубе, потому что может произойти любая глупость, все что угодно. Мы слишком долго были врагами, чтобы сейчас – быстро подружиться…
Спасательный жилет – надеть, оружие – автомат Калашникова с несколькими снаряженными магазинами в специальной, водонепроницаемой сумке – на плечо, не стоит расхаживать с оружием наголо, но иметь при себе совершенно необходимо. Прибор ночного видения – брать, не брать? Если вода попадет – накроется, жаль. Прибор дорогой.
Значит – без него обойдусь. Только фонарик не забыть, для работ на палубе, он к одежде крепится, но можно и посветить.
Выйдя на палубу, я осмотрелся – повезло. Волнение всего два балла, детская волна даже для утлого рыбацкого траулера. Капитан опытный, ставит судно носом к волне, бортовой качки нет совсем. Примем…
Я снял фонарик, описал круг над головой – общий сбор.
– Гости на подходе! Принимаем нормально! Посадочную включаем после того, как они обозначат себя! Наши машины принайтовлены?
– Так точно!
– Смотрите у меня! Стреляете только после меня!
Хоть я и живу в Северной Америке теперь – верней, не живу а бизнесом занимаюсь – доверия к североамериканцам у меня нет. У них все еще остались дурные британские привычки. Это у нас говорят – иду на вы, а там – без предупреждения бьют в челюсть.
Вертолет завис над посадочной площадкой через несколько минут, это был Боинг, но не СН-47 – а МН-47, вертолет для спецопераций, который базировался на вертолетоносцах. Аж четыре пулемета и до сорока человек десанта. Включили огни – и пилот ювелирно сел, с ходу коснувшись палубы всеми стойками шасси – впрочем, для опытного пилота при таком слабом волнении это нормально, я удивился, было бы иначе…
Палубная команда бросилась с тросами к вертолету – принайтовливать, а то мало ли. Кое-кто страховал от рубки.
Я пошел к вертолету, уже останавливающему винты, пошел в открытую, не прячась. Я увидел, что у Минигана – стоит стрелок, ствол пулемета направлен вниз, но прицелиться – секунда. Тоже не доверяют…
Дрогнув, пошла вниз хвостовая аппарель.
Первым – из вертолета на палубу спустился человек в дико здесь выглядящем черном костюме с белой рубашкой. Он был ростом с меня, темноволосый… и кажется, я его где-то видел.
Человек улыбнулся профессионально отработанной улыбкой, протянул руку.
– Господин Воронцов?
– Он самый! С кем имею честь?
– Я Дэвид Мейлин! Конгрессмен от Калифорнии! Прислан в качестве наблюдателя, вам говорили об этом?
– Говорили. Но я думал, что это будет человек из Пентагона.
– Я из комитета по вооруженным силам! Присматриваю за этими засранцами, чтобы они не расходовали слишком много!
Поделиться книгой: